Видя, как моё удивлённое лицо меняется, и превращается в кислую мину, она добавляет.

– Поверь оно того стоит, – последнее, что произносит Дороти, пытаясь видно поддержать меня.

– Дороти. Ну, будь человеком, – стоная, прошу я, глядя, как сестра выходит из нашей комнаты.

Она обернулась на мой стон, но вместо того, чтобы поведать о столь интригующем меня сюрпризе, хитро улыбается, видя, что задела меня, за живое. После, просто не проронив больше ни слова, скрывается в проеме двери.

Я-то может, и верю, но почему-то мне не придаёт это оптимизма. Я склоняюсь над тетрадкой. Когда за то, что ты должен сделать бесплатно, обещают вознаграждение, то мозг, который поначалу ленится, вдруг просыпается и начинает работать более усердно.

Первым делом, я решаю оставшиеся примеры, после те которые мне дописала Дороти. Закончив, я начинаю искать ошибки. Как я впрочем, и был уверен, они были, и я их нашёл, но после я проверяю ещё раз и опять нахожу, причём одна ошибка в уже исправленном мною примере. Оказалось, что первый раз я решил его правильно. Я быстро стираю ластиком неправильный ответ и вписываю тот, который был раньше. На губах у меня появляется ликующая улыбка, но она тут же исчезает. Остаётся ещё одно нужно вспомнить название предмета, и ещё написать без ошибок. Мозг основательно проснулся, и он подсказывает не совсем честное, но единственно правильное решение.

Я никогда не лазил в школьной сумке моей сестры. И сейчас у меня замирает сердце, когда я прикасаюсь к ней, но я надеюсь, что там нет, ничего кроме книг. Даже уверенность в этом не скрывает мой стыд. Я достаю учебники и по одному открываю их и во втором уже нахожу приблизительно такие же задания, которые пишет мне сестра, хотя уже на первый взгляд они кажутся намного сложнее. Я быстро закрываю и с обложки списываю АЛГЕБРА.

– Вообще-то в твоём случае математика, но мне нравится твоя сообразительность.

Вот тут я был готов провалиться сквозь землю. Мало того что я не правильно написал, так меня поймали на таком гнусном поступке.

Я даже готов к тому, что она меня высечет, отругает. Я уже не хочу того вкусного сюрприза. Мне хочется лечь отвернутся к стене и чтобы никто не видел меня, и то, как мне стыдно.

– Ну, вот видишь когда захочешь, то можешь и без ошибок. Значит, вкусненькое вознаграждение ты заслужил, – говорила она, проверяя примеры, которые я решал.

– Не хочу… – единственное, что я выдавил из себя, так как комок подступил к горлу.

– Зря, – сказала она, но объяснить, почему зря не успела, с работы вернулись родители, и пока те будут переодеваться, и мыть руки, ей надо накрыть на стол.

Она ушла, я продолжал сидеть и проклинать себя за этот поступок. И хоть я ничего не украл, а всего лишь пошёл на хитрость, то всё равно мне было мерзко и противно. В нутрии меня грыз червячок, постоянно напоминая мне об этом поступке. Стараясь подавить в себе это чувство, я встал из-за парты и отправился следом за Дороти.

Я появился на кухне когда уже все садились, только сейчас я заметил, что по ноге, продолжает приятно постукивать подарок Дороти. С ним я ощущал себя рыцарем, правда, в данной ситуации падшим. Отец увидел моё новое приобретение, но ничего не сказал, он посмотрел на Дороти, точно зная, чья это затея. Может у него, и были вопросы к ней, но в моём присутствии он их задавать не стал.

Ужин проходил в тихой обстановке. И когда я уже поел и хотел уйти, то сестра поставила передо мной варенье из земляники, которую мы сегодня собирали.

Точно. Как же я сам не смог догадаться, ведь этим вареньем мы в основном и лечились зимой от простуды. А так как видно немного не влезло в банки, то сестра решила использовать как награду за моё усердие.

