Нам попадаются гибриды,
Что рушат наш потенциал,
Хоть жадно ловим мы флюиды,*
Ища свой женский идеал.
 
 
Снимая с лямок только пряжки,
Лишаем женщину чулок,
Касаясь чуть коленной чашки
Капроном, с явной формой ног.
 
 
Под тканью чувствуем ворсинки,
Дойдя рукой до бугорка,
Натяг мешающей резинки,
Покров снимая с тайника.
 
 
Лишь оголив подход к купели,*
К губам подводим естество,
Входя в ворота цитадели,
Вверяем ей своё родство.
 
 
Внутри интрига впечатлений,
Как ток пронзающий двоих,
Сторон природы тайный гений,
Единство помыслов шальных.
 

 
Разрушая разум наш мечтою,
Связь из отношения полов,
Со своей эффектной ворожбою
Заслоняет всё без лишних слов.
 
 
Эти чувства каждому знакомы,
Их не спрячешь и не переждёшь,
Возбуждая нужные гормоны
Наповал сражают молодёжь.
 
 
Даже люди в возрасте шальные,
Где давно приелся личный вкус,
Так-же энергично как младые
Покоряют новый свой Эльбрус.
 
 
Профессионалам посложнее
У кого с работой связан секс,
Они в этом деле корифеи
Спусковой отточен там рефлекс.
 
 
Как мелькает череда событий
К сцене доставляя лишь кровать,
Глубину восторженных соитий
Может показать любая…
 

 
Всё новое по новой изучаю
Давно не видел новизны такой,
Тут мысли ненароком сбились в стаю
Переполняют чувства ты со мной.
 
 
Как просто можно выглядеть родная-
Мне так тебя хотелось описать,
Ну почему ты ходишь тут нагая,
Меня решила больше обаять.
 
 
А я смотрю  на прелести в тихую
Дыханье абсолютно не тая,
Да господи, спасибо за такую,
Сейчас всё это точно для меня.
 
 
Естественно, что надо то случилось
Само собой как факт произошло,
Сознание наверноное уплыло
И временно обоих нас зажгло.
 
 
Господь хранит былое в лучшем виде,
Для этого он нас сюда привёл.
Кирпичики составив в пирамиде,
Сам очертил безумства ореол.
 

 
Через лес гонимый силой мысли,
Все кусты беря на абордаж,
По тропинке за медведем гризли,
Движется охотничий вояж.
 
 
Лишь инстинкт животное спасает,
Ставка на звериное чутьё,
Волка убивают даже в стае,
Ведь не зря придумано ружьё.
 
 
Безрассудства мало одиночке,
Когда самка прямо перед ним,
Жизнь лесная не даёт отсрочки,
Случай выпал только им двоим.
 
 
Вот шатун беспечно начинает,
Подминать подругу под себя,
Без сопротивлений та желает,
Добавлять слиянию огня.
 
 
Когда всё дошло до апогея,
Выстрелы раздались с двух сторон,
В заросли душистого шалфея
Уронил медведей смерти сон.
 

 
Красиво всё у вас девчонки,
Но жизнь вы можете сломать,
Все попки ваши как иконки,
Любую замуж можно брать.
 
 
На вас я глядя вдохновляясь,
Писать мне снова есть о чём,
Стихи подобны урожаю,
Все стебли рубят как мечём.
 
 
Какие формы вам даются,
Всё это плоть, она важна,
Любовь для вас всего лишь жрица
И вам не стоит ни гроша.
 
 
Мужчины ходят все по краю
Когда в девчонок влюблены,
Я это очень чётко знаю,
Ведь сам сменил не две жены.
 
 
Но если вами любоваться
На вроде писанных икон
И кожи вашей не касаться…
Ну это вздор и он смешон.
 

 
Алебардой* своей угрожая
Приближался к девчонке кузнец,
Её горн раскрывался пылая,
Взор туда устремил молодец.
 
