"Вставал он очень рано: в четыре часа утра, и первым его делом было совершение утренней молитвы.

Царь выходил в Крестовую палату, которая служила молельней, и там, пред иконостасом, сплошь уставленным горящими свечами и лампадами, читал полунощницу. По окончании ее царь прикладывался к иконам, а духовник царский окроплял его святою водою, которая свозилась от разных чудотворных икон.

Затем царь шел в покои к царице, спрашивал ее о здоровье и о том, хорошо ли она почивала, и вместе с нею направлялся к утрене.

В это время во дворце собирались придворные чины, которые в то время носили название бояр (высший чин), окольничих, думных дворян, стольников, стряпчих, детей боярских.

Все они ждали выхода царя, чтобы «бить ему челом» или поздравить его с добрым утром и пожелать ему доброго здоровья.

Утреня кончалась, растворялись двери из внутренних покоев в переднюю палату, и при выходе царя все падали на колени.

Этот утренний прием занимал немало времени, потому что бояре не ограничивались одним земным поклоном: чем больше боярин кланялся, тем больше он выражал усердия царю; бывало, за особые милости от царя боярин кланялся ему в землю до 30 раз сряду.

В сопровождении свиты из бояр царь шел к обедне в собор.

Выходы эти совершались торжественно; особенным блеском и пышностью отличались царские выходы в праздники.

Царь шел в богатой одежде, украшенной золотом, серебром и драгоценными каменьями.

На нем был царский кафтан, порфира, корона, в руках царский золоченый жезл.

Его окружали рынды – телохранители из сыновей знатных бояр, одетые в блестящие, белые, шитые серебром, кафтаны и высокие, также белые, бархатные шапки, украшенные жемчугом. Бояре шли в богатых разноцветных кафтанах.

В заключение шел отряд дворцовой гвардии – стрельцов. Кремль оглашался праздничным звоном колоколов всех кремлевских церквей и соборов. Толпы народа собирались в Кремль посмотреть на красивую церемонию и стояли стеной по обе стороны царского шествия.

После обедни, оканчивавшейся в будни часов в 10, царь шел во внутренние покои и там до обеда «сидел с бояр», т. е. занимался в боярской думе государственными делами.

Бояре рассаживались на скамьях «по породе», т. е. у кого старше и знаменитее род, тот садился впереди. Думные дьяки – писари стояли; но во время длинных заседаний царь приказывал и им садиться.

В праздничные дни дума не собиралась, а после обедни устраивались приемы иноземных послов или же приносили царю поздравления патриарх и духовенство.

Царь принимал послов всегда при блестящей обстановке с той целью, чтобы они могли видеть богатство и силу русского государства и рассказывали об этом у себя на родине.

До нас дошло описание посольского приема, оставленное одним из послов герцога Голштинского, Адамом Олеарием. Он рассказывает об этом следующее.

«Не доезжая нескольких верст до Москвы, посольство отправило гонца с известием о своем приближении. На другой день гонец вернулся, и посольство стало медленно подвигаться к городу.

По направлению из Москвы показались отряды блестящих всадников, которые, показавшись на мгновение, быстро уносились назад, а взамен их через несколько времени появлялись другие.

Под самой же Москвой по обе стороны от посольского шествия расположилось целое войско из нескольких тысяч стрельцов. При въезде в город послам подвели прекрасных белых коней с украшенными золотом и серебром чепраками и седлами, и царские пристава повели их к посольскому двору.

Там им было отведено богатое помещение; но зато они почти лишались свободы: у дверей посольского двора расставлялась стража, и послы не могли никуда выйти из своего почетного плена.

На другой день послы представлялись «пред светлые государевы очи». Открывалась торжественная процессия. Многочисленная толпа народа собиралась посмотреть на это зрелище.

Впереди послов несли редкие заморские подарки царю.

Царь обыкновенно принимал послов в Грановитой палате.

У передней стены стоял царский трон под золоченым балдахином, опиравшемся на четыре также золоченых столба, украшенных наверху серебряными орлами с распростертыми крыльями.

По одну сторону от трона стояла на возвышении держава, а по другую – золоченая лохань с умывальником и полотенцем. У подножия трона стояли рынды с серебряными топорами на плечах, а вдоль стен, по обе стороны, сидели бояре в вышитых кафтанах с высокими стоячими воротниками и высокими, в аршин, шапками.

Послы поочередно подходят к царю, который сидит на престоле в богатой одежде, украшенной драгоценными каменьями, и целуют у него руку. Допустивши всех к руке, царь тут же, к великому изумлению послов, моет руки над той лоханью, о которой только что говорено выше.

Этот последний обряд – омовение рук – совершался потому, что на Руси в старину смотрели на иностранцев как на людей нечистых, поганых, прикосновение к которым грязнит русских людей.

