Глава 3

– Паршивец белозадый, горделивый сопляк, маг-недоучка, идиот с ослиной физиономией, – поливал меня Лот, впрочем, больше не нападая. Но и не убирая меч в ножны.

– Мне очень жаль. Я клянусь, что верну принцессу и Таню.

– Прямо сейчас, – отчеканил троглодит.

Я аккуратно положил меч на сено перед Лотом и поднял руки.

– Сожалею, но это невозможно. Я потратил все свои силы, когда добывал магический меч. Да и сражаться не могу – вымотался, защищая Танриель от клана сонорных.

– Что?! Ты защищаешь эльфийскую шлюху, когда Танна и Ульрика подвергаются всевозможным испытаниям?! – взъярился Лот. – Девушки попали в страшный и недружелюбный мир, где с ними все, что угодно может случиться. А мой дорогой ученик машет мечом ради какой-то потаскушки.

Я начал закипать:

– Вообще-то мой мир вовсе не страшный. И симпатичных принцесс троглодитов в нем не едят, хватит драматизировать! А еще ты забыл, мой дорогой учитель, что Ульрика шагнула в портал по собственной воле. Я ее туда не толкал и потратил последние силы, чтобы вернуть. Что касается Танюхи: не лезь в наши дела, зелененький. И запомни, ты ей не сват, не брат и не жених! Ты – всего лишь любовник, с которым моя похотливая подружка развлекается в свободное от учебы время. У нее извращенные пристрастия, но о вкусах не спорят!

Троглодит взревел и бросился на меня.

Я выставил руку навстречу его мечу.

– Прикончишь безоружного? Это не дуэль, а убийство. Бытовуха, как говорят в моем мире. Очнись, я – твоя единственная надежда на спасение девушек.

Лот опустил меч и даже улыбнулся.

– А ты изменился, Аль. И это внушает мне надежду, что справишься. Откроешь портал в свой мир и вернешь девушек. Повторяю для глухих: обеих. И принцессу, и Танну, о которой ты не знаешь почти ничего. И уж точно не тебе судить о наших отношениях. Но сейчас речь не о любовных пристрастиях Татьяны, а о тебе – потенциально сильнейшем синкретисте.

– К чему ты ведешь? – осторожно спросил я.

Лот поднял мой меч и отшвырнул себе за спину, едва не попав в лошадь. Вот же неудачливая скотинка!

– Конечно же, я не хочу убить тебя и попасть в застенки королевской тюрьмы. И тем самым лишить девушек шанса на спасение. Моя задача – раскрыть твой потенциал синкретиста. А делать это лучше всего через кровь, о чем в Школе магии не расскажут. Дурачки медитируют в подземельях, жонглируют огнем, разговаривают с деревьями и учат древние заклинания.

– Так ты собрался меня пытать, пока не создам портал? Я очень боюсь боли и если начну орать, то в конюшню сбежится половина Школы.

Лот покачал головой:

– Мальчик, о тебе даже не вспомнят. У преподавателей и студентов сейчас хватает дел: организация занятий, подсчет потерь и восполнение собственных сил. Пойми, на тебя всем глубоко наплевать, кроме друзей, которых ты предал. А случайно в конюшню никто не зайдет – я позаботился. Не спрашивай, как. У троглодитов свои методы.

В подтверждение своих слов Лот легонько кольнул меня мечом, целясь в бок, но я успел прикрыться, и попало по руке. Без адреналина поединка – весьма и весьма болезненно.

– Зеленая скотина, верни меч! Будем биться честно.

– А кто говорит о честности? – удивился Лот. – Думать надо было раньше. Ну, как ты себя чувствуешь? Магия не пробудилась? Или ты забыл свои алфавиты?

Троглодит шагнул ко мне.

– Плохая же у тебя память!

Я огляделся: деваться некуда. Даже если добегу до двери, не смогу ее открыть. Выходы закупорены, если, конечно, Лот не соврал. А драться голыми руками с существом, которое выше тебя на полторы головы и тяжелее килограммов на пятьдесят – самый плохой вариант..

А может, магия действительно пробудится со страху? Нет, скорей уж со страха перед болью я в штаны наложу. И незачем было грубить Лоту и заводить его еще больше.

В глубине души филологи верят в книжные идеалы – любовь, дружбу, верность. Но не в чудеса. Филологи знают, что чудо возможно лишь на страницах книг.

