Из обыденных явлений

 
Из обыденных явлений
Поразивших так меня,
Есть один природный гений,
Двух сестёр зовут заря.
 
 
Одна очень самобытна,
Есть у ней своя пора,
Или крайне любопытна,
Появляется с утра.
 
 
А другая каждый вечер
Раздувает огонёк,
У неё с луной лишь встреча,
Про родню ей невдомёк.
 
 
Сих девчонок солнце красит,
Только с разной стороны
И уходит восвояси
От прохлады иль жары.
 
 
Миловидные близняшки,
Но у каждой личный быт,
Не встречаются бедняжки,
Только имя их роднит.
 

Источник

 
Если будешь у истока жизни,
Припади и до конца испей,
Не вино, что подают на тризне*
А священно льющийся елей.
 
 
Замахают над тобой кадилом,*
Ладана возникнет аромат,
Свет иконы воспылает миром,*
Отражаясь медью от лампад.
 
 
Гимном зазвучит в округе песня,
Заструится колокольный звон,
Отражаясь будто в поднебесье,
Звуки полетят со всех сторон.
 
 
Ничего ты может не заметишь,
Это всё буквально промелькнёт,
Уподобясь призрачной комете,
Скоротечен мысленный полёт.
 
 
Стая сизарей* взмахнет крылами,
Поднимая слабый ветерок,
Да прибудет жизнь на долго с нами,
Несмотря ни на какой – исток!
 

Казнь ночи

 
Ночь в обрывках черной шали
Видит пламенный восход,
С ним заря в огне вуали
А за ней лишь эшафот.
 
 
Шесть часов она дрожала,
Эту парочку ждала,
Постучалась к ней опала,
Встрепенулись злая мгла.
 
 
Вот сейчас ей зачитают
Света жёсткий приговор,
Ярких звёзд напустят стаю,
К солнцу выведут во двор.
 
 
Из чертогов небосвода,
Выйдет сам палач – рассвет,
Шансов у ночи немного,
Как бледнеет её цвет.
 
 
Наконец настало утро,
Ночь сама собой прошла,
Сколько в небе перламутра,
Солнца, света и тепла.
 

Когда руками в небо ты вцепился

 
Когда руками в небо ты вцепился
И сам готов там мыть и убирать,
Господь видать торжественно приснился
И вся его божественная рать.
 
 
Представь себе все звёздные дорожки,
Чужой проспект из млечного пути,
Пространство астероидной бомбёжки,
Немыслимо всё это обойти.
 
 
Далёкие и близкие планеты
Загажены наверное давно,
Там мусора огромные пакеты,
Так приберись где сможешь за одно.
 
 
А впрочем поступай как скажет сердце,
Возможно, ты давно не на земле,
Раз в космос для тебя открыта дверца,
Летаешь там в безмолвной полумгле.
 
 
В судьбе вселенной просто ты песчинка,
Её не видно, видно лишь песок,
Такая вот масштабная картинка,
В ней не найти свой истинный исток.
 

Мужчинам

 
Печаль на ветках не развесить,
Носить придётся при себе,
Речь не идёт об интересе,
Речь о проснувшийся судьбе.
 
 
Что нам несёт она в копилку?
В копилку мысленных дорог,
Не божью жёсткую ухмылку,
Не с горьким вкусом эпилог.
 
 
Не плод давно былых деяний
А плод невольности своей,
Наверняка из состраданий
Возросших посреди полей.
 
 
Как опий, что из зёрен мака
С подмесом плевел* на виду,
Подмесом знаков зодиака,
На неизвестно чьём роду.
 
 
Депрессионная чернуха
Лишь за понюшку табаку,
От уха надо и до уха —
Держать улыбку мужику.
 

Мы на парковой скамейке

 
Мы на парковой скамейке
Запоздалый ждём восход,
В красноватой он цигейке*
Молча по небу бредёт.
 
 
С интересом наблюдаем
Под безмолвием ночи,
Как луна щербатым краем
Подаёт ему ключи.
 
