4

Той же ночью, накинув плащи с капюшонами, Аффидабиле и Инджинио отправились в самую отвратительную часть града, напившись для храбрости вина. Аффидабиле прихватил с собой клинок на всякий случай.

Путь лежал через лавки, в которых торговали постыдными товарами, кабаки и дома, отчаявшихся и торгующих своими телами, людей. Убийцы, разбойники и прочее отребье града здесь властвовало.

Всю дорогу Аффидабиле рассматривал маленький и потемневший от времени портрет девушки, что так взволновал молодого хозяина. Портрет умещался в ладони.

– Слишком злая красота, хозяин. Я таких видел. Такие-то кусаются больно, даже когда на них просто смотришь или приветствуешь по-доброму. – оценил наконец образ бородач.

– Ну знаешь ли, у каждого своё виденье белого. Кому-то и жемчуг, что добывается под нашей фамилией кажется чем-то непостижимым. Для меня же они просто дорогие шарики.-усмехнулся Инджинио.

– Это всё блажь. Портреты, образы. Вот полюбить настоящую женщину с добрыми глазами… И дарить ей простые радости -колбасу или кувшинчик благовоний, или даже фруктовые и сладкие яства… А она влюблялась бы в тебя в ответ… -размышлял вслух Аффидабиле и даже закатывал глаза иногда от удовольствия.

– Да ты по-своему …эээ… утончённый. Добрые глаза и прочее. Мне понравилась эта простота. Продолжай говорить.-наконец подобрал слова Инджинио.

– Простота – это счастье в нашем изуродованном мире, хозяин. Уж я-то знаю. Каждому кажется, что он велик и всё в этом мире для него. И самое страшное что каждый пытается убежать от простоты. Как моему бывшему хозяину казалось, что, выиграв в змеиную игру, он следующий раз выиграет ещё больше. Но было только хуже…

Мимо них пробежал какой-то безумец. Он был в крови и кусал губы. В глазах его был непреодолимый страх.

– Ты прав, прав. Только мне, знаешь ли, не нужно себя вкапывать в яму отчаяния. Я лишь хочу себя укротить. – вымолвил Инджинио и на мгновение задумался.

– И все эти мифы о летающих тварях и поднимающихся из бездны чудовищах… и что-то там ещё про червей, что я читал тебе. Это всё велико для моего понимания и чуждо. Это всё отвратительно. Я же хочу создать красоту. Пускай я создан лишь плодится как насекомое. Но разум мой и чувство прекрасного у меня не отнять. Возможно, когда-нибудь я и женюсь. Но сейчас я должен удалить страсть из себя. Проклинаю этот портрет, что попался мне так не к месту.-продолжил молодой хозяин.

Мимо их глаз проплывали уже совсем отвратительные пейзажи трущоб. Покосившиеся дома и изуродованные разными болезнями люди.

– Мдааа… а раньше мужчины ходили в дома разные, дабы укротить свою страсть… Дешевле и, наверное, в цель точно… -изрёк задумчиво Аффидабиле.

Инджинио засопел обидчиво, укутался посильнее плащом и зашагал яростнее по хлюпающей грязи.

5

Двое людей в плащах зашли в неприметный покосившийся домик. Их встретил совсем уж ссохшийся от старости и болезней, так называемый «Ценитель страсти».

Аффидабиле он показался прохвостом со старческим бредом.

– Я.… -начал было Инджинио.

– Никаких имён и историй. Славные мужи дадут мне портрет. И тот чья страсть, пойдёт со мной. Другой же будет ждать здесь на скамеечке. И камушки.-ехидно, но с почтением произнёс Ценитель и указал на покосившуюся скамеечку, затем пошуршал сухими пальцами, намекая на оплату.

Аффидабиле хотел было возмутиться, но его остановил молодой хозяин, ухватив за плечо. Инджинио тут же положил в руку Ценителю солидных размеров мешочек, наполненный драгоценным жемчугом. Ценитель изумлённо взвесил мешочек на ладони и тут же скрылся в тёмной комнатушке. Инджинио последовал за ним. Аффидабиле ничего не оставалось делать, как сесть на эту треклятую скамейку и ждать.

