Да, Жора не заплатит. Где на Жору сядешь, там и слезешь.

– У тебя деньги есть, чтобы с пацанами этими расплатиться? ― сказал Хмелю Виталик.

– И с нами, ― добавил молчавший до сих пор Серега. ― Мы ведь тоже не мальчики туда-сюда впустую ездить.

– И Жора будет недоволен, ― сказал Виталик. ― Я тебе скажу, что с Жорой лучше бы не ссориться. У него такая злая крыша, что все отдашь.

– У меня нет ничего! ― злорадно сообщил Хмель.

Но это нисколько собеседников не обескуражило.

– Так закопают тебя, ― спокойно сказал Виталик.

Вроде бы и не угроза даже. Просто сообщил. Его дело ― проинформировать. А уж решать Хмелю.

Повисла недобрая тишина. Было слышно, как беснуется в сарае запертый кобель.

– Тут главное, чтобы клиент не предъявил претензий, ―сказал Виталик доверительно. ― Чтобы за свое бабло он удовольствие имел. Заедешь в лес подальше, машину бросишь, спрячешься ― и где тебя искать? Тут глухомань, пойми. Тут три шага за деревья сделал ― тебя не видно. Сам посмотри.

Хмель посмотрел. Лес обступил их со всех сторон. Меж деревьями плыли рваные клочья ночного тумана и казалось, что это призрачные всадники на белых лошадях перемещаются куда-то по своим таинственным делам.

– Они должны всего лишь знать, что ты здесь, ― увещевал Виталик. ― И совсем не обязательно ― чтобы они тебя нашли. Спрячься! До понедельника пересиди в укромном месте! Они уедут, у них дела, у них работа, они тут сидеть не будут. Тогда ты выйдешь.

Жора денег обещал. Сто тысяч. Если он обставит этих чертовых охотников. В принципе, Жора может и надуть. Скажет, что типа прикололся просто. Ну так хотя бы расстанутся без предъявления претензий.

– Хороший вариант! ― сказал Виталик и ободряюще потрепал плечо Хмеля. ― Ты пойми, что мы не враги тебе, и пацанам тем ― тоже. Мы между вами. Нам с Серегой надо игру обеспечить. И зачем нам головная боль? Вы сыграли, вы разъехались ― и у Жоры к нам никаких претензий.

*       *       *

Маша вышла из дома и направилась к сараю. Наверное, хотела выпустить на ночь сторожевого пса. Хмель коротко свистнул. Маша вздрогнула от неожиданности, обернулась.

– Фу ты! ―сказала. ― У меня сердце порвалось!

Подошла ближе. Хмель сидел в машине, распахнув дверь.

– Чего в дом не идешь? ― спросила Маша. ― Там все спят уже.

Хмель в ответ пожал плечами.

– Скажи, ― попросил он. ― Тут в лесу есть, где спрятаться?

– От кого? ― серьезно спросила Маша.

– От этих. От охотников.

– А-а, от них, ― протянула Маша беззаботно. ― От этих запросто. Городские, они лес не знают.

– А от кого нельзя? ― заинтересовался Хмель, потому что что-то почудилось ему в Машиных словах.

– От кого? ― эхом отозвалась Маша.

И лицо у нее точно такое сделалось, как у чернявого недавно. Когда Хмель у него спросил, что такое они с беглым торговцем сотворили, чернявый глупо так ответил: "Чего?" И было видно, что не все сказал чернявый.

– Кто тут есть еще? ― спросил Хмель тихо и сердце у него сжалось, потому что он увидел, как Маша дрогнула. ― Они убили негра?

– Кто? ― прятала Маша глаза.

– Тот, от кого не спрячешься, кто знает этот лес, ― наугад продирался к пугающей истине Хмель.

– Ты о ком?

– Кто здесь живет? Ведь ты знаешь! Почему не говоришь? Негр пошел! И негр пропал! Ты же знаешь, где он?

– Нет!

– Но ты догадываешься?

Замотала головой. Она очень хотела, чтобы он отстал. Но он не отставал, потому что не знать ― это очень страшно.

– Что я тебе плохого сделал? ― увещевал девушку Хмель. ― Почему отказываешься мне сказать?

– Ты не поймешь.

– Почему?

– Тут нет никого.

– Это неправда!

– Да, неправда, ― поспешно согласилась Маша.

Она была в смятении.

– Я не знаю, как тебе сказать. Как объяснить. Тут нет живых. То есть может быть они живые ― я не знаю. Но это как призраки. Понимаешь?

– Нет.

– Они здесь живут… Ну, не живут… Они здесь ходят…

– Кто?

