«Отлично! – вздохнул бывший военный. – Заманчивое занятие стоять здесь и объяснять всем проходящим людям, что скорую помощь я вызвал. Надеюсь, она быстро приедет».

Упования мужчины на скорое разрешение ситуации не оправдались. Ждал он больше часа. Кроме того, ему еще пришлось по телефону объяснить водителю скорой помощи, как сюда подъехать, поскольку в этом жилом квадрате тот был впервые. Когда же врач оказался около тела и перевернул его на спину, то подполковник услышал от него такой мат, что даже растерялся. Конечно, военные умели ругаться, но чтобы так, как этот медицинский работник!.. Здесь поучиться надо. Причиной же недовольства стало состояние человека, рядом с которым Николай Петрович провел более часа. Тот оказался жив, только в хлам пьяный и весь облеванный. Естественно, врач скорой помощи был раздосадован тем, что с этим алкашом теперь возиться ему.

С такими безрадостными воспоминаниями отставной офицер миновал очередную помойку с копошащимся в ней бомжом. Только недавно он делал тоже самое: рылся среди мусора в поисках съестного и чего-нибудь полезного.

«Б-р-р-р», – от отвращения передернуло инвалида, а потом он подумал, что это лучше того, что его ждет, если Комитет по особо важным делам не поможет.

Наконец, Николай Петрович очутился на общественной остановке. Был час пик. Люди возвращались домой с работы. Поэтому народу было уйма. Стоя сплошной стеной, люди тормозили подходившие маршрутки и, не давая пассажирам выйти, лавиной вваливались внутрь, да так, что входная дверь практически не закрывалась.

Глызин тяжело вздохнул. Он не любил час пик и старался выбирать другое время для поездок. Но сейчас у него не было иного выбора. Нужно непременно попасть в Комитет по особо важным делам. От этого зависела его жизнь. Поэтому, усердно заработав единственной рукой, Николай Петрович пробился к нужной маршрутке и втиснулся внутрь.

В салоне было ужасно душно, пахло перегаром и кишечными газами.

Попросив передать за проезд крайнего сидящего, отчего тот смерил Глызина недовольным взглядом, подполковник схватился за поручень, и машина тронулась. На него тотчас облокотилась не удержавшаяся на ногах старушка, а еще кто-то наступил на ногу. Выругавшись про себя, мужчина поднял бабушку своим телом, а затем обвел недовольным взглядом окружающих его пассажиров.

«У кого тут такие длинные лапти, мать вашу?!»

Виновник быстро нашелся. Это был небольшого роста школьник, который дрожащими губами прошептал:

– Простите.

Отставной офицер проигнорировал извинения мальчика. Его взгляд был прикован к расфуфыренной девчонке, громко говорившей по телефону. Ее верхняя часть ягодиц была оголена из-за спустившихся джинсов.

«Молодежь совсем обнаглела! – чертыхнулся про себя Николай Петрович. – Потом удивляются, откуда маньяки берутся! Сами провоцируют на преступления, малолетние проститутки! Одну такую уже нашли сегодня во дворе моего дома. Куда мир катится?»

Возмущался бывший военный не без причины. У него уже много лет не было женщины, а здесь такой откровенный стриптиз. Николай Петрович до сих пор не оправился после смерти жены. Он считал себя виноватым в ее гибели, что отчасти было правдой. Если бы подполковник послушал супругу и отказался от поездки в Чечню во второй раз, то ничего бы не случилось. Кроме того, офицеру следовало остаться дома еще и потому, что теперь у него рос долгожданный сын. Жена Глызина несколько лет не могла забеременеть. Какие-то проблемы со здоровьем. Врачи говорили, что шансов нет. И вот, когда надежда окончательно иссякла, появился он – наследник. Вероятно, это был знак. Николаю Петровичу следовало остановиться, но он все равно поехал на войну и в итоге потерял абсолютно все.

