Глава седьмая

Все началось с того, что на Бориса напали в туалете.

Нерон сказал, что надо… ну, не мочить, а просто отнять деньги у Бера в туалете.

– Зачем нам светиться? – спросил Оловянный. – Выйдет на улицу, и там разделаем его, как черепаху.

– Мы слишком долго его искали, – сказал Нерон. – Ускользнет. В общем, так: ты постоишь у двери, а я дам ему по балде. А хочешь, давай ты. А я постою у двери. Вообще, конечно, рискованно.

– Давай подождем до конца.

– Нет, не могу, – ответил Нерон. – Деньги ляжку жгут.

– У меня. Я чувствую, что они уже у меня.

Олька спросила Бориса:

– Вы успокоились?

– Почти. Хотя практически это невозможно. – И он обратился к Сильвио: – Ну!

– Не могу, – наконец сказал Сильвио.

– Почему?!

– Я вспомнил. Я вспомнил, что это очень дорогие вещи. – И он прошептал на ухо Борису: – Из расчески упала золотая пятерка.

– Сильвио, – сказала Олька, – ты что там шепчешь? А? Я здесь, а ты разговариваешь шепотом. Это знаешь ли, некультурно. Что подумают люди?

– Я потом тебе расскажу.

– Потом – суп с котом, – провела Олька свою коронную фразу. – Почему ты не рассказал об этом раньше?

– О чем?

– О том, естественно, о чем ты сейчас говорил с Борисом.

– Я сам только что, можно сказать, вспомнил, – сказал Сильвио. – Я бы рассказал тебе первой, но вот Борис очень настаивает. Ты видишь, он психует. Пришлось ему сказать сейчас, но чтобы не слышали другие. Ты видишь: все навострили уши.

– Сильвио, – строго сказала Олька, – не выдумывай. Кому мы нужны? Здесь все заняты своим меню. И кстати, – добавила она: – Борис, ты что заказал? Ты заказал:

– Золотую котлету, серебряную… что там было серебряного, Сильвио?

– Кажется, серебряного цыпленка табака.

– И изумрудные пельмени!

– Неужели, я это заказал? – весело спросил Борис.

– Зря вы смеетесь, – сказала Олька, – нас могут принять за каких-то деревенщин, совершенно не представляющих себе, что можно заказывать в ресторане.

– Хорошо, я скажу, – Сильвио оглянулся по сторонам, – что в серебряной кружке коньяк не кончается. – Только молчите. Вы можете заставить посторонних обратить на нас внимание. Теперь я понял, почему меня нашли на кладбище. Это не случайность.

– Не случайность, – повторил Борис, – и отломил кусочек хлеба. Он посолил его и съел. – Мне это нравится. Не случайно оказаться на кладбище. И да:

– Где наши холодные закуски?! – крикнул Борис чуть ли не на весь зал.

– Несу, несу, – радостно, на бегу ответила Ин. – Вот, пожалуйста, рыбка…

– Мы заказывали рыбу? – спросила Олька.

– Это не обычная рыбка, – сказала Ин.

– А какая?

– Красная.

– Красная? Разве бывает красная рыба?

– Бывает, – сказала Ин. – Пожалуйста, Оливье, грибочки Кокон и Боржоми.

– Мы это заказывали? – опять удивленно спросила Олька. – Вы не ошиблись? Посмотрите там, у себя: вы правильно записали?

– Не всяко слово в строку пишется, – сказала официантка, и убежала.

– Теперь я не удивляюсь, что она не обратила внимания на изумрудные котлеты, – сказал Сильвио.

– Да я тоже поняла, – сказала Олька, – она носит то, что считает нужным.

– Работать так легко и приятно, – сказал Борис. И добавил: – Я был в Италии, там часто так делается. Никаких заказов. Всегда:

– Получите лучшее, что есть у нас.

– Вы хотите взять у меня все, – сказал Сильвио. – Все, что у меня есть лучшего.

– Было.

– Да, было, – сказал Сильвио, – все, что было у меня хорошего. – Он осмотрелся по сторонам, потом повернулся назад.

– Что ты там увидел? – спросила Олька. – У тебя такое лицо, как будто ты увидел чудовище в нашем озере.

– Я не могу здесь говорить, – сказал Сильвио. – Давайте выйдем в фойе, покурим.

– Курить можно и здесь, – сказал Борис. – Впрочем, изволь, выйдем.

– Я останусь здесь, – сказала Олька, – а то могут подумать, что мы уже сбежали.

– Пусть думают, что хотят, – сказал Борис. – Мы имеем полное право выйти и покурить в фойе.