 
Отмыкать наверно будет
Тьмы невидимый замок,
Он в своём сакральном блуде
Далеко не одинок.
 
 
Ведь к нему спешит на встречу
С фонарём в своей руке,
Зорька ясная, подмечу,
В очень ярком пиджаке.
 
 
Вдруг она беззвучно гаснет,
Хоть ещё совсем млада,
Утро, солнца верный аспид,*
Светом жжёт её всегда.
 

Мәхәббәт*

 
Когда-то слово «яратам»*
В ушах звучало словно муза,
Теперь как будто – аз воздам!*
Судьбой потрёпанной как луза.
 
 
Прелюбодей всегда в любви
Замужней лоно искушает,
Ведь в каждом бес сидит внутри,
Не всякий это понимает.
 
 
Татарка веры молодой,
С чуть-чуть раскосыми глазами,
Вступила с ним в неравный бой,
Белья одними кружевами.
 
 
Но проиграл тогда лишь муж,
Наивно веря в силы бога,
Да слёзы двух огромных луж,
Аллах ей выжал у порога.
 
 
Года не дали перемен,
Грехам вообще не до морали,
Пришлось семьи разрушить плен,
У «мәхәббәт» свои скрижали!*
 

О себе

 
От собора снова к переулку
Мимо сквера, тропкою сквозной,
Продолжаю новую прогулку,
Волей мысли, но не под луной.
 
 
Перспектива рядом не стояла,
На прошедшем слава богу крест,
От любви досталась лишь опала,*
Остальное шлёт мне манифест.
 
 
Я доволен иногда судьбою,
Смысл жизни просто в стороне,
Не жалею планов, что не строю,
Пусть душа побудет в тишине.
 
 
Справа лист висящий на заборе,
Но на нём и текста даже нет,
С непогодой видно в договоре,
Раз исчез совсем на нём сюжет.
 
 
Я брожу по улицам и паркам,
По траве пытаюсь босиком,
Жизнь пылает небольшим огарком,
Время дышит выпитым вином.
 

Параллельною межою

 
Параллельною межою
Солнце радостно блестит,
Раз встречается с луною
У раскидистых ракит.
 
 
Между ними волны плещут
Замшем вычурной реки,
Чайки крыльями трепещут
С криком жалостной тоски.
 
 
Наблюдают друг за другом
Только с разных берегов,
Под одним небесным кругом
Без парадных сюртуков.
 
 
Далеко не ежедневно
Сводит их речная гладь,
Ведь не дружат задушевно,
Вышли попросту гулять.
 
 
Вечереет потихоньку,
Отражённые водой,
Два светила видят зорьку,
С лунно – солнечной каймой.
 

Повторение грядущего

 
Мировоззрение сквозь призму
Плюс нашей жизни маета,
Течёт все снова к шовинизму?*
Основы бога пустота?
 
 
Всё необычно в мире этом
И даже слов последних гниль,
Воспетых будущим сонетом,
Как ног поднявших рядом пыль.
 
 
Спокойно люди, нет итога,
Хотя возможен вновь потоп,
Мы все произошли от бога,
Хоть массы разной изотоп!*
 
 
Но где божественная помощь?
Идут нечистого войска,
Землянам это все знакомо,
Опять лишь ждут проводника.
 
 
Доколе всем терпеть тревоги
И вечный дьявольский маразм!
На небо вновь ведут дороги,
Под поэтический сарказм.*
 

Политиков и музыкантов

 
Политиков и музыкантов,
Учёных, чтим мы имена,
Но помним вольных фигурантов,
Пред кем бледнеет сатана.
 
 
Вот так библейские каноны
Об этом правду говорят,
На божьи несмотря законы,
Таких указан целый ряд.
 
 
О них лишь как о серой массе
Сказать не пачкая уста,
Не может даже тот, кто в рясе,
Ведь те ославили христа.
 