 
Она вольно расставила руки
И прижала орудье к груди,
Им обоим теперь не до скуки,
Прошептали лишь губы: «Войди».
 
 
Алебарда охотно спустилась,
Надо думать пониже пупка,
Сердце так учащённо забилось,
Что истома прошла до лобка.
 
 
Ноги разом пытливо зажали,
Будто обнял всем телом господь,
Что-то крепче вдруг кованой стали,
Ощутила безгрешная плоть.
 
 
Стон со стоном раздался как эхо,
Крик пронёсся наверно в умах,
В тишине затаилась утеха,
Что-то капало просто впотьмах.
 

 
Везде и городах, и городочках,
На улицах а не среди полей,
Уже давно не в ситцевых платочках,
Стоят девчонки, нету их смелей.
 
 
Те терпеливы и в жару и в холод,
В осенний дождик, зимний снегопад,
Стоят на страже, даже кто не молод,
Как по одной, так и бывает в ряд.
 
 
Они наверно, просто божьи слуги
И слово веры для людей несут,
Служители без славы и заслуги,
Какой тяжёлый, видимо их труд.
 
 
Паломники берут всегда машину,
Чтоб их услышать проповеди страсть,
Им дует ветер, часто прямо в спину,
Стоят почти, в чём родила нас мать.
 
 
И не рыдают, и вообще не плачут,
Не прикрывают лиц своих и ног,
Так и стоят, быть может и обрящут,
Пускай не эти, так другой поток.
 

 
Везу подружу на машине,
Она трусы с себя долой,
Как будто едем по пустыне
И город сгинул сам с собой.
 
 
Потом мой гульфик расстегнула,
Достала ставшую дуду,
Во рту исчезло страсти дуло,
Сеанс начался на ходу.
 
 
Мы едем лихо по проспекту,
На светофорах тормозим,
Глаза приколоты к объекту,
Что под рулем как властелин.
 
 
В окне маячат ягодицы
Всех привлекая без труда,
Белеет попка у девицы,
В поклонах бьётся голова.
 
 
Все с интересом жадно смотрят,
Бесплатный скажем порнофильм,
Да пальцы кверху всё возносят,
Как свора праздных простофиль.
 

 
Воды упругая струя,
Из крана в ванную стекала,
Губёшки пальцем теребя,
Девчонка сладостно мечтала.
 
 
Сейчас зайду опять к нему,
Халат с меня он молча скинет,
Губами припадёт к холму,
Пройдет усами по ложбине.
 
 
Я стану изредка стонать,
Ища для ног своих опоры,
И с головой уйду опять,
В нирваны* райские просторы.
 
 
Она намылила себя,
Благополучно пену смыла,
Держась за влажные края,
Из ванны на пол соскочила.
 
 
Изящно тело протерев,
На полку сложив полотенце,
Укрыв в халат свой барельеф,
Защёлку сдвинула на дверце.
 

 
Вот берёт она за щёку,
Хоть совсем уже пьяна,
Подчиняясь лишь пороку,
Словно мысль у ней одна.
 
 
Весь клубок из наслаждений
Видно хочет испытать,
Круг порочных омовений,
Если выдержит кровать.
 
 
Но похоже, что устала
Или просто невтерпёж,
Скинув на пол одеяло,
Свой сняла ненужный клёш.
 
 
Села там где надо сверху
И задвигалась быстрей,
Будто бы снимала мерку
Глубины двух галерей.
 
 
Быстро вся покрылась потом,
Охнув тут же замерла,
Видно в ней сплошным потоком
Извергалась кабала.
 

 
Вот другая соседка напротив,
Что со мной целовалась не раз
На моей побывала работе
Получив полноценный экстаз.
 
 
Пировали вдвоём мы спонтанно,
Ведь по графику был выходной,
Но вообще, что немного туманно,
Это было рабочей порой.
 
 
Вот в каморке все двери закрыли,
Ужин молча сгребли со стола,
Но оставили воду в бутыли,
Чтобы смыть всю личину тепла.
 