Я подошел к троглодиту и взял его за руку:

– Прости меня, друг, за мое легкомысленное волшебство. Прости за самоуверенность, с которой я отнесся к синкретизму. Я – щенок, возомнивший себя героем. Ты был прав, когда назвал меня магом-недоучкой и горделивым сопляком. Прости за то, что не уберег наших девчонок. Обещаю найти их и вернуть, даже если мне придется отдать последние крохи своего дара.

Несколько минут Лот молчал. Он смотрел куда-то в сторону и жевал травинку.

Затем вытащил ее изо рта и перевязал мне царапину:

– До вечера заживет. А теперь иди и не попадайся мне на глаза. И еще, с тебя кувшин пива, который я разопью вместе с девушками. Компенсация за стресс и моральные страдания.

– Да хоть целую бочку…

Лот вышел из конюшни, легко открыв дверь. Обернулся:

– Травинку не выбрасывай до вечера, щенок!

***

Эрика я нашел в толпе возбужденных студентов, одетых, как попугаи. Юные маги засыпали препода вопросами, хватали за руку, теребили низ плаща, подпрыгивали, приплясывали и вообще вели себя, как стая обезьянок в советском мультфильме.

Лучший боец с нечистью в королевстве выглядел так, будто сейчас заплачет. Его правая рука то и дело тянулась к фляжке на поясе.

– Почему они так выглядят? – спросил я наяду Аристу, которая казалась самой адекватной из присутствующих.

– Они в трауре по погибшим и на один день надели цвета своего клана, – объяснила девушка. – Вообще-то это запрещено правилами Школы, но сегодня сделали исключение.

– А почему ведут себя, как будто покурили травы? Или приняли чего…

Эх, зря я про траву сказал. Вряд ли наяда меня поймет.

– Именно так! Приняли травы для успокоения нервов и восстановления сил! – воскликнула Ариста. – Ты вообще был на завтраке? У нас новый повар-троглодит. Он и подмешал в кашу всяких травок. Жаль, на наяд не действует. У нас в организме повышенное содержание воды и кислорода.

Так, физиология наяд меня не интересует. А с едой в столовой впредь буду осторожным.

Я двинулся к Эрику, решив, что сейчас удачный момент, чтоб явиться пред его грозными очами.

Вояка выглядел совсем измученным назойливыми студентами.

Я поклонился, отпихнув пару девиц от тела препода:

– Благодарю, – простонал несчастный.

– Приветствую Ваше Синкретство! И приношу глубочайшие извинения за нарушение устава Школы и вашего приказа. Клянусь, у меня были обстоятельства…

– ЧТО?! Ты явился, прохиндей? – взревел Эрик и, уже не стесняясь, отхлебнул пару глотков из фляжки.

Да, не повезло Альмире с женихом. Лучше уж в гарем к такому раздолбаю, как я, чем быть невестой солдафона и грубияна. Вряд ли он с женщинами ведет себя вежливее, чем со студентами.

– Тридцать лет назад тебя бы посадили на месяц в подземный карцер, на хлеб и воду – постигать синкретизм! – прогремел Эрик. – А сейчас тебя бы стоило подвергнуть домашнему аресту на неделю. Но я не могу позволить себе такую роскошь как освобождение самонадеянного молокососа от занятий.

– Я спасал бедную эльфийку, последнюю из клана. Ее пытались похитить сонорные и использовать для обогащения.

– Она тебе хотя бы дала, спаситель? – усмехнулся Эрик.

Студенты захихикали. Нет, они не обезьянки, а стадо жеребят.

– Я помогал Танриель не ради выгоды.

– Значит, не дала, – резюмировал Эрик. – Так ты не только болван, но и неудачник. Знаешь, я не сержусь. Иди пообедай в столовую. Вечером можешь навестить друзей в городе, а вот завтра у тебя три урока подряд по боевой магии.

– Нет, я, пожалуй, воздержусь от обеда, – я оглянулся на беснующихся студентов. – Голодание полезно для организма.

– Что ты на них так смотришь? – проворчал препод, – Смешно, да? Каждый из них потерял родственника или друга в огне мятежа. Это Изольда приказала повару добавить медуницу с хвощом в пищу, чтоб меньше плакали.

– Накачивать студентов наркотиками – прекрасная идея, – я не удержался от сарказма. – Зато они веселые и живые. Удобные.

– Это вынужденная мера! – рявкнул Эрик. – И только на сегодня. А ты не слишком радуйся, что легко отделался. Это только потому, что Потешные Игрища перенесли на месяц вперед. Их объединят с Амнистией кланов. Таков приказ короля.

