Так и получилось. К району обороны роты старшего лейтенанта П. В. Недошивина начали продвигаться вражеские танки и пехота. Встретили их дружным огнем и сорвали атаку. Потеряв два танка и до двух десятков пехотинцев, немцы отошли на исходный рубеж. Постепенно грохот боя начал сотрясать весь участок обороны полка и его соседей – от села Брянцево на севере до деревни Черкассы на юге.

Мой танк за боевым порядком первого батальона. Его командир капитан Гуменюк – человек новый, и меня, конечно, волнует, как он организует управление боем, сумеет ли сориентироваться в быстро меняющейся обстановке.

А она накаляется с каждой минутой. Не считаясь с потерями, гитлеровцы идут вперед, стремятся пробить брешь в нашей обороне и прорваться вдоль Ленинградского шоссе в сторону Торжка.

При отражении одной из атак мой танк вырвался вперед и попал под артиллерийский обстрел. Вражеский снаряд пробил лобовую броню. Был тяжело ранен в грудь механик-водитель Иван Августинович. Я продолжал отстреливаться, а сержант Сергутов, собрав все имевшиеся у нас индивидуальные пакеты, перевязывал товарища.

Но рана оказалась смертельной. Навсегда остался в моей памяти этот красивый светловолосый парень – сын калининского железнодорожника, опытный механик-водитель, отважный воин.

Оказавшись в подбитой машине, я не мог управлять полком. К тому же гитлеровцы заметили поврежденный танк, и большая группа пехоты стала подбираться к нему. Пришлось отстреливаться. Выручили нас соседи. Три танка из 46-го мотоциклетного полка рассеяли вражескую пехоту. Тем временем подошли танки нашего полка и взяли мою машину на буксир. Повреждение было устранено, и командирская тридцатьчетверка, механиком-водителем которой стал сержант А. Н. Павлов, заняла свое место в строю…

Удерживать занимаемые позиции нам становится все труднее. Превосходство в силах и средствах явно на стороне противника. Немцы потеснили нас от Горбатого Моста, усиливают нажим вдоль Ленинградского шоссе. Капитан Баскаков докладывает:

– Пехота и танки противника обошли роту лейтенанта Фролова и продвигаются к Никола Малице.

А ведь там командный пункт бригады… Не теряя времени, выделил группу танков.

Ее возглавил и повел к Никола Малице только что прибывший в полк мой заместитель майор П. Ф. Вишняков. Вот что доложил он потом о событиях, развернувшихся в районе командного пункта бригады:

– К Никола Малице мы шли на полной скорости, но немецкие танки уже ворвались в село. Настигли их, когда они приближались к церкви. Шедший в голове взвод лейтенанта В. П. Богатырева с ходу развернулся и завязал бой на коротких дистанциях. В этой схватке было сожжено три вражеских танка, раздавлено два противотанковых орудия, уничтожено до взвода пехоты. Командир танка заместитель политрука В. А. Вотинцев захватил фашистскую машину с прицепом, груженную боеприпасами. Остальные танки и пехота гитлеровцев поспешно откатились…

Пока группа Вишнякова вела бой в Никола Малице, положение на участке полка еще более осложнилось. Танков у нас осталось мало, и немцы не замедлили воспользоваться этим, усилили нажим.

Батальон Баскакова пришлось отвести на запасные позиции. Но, отходя, мы все время контратаковали противника.

Используя подвижность тридцатьчетверок, надежную броневую защиту тяжелых танков КВ, их огневую мощь, наши малочисленные роты упреждали прорывы гитлеровцев, наносили им чувствительные удары. Немецким танкам все же иногда удавалось проскакивать в стыки между ротами и батальонами, пробиваться на наши фланги, выходить даже в тыл.

В эти часы жаркого боя район Никола Малица, Медное, Брянцево представлял своего рода «слоеный пирог». Группы советских и немецких танков растекались по полям, сталкивались в коротких схватках. Быстро маневрируя, наши экипажи отбрасывали противника или уничтожали его.

Во время одного из прорывов вражеских танков и пехоты к Никола Малице работникам штаба бригады пришлось взяться за оружие. В этом бою погиб начальник штаба бригады майор А. М. Любецкий. Мы тяжело переживали эту потерю.

