Маша ничего лучше не придумала, как прыгнуть вверх и ухватиться за самую нижнюю скобку колодца-тоннеля. И как только сил не такое хватило! Вот тебе и невысокая отметка по физкультуре. Причем, Маша смогла еще и, с большим трудом подтягиваясь на руках, преодолеть целых четыре скобы – ступеньки. И даже ухитрилась посмотреть вниз. Там, с большой скоростью, пронеслось что-то мохнатое, как показалось девочке, обладающее большим количеством лап. Что-то напоминающее огромного паука. Выходит, не зря Маша испугалась. Страшно себе представить, что мог сделать с ней этот ужасный паучище.

Опускаться назад в тоннель, покинутый в такой спешке, девочка не решилась. А вдруг страшный паук снова вернется? Поэтому, немного подумав, Маша стала карабкаться по таким скользким и маленьким скобам-ступенькам. Правда, делать это было очень нелегко, но девочка старалась изо всех сил. И вот когда уже до конца колодца осталось немного, она увидела в небольшой нише какое-то существо. Существо было, как Маше показалось, обычным ребенком, причем, одного возраста. Только вот трудно было определить, мальчик это или девочка. Тем более что существо прижалось к стене ниши лицом. И одето оно было в джинсы и курточку. Только довольно длинные волосы торчали над воротничком. Стрижка была какая-то странная, явно мальчишеская. Такую Маша уже у кого-то видела.

– Эй, кто ты? – окликнула Маша незнакомца.

В ответ – тишина. Девочка заметила, что мальчик мелко дрожал, боясь даже повернуться. А руки его буквально прилипли к стене ниши.

– А я не боюсь! – послышался, как показалось Маше, знакомый голос.

– Ага, это ты, Семенов, – догадалась девочка. – Как ты здесь оказался?

– Заблудился в вагончике с кривыми зеркалами. – Все так же, не поворачиваясь к собеседнице, объяснил Семенов.

– Поняла, поняла, – догадалась Маша, – это ты с последнего урока убежал. Зачем же тогда говорил, что тебе нужно в больницу к дедушке идти?

– А ты уже рада всем разболтать! – прошипел мальчишка.

– Никакая я не ябеда! – обиделась Маша. – Я просто рассказала Наталье Ивановне о том, как ты нас с девочками в школьном туалете закрыл.

Помолчали.

– А ты все бойся, – продолжила разговор Маша. – Я тебе руку сейчас подам.

– Я тебе говорил, что не боюсь, – пробурчал Семенов, не оборачиваясь, протянул руку, а потом добавил: – Ты бы в штаны наложила, если бы увидела, какой страшный паук за мной гнался. Лучше бы тебе его не видеть. Своими мерзкими лапами он по моей спине пробежал.

Маша помогла ему повернуться и взяться за скобу-ступеньку. Потом переставить на скобу ниже ногу. Причем, сама чуть не сорвалась, оступившись. Но Семенову помогла добраться до края колодца. И как только он выбрался наружу, сразу отполз от края. И Маше самой пришлось выбираться. А это было очень даже непросто. Зацепившись пальцами за стеклянную поверхность огромного тоннеля, в пол которого выводил колодец, кое-как Маша перевалилась через край и отползла в сторону. Отдышавшись, стала осматривать. Оказалось, попала она в какое-то пространство, которое и тоннелем не назовешь. Это скорее пространство между двумя огромными листами стекла, освещенное странным зеленоватым светом. И непонятно, куда идти. Во все стороны протянулись параллельные стеклянные поверхности, исчезающие вдали. И непонятно, был ли край у того странного пространства.

Пока Маша озадаченно озиралась, Семенов уже явно пришел в себя.

– Ну что, трусиха, – с апломбом заявил он, – пора двигать дальше. Вот только Васин где-то пропал. Мы вместе по тоннелям бегали, пока за нами паук не увязался. Думали, что уже конец. Я вверх рванула, а Васин – вперед. Может, его паучище уже и съел.

Маше стало жаль Васина. Хоть он и обижал ее иногда, присоединяясь к Вадиму, самому сильному мальчику в их классе. Этот Вадим буквально каждый день допекал Машу. То за косичку дернет, то подножку поставит, то на пол завалит. И многие мальчишки из их класса подчинялись Вадиму. Вместе с ним бегали за девочками. Приставали к Маше.