Потешные Игрища… Я уже где-то про них слышал.

– Кругом марш! Свободен! – прошипел солдафон. – И не вздумай приближаться к Альмире. Я распоряжусь, чтоб тебе выделили другого куратора.

Я снова поклонился Эрику и ушел, пока меня не затолкали студенты, требующие внимания преподавателя.

Не приближаться к собственному куратору? Это что-то новенькое!

Интересно, почему приказы Эрика всегда вызывают у меня желание их нарушить?

***

Миру я нашел в старой и запущенной части сада, где не ступала нога студента. Но преподаватели, наверняка, решали там свои темные делишки.

Кураторша сидела на скамейке под виноградной лозой и о чем-то размышляла.

У меня сердце сжалось от вида ее опухших глаз и покрасневших щечек. Альмира не плакала даже тогда, когда я провалялся два дня в забытьи. Что же довело ее до слез? Неужели козлина Эрик с замашками прапорщика?

– Здравствуй, Мира! Все прошло хорошо. И спасибо за артефакт – он пригодился.

– Привет, – вяло сказала кураторша. – Я и не сомневалась, что ты справишься.

Я осторожно присел рядом и взял ее за руку.

Если кто-то откроет курсы по утешению плачущих девиц, запишусь на них немедленно!

– Мира, ответь. Тебя кто-то обидел? Это Эрик? Что он с тобой сделал, после того, как ты помогла мне сбежать?

Кураторша резко вскочила, вырвав руку:

– Эрик? Конечно, нет. Он не может меня обидеть. Какой же ты фантазер, Аль! Что ты себе навоображал? Что Эрик отхлестал меня на конюшне плеткой?

– Он ничего тебе не сделал? Честно?

– Почему же… Сделал. Объявил бойкот. И хватило его ровно на три часа. Потом прибежал с просьбой успокоить студента, у которого асты сожгли родной дом. Семья спаслась, но в огне погибла любимая кошка. Так что пока ты спасал прекрасных эльфиек, я делала свою работу куратора. А по сути – няньки и жилетки.

– Мира, может, тебе тоже нужна нянька и жилетка? Я готов ими стать. Что случилось? Доверься мне.

Девушка опустилась на скамью и закрыла лицо руками. Я подумал, что она сейчас опять расплачется.

Но Альмира выдавила:

– Все дело в Пале… Я о ректоре. Как-то в суматохе не было возможности подумать о нем и его поступке. А теперь все налаживается. И я совсем распустилась.

– Серьезно? Ты плачешь о предателе? Влюбилась в старика? Знаешь, я от тебя такого не ожидал.

– Аль, как же ты любишь передергивать факты и фантазировать, – устало сказала кураторша. – Это для тебя Паль – ректор и предатель, а для меня – друг семьи, которого знаю с рождения. И я не могу понять, что же его сподвигло начать мятеж против короля. Постоянно думаю об этом, сопоставляю разные факты. В последний год Паль сильно изменился, отдалился от меня. Да и в синкретизме сдал… Из сильнейшего мага превратился в угодника меценатов, способного только на организацию смотров и балов. Это не тот человек, которого я знаю с детства.

– Сейчас ведется королевское расследование мятежа. Рано или поздно виновные будут наказаны. И мы узнаем их мотивы, – сделал я попытку утешить Миру.

– Я начну собственное расследование, – заявила кураторша. – Ты уже видел эту дуру Индиру, только и способную бичом размахивать?

– Да… Властная женщина.

– Ох, Аль, забыла сказать. У меня же для тебя плохая новость. Когда мятеж был подавлен, я сразу же отправилась к отцу. И… он отказался помочь тебе. Прости, но придворного мага на всех не хватит, а создание портала – дело трудоемкое. Затраченной энергии хватит, чтоб подлечить двадцать подданных короля.

– Я и не рассчитывал на его помощь, но все равно жаль. Как же мне восстановить силы? На счету каждый день.

Мира замялась и покраснела:

– Есть один способ, но он тебе не понравится.

– Это очень больно? Кровопускание? – я сразу вспомнил Лота с его варварскими методами.

– Совсем не больно. Но ты не согласишься, – Мира опустила глаза.

– Клянусь, я пойду на что угодно ради того, чтоб вернуть прежнюю силу.

А потом кураторша захихикала:

– Раз поклялся, то пеняй на себя. Кстати, а у тебя нет аллергии на пудру и румяна?