– Тем более мы имеем желание сходить в туалет, – сказал Сильвио.

– Право есть, – сказала Олька, – но возможности наши ограничены. И знаете почему? Я буду думать, что наша официантка думает, что мы убежали.

– Мы еще ничего не ели, – сказал Борис. – И следовательно, думать она не будет. Еще не вечер, чтобы думать.

– Ну хорошо, тогда я пойду с вами.

Они вышли и закурили около зеркал.

– Я не буду, – сказала Олька.

– Бросила? – спросил Борис.

– Нет.

– А что тогда? У меня есть Мальборо. Будете?

– Нет.

– Почему?

– Я не курю. К сожалению.

– Нет, вы не очень меня обидели. Это ваше личное дело. Итак, вы кого-то увидели? – обратился Борис к Сильвио.

– Да. Мне кажется, это человек, который принял участие в том, что я попал на кладбище.

– Вы его знали раньше?

– Это он напал на меня в санчасти.

– Все ясно, – сказал Борис.

– Что ясно?

– Вас уже заказали. Я думал, что успею раньше. Теперь вижу, меня опередили.

– Интересно, заметил ли он нас? – спросила Олька. – Я имею в виду тебя, – она положила руку на плечо Сильвио.

– Если не заметил, то заметит, – сказал Бер.

– Может быть, нам лучше уйти? – сказала Олька.

– Мы должны идти на Вы, – сказал Борис. И добавил: – Иначе мы никогда не узнаем, где наши вещи с планеты Сириус.

– Вы думаете, что они с Сириуса? – спросила Олька.

– Вы думаете, они наши? – спросил Сильвио.

– Не будем уточнять формулировки, друзья мои, – сказал Борис, – мы должны быть одной командой. Иначе нас перестреляют, как диких куропаток. Вы согласны?

– Согласны – да, или согласны – нет? – спросила Олька.

– Дорогая леди, сейчас не время для демагогий, – сказал Борис. – И давайте объединимся.

– Да мы уже объединились, – сказал Сильвио. – Дорогая, думаю, мы не против.

– Думаю, да, – сказала Олька, – ведь у этого парня есть деньги. – Она положила вторую руку на плечо Бориса, и добавила:

– К сожалению, не так много, как ожидалось.

– У меня будут еще деньги, – сказал Борис. И добавил: – Вы идите в зал, а я, извините, зайду в туалет.

Далее, он заходит в туалет, а там уже сидят в кабинках Нерон и Оловянный.

Борис был ближе к кабинке, где стоял Оловянный. Но Оловянный никак не мог решиться первым напасть. Просто на просто он боялся. Борис уже начал застегивать ширинку. Вот-вот он повернется. Когда Нерон распахнул свою кабинку Борис уже начал поворачиваться. Нерон сказал:

– Ну, ты че, козел, обосрался?

Борису не удалось собраться с мыслями, чтобы достойно ответить на этот вопрос. Тем более, что он и относился-то не к нему, а к все еще скрывавшемуся за дверью Оловянному. Борис получил удар пудового кулака в челюсть. Тут послышались шаги. В туалет вошел кто-то еще. Нерон двинулся навстречу, чтобы задержать нового посетителя. Перед поворотом он обернулся и с изумлением увидел, что Борис приподнялся на одно колено. Он понял, что уже не успеет вернуться и добить клиента. Тогда Нерон заорал:

– Оловянный, мать твою! – И этих слов, наконец, хватило, чтобы вывести капитана из летаргического сна. Борис даже не успел повернуть голову в его сторону. Ну, не думал же он, что его тут пасет целая банда. И Оловянный ударом в лоб опять уложил Богатенького Буратино около писсуара. Он так и сказал:

– Сегодня ты приезжий, Богатенький Буратино. У меня еще никто не уползал.

– Слишком много базаришь, – негромко сказал Нерон. И добавил: – Гроссе бандит. – И он перекрыл путь уже собравшемуся повернуть посетителю туалета. – Позвоните, пожалуйста, в скорую помощь, – сказал он, – клиенту плохо стало.

И мужчина в галстуке, несмотря на большое желание зайти в туалет, послушно повернул назад и двинулся к телефону-автомату. Хотя он мог бы совершенно спокойно сказать:

– Да вы сами идите и позвоните. Телефон-то вон он, на стене висит. Но врожденный культурный образ мыслей не позволил ему отказать Нерону. Этот парень был начальником цеха на заводе, и Нерона он знал. И Нерон как-то с ним знакомился, но забыл. Ну, или ему показалось, что забыл. Так бывает.