Все, конец лирике, нужно идти в какую-то сторону. И Маша выбрала направление, где, как ей показалось, было больше света. Сначала Семенов шел впереди, всем своим видом показывая, что он здесь главный. Но, засмотревшись, он чуть не провалился в очередной колодец, который уходил куда-то вниз. После этого случая он немного приотстал и шел уже позади. Долго шли, но тоннелю конца-краю не видно. Да и кушать уже захотелось. А вот чернеет отверстие очередного колодца. О, Боже! Оттуда показывается голова страшного чудища-паука!..

Дети застыли на месте. На них смотрели злые глаза и зашевелились большие мохнатые усы и челюсти. Куда бежать от этого чудища? На плоской стеклянной равнине и спрятаться негде. Маша осторожно огляделась. Неужели нет выхода, и страшное животное загрызет их?! Маше стало так жалко себя, что даже захотелось заплакать. А еще было жалко маму, ведь она так любит Машу и всегда так беспокоится за нее.

И вдруг что-то подбросило паука вверх, словно мячик. И из отверстий всех колодцев, которые можно было увидеть на протяжении всего странного стеклянного пространства, вырвались языки огня. Гулкий рокот потряс своды. Паук подлетел и рухнул в колодец, лишь запах паленого свидетельствовал о том, ему сильно досталось.

Маше стало даже немного жалко паука. Но тут же ее охватило беспокойство – где же Васин? Если и его застало в одном из колодцев пламя, то…

– Надо Васина искать! – взволнованно вскрикнула девочка.

– Надо, – согласился Семенов, – но где? Не полезем же мы в колодец! Оттуда нас так блеснет огнем, что мало не покажется.

Маша задумалась. Действительно, в колодцы опускаться небезопасно. Но ведь между выбросами пламени проходит какое-то время, иначе их самих бы тогда, когда они преодолевали колодцы, обязательно поджарило. Девочка подошла к отверстию ближайшего колодца-тоннеля и закричала:

– Ау, Васин, ты меня слышишь?! Ты где?!

– Да здесь я, здесь! – раздалось откуда-то сверху.

Девочка подняла голову и увидела, что из круглого отверстия в потолке выглядывает взлохмаченная голова Васина. Все немного опешили от такого эффектного появления.

– Васин! – воскликнула Маша – Как ты меня напугал… Ты откуда взялся?

– От верблюда, – плоско сострил Васин.

И вдруг что-то неуловимо изменилось в пространстве между стеклами, как-то сразу потемнело, подул холодный ветер. Дети начали осматриваться по сторонам. Маша заметила, что с одной стороны движется белая стена. Пока она была далеко, но было понятно, что ничего хорошего от этого ждать не приходится. Поэтому нужно куда-то прятаться, ведь стена становилась все ближе и ближе, от нее шел мощный и очень холодный поток воздуха. По силе его Маша догадалась, что стена движется очень быстро. Бежать в тоннель-колодец опасно. Убегать от этой белой стены, по-видимому, безнадежно, так как она явно двигалась очень быстро. Остался один выход – забраться туда, наверх, к Васину. Но как это сделать, когда потолок находился на высоте, ну примерно в два человеческих роста, в два Машиных роста?

– Стань мне на плечи и тогда сможешь ухватиться за руки Васина, – предложила Семенову девочка.

Семенов ловко вскарабкался по ее спине и стал коленями на плечи, оказалось, что он не достает до рук, которые протягивает сверху Васин. Тогда Маша, хоть ей и было очень больно, ведь Семенов сильно давит ей на плечи, поднимает свои руки и помогает мальчику встать на ноги и выпрямиться. Руки Семенова ловят воздух – и ничего не получается. Хорошо еще он проявил чудеса эквилибристики и успел ухватиться на Машину голову, правда, больно дернув за волосы. Но зато живая пирамида удержалась. Нужно попробовать еще раз.

– Давай еще раз попробуем! – командует Маша.

Семенов, балансируя на плечах у девочки, при этом его ботинки так вдавливаются в плачи, что хочется кричать. Наконец мальчик отпускает Машины волосы и постепенно распрямляется, качаясь из стороны в сторону.

– Есть! – с натугой выдохнул где-то над головой Васин.

Давление ботинок Семенова на Машины плечи ослабло. Девочка подняла голову и увидела, что Семенов ухватился за край отверстия над своей головой, а Васин тянет его за куртку. Маша взялась за ботинки Семенова и стала помогать ему снизу. Вот ноги мальчика повисли у нее над головой и совсем исчезли в отверстии.

Маша оглянулась в ту сторону, с которой двигалась белая стена. Оказывается, опасности больше не было. Стена становилась не так и далеко. Девочка отправилась посмотреть, что это же такое. Подошла поближе. Из белой стены торчали острые иглы-кристаллы. Потрогала – холодные, ледяные.