Близился вечер. Ни та, ни другая сторона не добилась серьезного успеха. Мы лишь немного отошли от Калинина, но по-прежнему седлали Ленинградское шоссе. Немцы, предпринявшие множество танковых атак, так и не смогли прорваться в направлении Торжка.

На командный пункт полка неожиданно приехал на броневичке комиссар бригады Н. В. Шаталов. Докладываю ему обстановку:

– Одна танковая рота вместе с пехотой 934-го стрелкового полка ведет бой севернее деревни Черкассы, две роты с мотострелковым батальоном бригады продолжают отражать атаки немцев вдоль Ленинградского шоссе, одна рота вместе с 46-м мотоциклетным полком удерживает рубеж на левом фланге у села Брянцево, две роты в Комсомольской роще – они составляют подвижную группу, которая дважды ликвидировала прорыв гитлеровцев в наш тыл…

Шаталов поднимается на броневик, укрытый в кустарнике, в бинокль смотрит в сторону Калинина, Октябрьской железной дороги, Ленинградского шоссе. Там продолжают бой наши роты. Несколько вражеских машин неподвижно стоят недалеко от железнодорожной насыпи, три догорают у Горбатого Моста.

Шаталов насчитал пятнадцать подбитых немецких танков.

«– Хорошо поработали», – сказал он.

– Против нас уже действуют не передовые подразделения, а крупные силы танков и пехоты противника, – заметил я.

– Броневик Червоткина там? – спросил комиссар, показывая рукой в сторону Горбатого Моста.

– Там, товарищ комиссар. Эвакуировать его с поля боя так и не удалось.

– Жаль, – вздохнул Шаталов. – Такие люди… Они достойны песен и легенд…

Комиссар немного помолчал и, как бы подводя итог своим мыслям, сказал:

– Здесь решается многое.

Удержимся на этих рубежах, сумеем отбросить немцев от Калинина – облегчим положение защитников Москвы и Ленинграда. Каждый подбитый танк, уничтоженное орудие или пулемет уменьшает шансы врага на окружение Москвы…

«– Силы слишком неравные, товарищ комиссар», – говорю я.

– Против нас и наших соседей гитлеровцы сегодня ввели в бой более 80 танков с мотопехотой. Два десятка мы сожгли и подбили, а 60 продолжают наваливаться на нас, да и новые могут подойти. А в полку осталось всего девять тридцатьчетверок и КВ, остальные легкие.

Двинуть их в контратаку против средних немецких – значит погубить…

– Не переоценивайте силы врага, – не соглашается со мной комиссар. – Гитлеровцы только что прорвались сюда из-под Ржева.

Крупные силы они перебросить еще не могли, тылы наверняка отстали. Так что держитесь. Люди у вас опытные, обстрелянные, им и превосходство противника не страшно…

Разговор зашел о людях.

«– Третьи сутки не выходит из боя рота старшего лейтенанта П. В. Недошивина», – говорю я комиссару.

– Сейчас ею командует политрук Ф. Г. Тарасов, Недошивин ранен. Когда немцам удалось обойти роту с флангов, Тарасов организовал круговую оборону и призвал воинов «драться до последней возможности, но не пустить фашистов на Торжок».

Только сегодня рота тридцать раз открывала огонь по танкам противника. Люди устали до предела, и следовало бы им дать возможность хотя бы несколько часов отдохнуть, привести в порядок себя и машины. Но сделать этого я не могу – заменить роту некем, особенно сейчас, когда вражеские атаки следуют одна за другой.

– Да, пока не подойдут стрелковые дивизии, – согласился со мной комиссар, – об отдыхе не может быть и речи. Только Шаталов уехал в штаб бригады, как на участке полка и его соседей немцы, подтянув свежие силы, снова перешли в наступление.

До двух батальонов пехоты с тридцатью танками сбили наше слабое прикрытие севернее села Брянцево и, обойдя левый фланг 46-го мотоциклетного полка, ворвались в деревню Каликино, взяли под обстрел Ленинградское шоссе. Левый фланг нашего полка оказался под угрозой.

