Школа и наши планы

Всем известно, что школьные годы чудесные, вряд ли кто с этим будет спорить, именно так поётся в песне. И начало учебного года тоже праздник, поэтому и взрослые, и уже вкусившие все прелести учебы дети, с таким умилением и жалостью смотрят в этот день на бестолково радостных, ни о чем не ведающих, первоклашек. И слёзы на глазах родителей, в свое время познавших, что такое школа – вполне натуральные – их можно понять и легко объяснить. Нетрудно поверить в то, что, уходя весной на каникулы, дети с трудом расстаются со школой, всё лето видят во сне дорогие лица учителей, а уже в начале августа, с замиранием сердца, считают, сколько дней осталось до первого сентября.

Нет, не будем заниматься обманом – голова школьника, глядящего в окно на зеленеющие пригорки и перелески, чувствующего в воздухе приближение лета, занята совсем не тем, о чём говорят в классе. Его здесь нет – он на реке, в лесу, он купается и ловит рыбу, куда-то несётся на велосипеде, или просто сидит на солнышке и смотрит на поплавок. Не мешайте ему – он мечтает!

Мечтать друзья начали ещё прошлым летом. Мы прекрасно знали родную речку, все её повороты, плёсы, протоки и перекаты. Могли без труда, в любое время дня и ночи, найти брод и не только перейти самим, но и перенеси с собой велосипеды, рыболовные снасти и поклажу. Теперь неугомонным путешественникам хотелось чего-то нового, неизведанного, манили к себе незнакомые места, уловистые омуты, рыбные устья горных речек.

План состоял в следующем: за зиму подготовить всё необходимое, а на летних каникулах отпроситься у родителей на три дня на рыбалку. С велосипедами, оборудованием, снастями и поклажей, утренним пригородным поездом уехать за тридцать-сорок километров вверх по течению реки. Там на велосипедах выехать к речке, найти удобное место с достаточным количеством необходимого материала, в течении нескольких часов построить плот, загрузиться на него, и начать сплавляться вниз по течению – к дому. Попутно изучая реку, останавливаясь ненадолго в понравившихся местах для рыбалки и отдыха. И во второй половине третьего дня пути, в независимости от своего местоположения, закончив путешествие, на велосипедах засветло возвратиться домой, чтобы не тревожить родителей. Сложность предстоящего похода заключалась в том, что по незнакомым местам ребятам предстояло плыть более двух десятков километров. Нельзя сказать, что эти места были совсем новы для друзей. Делкину в тех краях приходилось бывать несколько раз, с отцом – заядлым рыбаком, ставя сети на Старом русле. В тех же краях находилась знаменитая падь Санхара, с её несметными зарослями голубики, куда друзьям не единожды случалось ездить с родителями. Но одно дело быть при родителях, когда даже встреча с местными пацанами практически ничего не значила. И совсем по-другому могло закончиться это общение, когда вокруг совсем чужие, не дружелюбно настроенные лица. Так что путешествие по территории враждебных «племен» могло закончиться синяками и потерей части имущества, снастей и транспорта, в лучшем случае. Оставалось надеяться на внезапность, свои физические качества, сообразительность и удачу.

Всю зиму друзья готовились к походу, по общему согласию распределив, кто что делает, ищет, изготавливает. В результате работы к весне имели: небольшую бухту стальной проволоки, как связывающего материала, два десятка скоб, для сбивания плота, килограмма три гвоздей различного калибра. Кусок самолётного брезента – два на четыре метра, в меру толстого и не тяжелого, с кольцами по краям, откидным карманом, куда вшили квадратик оргстекла, и получилось окошко, брезент впоследствии использовался для оборудования палатки. В магазине, на деньги собранные от сдачи в лесничество еловых шишек, купили две бухты бельевой верёвки, два эмалированных ведра с крышками, несколько пачек соли, десяток стеариновых свечей. В багаж, помимо этого, входил неизвестно где найденный большущий, дырявый медный таз, но вполне пригодный для разведения в нём костра прямо на плоту. Инструмент: малый и большой топор, ножовка, двуручная пила в чехле, гвоздодёр, кусачки и монтировка.