– Я не знаю.

– Но это люди?

– Может быть. Они выглядят, как люди.

– Ты их видела?

– Да!

– Сколько их?

– Я не знаю.

– Что ты заладила: "Я не знаю!", ― сказал Хмель, осерчав. ― Ты видела ― сколько?

– Двоих.

– Когда?

– Года три назад.

– Тьфу ты! – сказал Хмель и страх мгновенно ослабил свою хватку.

Он перевел дух. Чертова девчонка! Курица безмозглая!

– И еще когда маленькая была, ― продолжила Маша и вздохнула судорожно. ― Тогда он был один.

– Кто? ― насмешливо осведомился Хмель.

– Этот… которого я видела…

– Он кто? Грибник? Или беглый каторжник? ― все так же насмешливо спросил Хмель.

Маша замкнулась. Хмель понял, что переборщил.

– Не обижайся, ― попросил он.

– Я же сказала ― ты не поймешь, ― с досадой произнесла Маша.

Кажется, она уже сильно пожалела о том, что поддалась на уговоры.

– При чем тут эти люди, если ты их видела три года назад? ― мягко сказал Хмель. ― А негр пропал не три года назад, а на прошлой неделе.

– Они здесь всегда. Понимаешь?

– Кто?

– Кто остался в лесу. Они и три года назад тут были. И двадцать лет назад. И сейчас они есть. Они всегда. Ты смеешься и не веришь, потому что ты здесь не живешь. Кто не здешний, тот ни за что не поймет. Я девчонкам на работе тоже про это не рассказываю. Это такой у нас ужастик местный. Про тех, кто на болотах. Я не знаю, как тебе сказать ― они живут там, или они вовсе не живые. В общем, они там есть.

– Это призраки?

– Тебе какое дело ― как их называть? ― поморщилась Маша, потому что не это было главное сейчас. ― Они здесь. Они рядом. И не дай бог с ними встретиться лицом к лицу.

– Почему?

– Потому! Пропадешь!

Пропадешь ― знакомое было слово.

– Ты говорила, что родители твои пропали! ― насторожился Хмель.

– Да! ― скорбно отвечала Маша.

– Так ты думаешь, что их эти…

Хмель запнулся, не зная, какими словами продолжить фразу… Убили? Забрали с собой? Утащили в болото?

И снова Маша ответила коротким "Да!"

– В общем, легенды такие местные, ― пробормотал Хмель. ― Народные сказания.

– Тут ведь люди пропадали, ― сказала Маша. ― В прежние времена, пока деревни были.

– И тоже без следа?

– Ну!

– Может, в болоте утонули? ― предположил Хмель.

– Ты все хочешь объяснить, ― сказала Маша. ― Но есть такое, что объяснить нельзя. Про этих, которые на болотах, знаешь, что говорят? Что это мертвые солдаты. Тут их знаешь сколько? И наших, и немцев. До сих пор по всему лесу черепа до кости. Их тут тыща! Или вовсе даже миллион! И никто не хоронил. И вот они бродят тут по лесу, как неприкаянные.

– Ты сама-то в это веришь?

– Мне дед говорил.

– А сама ― веришь? ― повторил свой вопрос Хмель.

– Я же говорю: так пытались объяснить. И что получилось? Что некоторые вещи объяснить нельзя. Они есть, но не понятно, что это такое.

– Значит, веришь, ― определился Хмель.

– А как же мне не верить, если я видела? ― пожала плечами Маша. ― И они были в форме.

– В какой форме? ― не понял Хмель.

– Солдаты.

Хмель не нашелся, что сказать на это, а Маша продолжала:

– И дед мой видел в форме. Это немцы были.

– Когда? ― уточнил Хмель.

– Давно. Когда он был мальчишка.

– И это точно были немцы?

– Ну да, ― спокойно ответила Маша.

Что же, мол, тут особенного?

– И ты видела немцев?

– Нет, я видела наших. Я думаю, что наших. Зеленая такая форма. Как по телеку показывают.

У атеиста с верующими точек соприкосновения немного. Два несоприкасающихся мира. И тяжело понять друг друга. Практически невозможно. Потому что в одном мире знают, что бог есть, в другом ― что его точно нет. Попробуй тут договорись.

– Призраков не бывает, ― сказал Хмель.

Вряд ли он ее сможет убедить. Для себя, наверное, сказал.

– Пойдем, ― предложила Маша.

– Куда?

– Пойдем-пойдем, ― поманила девушка и пошла в лес, но остановилась и спросила:

– У тебя фонарь есть?

