Глава 5. Решение

– Итак, я вижу, все в сборе, – сказал Мартин Брокелен, оглядев зал. – В основном все. Двое коллег, к сожалению, опаздывают, у них забарахлила автоматика. Но ждать мы уже не будем. Если никто не возражает, я предлагаю…

– Минуточку! – прервал его Варгас. Ему с самого начала не нравилась вся эта затея, и он еще на Земле решил нарушить план председателя Галактического совета. Что идея внеочередного заседания, причем не на Земле, в штаб-квартире Галактической комиссии и самого Совета, а здесь, на Луне-Главной, принадлежит Брокелену, он не сомневался. Ему, кому же еще? Председатель и его единомышленники давно вынашивают планы поменять обычаи, сложившиеся за последние сто лет.

– Минуточку! Прежде чем мы начнем заседание, мне хотелось бы узнать, почему мы собрались именно здесь, а не в Лондоне? И почему нельзя было дождаться очередного заседания – ведь оно должно пройти через три месяца?

– Да, мне тоже это интересно, – поддержала его Жаклин Лара, представлявшая интересы Марса. – Вам не кажется, уважаемый сенатор, что здесь, мягко говоря, не слишком удобно?

Она повернула голову направо, потом налево, словно приглашая всех оценить окружающее убожество. Да, конференц-зал Луны-Главной явно не отвечал масштабу такого мероприятия, как заседание Галактического совета. Когда-то здесь проходили пресс-конференции, посвященные началу освоения Марса, заседания астрономов и ракетчиков. Но с тех пор прошло более ста лет. Потертые кресла скрипели, угрожая развалиться; система синхронного перевода барахлила, порой выдавая вместо фраз неразборчивое бормотание; экран, на котором демонстрировались графики и фотографии, сопровождавшие выступления, выдавал изображение с полуминутной задержкой – словно его передавали не с устройства, стоявшего здесь же, в зале, а откуда-то с Земли. Вдобавок техники так и не смогли наладить кондиционеры, и в зале стояла жара. Заседание еще не началось, а члены Совета уже обливались потом и завидовали своим помощникам, экспертам и немногим приглашенным журналистам – поскольку те не уместились в зале, их разместили в двух соседних комнатах, а там, как рассказывали, кондиционеры работали нормально.

– Почему мы должны терпеть эти неудобства? – продолжала представительница Марса. – И почему нам не раздали тезисы доклада и проекты основных документов, которые мы должны принять?

– Хорошо, я отвечу, уважаемая госпожа Лара, – произнес Брокелен, вставая. Его длинное, покрытое веснушками лицо от жары почему-то не краснело, а делалось еще белее, бледно-голубые глаза смотрели твердо; председатель Совета не выглядел ни растерянным, ни смущенным; он был готов отстаивать свою правоту. – Я отвечу вам, и господину Варгасу, и всем остальным. Мы собрались здесь, а не на Земле, чтобы ощутить дыхание проблемы, которую нам необходимо решить. Ощутить ее привкус. Вот она, эта проблема!

И Мартин Брокелен повел рукой наверх, к прозрачному куполу зала. Там, за толстым слоем армированного стекла, не уступавшего по прочности стали, горели созвездия. Они были словно толпа слушателей, пришедших узнать, о чем здесь говорят.

– Я бы перенес наше заседание еще дальше – на Цереру, или Европу, или на один из наших кораблей, – продолжил Брокелен. – Чтобы вы ощутили, чтобы мы все ощутили остроту вопроса. А внеочередным наше заседание является потому, что вопрос этот назрел. Он назревал уже давно, но в последнее время положение стало совершенно нетерпимым. Впрочем, обо всем этом я собирался говорить в своем докладе. Так, может, мы начнем?

На этот раз никто возражать не стал. Председатель Совета выложил на пюпитр увесистую папку с докладом, включил экран и заговорил.

