– Империи вечны… – изрек Первый Великий Орел, глава Госсовета Ястребов, – Как вечны вассалы. Никто бы не осмелился выступить против квазиимперии Аль Халяль, если бы не мы. Все эти замкнутые в своем мирке страны молча бы наблюдали, как к ним в дом пришли чужаки и проглотили их с потрохами. Никто бы не смог одолеть фанатиков, кроме нас. Мы – надежда этого мира. Мы есть мир. И глубоким заблуждением является то, что век империй закончен, и мононациональные государства – будущее мироустройства. Будущее – это видоизмененное прошлое, а в прошлом миром правили сюзерены.

– Это так, но как утомила эта вечная борьба с удельными князьками и сепаратистами… – тяжело вздохнул Второй Великий Орел, возглавляющий Парламент Федерации, который после поправок в Конституцию, был наделен властью большей, чем Правительство.

– В этой вечной борьбе вся жизнь. Она источник энергии и надежды на мир. И в ней побеждают империи.

– Но в ней империя может и разрушиться. – не согласился Второй Орел.

– Или окрепнуть! – поправил Первый. – И прирасти территориями и народом!

– Что будем делать с Большим Лукой? Предупредим его о готовящемся покушении?

– Предупредим, когда будет поздно.

Орлы взметнулись и, расправив крылья, понеслись над землей, минуя бетонные нагромождения высоток к куцым лесам из тонких берез, редких кленов и унылых осин.

Там вдалеке, за Калужбургом и Смоляным градом, леса выше, стройнее и гуще, стволы сосен толще, а озера глубже. Там вдалеке – хорошо! И там живут красивые и умные люди, на взгляд Великих Орлов, изнывающие от неопределенности, ведь их столько лет «кормят завтраками», а они хотят Общий стол и подлинного Единства под сенью гордой и могущественной державы, ностальгия по которой глубоко укоренилась в их добрых сердцах.

Да будет так! Время пришло! Это стремление к Величию не смогли разрушить даже ядом, названным Элексиром обособленности.

Этот яд изготовили не на местечковых пасеках, а в лабораториях Ослиного Царства, затем доставили в герметичном контейнере в мононациональое Красно-Белое Воеводство, выросшее из своих узких штанишек, но мечтающее о широких панталонах, о подобном Великим Орлам Величии. Но пары этого яда рассеялись, а его держатели выдохлись.

– Все они лицемеры! – витал над облаками Первый Орел, – Они ведь тоже мечтают об Империи, о восстановлении прежнего могущества, но при этом травят своим искусственным снадобьем соседей, соблазняя их отколоться от естественного влечения, чтобы примкнуть к их несбыточной иллюзии. Ведь их иллюзия, их мираж, так притягательны, так соблазнительны, но так же нереализуемы. Всего лишь фантомная боль навсегда утраченной возможности искалеченного орла, превратившегося в общипанную курицу, взлететь выше собственной курятни.

– Да! Пока парят Великие Орлы, все усилия алхимиков напрасны, но ровно поэтому они и бесконечны, ибо когда нет результата, настырный прыгун пытается преодолеть планку, обвиняя в своей несостоятельности то короткий шест, то встречный ветер! – изрек Второй Орел, и его голос растворился в эхе, – Встречный ветер!

– Встречный ветер! – повторил главный, – А иногда они винят свой фетиш – ту самую планку, испытывая перед неприступным барьером благоговение и представляя, как прыгнув выше головы, можно подняться над облаками и увидеть мир с нашей высоты, с высоты Великих Орлов. Но им ее не достичь! До этих высот им не подняться!

– Не достичь! Не подняться!

Вдруг мимо пронеслась стрела.

– Ты это заметил?

– Стрела!

– Да, а ведь мы над Синеокой страной! С ней у нас нет границ.

– Тогда кто мог стрельнуть.

– Хотелось бы верить, что не Сова.

– Да нет, не верю, здесь рядом полигон балтийских уделов, а там люди Альянса.