Конечно, такой обычай был неприятен послам и оскорблял их достоинство.

Поэтому к концу царствования Алексея Михайловича, когда Россия ближе познакомилась с Западом, обычай этот постепенно выходит из употребления.

Церемония приема послов заканчивалась подношением царю подарков. Послы, а затем царь спрашивали друг друга о здоровье. Иногда царь приглашал послов к столу.

В будни заседания думы продолжались до полудня, когда царь шел обедать. Если царь не приглашал к столу кого-нибудь из ближайших бояр, то обедал один. Царица обедала отдельно в своих покоях.

Как мы уже видели, Алексей Михайлович довольствовался самой простой, незатейливой пищей; но, тем не менее, к столу его подавалось и в будни до 70 блюд.

Он посылал то или другое кушанье в виде особой царской милости боярам.

Каждое блюдо, прежде чем дойти до царя, проходило через множество рук, начиная с повара, дворецкого, стольника, ключника, кравчего и т. д., причем каждый из них должен был отведывать кушанье.

Делалось это из боязни отравы, которой во дворце постоянно опасались, начиная с Грозного и смутного времени.

Таков был стол царя в будни.

От него отличались праздничные, парадные обеды, к которым царь приглашал своих бояр, а иногда иноземных послов.

И здесь царь хотел блеснуть своим богатством и хлебосольством.

Стол накрывался дорогой скатертью; расставлялась серебряная, позолоченная посуда: блюда, чаши, солонки и т. д., с разными украшениями и фигурами; ставилась, например, «немка серебренна, золочена, а у неё в руках лохань; кубок золоченый, а на кубке – колокольчик с язычком, а под кубком змей со свистом; слон серебренн, а на нем араб с топорком, на слоне чердак, на чердаке мужик с алебардой, три мужика с пиками».

Приготовлялись разные затейливые фигуры из теста, сахара, студня, как, например, башенки, дома, разные птицы.

На первом месте во главе стола садится царь; по обе стороны от царя вдоль стола садятся бояре, которые так же, как и в боярской думе, рассаживаются по старшинству и знатности рода.

Но здесь-то чинность и обрядность царского стола часто нарушались, и сам царь не мог справляться с гордыми боярами. Все дело происходило из-за мест за столом, кому садиться выше и кому ниже.

Количество боярских фамилий сильно разрослось к половине XVII века, так что трудно было следить за сменой одного боярского рода другим по старшинству.

Между тем каждый боярин считал кровной обидой для себя и всего своего рода сесть за столом после другого, род которого, по его мнению, был ниже.

Отсюда происходил раздор и перебранка между боярами в царской столовой.

Царь гневался и приказывал садиться по местам. Но не так-то легко было унять расходившегося боярина, и властного царского слова он на этот раз не слушался.

Дело доходило до того, что некоторые бояре разъезжались по домам; но царь посылал за ними и приказывал рассаживать их насильно. Боярин не хотел сидеть за столом.

«Хотя царь мне велит голову отсечь, – кричал он, – а мне не на своем месте, ниже других бояр, не сидеть!»

В конце концов, боярин спускался со скамьи под стол, да так и сидел там, под столом.

Конечно, царские столы не всегда проходили так шумно. Местничество было единственной причиной, когда чин и порядок царского дворца нарушались.

Обыкновенно же порядок соблюдался во всей строгости, и нарушители его наказывались.

После обеда Алексей Михайлович, если не ехал на Девичье поле на соколиную охоту, по древнему «благочестивому» русскому обычаю ложился отдыхать часа на два, на три, а затем шел к вечерне.

Остальное время дня царь проводил в семейном кругу; в царские покои призывались странники, так называемые «верховые старцы», и занимали царскую семью своими рассказами.

Иногда царь посвящал свободное время дня чтению книг, большею частью религиозно-нравственного, поучительного содержания. Это были жития святых, духовные слова и поучения, Св. Писание, книги нравоучительные и церковно-исторические.

Из писем Алексея Михайловича, сохранившихся до настоящего времени, между прочим из писем к патриарху Никону, видно, что он был очень начитанным и религиозно-образованным человеком: он отлично знал Св. Писание, историю церкви, церковные уставы и обряды.

Но Алексей Михайлович совсем не чуждался и светских книг.

Поэтому, кроме указанных выше книг душеспасительного содержания, он читал русские летописи, хроники и хронографы, книги по географии, посольские записки, а также повести, истории и рассказы легкого, увеселительного содержания, которые переходили к нам с Запада через Польшу.

Иногда вечера в царском дворце проводились в шумных, веселых забавах и потехах. Все шли в особую «Потешную палату».

