– Так повернулась моя жизнь, господин! – гордо ответила она. – Ты был хоть раз в мире мертвых?

– Ты имеешь в виду гробницы? Нет. Я никогда не грабил гробниц.

– Тот, кто идет туда не просто смелый человек, но человек бросающий вызов всем властным людям Египта и его традициям. Понимаешь, что это такое? Не отвечай! Я вижу, что ни ты, ни он, ничего не знаете о нас.

Нехези не стал спорить с девушкой и примирительно произнес:

– Мой дядя также не в чести у жрецов Амона в Фивах. Но все-таки потихоньку продвигается по этой жизни и без их благословения. Ничего! Я дам тебе новую одежду, и ты преобразишься. Неужели ты боишься испытать судьбу еще раз? Вы ведь, как ты говоришь, люди смелые и рисковые.

– Говорят, что вам плевать на все проклятия фараонов, – поддержал Нехези Хоремхеб. – И тебе боятся Фив?

– Я ничего не боюсь, – с вызовом произнесла Мерани. – Но сейчас я слаба и не смогу выдержать пытки достойно.

– Я сумею тебя защитить, Мерани. Не бойся. Но ты действительно слишком слаба, чтобы сейчас передвигаться с нами. А мы не можем здесь сильно задерживаться. Как же быть?

– Нет, нет, господин! Ты не знаешь силы нашего братства. Я глотнула воды и вполне смогу стоять третьим в одной из твоих колесниц. Она меня выдержит – я стала совсем тощей и невесомой.

– Тогда ты поедешь со мной в моей колеснице, – произнес Нехези…

***

Отряд прибыл в город. Боевые легкие колесницы с шиком подкатили к воротам, у которых стояла стража из 10 воинов. Это были довольно невысокого роста худощавые и смуглокожие солдаты египетского корпуса Амона.

Нехези знал, что они недолюбливали ливийцев и в городе между ними постоянно происходили кровавые потасовки. Вооружение солдат Амона составляли длинные деревянные копья с бронзовыми наконечниками и квадратные деревянные шиты. Из одежды на воинах только полотняные юбки до колен, некогда белого цвета, но теперь посеревшие от пыли.

Большие ворота только распахнулись, чтобы пропустить приезжих. Впускали всех без каких-либо вопросов. В город шла большая толпа торговцев. Они рвались на рынок с намерением сбыть горожанам столицы свой товар.

Увидев колесницы, торговцы отошли в сторону и стали кричать своим рабам, быстро отогнать с пути мулов и ослов с поклажей. Ехал важный чиновник.

Фивы называли в то время «семивратными» по количеству городских ворот. Здесь Нехези вырос, и он любил этот город и считал его самым лучшим местом в Египте, хотя еще мало, где успел побывать.

Город со времен Среднего царства стал столицей Египта, и сюда переместилась ставка фараона и его двор. С тех пор Фивы необычайно выросли в размерах и неустанно раздавались вширь. Сюда стекалось со всего Египта множество товаров, и город буквально лопался от довольства, изобилия и богатства.

Дядя убеждал Нехези, что Фивы самый процветающий город обеих земель, и никто не сравнится с ним по количеству великолепных храмов и дворцов. А старый Бата знал, что говорил. Он побывал за свою долгую жизнь во многих местах и в Мемфисе, и в городах Дельты, и в Нубии, и даже в далекой Сирии. Никто не знал так хорошо, культы богов разных частей Египта и разбирался в хитросплетениях борьбы жреческих группировок за власть и влияние.

Самым богатым культом в Фивах был культ Амона-Ра, солнечного бога, покровителя фараонов. И именно храмы Амона были самыми большими и величественными. Сокровищница жрецов этого культа, по мнению многих, была столь велика, что из неё можно было бы содержать несколько тысяч воинов в течение 20-30 лет!

Хотя сейчас у Фив появился достойный конкурент и вся слава и величие могли легко переместиться в гордый Ахетатон. Говорили, что скоро фараон переедет туда навсегда. Нехези уже видел грандиозность нового города своими глазами.

Они проехали в город. И уже за воротами Нехези приказал остановиться и слез с колесницы. За ним последовала Мерани. Нехези взвалил себе на плечо тюк с личными вещами.

– Хоремхеб, веди своих людей в казармы и дай им отдых. Здесь уже со мной ничего не случится.

– Но, господин. Мне приказано всюду тебя сопровождать. И я не смею ослушаться этого приказа.

– Мне не хотелось бы появляться на улицах города в сопровождении целого отряда. Да и не хочу я ехать на колесницах по набережной. Я пройду по кварталам ремесленников и писцов. А там колесницы не пройдут.

– Тогда я пойду с тобой один. А ливийцы и сами найдут дорогу в казармы.

– Против этого я возражать не могу. Отдавай приказы и идем.

***

Семивратные Фивы широко раскинулись на обоих берегах Нила, русло которого здесь было широким и полноводным.