– Тогда не страшно! Но полетели пока назад! Не будем спешить. Мы же не машем крыльями как колибри. Это они частят, у нас каждый взмах – по делу!

Глава 8. Подарок

… Настала еще одна ночь. А в это время суток солнце переходит в желтизну совиного глазного яблока. А в нем зрачок ночного правителя леса.

Сова по ночам куда зорче орла.

Орлы развернулись домой. Как же вольготно им здесь. Разлетались, словно дома. Скоро начнут приземляться и осваивать жердочки его излюбленных крыш, занимать лучшие гнезда.

Они улетели, с желанием вернуться в скором времени, которое обязательно наступит. Большой Лука это знал, но стрельнул по ним действительно не он… Но и не балты.

Этот выстрел осуществили с его территории. И он поручил узнать, кто осмелился… Но поручил мягко, без крика, чтобы исполнители догадались, что он не против, и не шибко искали. Какая разница, кто! Сорви-голова, идейный, не скрывающий ненависти, а значит свободный. Отыщется – ему скрутят голову, а нет – так и хорошо.

 Уныние могло сковать разум, но сова Угулугулу не хотела предаваться печали, хоть и чувствовала поголовное предательство. Как в «Хронике объявленной смерти» Маркеса, как в «Трех товарищах» Ремарка главный герой будет убит или умрет от чахотки…

Большой Лука тоже знал, что ему грозит смерть, во всяком случае политическая, и что все вокруг мечтают о ней.

Он старался держать осанку, не ходить с поникшей головой, оставаясь деятельным и плодотворным. Но разве людей обманешь!?

Он уже решил, что не будет бежать, а если придется – умрет на посту лидера, главой государства. Он не подпишет филькину грамоту отречения, и как бы не трезвонили политологи Великих орлов о мягком транзите власти, он знал, что в Кремле Белокаменного Острога спят и видят на его месте какого-нибудь лояльного Арлекино, при случае готового переименоваться в губернатора нового СССР, в послушного вассала Федерации.

Обидно, что у Великих Орлов была поддержка внутри его уделов. Как не глушил он этих сторонников Великой Державы, как не убеждал, что олигархи с Востока камня на камне не оставят от убыточных производств и заберут рабочие места, они верили их пропаганде, а не его аргументам. А ведь своей твердой рукой он удерживал порядок и сохранял мир. Он держал все границы на замке, даже ту, что считалась открытой.

Беспокойство нарастало с каждым днем. Его старшие сыновья могли не справиться. Ни с оппозицией националистов, которой платит Запад, ни с адептами Поглощения Синеокой Востоком. А Коля… Он еще не научился летать. Он даже еще не научился ненавидеть…

Как привить ненависть к Великим Орлам, что летали над его вотчиной, словно у себя дома? Только через страх. Но как заставить бояться того, кого он наоборот всегда ограждал от страха, убеждая в неуязвимости.

– Бойтесь! – он говорил старшим сыновьям, но не Коле, – Бойтесь их, ведь они намного опаснее Запада.

В Синеокой стране сложилась парадоксальная ситуация – Союз с орлами существовал на бумаге и во время военных учений против воображаемого вероятного противника, в узком сегменте военного сотрудничества. Но даже при торговле оружием существовала конкуренция. Никто ни с кем не согласовывал действия, сулящие выгоду. Это касалось виз, границ, роуминга, а главное борьбы за налоги, инвестиции и нефть… Ладно, плевать на политику, когда появляется красотка!

– Она! – младший сын показал на 19-летнюю топ-модель, взявшую один из титулов Ежегодного Конкурса. – Она самая красивая.

– Хороший выбор! – оценил отец, – Она твоя.

Большой Лука сделал жест кому-то из свиты, и с девушкой пошла договариваться помощница, тоже из бывших моделей, а ныне занимающая почетную должность Пододвигающей стул и Вербовщицы. Она знала свое дело и поэтому в скором времени могла продвинуться до Виночерпия. В свите должны быть сводницы, иначе им самим придется все время заменять проституток.