У Хмеля не было, но в машине был.

– Есть, ― сказал он.

– Возьми с собой.

Они не так уж далеко от дома отошли. Сначала идти было легко, а потом кочки начались и Хмель упал.

– Осторожно надо, ― запоздало сообщила Маша. ― Сюда свети.

Хмель подошел, посветил Маше под ноги. В сырой земле отпечатался след подошвы. Не очень свежий, но вполне отчетливый.

– Это что? ― спросил Хмель.

– Это они, ― шепотом ответила Маша.

– Кто?

– Тот, кто живет на болотах. Они сюда приходят.

– Зачем?

– Я не знаю. Подглядывают.

– Это люди, ― попытался Хмель заглушить вновь проснувшийся в нем страх.

– Какие люди? Это военная какая-то обувь.

Хмель непроизвольно глянул на свои ботинки. Маша его взгляд перехватила.

– Ни у кого здесь нет таких сапог, ― сказала она. ― И в прошлый раз тоже не было.

Присматривалась, значит. Эксперимент не подтвердил догадки.

– Когда ты этот след нашла? ― спросил Хмель.

– На прошлой неделе. Это не я. Это Малыш.

– Какой малыш?

– Собака наша. Днем лаяла, но мы ее в сарае запираем. А когда мы выпустили, она сюда побежала. Я за ней пришла. И увидела.

– И след был свежий?

– Да. Того дня. Малыш почуял. И они ушли.

Хмель повернул фонарь, пытаясь отыскать и другие следы, и испугался, увидев россыпь черепов. Он дара речи лишился. Стоял и смотрел, потрясенный.

– Дед, если где находит кости ― он хоронит их, ― сказала Маша. ― Он говорит, что надо хоронить, чтобы они здесь не ходили. Это то, что он еще не успел. Самое последнее, что из леса принес.

И только теперь до Хмеля дошло, что за странные кочки вокруг. Могилы это. Здесь неприкаянных солдат захоронена тьма ― тьмущая.

*       *       *

― Твой дед ―он с этими? ― спросил Хмель.

– С какими? ― не поняла Маша.

– Он с Серегой и Виталиком заодно? Почему они у вас останавливаются перед игрой? Договорились с твоим дедом?

– Да. Тут больше негде, никого вокруг.

– Деньги платят деду?

– Платят.

На деда нет надежды. Хотя попробовать бы …

– Дед мне поможет в случае чего? ― спросил Хмель.

– В случае чего?

– Если я завтра откажусь играть. А эти меня заставлять будут.

– Я не знаю, ― замялась Маша.

Хмель вздохнул.

– Ты ему не глянулся, ― сказала Маша.

– Деду?

– Да.

– Почему?

– Он говорит, что ты пропойца.

– Чья бы корова мычала! ― сказал Хмель.

– Тебе не надо это делать, ― произнесла Маша тихо.

– Водку пить?

– Я не про водку, ― качнула головой. ― Ты не ходи в лес. Пропадешь.

– Да я в эту всю фигню не верю! ― отмахнулся Хмель.

– Ты просто первый раз здесь. А так подумай: почему никто тут жить не хочет? Дурная слава потому что.

– Дед твой живет, ― напомнил Хмель. – И ничего.

– Он их хоронит, ― сказала Маша тихим голосом. ― Потому, может быть, они его не трогают.

*       *       *

С приближением рассвета Хмель осмелел. Ночью было тошно, по черному лесу бродили призрачные существа ― то ли клочья тумана, то ли деревья в том тумане можно было за призраков принять, и только под утро вся эта чертовщина рассосалась и Хмель немного успокоился, хотя и было мерзко. То ли от утренней сырости, то ли от пережитых страхов Хмель ощущал озноб, дрожь пробегала по нему волнами. Но он уже решился на побег. Главное ― добраться до трассы. Там он машину бросит и дальше поедет на попутках. А УАЗ пацаны найдут, никто его потом в угоне обвинять не будет. И вообще никто ему претензий не предъявит. Не найдут его в Москве. Даже если очень захотят. Как его вычислишь? Он к Жоре пришел по рекомендации Ильи. Что о нем знает Илья? Где Хмель живет ― не знает. Работа? Знает, что агентство рекламное. Какое? Где? Тут никаких концов. Да Хмель уже там и не работает. Все шито-крыто. Ну, нельзя будет в спортбаре появляться больше. Жаль, конечно, там прикольно и там как завсегдатаю порой спиртное отпускали в кредит ― но это Хмель как-нибудь переживет. Башка своя дороже.