Понимая, что пялиться на зад несовершеннолетней школьницы не только некрасиво, но и противозаконно, инвалид с трудом отвел взгляд и уставился в окно.

Перед глазами мелькали машины, двигавшиеся в противоположном направлении, а вот в нужном, как назло, образовалась длинная пробка. Какой-то лихач не уступил дорогу шикарной иномарке, и теперь оба водителя, важно обходя свои дорогие авто, дожидались сотрудников ДПС, чтобы зафиксировать маленькие царапины.

Проторчав в пробке длительное время, подполковник наконец сошел на необходимой ему остановке. С облегчением вдохнув свежий вечерний воздух, отставной офицер взглянул на часы. Было пять минут девятого. До конца работы Комитета по особо важным делам оставалось всего ничего. Выругавшись, мужчина пошел ускоренным шагом, ища нужный ему дом. В этом районе он был впервые.

После непродолжительных расспросов случайных прохожих Николай Петрович вышел на искомую улицу. Вокруг было темно и только вдали горели многочисленные фонари, освещавшие большое пятиэтажное здание.

«Я на месте», – обрадовано подумал бывший военный.

Подойдя к дому, он понял, что не ошибся – над парадным входом красовалась громадная неоновая вывеска «КОМИТЕТ ПО ОСОБО ВАЖНЫМ ДЕЛАМ».

Поднявшись на крыльцо, Глызин увидел швейцара в черной ливрее. Такая форма одежды красноречиво говорила о высоком месте, которое Комитет по особо важным делам определил себе в иерархической цепи.

«Их услуги недешевы, коли они позволяют себе подобную роскошь», – с огорчением подумал отставной офицер, проходя мимо склонившегося в поклоне швейцара.

На этом удивления Николая Петровича не закончились. Оказавшись внутри, он остановился, не зная, что делать. Вместо ожидаемого им привычного окошка регистратуры с длинной очередью перед ним подполковник увидел множество круглых столиков, за которыми на удобных мягких креслах расположились посетители. Около них кружились сотрудники Комитета по особо важным делам: элегантные мужчины в костюмах и красивые девушки в белоснежных блузках и коротких черных юбках. Они были не только консультантами, но и официантами, и регистраторами.

Растерянность от непривычной обстановки длилась секунды. Не успел бывший военный обдумать ситуацию, как к нему чуть ли не подбежала сотрудница Комитета.

– Добрый вечер. Что вы хотели? – спросила она, широко улыбаясь.

– Э–э–э, – не находил слов отставной офицер, смущенный необыкновенной красотой девушки. – Я видел рекламу по телевизору про Комитет по особо важным делам. Там сказали, что вы помогаете решать различные проблемы. Вот я и надумал обратиться к вам.

– Понятно, – нежным голосом ответила сотрудница. – Значит, вы у нас в первый раз?

– Так точно.

– Извините за вопрос. Вы военный? – продолжала мило улыбаться девушка.

Щеки Николая Петровича порозовели. Он почувствовал себя мальчишкой, к которому обратилась самая красивая девочка в классе.

– Так точно. Подполковник вооруженных сил Российской Федерации в отставке Глызин Николай Петрович, – гордо ответил мужчина, выпятив грудь вперед.

– О! Еще и офицер. Это огромная честь для нашей организации. А меня зовут Кристина. Я всего лишь консультант. В случае вопросов я с радостью на них отвечу, а сейчас позвольте проводить вас к оператору, который постарается помочь решить вашу проблему.

– Спасибо, – поникшим голосом ответил Глызин. Он уже представил себе их свидание, как вдруг понял, что заигрывания девушки продиктованы всего-навсего политикой Комитета. Вокруг бывшего военного наперебой звучали точно такие же лестные слова в адрес других клиентов.

Не успел Николай Петрович сделать пару шагов вслед за Кристиной, как позади него появилась уборщица и стала тщательно вытирать шваброй оставляемые им грязные следы на плиточном полу. Вслед за ней на специальной машине подъехала еще одна сотрудница клининга.