– Сегодня Орлы снова летали над Вашим лесом… – доложил начальник охраны Пес. – Но после заката развернулись. Из-за стрелы!

– Я знаю, – вздохнула сова и спросила своего «верного пса». – Я все знаю. И поручил найти лучника. А что ты сделаешь, когда они прилетят снова?

– А надо что-то сделать?… Что прикажете!

– А что бы ты хотел сделать без приказа?

– Я не хочу быть шестеркой Орлов! – отчеканил Пес.

– А моей? Ты хочешь быть моей шестеркой?

Главный охранник замялся, но сообразил, что сказать, чтоб не обидеть босса:

– Я все же надеялся, что не шестерка, я за вас и в огонь, и в воду. Вы для меня…

– Ладно. Ладно, это я так, пошутил. В твоей верности сомнений нет.

– Так что вы прикажете с ними делать, сбивать?

– Пусть летают, раз не вторгаются в ночь.

– А если ночью прилетят, сбивать?

– Когда они заявятся ночью, меня уже не будет в живых.

– Ну это мы еще посмотрим! – сжал кулаки мордоворот и на лице проступили черты бульдога.

«Значит, не врет, – подумалось Большому Луке, – Останется верен до конца»…

– Позаботься о Коле. О Коле помни, слышишь меня!? И не доверяй никому. Даже старшим моим. Все перебегут к врагам. Кто на Запад, кто на Восток… Разорвут Синеокую. На части разорвут. Все на мне держится. Я как игла в яйце Кощея. А по скорлупе уже клюв дятла стучит.

Глава 9. Наследник

– Что у нас вчера было, музыцирование или спорт? – спросил у наследника приглашенный репетитор по политэкономии.

`– Вчера фортепиано, да, только зачем мне все это, ваши книги? – грустно ответил Коля.

– Что значит зачем? И это не мои книги. Это Ортега-и-Гассет. Восстание масс. Ты уловил суть произведения философа. Его квинтэссенцию? – сверкнул глазами наставник.

– Только в общих чертах.

– Признайся, читал?

– Хрестоматийно, выжимки.

– Понял что-нибудь?

– Понял, что не стоит ждать от народа помощи, что народ неблагодарен, что глава государства на самом деле только думает, что правит, а на самом деле он ублажает толпу.

– Такой вывод ты сделал, читая испанца?

– Нет, слушая отца…

– Они говорят одинаково. Философ на основе обобщений, твой отец, базируясь на колоссальном опыте правления суверенным государством. Более 28лет! С ума сойти. Но все же надо почитать. Садись. Я сделаю это сам, вслух.

Учитель поправил очки и приступил, глотая окончания слов, к чтению, не особо выразительному, монотонному, медленному:

…«В сущности, чтобы ощутить массу как психологическую реальность, не требуется людских скопищ. По одному-единственному человеку можно определить, масса это или нет. Масса – всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, "как и все", и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью. Представим себе, что самый обычный человек, пытаясь мерить себя особой мерой – задаваясь вопросом, есть ли у него какое-то дарование, умение, достоинство, – убеждается, что нет никакого. Этот человек почувствует себя заурядностью, бездарностью, серостью. Но не массой.

Обычно, говоря об "избранном меньшинстве", передергивают смысл этого выражения, притворно забывая, что избранные – не те, кто кичливо ставит себя выше, но те, кто требует от себя больше, даже если требование к себе непосильно. И, конечно, радикальнее всего делить человечество на два класса: на тех, кто требует от себя многого и сам на себя взваливает тяготы и обязательства, и на тех, кто не требует ничего и для кого жить – это плыть по течению, оставаясь таким, какой ни на есть, и не силясь перерасти себя.»

– Непосильно? – вдруг прервал чтеца ученик, – Зачем тогда взваливать на себя эту ношу?

– Иногда, взвалив ношу, ты не можешь бросить… – изрек наставник.

– Потому что, потеряв власть, ты расстанешься с жизнью? Поэтому отец боится ее отдать? – вопрос застал наставника врасплох. Пауза длилась долго, но он вдруг собрался и брякнул первое, что пришло в голову.