Родители, прекрасно зная, что сестра вот такими методами тянет меня за уши к знаниям, сами порой помогали ей в этом. Если удавалась достать, что-то из лакомств они не отдавали его мне, а отдавали сестре, и та использовала его как очередное поощрение, причём и свою часть тоже.

Мама взглядом спросила за что. Хотя в данном случае они мне бы его отдали и просто так, как самому маленькому. Но куда прекрасней его получить, как награду за что-то, даже пусть я должен, по мнению Дороти и так решить эти примеры, но ведь я просто ленился, а само слово сюрприз, как волшебная палочка вывела меня из спящего состояния, и свершило чудо. Это тяжело понять тем, кто килограммами потребляет конфеты и другие лакомства, то в нашей жизни, где обычное яблоко это роскошь, вполне приемлемая награда, это варенье.

– Сегодня он превзошёл сам себя, – проговорила сестра, нарезая батон который принесли родители. Наверное, кто-то расплатился с отцом за то, что тот что-нибудь отремонтировал.

От слов сестры я хотел залезть под стол и не вылизать до самой старости. Я почувствовал, как жар охватил мои щёки, скорее всего я покраснел, и чтобы избежать вопросов я ниже опустил голову, стараясь тем самым не смотреть на родителей и не выдать своего стыда.

– Решил все примеры и исправил все ошибки, которые сам же наделал, – закончила она, но про книгу, и о том, что я лазил в её портфель, умолчала.

– Молодец, – сказала мама – Думаю, он это заслужил.

– Ага, – с сарказмом проговорил отец. – На шахте ему это явно пригодится. Будет читать книгу или складывать цифры пока опускается лифт.

– Не обязательно, – попыталась заступиться за меня сестра, или просто доказать что её затея не просто прихоть, а может принести пользу. – Он может научиться, чему-нибудь полезному, ну например…

Она замолчала, ища пример тому, где в нашем «райском уголке» можно применить себя, имея знания. Точнее – где требуются образованные мужчины.

Родители внимательно слушали ее и ждали ответа, я же в свою очередь ничего не ждал, а просто намазывал на булку поставленное передо мной варенье. Как мне казалось, моё мнение их меньше всего волнует, а работа для мужчин здесь одна – шахта.

– …стать лекарем, – закончила она после не долгой паузы.

Я было, уже собирался откусить кусок булки, но ответ сестры остановил меня на самом интересном месте. Я тоже поглядел на неё и понял, что Дороти говорит совершенно серьёзно. Я перевёл свой взгляд на маму и понял, что та тоже смотрит на меня как бы оценивая, гожусь ли я на эту должность. Но вместо какого либо ответа или мнения на этот счёт она просто налила мне травяной чай. Я поглядел на кружку и ответным действием отодвинул на середину стола варенья. Мне хватит того что на булке и я решил отдать остальное своей семье.

– У нас уже есть один, – высказал своё точку зрения отец, и тоже стал изучать меня, как будто первый раз увидел.

– Он больше похож на шарлатана, даже не может запомнить названия растений, которые собирает, постоянно носит с собой книгу, – продолжала настаивать сестра.

– Знает или не знает, это другой вопрос, а то, что он вряд ли потерпит конкурентов, это точно.

– Конкурентов?! Да к нему почти никто не ходит. Он задрал такие цены, а то, что вылечит он или нет, его это просто не интересует.

– Ну, он по крайне мере лечит самого управляющего, а тот доволен.

– Ага, лечит! Придумывает сам болезни и сам же их лечит.

– Так всё, – поставил точку отец. – Ему ещё нужно вырасти, – он показал на меня. – Да и знать помимо математики, и умения читать, ему нужно знать, что из медицины.

Этого аргумента было больше чем достаточно. Если Дороти умела читать писать и складывать, и обучала меня, то в медицине, она не знала ничего, поэтому и обучить меня она не могла.

– По крайне мере от этого хуже не станет, – вставило своё слово мама. – Не знаю, почему мальчиков не пускают в школу, но думаю, что из этого ничего плохого бы не было. Это намного лучше, чем они целыми днями безнадзорно шлются на улице. А так хоть до обеда были бы заняты.

