Подготовка к нападению на Германию шла с соблюдением тех же правил. Наши стратеги, загадочно улыбаясь, говорили: если враг навяжет нам войну, мы будем вынуждены отбиваться на его территории.

Именно так и были составлены задания на стратегическую игру:

15 июля 1941 года Германия нападает на Советский Союз, германские войска прорвались на 70-120 км в глубь советской территории, но к 1 августа 1941 года были отброшены на исходное положение. (РГВА, фонд 37977, опись 5, дело 564, листы 32-34) Это такой зачин. Это присказка, которая с самой игрой ничего общего не имела.

Как именно «Западные» нападали, как удалось их остановить и выбить с нашей территории, – об этом в задании не сказано ни единого слова. Это и не важно. Главное в том, что напали они, а мы их вышибли к государственной границе на исходное положение. Вот именно с этого момента, т. е. с нашей государственной границы и начались стратегическая игра.

С этого момента развернулись «ответные действия» Красной Армии в Восточной Пруссии.

Вторжение германской армии на нашу территорию и отражение агрессии совершенно не интересовали Сталина, Жукова и всех остальных.

Их интерес в другом: как вести боевые действия с рубежа государственной границы. Вот это и было темой первой игры.

И если в преамбуле условий игры записано, что германские войска напали и продвинулись вперед, то в этом заслуги Жукова нет.

Таковы условия. Их писал не Жуков. Для того, чтобы напасть и продвинуться на советскую территорию Жукову, который играл роль германского стратега, не надо было ни размышлять, ни принимать решений.

Если бы на место Жукова назначили другого гения, то все равно действовала бы все та же преамбула: враги напали и продвинулись на несколько десятков километров в глубь нашей страны.

Точно также и Павлову, который играл роль советского полководца, не надо было размышлять, как отбить вторжение. Обо всем этом было скороговоркой сказано во вводной части и к делу отношения не имело.

Но даже если и считать, что в ходе стратегической игры гениальный Жуков продвинулся вперед на территорию Советского Союза, то следует помнить, что его тут же быстро и без труда вышибли на исходное положение.

5.В рассказ Жукова о стратегической игре вкрались следующие неточности.

Жуков рассказывал: «Павлов, командовавший Западным военным округом, играл за нас, командовал „красными“, нашим Западным фронтом.

На Юго-Западном фронте ему подыгрывал Штерн». Тут двойное искажение.

Во-первых, Павлов, как и Жуков, сначала командовал одной стороной, затем другой. Во-вторых, Штерн Павлову не подыгрывал, и в команде Павлова его не было.

В первой игре Штерн был в команде Жукова, командовал 8-й германской армией, а во второй игре Штерн участия не принимал.

Жуков повествует: «Взяв реальные исходные данные и силы противника – немцев» … Жуков ошибся.

По условиям игры германские войска, руководимые Жуковым, имели в Восточной Пруссии 3512 танков и 3336 боевых самолетов.

На самом деле армия Гитлера не имела такого количества танков и самолетов ни в Восточной Пруссии, ни на всем советско-германском фронте от Ледовитого океана до Черного моря.

В ходе игры количество немецких дивизий у Жукова в Восточной Пруссии и оккупированных областях Польши было вдвое больше того, что было у немцев на самом деле.

«Я, командуя „синими“, развил операцию именно на тех направлениях, на которых потом развивали их немцы. Наносил свои главные удары там, где они их потом наносили». Тут опять наш рассказчик увлекся. В 1993 году группа российских военных историков составила официальную справку о тех играх.

Группой руководил главный военный историк Российской Армии генерал-майор В. А. Золотарев, профессор, доктор наук.

Вот официальное заключение двадцати трех ведущих экспертов:

«В январе 1941 года оперативно-стратегическое звено командного состава РККА разыгрывало на картах такой вариант военных действий, который реальными „Западными“, т. е. Германией, не намечался». (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940. Стр. 389)

А Жуков не унимается: «Группировки сложились так, как они потом сложились во время войны.

Конфигурация наших границ, местность, обстановка – все подсказывало мне именно такие решения, которые они потом подсказали немцам. Игра длилась около восьми суток.

Руководство игрой искусственно замедляло темп продвижения „синих“, придерживало его. Но „синие“ на восьмые сутки продвинулись до района Барановичей, причем, повторяю, при искусственно замедленном темпе продвижения».

Я с этим спорить не буду. Слово экспертам: «В обоих играх действия сторон на направлении Брест, Барановичи (Восточный фронт „Западных“) и Брест, Варшава (Западный фронт „Восточных“) не разыгрывались» (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940. Стр. 389)

6.Жуковское хамство легендарно.

И в военное, и в мирное время он тыкал всем, кто ниже рангом, начиная с тех, у кого по три и по четыре генеральских звезды на плечах. Даже не так: начиная с тех, у кого такие же маршальские звезды на плечах.

Свидетельствует Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский: «После разговора по „ВЧ“ с Жуковым я вынужден был ему заявить, что если он не изменит тона, то я прерву разговор с ним. Допускаемая им в тот день грубость переходила всякие границы». («ВИЖ» 1989 № 6 стр. 55)

Есть у историков такое понятие – ненамеренное свидетельство.

Это ситуация, когда свидетель говорит и пишет одно, но между слов и строк, как шило из мешка, проступает нечто другое. И это другое – правда.