– Он бережет не себя! А вас, молодой человек.

– А вас!? Бережет ли он всех вас! – этот вопрос поставил наставника в тупик, и он не ответил. Только продолжил чтение. Но читал теперь рвано, не вдумчиво… А в конце главы захлопнул книгу с раздражением:

– Вот же подметил философ! На самом деле лидер заигрывает с толпой, выходит, действует по ее воле, по воле этих посредственностей, быдла, так они теряют страх!

– Страх… А отец думает, что страх перерастает в любовь, когда приходит понимание.

– Это так, но это произошло бы только в одном случае – если бы он был Богом, обладал невероятным могуществом и силой, но не применял ее, обладая милосердием к грешным… Случается, что страх перерастает в ненависть. И это случается чаще. Когда он ослабнет, переметнутся и те, кого он считал самыми верными своими адептами…

Глава 10. Кортеж

Багровый закат продолжался недолго. Солнце садилось рано. Небо стало свинцовым, и трещины в облаках пропустили первую мглу.

Из-за белой церкви, с которой вдруг осыпалась штукатурка как предзнаменование чего-то неизбежного, перед въездом в элитный поселок Дрозды вылетели дроны.

Беспилотники жужжали как пчелиный рой. Они направлялись прямо на кортеж. Откуда и кто ими управлял?

Поди разберись! Когда на тебя летит дрон, а у тебя нет по рукой радиоэлектронного ружья REX, следует либо бежать, либо укрываться. Ведь дрон, появляющийся внезапно и в темноте, почти наверняка не журналистский атрибут, а начиненный взрывчаткой террористический арсенал…

В головной машине ехал начальник службы безопасности Бульдог Волкодавович Рыков, Пес. Ему только что доложили, что в лесу замечены квадроциклы, стремительно приближающиеся к дому Большого Луки.

Босс охраны выскочил из машины почти на ходу и, не взирая на дроны, словно вовсе не опасаясь угрозы поражения взрывчатыми веществами, коими они вероятно были начинены, помчался докладывать Большому Луке о том, что узнал из донесений.

Пока он бежал, его настиг и идентифицировал ближайший дрон, но почему-то взрыв не произошел. Напротив, летательный аппарат развернулся и полетел в обратном направлении, уводя за собой и все остальные… Пес резво запрыгнул на заднее сиденье лимузина.

– Ты это видел? – спросил запыхавшегося начальника службы секьюрити босс, – Видел дроны?

– Да, они не атаковали нас. Странно. – пожал плечами главный телохранитель, почему-то без тени удивления, – Зато «зайцев» на квадроциклах, напавших на резиденцию, наши их отбили. А на крыше торгового центра «Замок» обнаружили снайпера, «снявшего» армянских «дашнаков». Кто-то помогает нам и разбирается с заговором вместо нас.

– Снайпера взяли? – поинтересовался Большой Лука.

– Нет, к сожалению, он обернулся вороной и был таков. Может Орлы решили нам помочь?

– Чего ж сообщили только час назад? Коль так подготовились для помощи, что снайпера на крышу посадили?! То есть знали все задолго и сообщили только за час? Все сложнее.

– Куда уж сложнее! Я уже запутался! Отчего Вы думаете, что это не армяне? У них есть повод – наши «Полонезы» и «Скифы». Мы ж продали оружие их врагам.

– Слишком просто. Торговля оружием в наших объемах не интересует Орлов.

– Так я не про Орлов, я про армян…

– Армяне не осмелятся на такое без Орлов, не говори глупости и не суетись, – прервал его Большой Лука, – Пусть все случится спокойно, без надрыва. И слушай меня сейчас внимательно.

Начальник службы безопасности напрягся, и его уши заметно увеличились и навострились, как у смышленой овчарки.