Знаменем экспедиции был избран флаг Военно-Воздушных сил, неизвестно откуда принесённый Жаровым. Кроме того, каждый имел рыболовную снасть исходя из своих пристрастий и наклонностей. Два Вовки взяли с собой по спиннингу с набором различных блёсен, грузов, поводков и карабинчиков, по две раскладных бамбуковых удочки с трубками-удлинителями и несколько закидушек со звонками. Юрка не любил спиннинговую рыбалку, поэтому у него вместо спиннинга были «саночки» – эдакий плавучий перемёт. Имелись запасные крючки, свинец для грузов, леска и поплавки. Особую заботу к себе требовали, заранее накопанные и содержащиеся в брезентовой сумке с землёй, черви. Их нельзя было не перегреть, ни перемочить, иначе рыбаки остались бы без наживки, а рыба без еды. Припасена была и марля для ловли мальков, которых почему-то называли «омольками». Все приготовления и сборы проводились в обстановке строгой секретности, и от друзей, и от родителей.

Для транспортировки такого груза требовалась модернизация наших велосипедов. По бокам багажника были укреплены старые школьные ранцы, сохранившиеся ещё с младших классов. В обязательный комплект входили карманные фонарики с запасными батарейками, спички и нож. Отцом мне был подарен прекрасный охотничий нож с наборной ручкой и специальными ножнами. Необходимой одеждой запасся каждый, так как ночёвка на плоту у воды требовала тёплых вещей. Продукты и посуду каждый брал из дома по своему усмотрению. Имущество друзей пополнили два армейских котелка и закопчённый в походах старый чайник, под первое, второе и третье.

Поклажа была не тяжёлая, но занимала много места.

Всё было готово, оставалось ждать каникул. Наконец школьные дела были закончены, оценки за четверть и за год выставлены. Ученики счастливые и радостные последний раз в этом году построились на торжественной линейке, звучали напутственные речи, поздравления с окончанием учёбы. До свидания школа – впереди целое лето, впереди каникулы!

Поехали

Короткое забайкальское лето, между тем, набирало силу. Пышно, с кружащим голову ароматом, цвела черёмуха, враз, белыми облаками опустилось на землю цветение дикой яблони, выстрелили липкими светло-зелёными побегами хвойные деревья, изумрудными волнами взошедших нив, заколосились поля. А над всем этим раздольем, высоко, в бездонном, синем небе, еле заметными точками, запели жаворонки…

Несмотря на то, что по количеству солнечных дней Забайкалье, как утверждают учёные, превосходит даже Сочи, ночами было ещё прохладно. В Забайкалье говорят: «Первая половина июня ещё не лето, а вторая половина августа, уже не лето». Поэтому с началом экспедиции пришлось подождать – вода ещё не прогрелась, редкие смельчаки решались броситься в реку, но тут же выскакивали с криком на берег, бежали к костру, растирая покрывшееся гусиной кожей тело.

Друзья не теряли времени даром, выезжали на дневные рыбалки, опробовали снасть и уже имели в активе не по одному пойманному ленку. Юра опробовал «саночки» и хотя у нас были такие же, я не за что бы ни променял на них свой любимый спиннинг. Но как говорится – каждому свое. «Саночки» – это как бы два закругленных полозка, что-то вроде разломанной пополам крышки маленькой бочки, скрепленных поперечными реечками наподобие катамарана. Причём одна была меньше, а другая больше размером. К меньшей, понизу прибивалась свинцовая пластинка – груз. Конструкция, похожая на санки, отсюда и название «саночки», при помощи трёх поводков из толстой лески крепилась центральная бечева длиной до пятидесяти метров. К бечеве, через равные расстояния, привязывали прочные из капроновой лески поводки с прикреплёнными на конце искусственными мушками. Они формой, цветом и размерами походили на случайно попавших в воду кузнечиков, бабочек и прочих, съедобных для рыбы, насекомых. Каждый, уважающий себя юный рыбак, вполне мог сам изготовить подобную мушку, используя крючок, шерсть, лучше медвежью и разноцветные нитки. Вся конструкция была выполнена таким образом, что если давать слабину центральной тетиве, саночки плавно сносило течением вниз. Если подтягивать – санки двигались навстречу течению и прикреплённые к ней на поводках искусственные мушки, прыгали по воде, создавая эффект насекомых.