Развлечения во дворце в XVII веке имели довольно грубый характер, который наглядно доказывал, как мало еще образование коснулось наших предков в то время.

Нужно заметить, что по развлечениям, которые употребляются теми или другими людьми, легче всего судить о степени их умственного и нравственного развития, потому что чем образованнее человек, тем разборчивее он относится к развлечениям; он не позволит себе, да ему будут не интересны и скучны грубые, безнравственные увеселения.

При Алексее Михайловиче были еще в большом ходу старинные забавы, когда на сцену выходили шуты, дураки, карлики, уроды, скоморохи, все в шутовских костюмах; они забавляли зрителей пляской, кривляньем, забавными, но бессмысленными шутками и прибаутками, которые казались интересными и до слез смешили тогдашних русских людей."

Узнав, как неплохо жилось царю Алексею Михайловичу, мы теперь можем продолжить наше повествование о его семье.

И тут надо сказать, что итоге трое из его сыновей впоследствии царствовали.

Но ни одна из дочерей не вышла замуж! Тоже своего рекорд в династии Романовых!

А далее случилось и вот что.

Поскольку своего сына Алексея от первого брака будущий царь и первый российский император Петр Первый собственноручно казнил, а новых наследников мужского пола на момент его смерти уже во втором браке у него не было, то императорский трон унаследовала его дочь от второго брака-Елизавета Петровна

Но она тоже в официальном браке не состояла и поэтому наследников не оставила и на престол взошел сын дочери Петра Первого -Анны Петровны – Петр III Фёдорович (урождённый Карл Петер Ульрих)!

Так, по сути династия Романовых, если подойти к вопросу не по правилам престолонаследия, а опираясь на достижения современной нам науки генетика фактически ВЫРОДИЛАСЬ уже при рождении императора Павла Первого!!

Но вот из всех 16 детей царя Алексея Михайловича нас в нашем повествовании будет интересовать только биография четырех из них.

Это царевна Софья Алексеевна, царевич Федор Алексеевич, царевич Иван Алексеевич и царевич Петр Алексеевич.

 Фёдор III (30 мая (9 июня) 1661 – 27 апреля (7 мая) 1682)

Фёдор III Алексеевич (30 мая 1661 – 27 апреля 1682) – старший из выживших сыновей Алексея Михайловича.

Видимо, получил имя в честь прадеда – патриарха Филарета, также оно соответствовало царю Федору Иоанновичу – двоюродному дяде Михаила Федоровича.

Стал царем. Скончался в 20-летнем возрасте, его единственный ребёнок Илья Фёдорович скончался прежде него.

Похоронен в Архангельском соборе Кремля.

 Софья (17 (27) сентября 1657 – 3 (14) июля 1704

Царевна Софья Алексеевна, в иночестве Сусанна (17 сентября 1657-3 июля 1704) – правительница русского государства.

Получила традиционное княжеское имя «Софья», так же звалась её рано умершая тетка царевна Софья Михайловна.

В 1683 году иностранец её описывает:

«Софья Алексеевна, старше покойного царя Феодора, она управляет в Москве с боярами; возвела на престол своего брата Иоанна. Умная и набожная, проводит время в молитве и посте. Читает жития святых по-польски, что в стихах издал Баранович.

Царя Иоанна она так оберегает, что он никуда не выезжает, да и к нему никто не ходит без её дозволения. Бояре также не созывают думы без неё не только по делам государственным, но даже и частным».

Низложена и пострижена в Новодевичий монастырь в 1698 году, где и скончалась в правление своего брата Петра 46-летней и незамужней. Похоронена в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря в Москве

Иван V

(27 августа (6 сентября) 1666 – 29 января (8 февраля) 169

Иван V Алексеевич (27 августа 1666 – 29 января 1696) – второй из сыновей Алексея, доживших до взрослого возраста.

Стал царём.

Получил традиционное царское имя «Иван».

Оставил потомство женского пола (Дети Ивана V).

Скончался в возрасте 29 лет. Похоронен в Архангельском соборе

Пётр I (30 мая (9 июня) 1672 – 28 января (8 февраля) 1725)

 Пётр Алексеевич (30 мая 1672 – 28 января 1725) – российский император, младший сын Алексея Михайловича.

Причина, по которой он получил имя «Пётр», не ясна, возможно, в качестве «эвфонического соответствия имени брата», так как он родился день в день с Фёдором».

Оно не встречалось ни у Романовых, ни у Нарышкиных, и даже Рюриковичей в московской династии последним представителем был Пётр Дмитриевич, умерший в 1428 году.

Оставил потомство.

Погребен в Петропавловском соборе Петербурга.

 На этом с учетом формата публикации данной работы, я считая, что читатель получил достаточно много новой информации и ему требуется время для ее переосмысливания закачиваю первую часть