– Отстанешь ты, в конце концов, от меня или нет!? Помощник, забери у него увольнительную и пусть идет службой занимается на КПП.

Помощник забрал у мичмана увольнительную и бесцеремонно выставил его вместе с курсантом за дверь. Мичман Стрелкин с курсантами 5 курса старался не связываться, все-таки без пяти минут офицеры. Поставишь, например, такому двойку по стрелковой подготовке, а он завтра начальником твоим станет, тогда беды не оберешься. Поэтому мичман, бурча под нос о несправедливости, побрел на КПП, а курсант Васильков стремглав помчался в роту, искать выход из создавшейся ситуации. Варианты решения проблемы проносились в уме со скоростью звука.

Взорвать рубку дежурного – долго делать взрывчатку, времени в обрез, да и взрывать родную “альма-матер” не по совести.

Устроить где-нибудь на территории пожар, и пока будут разбираться выкрасть увольнительную – быстро бензина не найти, а без бензина, что за пожар, костер, да и только, да и в любом случае один из дежурных всегда остается в рубке.

Въехать в рубку дежурного на автомобиле и в суматохе выкрасть увольнительную – но сегодня воскресенье, гараж закрыт, пока подберешь ключи время уйдет.

Напасть на Знамя училища, поднимется суматоха и…. – нет, все равно кто-нибудь останется в рубке.

Ноги сами принесли Валеру к рубке дежурного по училищу и он начал изучать подходы к ней. Обходя рубку со всех сторон, он попался на глаза помощнику дежурного. Пятикурсник оказался понятливым нормальным парнем, он вышел в коридор и подозвал Василькова. Чтобы скоротать время, помощник внимательно изучил увольнительную записку и обнаружил, что в ней не только исправлена дата, но и печать не подлинная. Отведя Валеру подальше от рубки, помощник дежурного прошептал:

– Слушай, у тебя там не только дата подделана, но и печать липовая. За дату тебе месяц без берега впаяют, а за печать можно и за решетку угодить. Это серьезной уголовщиной пахнет. Ты понимаешь?

Валера, конечно, это понимал, но, что делать?

– Ладно, – продолжил помощник дежурного, – Иди, ищи подлинную увольнительную, выпишем и заменим, месяц не походишь в увольнение и все.

Валера бросился искать подлинную увольнительную, но, как назло, увольнительных ни у кого не было. Решение пришло мгновенно. Достать все причиндалы для изготовления печати было делом секунды, благо в классе никого не было. Рука в экстремальной ситуации была еще более твердой, поэтому увольнительная была изготовлена в рекордный срок – за тридцать минут. Да, но какую фамилию вписывать? Не свою же, будут ведь внимательно разглядывать и все равно обнаружат подделку. Рука сама вывела в графе Ф.И.О. курсант Василевский Валентин Сергеевич. Затем Валерий подтер дату и понесся в рубку дежурного. Время неумолимо приближалось к обеду, дежурный вот-вот проснется и начнется разборка. Помдеж уже с нетерпением ждал. Едва увидев Василькова, он выскочил в коридор и шепотом спросил:

– Ну что, принес?

Валера сунул увольнительную в руки помощника, тот, прочитав записку, удивленно вскинул глаза:

– Тут ведь фамилия другая, заметят, мало не покажется. И мне перепадет.

Валера не говорил ничего, только умоляюще смотрел на пятикурсника.

– А, была, не была, где наша не пропадала. Но если обнаружат, я не виноват, скажешь, сам выписал вчера такую увольнительную. А лучше не сознаваться ни в чем, – заключил пятикурсник и ушел в рубку. Через секунду он вышел, неся старую увольнительную. Вдвоем курсанты отошли к урне, помдеж достал спички, и старая увольнительная была сожжена.

– Чтобы все чисто было, – объяснил он свой поступок.

Пожав друг другу руки, заговорщики разошлись.

Курсант Васильков пошел заступать в наряд на камбуз, а пятикурсник продолжать службу помощника дежурного.

К обеду дежурный по училищу встал, пошел на кухню, проверил готовность к обеду и снял пробу. Накормив курсантов училища, дежурный в прекрасном настроении вернулся в рубку.

– Так, где этот самовольщик? А подать его сюда на расправу, – обратился он к помощнику.

Помощник дежурного взял увольнительную и спросил:

– Вызвать сюда самовольщика?

– Ну а как же! Давай поскорей его сюда, скоро меняться будем, надо закончить с ним быстренько. Как кстати его фамилия? – поинтересовался дежурный.

– Курсант Василевский, – холодея, ответил помощник.

– Из какого подразделения?

– Здесь не написано.