«Их тут как в армии муштруют что ли? Порядок во всем!» – сконфуженно подумал подполковник, наблюдая, как женщины натирают пол до блеска там, где он прошел.

– Ничего страшного, – проговорила Кристина, заметив смену выражения лица бывшего военного. – Это их работа.

Поднявшись на лифте на третий этаж, они попали в длинный просторный коридор с многочисленными кожаными диванами и креслами вдоль стен. Пол устлан ковролином. Картины и гобелены практически всюду. Только люди здесь отсутствовали. Видимо, основное количество посетителей находилось внизу, чтобы не мешать работе операторов, принимающих в кабинетах по обеим сторонам коридора.

Кристина подвела Николая Петровича к двери с №375 и попросила подождать, а сама зашла внутрь.

Не успел отставной офицер набрать воды из кулера, стоявшего рядом, как она выпорхнула назад и предложила войти, а сама, вежливо откланявшись, удалилась.

Зайдя внутрь, подполковник очутился в обычном офисном кабинете. Вдоль стены шкаф открытого типа, около единственного окна стол с находящимися на нем канцелярскими принадлежностями и персональным компьютером.

В проходе кабинета мужчину встретила красивая черноволосая девушка.

– Добрый вечер, – начала она нежным голосом, подобно консультанту Кристине. – Меня зовут Ангелина. С кем имею честь разговаривать?

– Николай Петрович, – ответил бывший военный, удивленный таким началом разговора.

– Николай Петрович, тут немного душно. Может желаете снять куртку?

– Спасибо, не надо.

– Чашечку чая или кофе?

– Тоже нет.

– Тогда давайте перейдем к делу.

Ангелина проводила отставного офицера до его кресла, а сама расположилась за столом.

– Итак, что с вами случилось? Расскажите, пожалуйста.

Подполковник принялся яростно, с агрессивной жестикуляцией, сопровождающейся матом, излагать проблему с гражданством и возможным арестом. Понимая, что бояться ему уже нечего, он решил не утаивать ничего.

Все это время девушка внимательно слушала, изредка помогая рассказчику найти нужные слова и иногда задавая встречные вопросы. Она ни разу не повысила голоса и ни разу не отвела взгляда. Создавалось впечатление, что проблемы отставного офицера действительно тронули ее до глубины души.

– Все понятно, – произнесла Ангелина, когда он закончил.

Ее слова сразу вернули инвалида к реальности. Сколько раз бывший военный их слышал, когда обращался в многочисленные инстанции, после чего ему вежливо отказывали.

«Сейчас будет то же самое, – с грустью подумал Николай Петрович. – Мои проблемы слишком сложны для них».

Вместо этого девушка спросила:

– У вас есть хоть какие-нибудь документы?

– Только фальшивый паспорт.

– Что ж, давайте.

Не ожидая такого поворота событий, отставной офицер рассеянно полез в карман куртки. К его удивлению, паспорта там не оказалось. Обескураженный подполковник на глазах изумленной сотрудницы вскочил с места и стал снимать с себя верхнюю одежду, обыскивая каждый карман. После долгих, тщательных поисков, он, тяжело дыша, уселся в кресло. Паспорта не было. Наверное, кто-то стащил его в маршрутке вместе с деньгами.

– Что случилось? – непонимающе спросила Ангелина.

– Паспорт… Деньги… Их украли… Я пропал… – устало пролепетал бывший военный, не поднимая глаз.

Абсурдность и комичность ситуации поражала. Сумма, которую украли, исчислялась тысячами. Это были те самые деньги, которые Глызин взял в кредит, чтобы напоследок гульнуть как следует. Кроме того, это были его последние деньги. На что теперь жить – непонятно. По логике пострадавшему следовало обратиться в отделение и заявить о краже, но у него отсутствовал паспорт, а в полиции он как раз фигурировал по делу о поддельных документах.