Дискуссия на этом закончилась, и каждый остался при своём мнении, причём я так и остался совсем без мнения.

Вечером, не споря с сестрой, даже стараясь не попадаться под её примой взгляд, я покорно сажусь за стол и вывожу все те буквы, которые она мне написала, когда же она одобрительно кивает, я ложусь спать, предварительно бережно повесив свой нож на грядушку кровати.

Перед тем как уснуть я ещё раз вспомнил сегодняшний день, где вместо наказания я получил столь дорогой подарок. Вечер, где ждал меня сюрприз, и даже при любом раскладе, он всё равно достался бы мне, но как приятно ощущать, что и сестра осталась мной довольна. Получалось, что я ей помимо неприятностей, принёс и что-то хорошее, ах как редко это бывает.

«Интересно, она помнит, что должна была меня наказать? – промелькнула мысль в сонной голове. – Думаю, помнит, просто она добрая и простила меня».

Повернувшись лицом к стене, я сладко зеваю, поправив на себе простынь, быстро засыпаю. Сон уже давно ждал меня здесь, и мне только нужно было закрыть глаза.

Поход за яблоками

Утро улыбнулось всей свой красой, и даже через запылённое окно был видна вся красота наступившего утра.

Теперь я знаю, почему меня мама не зовёт моё солнышко, я встаю совсем не так рано как солнышко, но меня это совсем не беспокоит. Утреннее пробуждение у меня ничем не отличается, за исключение одного дня в неделю. И уже через полчаса я был под начинающим раскаляться летним солнцем.

Играя с соседскими ребятами, мы непроизвольно оказались на краю деревни. И ту Кайл предложил сгонять к лесу и надергать зелёных яблок, так как мы не были избалованы большим ассортиментом фруктов, то яблоки были для нас чем-то из ряда вон выходящим, хотя спелыми их ели единицы. В основном душили зелёными, но никто не жаловался.

Лазить по деревьям я умею очень хорошо. С середины лета и до самой осени некоторые сорвиголовы решаются пойти в леса за яблоками. Далеко не заходят, благо яблони растут почти, что с краю, хотя и в самом лесу их не мало. Рвать приходится, постоянно оглядываясь по сторонам. А главное что им не дают поспеть. То, что можно оборвать с низу быстро исчезает и вот приходится добывать те, которые растут на самом верху. Для этого надо быть ловким, а главное лёгким, а если не обладаешь такими качествами то ловить тебе там просто нечего, вот и приходится, как обезьяна прыгать с ветки на ветку, чтобы раньше других поспеть за яблоком, которое весит на самой макушке.

Мне тоже захотелось кислых яблок, которые ешь, пока не появится аскома во рту, да и то ненадолго забываешь о них и после опять начинаешь хрустеть зелёной кислятиной.

Потом правда бывают неприятные сюрпризы, но мама даёт мне горькой настойки и всё быстро проходит. Она только смеётся и говорит, чтобы я предупреждал ее, когда мы пойдём опять за яблоками, потому чтобы настойка стала лечебной ей надо настояться.

В этот раз впрочем, как и обычно я не пошёл с ребятами, хоть я и не был трусом, но почему-то такие походы без сестры мне были неприятны. И под дружное хихиканье удаляющейся своры, я побрёл домой. Сестра уже пришла из школы и готовила обед. Увидев моё пасмурное лицо, она потрепала меня по голове, от чего мне стало ещё более неловко. После посадив меня на стул, стала расспрашивать о моей печали застывшей на лице.

Я коротко рассказал ей суть и посетовал на то, что тоже не прочь прогуляться в сторону леса и нарвать яблок. Она только рассмеялась и пошла, накрывать на стол.

– Я думаю твоему горю можно помочь, – весело проговорила она. – Можно после обеда пойти вдвоём и нарвать яблок, как раз силки проверим, может, к озеру сходим.

– Дороти, а ты научишь меня плавать? – спросил я.