Колесницы устремились к широкой набережной. Ливийские наемники не заставили себя просить дважды и помчались к своим казармам – к развлечениям и выпивке. Слишком долгое путешествие они совершили по раскаленным пескам пустыни.

Нехези, Мерани и Хоремхеб углубились в рабочие кварталы.

Вдоль реки располагались сотни лавок и мастерских, и гомон стоял неимоверный. Люди спорили, ругались, смеялись, торговались, обсуждали новости.

Можно было только удивляться тому обилию различных народов, которые собрались в столице фараонов. Кого здесь только не было!

Чернокожие африканцы совсем не выглядели экзотикой. Сказывалась близость богатейшей провинции Египта золотоносной Нубии. Хотя в то время нубийцев хватало и на улицах других городов.

Рядом с ними были финикийские моряки с характерными тонкими талиями. Они прибыли сюда по Нилу со своими товарами и рассчитывали на большую прибыль. Черные волосы мореплавателей заплетены в традиционные три длинные косички, спадающие на плечи.

С моряками шествовал степенно критский купец, привезший на рынок ценнейший товар – выдержанную древесину – бревна, сплавленные из Ливана.

Здесь же были и полностью беловолосые, голубоглазые и светлокожие мужчины и женщины. Это были ливийцы, которых в последние годы в Египте стало слишком много. Эти жители северных пустынь охотно поступали на службу в ряды армии фараона.

– А у ливийцев неплохие женщины, – сказал Нехези, обратившись к Хоремхебу.

– Беловолосые? Да, хороши, но их мужчины необычайно вспыльчивы и ревнивы, господин. И только за взгляд, показавшийся им вызывающим, могут устроить драку. Они считаются почетными гостями Страны Кемет (Египта) и их запрещено задевать стражам порядка.

– Только стражи постоянно нарушают этот приказ. Особенно солдаты корпуса Амона. Мой двоюродный брат служит в Мемфисе, а не здесь, но приезжая сюда, постоянно затевает с ними драки.

– Мне это знакомо, господин. Я с трудом прижился среди ливийцев в качестве командира. Но воины они отличные. Хотя и дороговато обходятся египетской казне.

– А меня всегда удивляла их кожа. Странные люди эти ливийцы, – произнесла Мерани, которая была, как и все египтянки стройной, но смуглокожей. – Они жители пустыни, и непонятно почему кожа у них столь светлая!

– А ты не знаешь? – спросил Нехези.

– Нет, Просвети меня, господин.

– Я слышал это от своего дяди. Он человек мудрый. Содержит школу писцов. Он говорит, что ливийцы в свою пустыню пришли из-за моря из странной страны, где правили великие правители божественного происхождения. И были они все как на подбор высокого роста и светлокожие. Дядя слышал эту историю в древнем храме в городе Саисе, который находится на севере Египта. И поэтому эти люди, как потомки богов, считают себя много выше всех здесь присутствующих.

– И ты веришь в это, господин?

– Не знаю. Мой дядя считает, что именно так и было. Но теперешние ливийцы давно растеряли таланты и знания своих божественных предков. Они давно превратились в варваров, и ничего кроме внешности от предков у них не осталось.

Дорога еще более расширилась, и народу стало много больше. Они попали в торговые ряды.

– Ты ведешь, нас к своему дяде, господин? – спросил у Нехези Хоремхеб.

– Именно к нему. Там мы сможем отдохнуть помыться и переодеть нашего спасенного друга. А то мне потом идти во дворец фараона, для передачи послания от его деда.

– Во дворец? – искренне изумилась Мерани. – Но кто же ты такой, господин, что тебя принимают во дворце Его святейшества?

– Меня там еще никогда не принимали, до этого. И это будет мой первый визит туда. И если повезет, то не последний. У нас судьбы людей иногда складываются странным образом. Попасть во дворец – редкая удача.

Теперь они попали в гущу простого народа. Рядом шли уже не чопорные ливийцы, которые скрылись из виду, а группа простых крестьян. У них были смуглые и загорелые тела бронзового цвета, прикрытые только сероватыми набедренными повязками. Он тащили тяжелые корзины с мукой. А небольшой коренастый человек нес на могучих плечах целого теленка, сгибаясь под своей ношей.

Крестьяне покорно уступали дорогу блестящему придворному, каким казался Нехези, и офицеру гвардии фараона. Мерани, в большой, ей не по размеру, солдатской накидке, все принимали за раба господина и искренне удивлялись тому, что не раб тащит вьюк, а сам придворный.

Вдруг, прямо перед ними возникла фигура в темном плаще. Она загородила дорогу Нехези, и тот вынужден был остановиться.

– Ты загородил мне путь, почтенный, – твёрдо произнес писец.

Черное от загара лицо незнакомца выглядело зловеще. Колючий взгляд темных глаз пронзал насквозь. Зачесанные назад намасленные волосы. Орлиный нос и шрам, пересекавший левую щеку.