Он говорил о пиратах – прежде всего о пиратах. Их существование и раньше было вызовом мировому сообществу, глумлением над мечтами тысяч людей, искавших дорогу к звездам; но в последнее время деятельность космических разбойников приобрела невиданную наглость и размах. Нападения на корабли, как грузовые, так и пассажирские, происходят все чаще; за последний год зафиксировано восемь случаев. Чашу его терпения как председателя Совета переполнил последний эпизод, когда пиратский бот атаковал десантный корабль «Париж»; военные с трудом смогли отбить это нападение. Мало этого: пираты перенесли свою деятельность за пределы Системы и стали устраивать нападения на планеты Края. Захват обогатительной фабрики на Сирене и похищение готового к отправке груза… Нападение на лабораторию по приготовлению сыворотки на Аресе… Захват поселка колонистов на Семеле; мужчины были перебиты, женщины обращены в рабство… Похищение миллиардера Лимберга, совершавшего туристическую поездку по планетам Края… И этот перечень – далеко не полный. Появилось и кое-что новенькое. Полгода назад пираты захватили груз воды – айсберг, направлявшийся с Европы на Марс. Захватили – и через ворота № 7 угнали захваченный груз на Край. Куда он делся, неизвестно; айсберг пропал, словно его корова языком слизала.

– Мы предполагаем, что бандиты создали на одной из планет Края собственное поселение, – пояснила Ребекка Блум, председатель комитета по освоению Края. – Но где именно, не знаем.

– Да, у них, по всей видимости, уже имеется собственная база, – кивнул Брокелен. – И, возможно, не одна. И там налажено какое-то производство, для которого понадобилось большое количество воды. Что за производство – опять-таки неизвестно. Но на этот счет имеются кое-какие предположения. О них вам расскажет директор Института биомоделирования госпожа Сонг. Прошу, миссис Сонг.

Директор института Луиза Сонг вышла на авансцену. Трудно было определить возраст этой улыбчивой женщины с глазами, черными и холодными, как агат – агат из глубокой пещеры, куда никогда не заглядывает солнце.

– Вы знаете, что в нашем институте проводятся работы по борьбе с неизлечимыми наследственными заболеваниями, – заговорила директор. – Одним из важных направлений является создание искусственной плазмы крови, наделенной необходимыми свойствами. Полгода назад один из моих сотрудников, доктор Петр Вакано, создал плазму, которая позволяла на только подавлять развитие злокачественных опухолей и вызывать регенерацию утраченных органов, но и давала возможность полностью перестраивать организм человека или животного. В ходе экспериментов доктор Вакано развил лобовые доли мозга своего пса, а также смог так изменить его гортань, что собака получила возможность говорить.

– Собака – говорить? – послышался удивленный голос.

– Да, этот его Гром говорил – я сама в этом убедилась, посетив лабораторию. И доктор Вакано не собирался останавливаться на этом; он намеревался провести серию опытов уже на людях, начав с себя, надеясь добиться появления у homo sapiens новых свойств.

– И что же? Ему это удалось? – спросили из зала.

– Не знаю, – ответила госпожа Сонг. – Надеюсь, что нет. Когда Петр Вакано доложил мне о достигнутых им успехах – впечатляющих, надо сказать, успехах, – и попросил разрешения на продолжение работ, я ответила решительным отказом. Думаю, вы понимаете мотивы, которыми я руководствовалась. Полагаю, что любой из членов Совета поступил бы так же. Мы не можем допустить, чтобы рядом с обычными людьми появились другие люди; существа, наделенные способностью видеть невидимое, слышать неслышимое, обходиться без пищи и воды – или, наоборот, жить в воде, или в разреженных слоях атмосферы, почти в вакууме… Я не хочу продолжать перечисление нечеловеческих возможностей тех существ, которые могут появиться благодаря использованию плазмы доктора Вакано. Полагаю, членам Совета и так ясно, что они будут иметь мало общего с людьми. Можно сказать, почти ничего общего. И не только в сфере физиологии, в области метаболизма. Говоря «ничего общего», я имею в виду прежде всего область психики. Мотивацию, систему ценностей.

– Почему вы так думаете? – спросила Жаклин Лара.