Систра не ответила, она продумывала, как правильно мне отказать, хотя я уже сам понимал, что не надо было задавать вопрос, но было поздно. Да и задал я его рефлекторно.

– Ладно, не надо всё равно плавать мне негде, – попытался я поправить сам себя.

Дороти подошла и потрепала меня по голове. Я поглядел на неё. Она продолжала о чём-то думать, взгляд сестры в это время, был где-то далеко.

Из задумчивости её вывел крик и гул за окном. Это говорило о том, что что-то произошло. И по нарастающему шуму можно было понять, что произошло что-то ужасное. Я не смог усидеть и хоть сестра, выбегая на улицу, крикнула мне, чтобы я не выходил, но любопытство было сильнее меня, через несколько секунд я уже был на улице и бежал следом за Дороти, которая направлялась в сторону столпившихся людей.

Картина, которая открывалась мне при приближении, просто шокировала меня. И я уже стал жалеть, что не послушался сестру.

Ребята, которые пошли за яблоками и которые, смеясь, обзывали меня трусом. Сейчас бежали со всех ног домой, но не просто бежали, за ними гналась свора диких собак.

Как после выяснилось, одичавшие собаки обезумели от голода, и вышли из леса на голос детей, которые забыв про безопасность, кричали и играли возле яблонь. Увидели они одичавших псов слишком поздно, двоя успевших забраться на дерево с ужасом наблюдали как псы рвут на куски менее удачливого. Но тот подарил остальным минут и когда псы поняли, что пищи может быть больше и надо её только догнать. Вот именно та картина, которая предстала перед небольшим количеством жителей, которые столпились на окраине посёлка недалеко от нашего дома. Так как среди них были одни женщины, да и те которые по состоянию здоровья или другим причинам не могли работать, то они только и смогли, что поднять шум и смотреть, как собаки нагоняют детей. Путь, который предстояло проделать детям, был велик, скорость собак не позволила им успеть добежать до родных стен домов.

Спасло детей чудо. В это время на посадку заходил пиратский крейсер, но место на космодроме было занято грузовым кораблём, и ему ничего не оставалось, как улететь прочь, но видно он заметил, что сейчас может случиться беда. И его корабль резко набирал скорость, минус был в том, что стрелять он не мог, но капитан, был не из новичков, он скинул высоту, и почти полз на брюхе, чудом не цепляя крыши домов, и пролетев над головами детей, он стал ложиться ещё ниже. На серебристом пузе корабля было эмблема, которая занимала всю его часть – голова волка, оскаливший свою красную пасть.

Символ «Ночной братии», изображенный на корабле, был известен во всех уголках галактики. Единственные пираты, которые не прятались от стражей закона, а наоборот выставляли напоказ свою принадлежность к пиратскому сообществу. Наверное, единственные кто не боялись «Элитной стражи», а с точностью наоборот, те в одиночку боялись нападать на «Одиноких волков». Один пиратский крейсер с такой символикой легко одерживал победу с тремя тяжелыми кораблями «Элитной стражи». А когда всё же удача была не на стороне «Одиноких волков», то те всё равно бились до последнего и никогда не показывали хвост своим преследователем. В живых не удавалось захватить не одного «Одинокого волка».

То, что они были не частыми гостями в нашем посёлке, известно всем. И этот прилетел зализать свои раны, нижняя задняя турель отсутствовала полностью, не работал один из трёх двигателей, в его боку сияла огромная, дыра, но если он смог долететь до нас, то его противникам это вряд ли удалось.

Дети привыкли к кораблям, и страх перед собаками нес их вперёд, но собаки ни разу не видели космических кораблей и теперь они уже уносили ноги в сторону леса. Вот тогда и заработали носовые турели, слышны были визги псов, и со стороны леса потянула горелой шерстью и мясом. Корабль, долетев до леса ползя почти по самому песку, и возле кромки взмыл вверх, уносясь на просторы космоса. Возможно, он найдёт себе другое место для ремонта, если его в таком потрепанном виде не подстерегут «Элитные стражи». Но даже в таком виде он дорого продаст свою жизнь.