В комнатушке было мрачно, тускло, сыро и пахло грозой во время дождя.

– Ложись и дай мне портретик.-закашлявшись сказал Ценитель и указал на стол.

Инджинио лёг в предвкушении. Ценитель ловко привязал его ремнями к столу и воткнул в рот кляп.

– Мои творения – это эфемерность безумств и страстей. Под конец жизни я должен сотворить это.-прошептал Ценитель и погладил Инджинио по голове.

Страх и ремни сковали молодого человека. Ценитель с поставил таз на стол и вывалил из него белую массу рядом с привязанным. Глаза ценителя источали сумасшествие. Только сейчас Инджинио понял, что он добровольно дал себя привязать к столу безумцу и неизвестно что этот безумец намерен делать.

Тем временем Ценитель творил. Из белой массы проступали очертания девушки. Лицо её становилось всё более похожим на образ с маленького портрета. Инджинио выпучил глаза. Действо завораживало и пугало одновременно. Старик работал с полной отдачей. Он филигранно водил пальцами по белой массе и облизывал языком все неровности. Даже волосы он создавал из белой массы каким-то выщипыванием. Его действия одновременно вызывали интерес и отвращение.

– Искусство противников всего сущего. Я против природы. -крякнул старик.

Инджинио отчаянно затрепыхался в ужасе. Сверкнуло лезвие. Ценитель вспорол грудь молодого человека и вынул сердце, заменив его синим камнем. Боль и страх. Сердце же он вложил в грудь вылепленной девушке и обложил его какой-то слизью. Изваяние задёргалось и казалось заплакало. Ценитель хохотал всё безумнее. Кровь стекала с грязного стола. Раздался дикий грохот и рёв.

6

Аффидабиле сидел в грязном и старом помещении на скамейке и размышлял. Он размышлял над безумством молодого хозяина. Вот так безрассудно, в омут с головой броситься в неизвестно куда? Но он был лишь слугой, который должен служить. Убранство дома его угнетало. Аффидабиле вышел на улицу, скрипнув покосившейся дверцей и закурил трубку, предварительно набив туда ароматного яблочного табака.

Вдруг он заметил, что улицы опустели. Никто не балагурил, не просил милостыню, не пытался продать плотских утех. Аффидабиле вытряхнул тлевший табак из трубки и внимательно огляделся и вышел на более просторную улицу. Здесь метались в панике люди. В далеке он увидел отсветы пожарищ. Горел богатый квартал. Доносились звуки криков и звона металла. На другом конце улицы он увидел грозно идущих в его сторону воинов. Аффидабиле спрятался за углом дома. Воины были одеты в кожаные доспехи со с рисунками пламени. В руках у них были хищно зазубренные клинки и стреломёты. Всех попадавшихся им на пути людей они хватали, расспрашивали и тут сносили им головы. За воинами шли другие. В руках у них были факелы, которыми они поджигали все встречающиеся им на пути домишки.

– Искать выродка! Говорят, он прячется здесь! Всех нечестивых палить огнём! – приказал впереди идущий воин.

Перед ним упал на колени хозяин лавки и стал умолять не сжигать его скарб, а также пощады.

– Твои мольбы бесполезны! Град Оазис – это гниющий чирей похоти и порока! Вы попрали заветы светочей! И мы очистим вас! А ваш квартал – это мерзость ещё более гнусная и свет противная! Пошёл вон! Падаль! – крикнул воин и пнул хозяина лавки.

Его тут же схватили и вбросили в горящий дом. Остальной люд, с надеждой наблюдавший за прошением хозяина лавочки и потерявший всякую надежду, ринулся прочь. Их настигали стрелы из стреломётов воинов -светочей. На крыши домов начали с грохотом падать горящие снаряды из прицельно бьющей катапульты в далеке.

Аффидабиле выругался и побежал спасать молодого хозяина. Бежать из града. Не важно куда.