Разведчик Владимир Карпов прошел войну.

Делал на фронте самую опасную работу – много раз ходил во вражеский тыл и брал «языков».

Разведка может достать и сопоставить тысячи данных.

Звукометристы способны рассчитать положение любой артиллерийской батареи. Фотодешифровщики по одному снимку могут вскрыть изменения в группировке противника.

Радиоразведчики могут перехватить и расшифровать сообщения особой важности. И все же у командира сомнение: стоит перед нами дивизия СС «Мертвая голова» или это только ее видимость? И тогда командир требует: дайте «языка»! Карпов давал «языков». Давал таких, какие требовались.

За то был удостоен Золотой Звезды Героя Советского Союза. После войны пошел в писатели.

Поднялся до высшей писательской должности – стал секретарем Союза писателей СССР. Карпов много раз встречал Жукова и написал хвалебную книгу о нем: велик, могуч, непобедим.

Но между строк проглядывает совсем другой Жуков. Вот разговор писателя с великим полководцем.

«Жуков посмотрел на меня, перевел взор на Золотую Звезду на моей груди и спросил:

– За что Звезду получил?

– За языками лазил…

Лицо Жукова явно посветлело, он всегда радушно относился к разведчикам.

– А где у меня служил, подполковник?

– Все мы у вас служили, товарищ маршал.» («Красная Звезда» 1 марта 1997)

Карпов к Жукову на «вы», а Жуков Карпову тычет.

Жуков разговаривает с Карповым, как Брежнев разговаривал с польским диктатором Войцехом Ярузельским.

В свое время Владимир Буковский вывез из архивов ЦК КПСС огромное количество документов. Вот кусочек из стенограммы:

Л. И. БРЕЖНЕВ. Здравствуй, Войцех.

В. ЯРУЗЕЛЬСКИЙ. Здравствуйте, глубокоуважаемый, дорогой Леонид Ильич.

Так и у Жукова с Карповым.

В Британской армии молодого лейтенанта учат относиться к подруге подчиненного солдата с таким же уважением, с каким он относится к генеральской жене. В нашей армии этому не учат. Во всяком случае, Жуков, прослужив более сорока лет в армии, основ культуры не освоил. Жуков опальный маршал, которого с позором выгнали из армии и с вершин власти.

Перед Жуковым – офицер-фронтовик Карпов.

Уважай его, Жуков! Костями таких, как он, вымощена земля от Москвы до Берлина, от Питера до Вены, от Сталинграда до Кенигсберга и Праги. Не простой фронтовик перед тобой, а Герой. Сними, Жуков, шапку перед фронтовым разведчиком! Это на его горбу ты и в Киев, и в Варшаву, и в Берлин въехал!

Ан, нет. Герой-фронтовик обращается к Жукову: что вы, Георгий Константинович, думаете по этому вопросу?

А в ответ: да ты понимаешь…

И вот нам рассказывают, что Жуков любил солдат и уважал. Какое уважение? Встреча Карпова и Жукова – через два десятка лет после войны. Жуков давно не министр обороны. Карпов Жукову не подчинен. Но Жуков все равно тычет.

Можно на эту ситуацию и с другой стороны посмотреть. Карпов в момент встречи с Жуковым не просто бывший разведчик, а крупный номенклатурный чин, кандидат на высшие посты в писательской иерархии. Уважай, Жуков, его хоть в этом качестве. Но Жуков знает: Карпов над ним не начальник, потому Жуков ведет себя с номенклатурным чином как барин с холопом.

Правда, и Карпов хорош. На фронте генералы боялись расстрела, потому терпели жуковское хамство. А чего боялся Карпов? Хлопнул бы дверью, да ушел.

Но не хлопнул, не ушел, а написал книгу о жуковском величии. Хотел показать гения стратегического, но против своего желания показал невежественного унтера, наглеца и нахала.

7.Удивительное – рядом. Фантастические рассказы Жукова о том, как он предвосхитил германский план и как громил Павлова, повторены нашей пропагандой тысячи раз и на самом высоком уровне.

О совещании высшего командного состава и стратегических играх писали множество раз наши маршалы и генералы.

Вот типичный образец. Выступает генерал армии А. М. Майоров: «Целью планировавшейся оперативно-стратегической игры являлось проверить возможность Красной Армии по отражению надвигавшейся фашистской агрессии… В разработанном генералом армии Г. К. Жуковым плане „наступления“ были учтены все слагаемые военного потенциала фашистской Германии, полученный вермахтом опыт ведения „молниеносной войны“ на Западе. И надо сказать, что „красным“, обороняющейся стороне, представлявшей в ходе игры наши Вооруженные силы, потребовалось немало усилий, чтобы остановить натиск „синих“. („ВИЖ“ 1986 № 12 Стр. 41)

Нет, товарищ Майоров, не разрабатывал Жуков никаких планов немецкого наступления и не учитывал никаких слагаемых военного потенциала Германии.

И «красной» стороне вообще не потребовалось никаких усилий, чтобы наступление Жукова остановить и вышвырнуть его на исходные рубежи, а затем – и гораздо дальше на Запад.

Жуков врал о своих победах, а наши маршалы и генералы, такие, как генерал армии Майоров, проявили совершенно невероятное ротозейство. Они слушали хвастуна, повторяли и разносили по миру его удивительные рассказы.