*       *       *

Ключ был в замке зажигания. Хмель завел машину. В предрассветной тишине шум двигателя казался оглушительным ревом. Хмель включил фары и рванул машину с места. Он ожидал погони и хотел уехать как можно дальше от хутора, чтобы иметь фору по времени. На залитой водой дороге машина стала рыскать и в какой-то момент Хмель едва не врезался в дерево. Это заставило его вспомнить об осторожности. Без машины ему придется туго. Пешком он будет выбираться из этой глухомани до следующей ночи.

Машина ухнула в очередную яму, подняв фонтаны грязной жижи. Лобовое стекло заливало водой. Хмель включил дворники. Скорость он не сбрасывал. Свет фар метался вверх-вниз, вправо-влево, потому что машина вела себя, как необъезженный жеребец. В следующей глубокой яме УАЗ развернуло и Хмель остановил машину. Лес вокруг был черным и безжизненным. Погони не было. Хмель заглушил двигатель, распахнул дверь и долго вслушивался. Тишина. Никто за ним не гнался. Но он не успокоился и, когда поехал дальше, по-прежнему спешил, потому что лес казался ему враждебным, и он хотел отсюда выбраться как можно скорее.

Дорога вела его. Кое-где встречались ответвления, но Хмель выбирал ту, которую считал главной, рассудив, что к трассе его выведет наезженная дорога, которая выглядит так, будто ею пользуются чаще, чем любой другой.

Он заподозрил неладное, когда наткнулся на поваленное дерево. Оно лежало поперек дороги и можно было догадаться о том, что упало дерево не вчера, а намного раньше, и это означало, что ни вчера, ни позавчера машины по этой дороге не проезжали, и не здесь, следовательно, ехал от трассы Хмель. И к трассе путь другой какой-то. Стараясь не паниковать, Хмель смог развернуть машину на крохотном пятачке, поехал обратно, и вот тут он испугался, представив, как нос к носу столкнется со спешащей вслед за ним погоней. Он настолько явственно это себе вообразил, что стало худо. Он гнал по дороге, где-то поворачивал, порой заезжал в тупик, ему приходилось возвращаться, и он уже понимал, что заблудился. В любой момент мог выехать к оставленному им хутору.

Уже рассвело. Солнце еще не взошло, но небо стало светло-серым и лес перестал казаться сплошной стеной мрака, а распался на отдельные деревья, хотя по-прежнему выглядел пугающе.

Дорога, по которой ехал Хмель, местами заросла кустарником, через который он продирался, зло матерясь ― пытался так заглушить свой страх, потому что понимал, что здесь давным-давно никто не ездил, и когда отчаяние стало столь невыносимым, что хоть плачь, он вдруг выехал на разбитую, жижей залитую дорогу, и испытал такой восторг, какой уже давно ему испытывать не доводилось. Эта дорога была широкая и она была проезжая, и Хмелю показалось даже, что он ее узнал ― уж не по ней ли он от трассы ехал? Надо было только сообразить, налево ему теперь или направо. Вот тут заминка. Чисто лотерея. Придется положиться на судьбу. Налево.

Он прибавил скорость, понимая, как много времени потерял. Стало уже совсем светло.

– Норрррмально! ― рычал Хмель, взбадривая себя криком, как в древности это делали воины, сближаясь с врагом.

И впереди вдруг посветлело. Лес поредел. Можно было предположить, что там будет трасса. Хмель газанул, УАЗ почти не прибавил в скорости, но шустрее завращал колесами, расшвыривая грязь, и выплыл глиссером на свободную от деревьев опушку.

Одна-единственная улица, десятка два домов, у многих крыши провалились, ни в одном из окон стекол нет, все заросло травой, и ни единого нет человека. Мертвая деревня. Про нее, наверное, Виталик и рассказывал. Хмель хотел отсюда убежать, а попал в самое пекло, получается.

*       *       *

Деревня давно была необитаемой. Вымахавшей по колено травой заросло все вокруг, зеленые стебли пробивались даже сквозь сгнившие доски разбитого крыльца у дома, к которому вышел Хмель. Через провал в крыше видно небо. Пахнет плесенью. Тихо, слышно лишь, как гуляет по верхушкам деревьев ветер. Хмель вошел в дом, не без труда вскарабкавшись по сломанному крыльцу. А по дому не походишь, давным-давно кто-то разобрал пол, одни только опорные балки остались.