Вечером полковник Ротмистров отдал приказ отвести танки за реку Тверца.

Нелегко ему было поступить так.

Мне было известно, что командующий фронтом генерал И. С. Конев возлагал на нашу танковую бригаду и ее соседей большие надежды, рассчитывал, что они сумеют с ходу ворваться в Калинин или по крайней мере удержаться на подступах к городу до подхода частей 133-й и 185-й стрелковых дивизий и вместе с ними освободить его.

Используя превосходство в силах, гитлеровцы сорвали эти планы, вынудили нас отходить. Насколько это превосходство было значительным, мы узнали из показаний захваченного в плен в районе деревни Черкассы унтер-офицера из б-й немецкой пехотной дивизии.

Он показал, что 6-я пехотная дивизия получила задачу перерезать железную дорогу Москва – Ленинград и удерживать ее до взятия Москвы.

Кроме 6-й пехотной к Калинину подошли 6-я танковая и 36-я моторизованная дивизии…

Как вывести роты из боя, незаметно отвести их на новый рубеж?

Хоть и мало осталось танков в полку, но они находятся в непосредственном соприкосновении с противником.

Он сразу заметит, если мы уйдем со своих позиций, немедленно начнет преследование. Вместе с начальником штаба капитаном Калининым и комиссаром полка Дворкиным ищем ответ на этот вопрос.

Решаем командный пункт отвести в Марьино, где сейчас находятся наши тылы. С наступлением темноты танки, приняв на броню роты мотострелкового батальона, начнут отход. Чтобы ввести немцев в заблуждение, несколько боевых машин будут передвигаться с одного фланга на другой, имитируя перегруппировку.

Утром танки начнут действовать из засад, обрушивать на врага стремительные и неожиданные контрудары, задерживать его на каждом рубеже…

Закончив дела в штабе, опять спешу в батальоны. До наступления темноты надо успеть поставить задачу командирам батальонов, определить порядок отвода рот, места танковых засад. Хоть и мало времени, но коротко рассказываю Баскакову и Гуменюку о том, как мы применяли тактику засад в боях на подступах к Львову.

Идея понравилась комбатам.

– Боевой опыт – тоже оружие, – заметил Баскаков. – Постараемся использовать…

Стемнело. То в одной, то в другой стороне гудят танковые двигатели. Это передвигаются боевые машины, выполняя задачу «звукового прикрытия» отхода. А тем временем танки, облепленные со всех сторон мотострелками, на малой скорости, чтобы не создавать лишнего шума, отходят на новый рубеж.

Следующий день был для нас не менее напряженным. Танки полка, маневрируя вдоль Ленинградского шоссе на участке Никола Малица, Медное, то соединялись в стальной кулак и устремлялись в короткие контратаки на наступающего противника, то рассредоточивались, чтобы затаиться в засадах и обрушить на него внезапный сокрушительный огонь.

Удачно из засад действовали взвод КВ лейтенанта С. И. Гетманова и группа танков под командованием капитана Д. К. Гуменюка.

Взвод Гетманова уничтожил большую вражескую колонну, состоящую из мотоциклистов, танков, пехоты на бронетранспортерах и автомобилях с противотанковыми пушками на прицепе.

Группе капитана Д. К. Гуменюка удалось рассеять немецкую пехоту, двигавшуюся на бронетранспортерах под прикрытием броневиков и пушек.

На этом направлении гитлеровцы не прошли. Но в целом обстановка на участке полка к исходу дня 17 октября была очень тяжелой.

Под натиском превосходящих сил врага полк отходил. В одной из жарких схваток был тяжело ранен командир второго батальона капитан И. Д. Баскаков, ранены командир роты КВ старший лейтенант С. Г. Доценко, мой заместитель по технической части военинженер 3 ранга Ф. Л. Бялоцкий.

Несколько экипажей остались в братских могилах.

Под вечер на командный пункт полка, что находился на южной окраине деревни Букарево, заглянул полковник Ротмистров. Первый вопрос об обстановке.

– Танкисты держались стойко, товарищ комбриг, – докладываю я, – но все же пришлось отойти. У нас почти кончились боеприпасы…

– Храбрости и выдержки нашим танкистам не занимать, да и умения тоже: танковые засады вполне оправдали себя, – похвалил нас Ротмистров.