В данной ситуации поход можно было считать удачно закончившимся, ведь жертв могло быть во много раз больше.

Придя домой, и только тут я осознал, что и я мог оказаться в этой ситуации. Меня всего колотило, бросало то в жар, то в холод. И если учесть что это были только собаки пусть даже дикие, что можно было ждать от встречи с волками. А ведь мы часто ходим с сестрой в лес, и теперь я осознаю, почему сестра постоянно просит идти тиши, но я никогда не мог предвидеть, что такое может случиться.

Мысленно я решил больше не ходить в лес. Пусть даже меня считают трусом. Я туда больше не ногой.

– Я же говорила тебе, чтобы ты не выбегал на улицу, – отчитывала меня сестра, видя моё подавленное состояние.

Я только тупо глядел на неё, произнести какое либо слово я просто не мог.

– Ну почему, ты никогда меня не слушаешься? – уже более мягко поинтересовалась она.

Она прижала меня к себе и гладила по голове.

– Всё хорошо. Не бойся.

Её слова понемногу успокаивали меня, но сердце всё равно продолжало биться в учащённом ритме.

– Дороти, это ведь голова волка была нарисована на корабле? – спросил я немного успакоясь.

– Да. А что?

– Ведь ты, меня называешь волчонком, неужели я на него похож?

Она весело рассмеялась.

– Почему тебе не нравится волк?

– Ведь он приносит беду людям, горе, нападая на них, что в этом может хорошего?

– Люди больше приносят друг другу горя, чем все животные в суме взятые. Волк никогда не нападёт на человека первым, только в случае если тот представляет для него угрозу.

– Даже если он будет голодным, то он не нападёт на меня?

– Я думаю, что ему проще поймать зазевавшегося кролика, чем ломать зубы об костлявого мальчишку, – смеясь, шутила Дороти. – Но проверять на деле не советую, – уже серьёзно добавила она.

– И не очень то и хотелось, – пробурчал я

– Волк очень смелое и хитрое животное, прежде чем, что делать в отличие от тебя, он подумает.

– Ты хочешь сказать, что я не думаю, перед тем как что-то сделать? Тогда зачем меня называть волчонком, если я не такой умный и хитрый? – обиженным голосом спросил я.

– Вот поэтому ты пока волчонок, а не волк, – рассмеялась она.

Объяснений сестры было вполне достаточно. Происшествие потихоньку уходило из памяти, но когда оно изредка возвращалось, то по коже пробегала волна холодка, и сжималось сердце.

Я просто шарахался по дому, не зная чем себя занять, на улицу было страшно выходить, Дороти не стала мне докучать своими заданиями, и я оказался отдан полностью себе.

Разглядывая улицу через пыльное окно, я заметил, что жители в появлении собак извлекли выгоду. Многие тащили по улице уцелевшие части тела, диких собак, что они с ними сделают, было понятно изначально. Да и оставлять их там нельзя ведь на их запах могут придти другие, которые захотят попробовать падаль, хотя запах гари мог бы и отпугнуть.

Дороти не произносила больше не слова, тихо глядела на меня, пытаясь понять, что творится у меня в душе, но как она могла это понять, если я сам этого не знал. Слоняясь по комнате, я наткнулся на свой нож, а так как я к нему ещё не привык, то с утра я просто про него забыл. Водрузив его на себя, я почувствовал, что он прибавил мне немного смелости, и пусть это было просто иллюзия, но мне её хватило, чтобы успокоиться.

Теперь я сидя на лавочке наблюдал за сестрой как он готовила ужин, а так как мы не ходили и не проверяли силки, то ей пришлось готовить из того что оставалось, значит ужин будет скудный, но Дороти сумеет внести немного красок и в скудный ужин.

И это подтвердилось вечером. Родители уже знали о происшествии, хотя не только они. Знал весь посёлок, весть разлетелась очень быстро.

– Вы не ходили сегодня? – спросил отец у Дороти, когда мы сели ужинать

– Нет. Не успели, – тихо ответила сестра.