Конечно, Валера Васильков подразделение в увольнительной не указал, вернее, поставил в графе подразделение непонятную загогулину.

– Хм, странно, – удивился дежурный, – ладно, звони Стрелкову, спроси – откуда самовольщик!

Капитан 1 ранга сел за стол и раскрыл журнал дежурного по училищу, куда в хронологическом порядке записываются ход дежурства, все мероприятия, проверки, замечания.

Помощник дежурного набрал номер КПП, услышав голос мичмана, он безразличным голосом спросил:

– Товарищ мичман, из какой роты самовольщик Ваш?

Мичман посопел в трубку и ответил:

– Он вроде со второго курса.

– Вроде или со второго? – в голосе помощника прорезались металлические нотки, что вызвало у мичмана дрожь в коленях и он еще более неуверенно ответил:

– Да, да со второго, или нет с третьего, точно с третьего, у него три галки вроде было.

– Что ты с ним “рассусоливаешь” – рассердился дежурный, – Давай его сюда вызывай.

Помдеж рявкнул в трубку:

– Мичман, быстро сюда, к дежурному по училищу!

– Правильно, построже с ними надо, – удовлетворительно хмыкнул дежурный.

Он уже заполнил журнал до момента задержания самовольщика, записав последнюю фразу “10.50. Дежурный по КПП мичман Стрелкин задержал курсанта…”.

– Как говоришь его фамилия?

У пятикурсника вновь похолодела спина, но он твердо ответил:

– Курсант Василевский Валентин Сергеевич.

Дежурный, задумался, постучал авторучкой по столу и произнес:

– Правильно, помню я этого курсанта. Разгильдяй! На последнем зачете я ему пару закатал, а он, негодяй, пересдавать не пришел. А зачем ему идти, когда он и так в увольнение ходит по поддельным документам. Ну и получит он у меня. Год будет зачет сдавать. Он, кстати с четвертого курса, а не с третьего! Я, за службу в училище, научился вашего брата запоминать.

В это время в рубку вбежал мичман Стрелкин и, подобострастно глядя в глаза дежурному, выпалил:

– Товарищ капитан 1 ранга! Мичман Стрелкин по Вашему приказанию прибыл.

– С какого подразделения этот Василевский?

У мичмана вытянулось лицо, и он дрожащим голосом переспросил:

– Какой Василевский, товарищ капитан 1 ранга?

– Как какой, которого ты задержал. Отдохнуть не дал нормально из-за которого. Откуда он?

– Я Василькова задержал, товарищ капитан 1 ранга, – неуверенно сказал мичман.

Теперь удивился дежурный:

– Что ты меня путаешь? Я уже в журнал записал, – “курсант Василевский Валентин Сергеевич”. Помощник, дай сюда увольнительную.

– Ну вот, курсант Василевский, мичман, ты случаем не хряпнул на дежурстве? Ну-ка, дыхни.

Мичман Стрелкин на дежурстве никогда даже не нюхал напитки крепче, чем чай, поэтому он искренне возмутился:

– Товарищ капитан 1 ранга, да я никогда в рот не беру эту гадость.

Подойдя к дежурному он с обиженным видом усердно дыхнул. Капитан 1 ранга принюхался и удовлетворенно отметил:

– Трезвый. Ладно, ты уж извини за подозрение. А в рот ее надо брать в свободное время, а то с ума можно свихнуться. На посмотри увольнительную.

Мичман обеими руками взял увольнительную записку и внимательно осмотрел ее.

– Эта? – спросил дежурный.

– Вроде эта, – ответил мичман, чем опять рассердил дежурного:

– Что ты все вроде, да вроде. Эта увольнительная или нет?

У мичмана голова кругом пошла, посопев, повздыхав, он, потупившись, ответил:

– Эта, товарищ капитан 1 ранга. Вот, дата подтерта.

– Читай фамилию!

– Василевский, – прочитал Стрелкин.

– Ну вот, видишь, – удовлетворительно хмыкнул дежурный, – Почему же ты о Василькове каком-то говоришь? Приснилось что ли?

– Товарищ капитан 1 ранга, мне показалось, что фамилия была Васильков.

– Если кажется – креститься надо. Помощник – какая фамилия была в увольнительной? – обратился капитан 1 ранга к помощнику.

Помощник, холодея, ответил:

– Товарищ капитан 1 ранга! Ну, какая фамилия могла быть? Не волшебник же этот Василевский. Не невидимка же. Я из рубки никуда не отлучался. А когда на обед ходил, Вы здесь оставались.

– Я тоже так думаю, – согласился дежурный, – Но видишь, мичман Стрелкин перегрелся и на Василькове настаивает.

В журнале уже была написана фамилия Василевский, а исправлять записи в журнале не гоже.