Однако комбриг был невесел. За отход бригады с него, конечно, спросят строго. Была и другая причина для грусти, о которой знали немногие. Недалеко отсюда находился Селижаровский район Калининской области, а там деревня Скорово, в которой родился и рос Павел Алексеевич. Так что воевал он в родных местах…

«– Будем надеяться», – сказал Ротмистров, прощаясь, – что до утра немцы не начнут наступление. Эта передышка нам очень нужна. Может, успеют подойти стрелковые дивизии, и тогда дело пойдет по-другому…

Бои в районе села Медное продолжались и в последующие дни. Вместе с 46-м мотоциклетным полком и другими частями мы остановили продвижение гитлеровцев в сторону Торжка.

Тем временем на наш участок фронта подошли полки 133-й и 185-й стрелковых дивизий. Началась подготовка к новому наступлению. В ротах имелось уже по 5–8 танков. Полк был пополнен отремонтированными машинами и личным составом. Бригаду переподчинили командующему 31-й армией генерал-майору В. А. Юшкевичу.

Вечером 19 октября, закончив обычные дела, я выбрал время немного поспать. Ординарец сержант Михайлов приготовил место – постелил на жалюзи танка брезент. Здесь любят отдыхать танкисты. Даже в холодное время, завернувшись в брезент, чувствуешь себя как на печке. Однако заснуть я не успел. Подбежал телефонист и сообщил:

– Вызывают из штаба бригады.

В трубке слышу голос капитана Краснова – нового начальника штаба бригады, назначенного вместо убитого в Никола Малице майора М. А. Любецкого. Краснов передал, что в полк выехал комбриг.

Вскоре Павел Алексеевич прибыл и сразу приступил к делу.

«– Мы остановили немцев», – сказал он, – но острие их клина по-прежнему нацелено из-за Волги к Медному и на Торжок.

Пока они подтягивают резервы, мы вместе с подошедшими сибирскими стрелками срежем острие этого клина.

– С сибиряками дело пойдет, – не скрывая радости, заметил капитан Калинин.

– Будем надеяться, – поддержал его Ротмистров. – А теперь смотрите сюда, – он постучал карандашом по разложенной на столе карте.

Комбриг отметил участок прорыва и направление атаки, поставил боевую задачу. Она состояла в том, чтобы во взаимодействии с полками 133-й и 185-й стрелковых дивизий прорвать позиции врага, перешедшего к обороне, и, развивая наступление, освободить Медное и Никола Малицу. Готовность к атаке – к утру.

Наступать нам предстояло с преодолением реки Тверца.

Ротмистров, выслушав мое решение на атаку, согласился с ним, но заметил:

– А что, если мы попробуем еще раз обмануть противника и заставим его рассредоточить танки и артиллерию на широком фронте…

Через час на Ленинградское шоссе вышли тракторы. Гул их двигателей не мог не привлечь внимание гитлеровцев. К передовой тракторы шли на большой скорости, временами даже включали свет, входили в лес правее шоссе, а затем уходили за неисправными танками и буксировали их в тыл.

В ложном месте сосредоточения оставались небольшие костры. Через полчаса-час тракторы повторяли свой марш. За организацию этого маневра отвечал заместитель по технической части капитан А. Ф. Сотников.

Пока продолжалась ложная перегруппировка сил, я собрал командиров батальонов и рот. Некоторые из них только недавно прибыли в полк.

Хотелось, чтобы перед боем они поближе познакомились друг с другом.

Представляю присутствующим невысокого черноусого капитана. Это командир первого батальона Данила Кондратьевич Гуменюк.

В боях он не новичок, сражался с фашистскими танками под Псковом и на других участках фронта. Сегодня подбил три вражеские машины.

Комиссар первого батальона старший политрук Сенин, командиры рот старший лейтенант Ерошин, лейтенанты Фролов и Ляшенко внимательно смотрят на своего комбата…

Во втором батальоне тоже новый командир – Александр Николаевич Ушаков. Воюет он от самой границы, но у нас совсем недавно.