– Так вот, если меня не станет, не паникуй. Ты моментально увидишь, что наша чиновничья рать пронизана шпионской сетью. Не пугайся, я сам это допустил. Думал всех перехитрить. Но, то что получалось при жизни, закончится после смерти. Они меня боялись всегда, потому не доходило до саботажа. Как только они узнают, что я мертв, они попытаются продавить своего человека на временный пост, который придумают впопыхах – подставного, скорее всего неизвестного «мотылька-однодневку». Запомни, тот, кто скажет, что Витя, мой старший сын, не годится в преемники – тот и есть главный негодяй. Большие Орлы тоже дремать не будут. Они давно обрабатывают Гайдука из Парламента. Будут толкать его.

– Да не выйдет у них вас ликвидировать! – вставил было «верный пес».

– Заткнись, Бульдог, и слушай! Они убьют старших моих, Витю и Диму, как убили Удея и Кусея, сыновей Саддама Хусейна. У них выхода нет. Раз уж они пошли на покушение, пойдут до конца. И у них есть для этого люди. Внутри. Единственный, кого они не тронут – Коля. Коля на их взгляд не опасен. Это и есть его спасение и мой план. Спрячь его. Знаешь где. Только тебе я открыл то место. Так вот… Спрячь его, схорони там. И не вздумай показывать ни Орлам, ни Западу, никому. Народ сам его призовет. Я верю в это. Коля достоин. И он готов. Сделаешь?

– Сделаю! – пообещал телохранитель, достал из-за пазухи пистолет с глушителем и выстрелил в грудь своему благодетелю дважды.

После этого он произвел еще два выстрела в затылок водителя и спокойно вышел из машины, сообщив по рации всем подчиненным, что ложный картеж на самом деле был реальным, и что машина Президента атакована в районе проспекта Победителей. Всем следует немедленно выехать на место атаки и защитить главу государства всеми доступными средствами.

…Спустя несколько часов руководитель спецгруппы киллеров Муссон получил известие о совершенном покушении. Его разветвленный план не сработал.

Он понятия не имел, кто убил Большого Луку… Но конечно же доложил в столицу Желто-Синих о блестяще реализованной операции, а Великим орлам телеграфировал по закрытому телеграмм-каналу о трагедии, которую он не смог предотвратить, так как не получил четких инструкций насчет того, обязан ли он противодействовать планам Желто-Синих или не должен вмешиваться в ход операции.

Одно Муссон понял точно: Великие Орлы водят его за нос. Они не посчитали нужным проинформировать его о том, что не собираются мешать Желто-Синей Краине дестабилизировать обстановку в Синеокой стране. Похоже на этот раз Орлы стремились ровно к тому же, что и их оппоненты. К абсолютной неразберихе.

Игра началась, и все были уверены, что перехватили инициативу. И только Незримый знал наверняка, что происходящее никем не управляется, ибо сознательно пустил дело на самотек. Хаос так хаос, и пусть все будет иррационально, как логика смертных, полагающих, что власть и деньги обеспечивают счастье.

И все-таки в глубине души Муссон сомневался. Ему было невдомек, кому больше всех выгодна смерть Большого Луки… Зеленому Троллю, Великим Орлам, Ослиному Царству или «Куриной Империи» – Красно-белому воеводству.

Глава 11. Хаос – предтеча порядка

События развивались стремительно. Парламент, прознав о кончине Большого Луки тут же забродил, зашипел, забурлил и к концу сессии переизбрал спикера, утвердив его Временным Поверенным Консилиума по переходному периоду.

Государственное телевидение молчало, не выражая никакой позиции. Зрители сочли, что раз в эфире так часто играет полонез Огинского, а на экранах рассказывают историю восстания Костюшко против русского царя – значит со смертью Большого Луки все резко поменяется. Саботажники и скрытые коллаборанты очнулись, «спящее подполье» активизировалось.

Народ высыпал на улицы с красно-белыми флагами и гербами балтов и провозгласил себя литвинами, пожелав идти на Вильно и сделать его столицей Синеокой страны.

В прыгающей толпе появились высоко прыгающие зайцы и волки. Они посматривали друг на дружку с явным негативизмом, но синхронность прыжков отвлекала от погони волков, так же как от страха – зайцев.