– Ладно, помощник, объявляй по трансляции “Всем Василевским, – дежурный посмотрел на мичмана Стрелкова и добавил, – и Васильковым прибыть в рубку дежурного по училищу”.

В пятнадцать часов по училищной трансляции прозвучало: “Всем Василевским и Васильковым прибыть в рубку дежурного по училищу. Дежурным по ротам обеспечить явку”.

Валера Васильков в это время в составе камбузного наряда вовсю чистил картошку на кухне, поэтому объявление, конечно, не слышал. Через несколько минут в помещение, где работал 4 взвод, прибежал дежурный по роте:

– Вот хорошо, Валера, что ты здесь. В рубку дежурного тебя вызывают.

– Зачем? – спросил Васильков.

– А я знаю? – вопросом на вопрос ответил дежурный,

– По трансляции объявили: “Всем Васильковым и Василевским прибыть в рубку дежурного”. Так что, давай лети бегом.

Понимая, по какому поводу приглашают в рубку дежурного по училищу Васильковых и Василевских, Валера попросил:

– Скажи, что нет меня, в увольнении или еще где-нибудь!

– Да ты что! Там такая кутерьма идет, я уже доложил, что ваш взвод на камбузе. Велено доставить тебя лично, – ответил дежурный.

О задержании Василькова на КПП никто не знал, поэтому старшина класса Толя Кравцов поддержал дежурного:

– Давай Валера, наверное, кто-то в самоволке попался, теперь ищут. Ты покажись дежурному, докажи свое алиби и все дела. Только не задерживайся там, сразу возвращайся, а то картошку чистить не кому.

Осознав, что от проверки не отвертеться, курсант сказал, что к дежурному по училищу пойдет сам и бегом бросился в класс.

Дежурный по роте, хорошо усвоивший золотое правило – держаться подальше от начальства, поближе к кухне, идти в рубку не рвался. Попросив Василькова не подвести, он ушел в роту.

В классе Валера подрисовал фломастером себе усы, покрыл, заблаговременно заготовленной сажей волосы, надел камбузный белый колпак и пошел в рубку дежурного по училищу. Там уже собралось десяток Васильковых и Василевских. Помощник дежурного по училищу, составив список, построил собравшихся и доложил:

– Товарищ капитан 1 ранга! Василевские и Васильковы училища по Вашему приказанию построены.

Началась процедура опознания. Мичман Стрелкин несколько раз прошел вдоль строя. Около некоторых курсантов он останавливался, внимательно вглядывался в них, иногда заставляя повернуться боком и даже спиной. Около Василькова он останавливался один раз, но поворачивать курсанта не стал, а только произнес:

– Этот немного похож, но тот повыше был и белобрысый.

Наконец дежурному по училищу это надоело, и он грозным голосом рявкнул:

– Курсанты, разойдись, бегом по подразделениям! Мичман Стрелкин ко мне в рубку.

Осталось решить самый главный вопрос – что записать в журнал замечаний!? За что мог задержать мичман курсанта? Да так записать, чтобы у начальства не было лишних вопросов. Совместными усилиями дежурный, помощник и мичман Стрелкин дописали фразу “10.50. Дежурный по КПП мичман Стрелкин задержал курсанта Василевского Валентина Сергеевича за проход через плац без бушлата. Курсант отправлен в подразделение”.

В училище свирепствовала эпидемия гриппа и курсантам было строжайшим образом запрещено на улице находиться без бушлатов, поэтому такая запись вроде показывала, что дежурная служба заботится о здоровье курсантов.

После этого мичман побрел на КПП, вид у него был такой, что идущие навстречу курсанты поворачивали в обратную сторону. Для курсанта Василькова происшедшее тоже стало хорошим уроком. Теперь, прежде чем идти в самоволку, он приходил в рубку дежурного по училищу и интересовался – кто заступает на дежурство по КПП в предполагаемый день возвращения из самовольной отлучки. Если заступал мичман Стрелкин, курсант отказывался от похода в город или официально записывался в увольнение, но мимо бдительного мичмана даже с подлинной увольнительной запиской старался не ходить.

Но, народная мудрость гласит “сколько бы веревочка не вилась – конец всегда найдется”. Самовольные отлучки по изготовленным увольнительным запискам для курсанта Василькова закончились после прихода в роту нового командира – капитана-лейтенанта Антипина Александра Егоровича. Прибыл комроты с Северного флота, где служил на 4 эскадре подводных лодок командиром группы особого назначения – коротко ОСНАЗ. Нет, нет, моряки групп ОСНАЗ не бегали в масках, размахивая автоматами и пугая честных людей. Осназовцы занимались радиоразведкой.