 
В примерах гад, что пресмыкался
Но про плоды всё говорил,
На веки в памяти остался
Субъект, что Леннона убил!?
 
 
Вот так всегда всплывают рядом
Вкупе с великим вехи зла,
Зачем аналог нужен гадам
Раз есть живучая молва!
 

Поэтом быть ты не обязан

 
Поэтом быть ты не обязан
И музыкантом, не дай бог,
Ты к жизни должен быть привязан
Хуля сценический итог.
 
 
Не так всё в мире происходит,
Когда поэт иль музыкант
Своё призвание находит,
Теряет жизнь а не талант.
 
 
И загибать не стоит пальцы
Не хватит тех или других,
Всё люди вольные страдальцы
Грехов немыслимых своих.
 
 
Ведь счёт идёт не на десятки
И не на сотни павших тел,
Про миллионные раскладки
От Мельпомены* праздных дел.
 
 
Так и святых и гениальных
В рассвете творческих идей,
А не тупых и тривиальных
Уводит смертносный злодей.
 
 
А в мире важных отношений
Лишь тишина чужих забот,
Наивность ангельских терпений,
Да призрак мысленных хлопот.
 
 
Пока любви живые чувства
Спокойно дремлют в вышине,
Бредёт по миру к нам искусство
Из чувств сплетённых в глубине.
 
 
Души, нам свойственных пороков,
Чтоб избегать ненужных ссор,
Среды божественных истоков
Свой расширяя кругозор.
 
 
Где почитатели таланта
Когда он сам ещё исток,
Внутри любого фолианта*
Об этом нет сведущих строк.
 
 
Там на задворках жизни нашей
Где меркнет даже белый свет,
Мы никогда не станем краше
Не видя бога силуэт.
 

Проделки утра

 
Вновь зарёю небо расплескалось,
Лучик солнца заглянул в окно.
Утро потихоньку одевалось,
Сумрак выметая заодно.
 
 
Постепенно сверху звёзды гасли,
Ночь седела прямо на глазах,
Месяц багровел в лампадном масле
Всё ещё дежуря на часах.
 
 
Но рассвет уже давно проснулся
Вышел за порог встречать зарю,
Юную заметив улыбнулся —
 «Снова ты пришла, благодарю».
 
 
По дорожке пламенного света
Сизой кромки белых облаков,
В платье желтоватого вельвета,
Солнце жгло теплом ночной покров.
 
 
Утро не за кем не поспевая
За рассветом бросилось бежать,
Ночь уже совсем ослабевая,
Улеглась с трудом в свою в кровать.
 

Разлука

 
В руках держа цветок печали,
Прощаясь с другом со своим,
Забыв о принципах морали,
Она склонилась перед ним.
 
 
Ведь безусловно понимала
Быть может это навсегда,
Что для прощанья время мало
И это сущая беда.
 
 
Зажгло румянцем обе щёки,
Наполнив сыростью глаза,
К чему теперь нужны упрёки,
Разлуки катится слеза.
 
 
Видать представила, что будет
Одна теперь встречать рассвет,
Что души двух заблудших судеб
Теперь не свидятся сто лет.
 
 
Лишь эхом звук от стен вокзала
Следы рыданий разносил,
Как будто партию в Ла Скала.
Певец тянул лишаясь сил.
 

Сахалин

 
В России царской для опалы* место,
О нем сложилось множество былин,
Людей погибло сколько, неизвестно
В твоих застенках, остров Сахалин.
 
 
Сахалин!
Будь проклята на каторгу дорога,
Сахалин!
Одна мечта – туда бы не попасть,
Сахалин!
Сокрытый он совсем, от взоров бога,
Сахалин!
Ворота прямо в дьявольскую пасть.
 
 
Там кандалы, реально не давали,
Жить большинству до старческих седин,
Их звон играл мелодии печали
А ты лишь слушал, остров Сахалин.
 
 
Не можем даже малую частицу,
(Ведь время над судьбою властелин),
Переписать позорную страницу
Истории про остров Сахалин.