7

Забежав в комнату Ценителя, Аффидабиле увидел страшное. Стол в крови, привязанного Инджинио с распоротой грудью, белую дёргающуюся в припадках девушку и бесноватого старика, свершающего природопротивный ритуал.

Аффидабиле приставил клинок к горлу старика.

– Зашивай грудь парня, ты гниль. -потребовал он.

– Ритуал не завершён. Так нельзя. Это лучшее моё творение. Мерзкое ты бревно! – возмутился Ценитель и полез было с кулаками на Аффидабиле.

Удар кулаком в челюсть немного успокоил безумца. Старик грязно с скверно ругался.

В крышу дома с грохотом рухнул горящий снаряд.

– Сюда идут воины и если мы уберёмся, то нас всех сожгут! – прокричал Аффидабиле и указал на Инджинио.

Старик послушно встал и ругаясь стал зашивать грудь кривой иглой. Делал он это так криво и плохо, что Аффидабиле захотелось ему ещё раз врезать, но времени не было.

Наконец зашивание было закончено. Аффидабиле привёл в чувства молодого хозяина, снял с его руки перстень, инкрустированный фамильной жемчужиной, и убрал в кармашек.

– У меня лодка под мастерской в каналах.-произнёс Ценитель и распахнул люк в полу. Инджинио был явно не в себе, но первым спрыгнул в лодку.

– Пойдём с нами, старик, если не хочешь гореть как костёр. -сказал Аффидабиле.

– Я не брошу своё творение.-заблажил старик.

Аффидабиле зло выдохнул, понял со стола белое женщиноподобное изваяние со стола и также прыгнул в лодку.

– Старый дурак.-выругался он. Ценитель юркнул в люк вслед за остальными и закрыл его за собой. Дом уже заходился пламенем.

В каналах было темно, холодно и сыро. Откуда-то сверху раздавались звуки пожара и криков.

– Я думаю, надо уходить морем. Поэтому путь держим на пристань Оазиса.-сообщил Аффидабиле и начал грести вёслами.

Никто не возражал.

＊

Плеск воды успокаивал и наводил на раздумья. Инджинио потерял сознание и лежал рядом с изваянием.

– И что? Это и есть «укрощение страсти и желаний»? Я вижу лишь голую бабу из белой пакости и старого извращенца. – спросил Аффидабиле у старика, мотнув головой на статую.

– Невежда! Ты просто невежда! Я всю жизнь положил на это и у меня наконец получилось! Твой хозяин – это просто жемчужина! Он действительно желал её произвести к жизни! -воскликнул Ценитель.

– Она что живая? -удивился Аффидабиле.

В подтверждение слов изваяние село и огляделось. Оба замерли. Изваяние двигалось как живое и выглядело как обнажённый призрак девушки. Оно увидело Инджинио и погладило его нежно по щеке. Затем прильнуло рядом и казалось уснуло.

– Это … -только и смог вымолвить Аффидабиле и продолжил налегать на вёсла.

– Это творение. Только я теперь не знаю, что делать. Сердце вашего господина у неё. А он… я не понимаю… он жив. Такого я не встречал в фолиантах оживлений. -задумчиво произнёс старик.

– Этот парень мне дороже всего. Он мне как сын. И если он умрёт, я тебя вздёрну на первом же суку.-пригрозил бородач.

– Он сам. Он меня нашёл. И слёзно просил. Он сам.-заблажил старик.

– Ух ты, пиявка.-снова пригрозил Аффидабиле и показал кулак.

– Я сам. Оставь его.-произнёс Инджинио слабым голосом.

Аффидабиле бросил вёсла и напоил Инджинио вином из фляги.

– Этот старик чуть не убил тебя.-произнёс он.

Изваяние встало и вцепилось в горло Ценителя.

– Ты делал ему больно. -шептало оно и душило.

– П.…помогите… -сумел лишь выдавить из себя старик.

Аффидабиле и Инджинио бросились расцеплять хватку изваяния. Но это с трудом выходило. Ценитель уже начал синеть и закатил глаза.

– Отпусти его.-выпалил Инджинио.

Изваяние отпустило старика.