Группа капитан-лейтенанта была одна из лучших на Северном флоте. Рассказывали, что это они перехватили радиодонесение с атомной подводной лодки 6 флота США, несущего боевую службу в Средиземном море. В донесении говорилось, что лодка готовится зайти на отдых в один из портов Средиземноморья. Командир, наряду с требованием пополнения запасов, просил заказать в ресторане зал для банкета, не забыв указать меню, количество спиртного и женщин, причем было определено их количество, рост, вес, окрас и возраст. Некоторые знатоки утверждали, что в донесении также говорилось, сколько и каких размеров требуется презервативов. Может быть, конечно, знатоки и врали, но работоспособность и память у нового командира роты были феноменальными. Через три дня после приема роты он знал фамилии, имена и отчества всех курсантов, а также их дни рождения.

Через пару месяцев курсант Васильков выйдя с КПП, столкнулся с командиром. Неизвестно, произошла встреча случайно или до бывшего флотского разведчика дошли сведения о Валериной самоволке и он поджидал курсанта в засаде. Васильков не успел даже липовую увольнительную спрятать, как услышал грозный голос капитан-лейтенанта:

– Курсант Васильков, дайте военный билет!

Валера был, конечно, мастером на все руки, но вытащить из военного билета увольнительную на глазах командира-разведчика даже он не смог. Так липа оказалась в руках начальника, которому, в отличие от всей дежурно-вахтенной службы училища, достаточно было взглянуть на документ, чтобы понять, что тот липовый. Приведя курсанта к себе в кабинет, командир потребовал клише. Васильков непонимающе смотрел на командира роты.

– Какое клише? – изумленно спросил курсант.

– С помощью которого ты поддельные увольнительные клепаешь, – тон командира ничего хорошего не предвещал.

– Нет никакого клише, – Валера знал золотое правило, даже под пытками ни в чем не сознаваться. Но курсант не успел еще узнать, как следует нового командира. Капитан-лейтенант американцев раскалывал нехотя, поэтому, усмехнувшись, он заключил:

– До тех пор, пока клише не будет у меня, ты из кабинета не выйдешь.

Через три часа курсант понял, что командир дело знает, да и время уже подошло к ужину, в животе предательски урчало. Постучав в дверь, которую предусмотрительный командир роты, уходя, закрыл, Васильков позвал дневального и попросил найти командира.

– Ну что, будем сознаваться? – открыв дверь, спросил Антипин.

– Принесите мне, пожалуйста, из класса готовальню, тушь и дайте кусок ватмана, – вздохнув, попросил курсант.

– Зачем? – удивился командир роты.

– Увидите.

Принесли готовальню и тушь, ватман нашелся у старшины, который вместе с другими курсантами, проклиная все и вся, оформлял в роте наглядную агитацию.

– Теперь прошу не мешать, – попросил Васильков и приступил к делу, тем более слюны у него было в избытке – на стене висела фотография полуголой девицы.

Через час Валера представил нарисованную на куске ватмана печать. Даже у видавшего виды командира от удивления вытянулось лицо: “Как это???”.

Немного отойдя от изумления, бывший осназовец разразился тирадой:

– Значит так, месяц без берега, обещание, что больше этих художеств не будет и я в особый отдел о твоем умении не сообщаю.

Валера попытался поторговаться:

– Товарищ командир, много месяц-то. Я уже все осознал.

В этот момент в дверь кабинета постучали.

– Войдите, – не совсем еще оправившись от Валериной наглости, машинально произнес командир.

В кабинет зашли курсанты, оформлявшие в роте наглядную агитацию:

– Товарищ командир, у нас тушь кончилась и перьев плакатных нет.

– Пьете вы тушь эту что ли!? Ладно, завтра принесу, – отсутствующим голосом ответил капитан-лейтенант.

И вдруг его осенило!

– Идите погуляйте, – приказал он курсантам, и как только за ними закрылась дверь обратился к Василькову:

– Много говоришь месяц. Хорошо, наглядную агитацию оформишь и пойдешь в увольнение. Месяца хватит?

Валерий не любил заниматься общественными делами, но на этот раз пришлось согласиться. К пятнице он записался в увольнение. Старшина класса, вычеркивая его из списков, напомнил:

– Валера, командир велел, до его особого указания тебя в увольнение не пускать.

Не теряя времени даром, Васильков бросился в кабинет командира роты:

– Товарищ командир! Почему меня в увольнение не пускают?

Командир к Валериной наглости уже привык, поэтому без комментариев произнес:

– Наш уговор забыл? Только после оформления Ленинской комнаты!

– Так готово уже все.

– Как готово, ну-ка, пойдем посмотрим.