 
Она с чувствами томно вливаясь,
Доставляет единый порыв,
Теплота неизбежно такая,
Всюду ищет лишь нужный ей слив.
 
 
Мы два раза отмыли блаженство,
Его теплый взаимный чертог,
Греховодны пути совершенства,
Но тут явно рабочий итог.
 

 
Вот меня пригласили на ужин,
Пососедски судьбу испытать,
Не спроста я был видимо нужен,
Простынёй раз белела кровать.
 
 
Ипподром мне чужой приглянулся,
Для заездов там самое то,
Пристяжной уже молча очнулся,
Представляя разрез на манто.
 
 
Полабзав всё, что можно устами,
Оседлал я строптивую плоть,
Мы скакали меняясь местами,
Нам потворствовал даже господь.
 
 
Распалилась моя вороная,
Покорял круп безудержно высь,
Вроде как по команде нагая,
Застонав вдруг уменьшила рысь.
 
 
Для жокеев иные законы,
Раз кобылу тут держат в узде,
Помогают возможно иконы,
Долго сеять в чужой борозде.
 

 
Вот февраль предвестник марта,
Сам прошёл весне на зло,
Добавляет он азарта,
Под известное число.
 
 
День святого Валентина,
Дружно празднуют у нас?
Католического сына,
Он что был не педераст?
 
 
Месяц правда столь короткий,
Даже в самый длинный год,
Буйный может или кроткий?
Это как кому свезёт.
 
 
Вот теперь о важной теме,
Про амурные дела,
Лишь четырнадцать в проблеме,
Лучше нет для нас числа?
 
 
Дарят в этот день сердечки,
Кто записочки несёт,
Только Пастер ставит свечки,
Но девчонкам не идёт.
 

 
Вульгарны бывшие девицы,
Хабалки среднего звена,
Все раздвигают ягодицы,
Когда зарплата им нужна.
 
 
Мужей своих тихонько хают,
А сами лезут к ним в карман,
Совсем и нежности не знают,
Подарок купишь завтра – дам.
 
 
Пока супруги на работе,
Те просто дома не сидят,
Они как пишут в анекдоте,
Лишь в это время все хотят!
 
 
Вульгарно близких отношений,
С одним, а может и двумя,
Каких-то странных извращений,
Возможно даже и с тремя.
 
 
Зайдёт сосед когда за солью,
Иль друг подруги позвонит,
Вот это назовут любовью
И сбавят секса аппетит.
 

 
Глаза её в глаза смотрели,
Пока я был у ней во рту,
Мы упражнялись на постели
И не скрывали наготу.
 
 
Слегка задумчивые пальцы,
Держались снизу за рожок
И как безумные скитальцы,
Мясистый мяли черенок.
 
 
Я путал волосы затылка,
Под монотонные кивки,
Мелькала слабая ухмылка,
Когда трудились желваки.
 
 
Она причмокивала сладко,
Вовсю старалась языком,
Была близка уже разрядка,
Вот-вот польётся кипятком.
 
 
И апогея наступила,
Излилась сладкая струя,
Она не только пригубила
А влагу всю взяла в себя!
 

 
Глаза её полузакрыты,
Открытый рот блестит слюной,
Грудей свисают габариты
А между ног проезд срамной.
 
 
Из трёх на выбор вожделений,
Сначала пробуешь ты в рот,
Как погружается коренник,
Туда, сюда, наоборот.
 
 
За габариты держишь тоже,
Сам трёшь ладонями соски,
Соединив, по мягкой коже,
В проём суёшь, под бугорки.
 
 
Но переходишь все же ниже,
К двум точкам выше ягодиц,
Там погружаешься бесстыже,
В плоть, до мешающих яиц.
 
 
Меняя дырки переменно
(И там и там сплошной разгул),
Сливаешь в нижнюю, наверно,
Конец чтоб глубже утонул.