– Видите ли, принято считать, что потребности формируют возможности, образ жизни – форму тела. Но верно и обратное. Нечеловеческие способности создадут у «людей Вакано» потребности и стремления, не свойственные людям. Например, потребность в абсолютной власти, в господстве над Вселенной. Или потребность в убийстве, пролитии крови ради самого процесса.

– Ну, эти стремления людям как раз свойственны, – негромко заметил человек, имени которого Варгас не помнил; кажется, он представлял ученых. – Во всяком случае, некоторым людям.

– Да, отклонения случаются. Но тут важен вот какой момент. Люди, подвергшиеся переделке в лаборатории Вакано, получат те свойства, которые закажут сами. Или которые вложит в них их создатель. Я не знаю, что за люди воспользуются «плазмой Вакано». Подозреваю – сильно подозреваю! – что этих людей нельзя будет найти в списках лучших выпускников колледжей и университетов, или в числе лауреатов премии «Помоги ближнему». Подозреваю, что это будут совсем другие люди. Что же касается самого Петра Вакано, то это человек одержимый, неуживчивый, маниакально настроенный и абсолютно лишенный каких-либо тормозов.

– Однако я не вижу здесь причин для особой тревоги, – раздался голос Натальи Вайнхорн, представлявшей в Совете Конфедерацию. – Вы говорите об этих «людях Вакано» как о чем-то совершенно новом. Между тем, насколько я понимаю, речь идет о так называемых пруви, или «улучшенных». А они нам достаточно хорошо известны, и до сих пор особых проблем не создавали.

– Вы ошибаетесь, – ответила Луиза Сонг. – Я говорю вовсе не о пруви. Они нам и правда хорошо известны – или мы полагаем, что хорошо. «Улучшенные» – это результат небольших, сравнительно простых изменений, не слишком глубокого, точечного вторжения в обменные процессы человека. «Улучшенных» немного, и они имеют ряд природных ограничителей, которые их создателям не удалось преодолеть. Например, короткий срок жизни. А Вакано создает нечто совершенно другое. Я бы назвала создаваемые им существа не «улучшенными», а superior – «высшими», или же «превосходными». По аналогии с пруви их можно назвать «супи»… Это будут настоящие монстры, которых мы не сможем остановить. А Вакано может поставить их создание на конвейер. Производить супи десятками. Это может кардинально изменить всю ситуацию в космосе.

– Но почему вы все время говорите о деятельности вашего подчиненного как о чем-то происходящем в данный момент? – спросил кто-то. – Ведь вы сказали, что запретили эти опыты? Я не ошибаюсь?

– Нет, вы не ошибаетесь, – ответила миссис Сонг, – я действительно запретила все опыты в этом направлении. Я планировала поставить дальнейшую работу доктора Вакано под строгий контроль. Однако случилось непредвиденное. На следующее утро после нашего разговора доктор сбежал вместе со своим псом. Сбежал, устроив в институте пожар, выведя из строя систему безопасности… И где он сейчас – неизвестно. Руководство института обращалось в полицию, но Вакано не смогли найти нигде. У меня есть опасения, что он сблизился с одной из пиратских шаек и нашел у них поддержку. Сильнейшие опасения! Если быть до конца честной, я убеждена, что так и случилось. Думаю, что пираты помогли доктору создать лабораторию на одной из планет Края. Возможно, это ему потребовалась вода для проведения опытов. Для работ по биотехнологическому моделированию всегда требуется много воды. А это означает одно: Вакано надо найти и остановить!

– Я так понимаю, что вы убедили нашего председателя провести полицейскую операцию, чтобы найти Вакано? – спросила Жаклин Лара. – Верно? Но зачем тогда собирать Совет? Обратитесь к полиции, к военным, наконец…

Луиза Сонг чуть заметно пожала плечами, выражая свое отношение к такому вопросу. Она готова была на него ответить, но Брокелен остановил ее:

– Спасибо, доктор Сонг. На этот вопрос отвечу я. Да, мы собираемся провести операцию. И не только для того, чтобы найти Вакано. Необходимо провести полную проверку всех поселений за пределами Земли. Там живут сотни, а может, и тысячи людей, сообщивших о себе ложные сведения, либо не сообщивших ничего. Там могут находиться люди, совершившие преступления на Земле и скрывающиеся от закона. Наверняка там имеются базы, где пираты оборудуют и чинят свои корабли. И так далее, и так далее. Да, все это можно выяснить и пресечь в ходе масштабной полицейской операции, для которой не нужна санкция Галактического Совета. Но я считаю – все руководство Совета считает – что нам надо принять еще ряд мер. И эти меры – уже ваша компетенция.