Хмель вернулся к выходу. Задержался в дверном проеме, примеряясь как бы ему ловчее ступить на раскуроченное крыльцо, и вдруг увидел, что разлом одной из досок совсем свежий. Он не помнил, под его ногой сломалась эта доска, когда он входил в дом, или так и до него было, да он не заметил просто. Насторожившись, метнул взглядом по сторонам. Нет никого. И никаких следов. Но это его не успокоило. Побежал к машине, испуганно озираясь, будто ожидал, что вот-вот кто-то бросится ему наперерез.

Никого не было. И тихо по-прежнему вокруг.

*       *       *

Дорога была наезженная. Тот, кто в предыдущие выходные забавлялся здесь, здорово разбил раскисшую дорогу, и следов колес было там так много, что Хмель не опасался, что его смогут вычислить.

Почти наверняка дорога эта вела ко второй заброшенной деревне. Хмель туда не рвался, понимая, что обе деревни его преследователи непременно посетят. Ему нужен лес, место поглуше, где можно весь этот кошмар пересидеть. Хмель знал, что на самом деле ему не отсиживаться надо, а выбираться отсюда, и чем дальше, тем лучше, но его ночные метания по лесу, когда он заблудился, так его напугали, что он о повторении такого опыта не помышлял.

В одном месте идущая через лес дорога очень удачно раздваивалась: лужа разлилась огромная, как пруд, ей конца и края не было, и если здесь свернуть, следов не останется. Хмель повернул. Дорога была уже, чем та, по которой он до этого ехал, и можно было надеяться, что впереди никакой деревни не окажется, сейчас Хмель очень боялся выехать к жилью.

Местность здесь была заболоченная. Сухие участки уже почти не попадались. Машина продиралась через хлябь и пару раз Хмель выкарабкался из грязевых ловушек только чудом, как ему показалось. Деревья здесь росли не так густо, лес сильно поредел, и, кажется, где-то близко начинались настоящие болота. Хмель остановил машину и заглушил двигатель.

Было тихо. Только кричали где-то птицы, да ветер шумел.

Здесь хорошо. Здесь можно отсидеться. Хмель оставил машину, чтобы осмотреть окрестности. Травы почти не было, зато было много мха. Он пружинил под ногами, а оставляемые ботинками следы быстро наполнялись влагой.

Хмель поднялся на небольшой взгорок, одно из немногих сухих мест здесь. Сел и осмотрелся. Видно далеко, деревья редкие. И сам он на виду, но это его сейчас не тревожило. Попробуй к нему подкрадись. Да и нет здесь никого поблизости.

Если бы он прошел вперед еще шагов двадцать, он увидел бы следы чужой обуви на мху. Совсем свежие следы. Но он сидел на взгорке и наслаждался чувством безопасности, приятным и сладким, как грезы.

*       *       *

Очень скоро Хмель услышал шум. Где-то далеко ревел двигатель машины. Наверное, внедорожник преследователей штурмовал очередную лужу без конца и края. Хмель мысленно похвалил себя за то, что догадался забраться в эту глушь. Сюда никто не придет пешком, сюда можно только на машине добраться, и он сможет определить по звуку, насколько далеко находятся его преследователи.

Шум удалялся, потом и вовсе стих.

Пускай ищут. Лес большой.

В наступившей тишине Хмель вдруг услышал слабый всплеск. Будто рыбка мелкая по воде хвостом ударила. Но какая рыбка в болоте? Хмель обмер, вслушиваясь в тишину. Ничего. Но он уже растревожился. Поднялся и стоял в нерешительности: то ли к машине отступить, то ли для собственного спокойствия пройтись окрест, чтобы убедиться в том, что никого здесь нет.

Но его отвлек вновь им услышанный звук автомобильного двигателя. Сначала он был далеко, потом стал приближаться, все ближе, ближе, потом двигатель умолк, но стали слышны крики. Кричали громко. Хмель занервничал. Шум не прекращался. Будто перекрикивались люди там, в лесу. И совсем не далеко. Может, посмотреть? Хмель решился.

Он пошел пешком, ориентируясь на звуки. Не сворачивал, даже если на его пути оказывалась лужа. Он шел через нее и громко чавкала под его ногами грязь. Не боялся, что его услышат, потому что там, впереди, по-прежнему сильно шумели. Но прежде, чем увидеть людей, Хмель увидел дома. Деревянные избы угадывались за частоколом деревьев. Деревня? Хмель пригнулся, словно его от домов могли увидеть, и побежал вперед, теперь стараясь не производить шума. Да, деревня. Кажется та самая, в которой он недавно побывал! Он неприятно удивился сделанному им открытию. Улепетывал по лесу на машине и думал, что забрался очень далеко, а сам едва ли не круги вокруг деревни наматывал.