Маша подумала, что это был, скорее всего, обыкновенный иней. Но и этот обыкновенный иней мог пронзить своими острыми иглами человека. А вдруг он начнет таять? Тогда иней превратиться в воду и от белой стены потекут самые настоящие реки. Нужно спасаться. Если Маша права, то она с Семеновым и Васиным находится внутри обыкновенного зеркала, но они такие малюсенькие, что можно рассмотреть только в лупу. Почему так получилось? Это какое-то волшебство. Просто, видимо, зеркало волшебное. Чем ближе поднимаешься к его поверхности, тем становишься меньше. И, выходит, очень скоро они окажутся не стеклянной поверхности этого волшебного зеркала. И тогда… Тогда их может унести обыкновенным порывом ветра или сквозняком. Холодный воздух, который врывается в вагончик через дверь, сыграл уже с ними злую шутку, превратив влагу в воздух пространства между стеклом и амальгамой в обыкновенный иней. Как только дверь в вагончик закроется ширмой, температура зеркала повысится, и иней начнет таять и испаряться. Но пока вода испариться, она успеет затопить пространство между стеклом и амальгамой – этим покрытием, как Маша где-то слышала, из ртути и серебра. Пора спасаться. Вот-вот иней начнет

Маша пошла быстрым шагом к отверстию, которое было в потолке.

– Эй, ребята! – позвала она.

В ответ – тишина. Может, уже унесло сквозняком этих двух мальчишек?

– Васин, Семенов, вы живы?

Опять тишина. Кристаллы из белой стены начали потихоньку таять. Вот уже побежали ручьи. Еще немного – и появятся целые реки.

Маша опять посмотрела вверх. Из отверстия выглядывала улыбающаяся физиономия Васина.

– Мы пошутили! – кричит довольный Семенов.

Обидно как-то стало Маше. Этого Васина она не раз выручала. Вот недавно, когда они играли после уроков в школьном дворе в прятки, Васин никого поймать и «загалить» не мог. И вот раз пять водил он, пока Маша не предложила заменить его. Ну, ладно, Маша не из злопамятных.

– Теперь ты утонешь, – злорадно смеется Семенов.

– Ребята, мы же в одной лодке! – пытается объяснить ситуацию Маша. – Спастись мы можем только вместе. Нам нужно возвращаться назад, чтобы стать обычными детьми, а не такими махонькими, как мы сейчас.

– Это ты махонькая и противная, – довольный собой, смеется Семенов. – И лодки у тебя никакой нет, сейчас утонешь. Вот попроси нас хорошенько – и мы возьмем тебя к нам наверх.

– Вот еще! – обиделась Маша. – Слезайте вы и пойдем в обратную сторону, чтобы стать большими.

– Это ты у нас маленькая, а мы – большие, – довольные, смеются шалуны. Вот и иди сама, а нам и здесь неплохо. Мы и так большие, а ты еще маленькая.

А вода все прибывала. Вот уже и ботинки скрылись – ох, как холодно!

– Плохая у вас игра, ребята! – сказала только Маша и пошла к колодцу, который был неподалеку. Туда и стекала вода.

Лезть в колодец было занятием не из приятных.

– Возвращайся, мы пошутили! – кричат Васин с Семеновым.

– Это вы слезайте, – просит маша. Пойдем назад.

В ответ только смех. Ждать больше нельзя. Маша нащупывает ногой первую железную скобу в колодце и начинает осторожно спускаться. Вода течет по стенам. Железные скобы от влаги скользкие, так, что сорваться очень легко. А здесь еще иногда сверху брызгает вода, и капли попадают прямо за шиворот бр-р! При этом поток воды, что течет по стенам, увеличивается. Ноги мокрые, холодно.

Но Маша преодолела колодец и, повиснув на руках на последней скобе, которая была вбита в стену колодца, отпустила руки. Лететь пришлось недолго. Маша больно ударилась о стеклянный пол и упала в лужу воды. Боже, куртка промокла, брюки промокли! Теперь она точно замерзнет! И не от кого ждать помощи. Может, зря она не полезла наверх, к Васину и Семенову?

Все эти мысли проснулись у нее в голове, пока она поднялась на ноги и встала у стены, так, вроде, не так глубоко. Нужно идти дальше. Маша прошла по коридору и нашла отверстие следующего колодца. Спустилась в него, хоть это также было нелегко. Те же скользкие скобы-ступени, та же вода, которая течет по стенам, правда, ее здесь уже было меньше.

В коридоре, из которого она начинала свой путь, стала осматривать стены, дрожа от холода. Девочку всю трясло, как говорится, зуб на зуб не попадал.