Для удобства управления, ручка одновременно служила и барабаном для наматывания центральной бечевы. Запуск, управление и самое главное – вываживание пойманной, особенно крупной рыбы, требовали специальных навыков и сноровки. «Саночками» было удобно ловить там, где под водой было много коряг, утонувших деревьев, кустов. Так как в воде практически ничего не было из элементов снасти, исключались зацепы и обрывы лески. Очень хорошо было ловить под нависшими над водой кустами, деревьями, куда спиннингом забросить блесну было невозможно. Ловились на эту снасть хариус, чебак, краснопёрка, ленок и таймень. Позже я наблюдал, как таким же способом ловят рыбу, с медленно движущейся моторной лодки, на озере Байкал.

Выезд был назначен на один из дней во второй половине июня. Накануне мы выехали на станцию, дождались проходящий на запад «Ученик», и, к великому изумлению, быстро договорились за приемлемую плату о перевозке нашей поклажи и велосипедов с рыжебородым, и не таким уже свирепым дядей Витей. После чего вернулись домой собирать вещи. Предметом долгих споров был вопрос о том, кому везти громадный таз? Не выдержав нашего с Жаровым натиска, Фома согласился, таз был уложен в сделанный из брезента вещевой мешок и торжественно помещен на спину Володе. Мгновенно он стал похож на большую морскую черепаху с зачехлённым панцирем – мы покатились со смеху.

– Будете смеяться – не повезу! – медленно повернувшись, изрёк Фома.

Пришлось сделать вид, что всё не так комично, иначе, если таз одеть на меня или на Юрку, то в его внушительном объёме, мы выглядели бы, как одинокие кильки в большой железной банке.

Зная способность Жарова проспать всё, и вся, ночевать его оставили у Фомы, благо родители того и сестра уехали в гости к родственникам. Мне же предстоял ещё длинный разговор с родителями, но отец, по-моему, был на моей стороне и действительно, разрешение было получено.

На следующее утро, задолго до прихода поезда, мы были на вокзале. Оставив имущество и велосипеды на попечение Фомы, мы с Жаровым купили билеты в окошечке билетной кассы пустого зала ожидания. Поинтересовавшись у заспанной кассирши, не опаздывает ли поезд, получив отрицательный ответ, вышли на перрон.

Багрово-оранжевое солнце медленно поднималось из-за синеватых, рассветных туч над дальними горами, красноватый свет его осветил вершины окружающих сопок, но в глубоких распадках по-прежнему стояла голубая, предрассветная сумеречность. Воздух казался наполненным сырой утренней прохладой, немногочисленные пассажиры зябко ёжились, стоя на платформе, в ожидании поезда. Отполированные бесконечные нитки рельсов исчезали на горизонте в лёгкой утренней дымке. Неожиданно очнувшийся диктор, громогласно, писклявым женским голосом объявила по радио, о проходе по такому то пути «четного», а может, «нечётного». Далеко на востоке возник приближающийся шум и через несколько минут, оглашая станцию паровозным гудком и сумасшедшим грохотом, неся за собой пыль и запах мазута, на запад пронёсся порожний, наливной состав. В наступившей после него тишине, долго было слышно, как одиноко, не в такт, стучат колёса хвостового, нещадно болтающегося на стыках вагона-цистерны.