Прошу комиссара батальона старшего политрука Мартынова, командиров рот старшего лейтенанта Савина, лейтенантов Загребина и Морозова помогать комбату во всем.

Вместе с командирами батальонов и рот мы подробно ознакомились с задачей, поставленной полку командиром бригады, определили, как лучше осуществлять взаимодействие в начале и в ходе атаки, нанесли на свои карты исходные позиции стрелковых батальонов первого эшелона, танковых рот полка.

До глубокой ночи в батальонах шла напряженная работа по подготовке к завтрашней атаке. Надо отдать должное нашим тыловикам. Они своевременно доставили и горячую пищу, и боеприпасы, и горючее.

На рассвете начальник штаба постучал в танк, где я коротал остаток ночи.

– Хитрость удалась, – довольно улыбаясь, сообщил он. – Гребнев докладывает: разведгруппа побывала на правом берегу Тьмы и установила, что немцы всю ночь перебрасывали артиллерию и танки к югу от шоссе.

– Это хорошо. Значит, севернее они нас не ждут… Рано утром со стороны Ржева появились фашистские бомбардировщики.

Слева от нас, километрах в двух от деревни Слобода и недалеко от деревни Круча, взлетели ракеты. Это противник обозначил свой передний край. Самолеты разворачиваются над деревней Крупшево и начинают пикировать на лес, в который вчера вечером уходили наши тракторы-тягачи. Именно там грохочут сейчас частые взрывы бомб.

Налет кончился. В районе Крупшево и в лесу наблюдаются пожары. Но они на сей раз не настоящие. Это горит облитый мазутом и газойлем хворост, подожженный специально созданной нами имитационной командой.

На несколько минут установилась тишина. Но вот справа от шоссе послышался перестук пулеметов и автоматов. Где-то сзади глухо ухнули орудийные выстрелы. Это открыла огонь артиллерия стрелковых дивизий. А со стороны Калинина опять появились вражеские самолеты. Идут группа за группой вдоль Ленинградского шоссе. Едва перелетев Медное и реку Тверца, снижаются и сбрасывают бомбы. На сей раз они рвутся недалеко от расположения наших танковых рот.

Близится время начала атаки. Утренний туман еще не рассеялся. Он заполняет ложбины, закрывает кусты. Для нас это даже хорошо. Батальоны смогут незаметно подойти к немецким позициям.

После огневого налета нашей артиллерии в атаку пошли танки первого эшелона. Не отрываясь от перископа, слежу за их движением. Идут по полю, приближаясь к реке Тверца, которую нам предстоит преодолеть с ходу. Враг ставит огневой заслон – снаряды и мины ложатся перед нашими танками. Но экипажи капитана Гуменюка продолжают идти вперед. Все чаще раздаются выстрелы танковых пушек. [147]

Бой гремит уже у реки Тверца. Гитлеровцы отходят, оставляя немало убитых и раненых. Батальон Гуменюка ворвался на окраину села. Впереди – рота КВ лейтенанта Ляшенко. Но вот километрах в полутора от нас замечаю немецкие танки. Сначала два, потом еще пять. Часто стреляя, садами и огородами они продвигаются к мосту через Тверцу. Намерение врага понять нетрудно: уничтожить наши прорвавшиеся танки по частям и удержать Медное.

Вызываю капитана Гуменюка.

«– Результат атаки вижу», – говорю ему, – огнем поддержим. Направляйте Фролова к мосту. Ляшенко должен не допустить контратаки танков.

– Вас понял, – отвечает Гуменюк, – задачу выполним…

Рота КВ завязала огневой бой с немецкими танками и задержала их. Тем временем рота Фролова, устремившись к реке, захватила мост, переправилась на противоположный берег, ворвалась на окраину села.

Два экипажа из роты старшего лейтенанта Ляшенко обнаружили недалеко от моста брод и тоже выдвинулись на правый берег. В эти трудные и ответственные минуты хорошо поддержали танкистов и пехотинцев артиллеристы. Их новый огневой налет по позициям врага значительно облегчил выход на берег Тверцы. Еще вокруг бушевал бой, а на помощь нам спешили жители села Медного.