Вдруг, казалось, из стены вышел мальчишка. Обычный на первый взгляд, лет семи. Одет он был почему-то в маечку, джинсики и кроссовки.

– Ты что здесь делаешь? – спросил мальчик строго.

Маша как-то неожиданно для себя расплакалась. Только глаза были сухие – и вот уже из них текут слезы.

– Ясно – прокомментировал мальчик, – заблудилась.

– Да-а-а-а! – согласилась девочка. —З-а-а-а-а-блудилась.

– Глупая девочка, злится мальчик, – зачем ты забралась сюда?

– Куда? – спросила Маша, так как действительно не знала, куда попала.

– Это место для непослушных детей. – Объяснил собеседник. – Попадают сюда только те, кто не слушается своих родителей. Вот ты, девочка, всегда слушаешься своих родителей?

– Меня, кстати, зовут Маша, – сказала девочка. – А тебя как?

– Разве это важно? – удивился мальчик.

Был он такой светленький, кучерявенький, как ангелочек. Но, видимо, чем-то сильно обиженный, поэтому такой задиристый и ершистый.

– Как же можно общаться с человеком, не зная его имени? – удивилась Маша.

– Ну, Костя, – нехотя проговорил мальчик.

– Костя? – удивилась девочка, потом, немного подумав, спросила: – Это не ты ли пропал в прошлом году? Тебя еще все родители искали, даже объявление в городской газете давали. Ты ведь в нашей школе учишься, в четвертом «В».

– Искали? – переспросил Костя. – А я думал, что они про меня забыли.

– Как же, забыли, – передразнила его Маша. – Твоя мать каждый день приходит утром в школу. Видимо, надеется, что ты найдешься. Как ты потерялся? Ой, расскажи!

– Вот еще! – возмутился Костя. – Кто ты такая, чтобы я тебе свою душу изливал?

– Как кто я такая? – теперь уже возмутилась Маша. – Я твой товарищ по несчастью.

– По какому несчастью? – возмутился Костя. – Я сам из дому ушел.

– Сам из дому ушел? – девочка даже не поверила своим ушам, но потом посочувствовала: – Я и сама не раз из дому убежать собиралась, когда меня мать начинает за что-нибудь отчитывать. Все отчитывает и отчитывает. Сколько можно! Я уже все поняла, а она все про одно и то же.

– Так это понятно, – не согласился Костя. – Тебя же за дело ругают. А меня – не заслуженно!

– Как не заслуженно?

– А вот так! – воскликнул Костя, и слезы сами побежали у него по лицу.

Мальчик отвернулся, чтобы Маша этого не видела, и стал вытирать глаза ладонью. Потом, овладев собой, начал с горечью говорить:

– Мы играли на дворе в футбол. Кто-то из ребят ударил по мячу, он попал прямо в окно Смирновых, которые живут на первом этаже нашего дома. Старушка, сидевшая на лавочке, сказала, что это я. И родители поверили ей, а не мне. Сколько я им ни клялся, сколько ни давал честное слово, все равно не поверили!

Костя замолчал, сглатывая слезы. По его лицу видно было, что нанесенная обида еще бередит его душу.

«Вот злопамятный», – невольно подумала Маша, хоть ей очень жаль было мальчика. Кто не попадал в такие ситуации, когда был неправильно обвинен? Конечно, обидно до слез, но со временем все невзгоды забываются. Ведь уже столько времени прошло. Можно и забыть уже обиду. Родители – самые родные люди. Они же любят своих детей! Побурчат и все прощают.

– И ты не можешь забыть обиду? – с сочувствием спросила Маша.

Костя промолчал. Ясно, не хочет говорить об этом.

– Как ты жил здесь полтора года? – спросила Маша, действительно не представляя, как можно столько времени прожить в этой волшебной стране. Здесь не дают ни завтраков, ни обедов, ни ужинов. Правда, есть не хочется. Странно. И день все не кончается.

– Каких полтора года? – удивился этот странный мальчик. – Я пришел сюда только вчера.

– Как вчера? – удивилась Маша. – Сегодня 3 ноября.

– Как ноября? – в свою очередь удивился мальчик. – Ты надо мной смеешься? Сегодня, дай вспомнить, точно, пятого июля.

– Пятого июля! – засмеялась девочка. – Точно, ты странный. Сегодня уже ноябрь 2008 года.

– Какого, какого? – переспросил Костя.

– Две тысячи восьмого, – повторила Маша.

– Врешь! – в запальчивости крикнул мальчик. – Сейчас 2007-й год.