Он остановился, словно ожидая вопроса. И вопрос последовал.

– Что же это за меры, председатель? – спросил Варгас. – Не томите, расскажите нам.

– Сейчас. Первая, и самая очевидная – основать возле всех Ворот наши базы. Они должны выполнять прежде всего диспетчерские функции, то есть соблюдать очередность прохождения Ворот в обоих направлениях. А кроме того, они будут контролировать суда, собирающиеся попасть в дальний космос. И у нас уже не будет того, что пираты шастают в Край и обратно, словно лис в свою нору. Просто удивительно, что мы до сих пор не создали никаких пунктов контроля. Надеюсь, что представителя Края не будут возражать против такой меры?

– Думаю… – сказал Варгас, быстро взглянув в сторону Хона Отикве, второго делегата Края в Совете, и поймав его взгляд, – думаю, что не будут. Это все?

– Не совсем. Нам надо изменить саму процедуру прохождения судов в дальний космос, а также процедуру создания новых поселений. До сих пор за пределы Земли отправлялись все, кто пожелает. Действовал уведомительный принцип исследования и освоения космоса, как ближнего, так и дальнего. Мы считаем, что этот принцип себя изжил. Он привел нас к полной утрате контроля над всем, что происходит за пределами Земли. Настало время вернуть этот контроль. Мы предлагаем Совету принять решение о том, что отныне для основания нового поселения – на Марсе, Европе, Церере, либо же на планетах Края – надо будет иметь разрешение Галактической комиссии. И для прохождения Ворот – тоже.

Мартин Брокелен сел. И тут же, словно подброшенная пружиной, вскочила представительница Марса.

– Так вот чего вы хотите! – вскричала Жаклин Лара. – Вот для чего стращали нас пиратами и страшным доктором-злодеем! Вы хотите зажать развитие Системы и Края в тиски! Задушить их в своих казенных объятиях! Но учтите – у вас ничего не выйдет. Люди этого не потерпят. Вы хотите навести порядок – а получите всеобщее возмущение, хаос, бунт!

– Да, мы хотим навести порядок! – отвечала ей Ребекка Блум. – Хотим установить за пределами Земли такую же власть закона, какая царит и на нашей родной планете. Именно эта власть закона – власть разума, если хотите – обеспечила все успехи нашей цивилизации. Именно она позволила людям выйти в космос. Отрицать всякий контроль, как делаете вы – значит возвращаться в эпоху дикости. Зачем, во имя чего?

Варгас и Лара одновременно поднялись со своих мест, чтобы ответить председателю комитета. Однако их опередили.

– Позвольте мне сказать, – послышался голос известного философа Максима Путинцева. – Мне есть что ответить уважаемой госпоже Блум, и госпоже Сонг, и нашему вдвойне уважаемому председателю. Вы напрасно представляете поселенцев Марса и планет Края людьми, лишенными тормозов, врагами любого порядка. Да и этот доктор Вакано, возможно, не такой уж злодей, как можно подумать. Речь идет лишь о разном понимании порядка, о равновесии между свободой и безопасностью, между рекой жизни и берегами, в которых она течет. Госпожа Лара, господин Варгас и их единомышленники опасаются, что предлагаемые вами меры полностью остановят развитие Края, что стремление к полному контролю является такой же манией, как присущая пиратам кровожадность. Учтите, что полный порядок возможен лишь на кладбище…

– Хорошо, мы учтем это, господин Путинцев, – сказал Брокелен. – А сейчас я хотел бы перейти к делу и предложить вашему вниманию текст решения, которое должен принять Совет. Вот он, этот текст, на ваших экранах. Давайте примем его за основу, а затем будем обсуждать возможные поправки. Никто не возражает?