– Ты, юноша, вязал то, что тебе не принадлежит, – тихо произнес он. – И тебе дается шанс отдать это сейчас. И тогда мы забудем, что видели тебя.

– Принадлежит вам? – Нехези посмотрел на Мерани и понял, что это он говорит о ней.

Писец удивился, как эти шакалы так быстро сумели все пронюхать.

– Ты ошибся, почтенный. Я не брал того, что принадлежит тебе.

Из-под плаща показалась рука. Черный палец уперся в Мерани.

– Она знает многое из того, что простому человеку знать не следует! Мы заберем её с собой и исправим зло, что ты сделал! И больше никогда не становись на пути у хранителей!

– Нет! – решительно заявил Нехези. – Этот человек принадлежит мне!

– Ты не понял меня, юноша. Ты молод и я могу тебя простить на первый раз. Смотри.

Незнакомец показал ему на татуировку на своей руке. Это был знак темного бога мертвых Анубиса! Нехези не отступил ни на шаг и не дрогнул.

– Этого человека ты не получишь! И лучше тебе отступить.

Рядом стал Хоремхеб, и его могучая рука легла на рукоять бронзового меча.

– Ты разве не слышал, что сказал тебе, господин?

Лицо стража расплылось в злобной усмешке.

– Вот как? Я был послан, чтобы решить дело миром. Но вы вызвали Его гнев. Спросите девушку о лике бога смерти. Она видела его, и он может явиться и вам. Вы не знаете, с какими силами вы связались.

После этих слов незнакомец скрылся в толпе…

***

Старый Бата был восхищен внешним видом своего племянника и усадил его на самое почётное место.

– Вот видите, как помогает в жизни образование, что вы получаете в моей школе? – назидательно спросил он и посмотрел на десяток юношей и мальчишек, что толпились вокруг. – Узнаете ли вы вашего товарища Нехези? Нет? А я вам говорил, что не стоит лениться, а стоит старательно запоминать все, чему я вас учу. Каково! Я отвез его в новый город, и он прибыл обратно уже в золотой одежде послом к Его святейшеству фараону.

В душе старого Бату шевельнулась зависть, и он в этот момент пожалел, что не отправил в Ахетатон своего старшего сына. Ну да что сделано, то сделано.

– Дядя, я бы хотел, чтобы одели вот эту женщину.

– Твоя рабыня? – спросил Бата.

– Мерани совсем не рабыня. Я подобрал её дорогой и хочу, чтобы она была постоянно рядом. Ей угрожает опасность.

– Вот как? – удивился старик и приказал всем разойтись. Никто не должен мешать ему беседовать с любимым племянником.

Когда они остались одни, Нехези все рассказал дяде о случившемся с ним в пустыне.

– Ты сошел с ума, племянник! – схватился за голову старый Бата, выслушавший эту исповедь. – Я же давал тебе совет не становиться на пути людей со знаками Анубиса и носящих черную одежду.

– Но я хотел посмотреть, что внутри Сфинкса. А когда увидел эту молодую женщину, то не мог её не спасти. Жалость затопила мое сердце.

– Жалость? Вот глупейшее из человеческих чувств. Я вот всю жалость своего сердца изливаю на себя самого. И это правильно. Это помогло мне дожить до старости.

– Дядя, не стоит говорить, чего мне не следовало делать. Ведь все равно это уже сделано, и ничего поправить нельзя.

– К сожалению.

– Пусть так. Меня интересует кто эти люди, и что может Мерани грозить?

– Стражи царства мертвых, дорогой племянник. С ними считаются даже фараоны Египта. Понимаешь? Фараоны! Эти люди неуловимы и вездесущи. Их карающая рука не знает пощады. И сейчас тебе совсем небезопасно быть в моем доме. Самым надежным укрытием может стать дворец Его святейшества, но и там я не поручусь за твою безопасность, Нехези.

– Они так могущественны?

– Более чем, мой племянник.

– Но тогда почему они не могут защитить гробницы мертвых от грабителей? Если они столь сильны, то почему проигрывают схватку с ворами?

– Эх, Нехези. Я же говорил тебе, что прятаться всегда легче, чем ловить. Да и у самих грабителей неплохая организация, будь они трижды прокляты.

– Скажи, дядя, а эти слуги Анубиса связаны со жрецами заупокойных культов или нет?

– Зачем тебе знать это, племянник? Ты суешь нос в такие дела, от которых стоит держаться подальше. Ты хоть и одет как вельможа фараона, но не заносись высоко. Пока ты еще никто в этом мире…

***

Человек с едва видимыми знаками на лице – они практически слились с его загорелой кожей – появился внезапно и посмотрел прямо в глаза Бата.

Старик вздрогнул от неожиданности и его язык словно прирос к гортани.

– Ты нарушил покой мертвых, – зазвучал голос в голове старика, но губы незнакомца даже не шевельнулись.

– Я… я не посмел бы… – залепетал старый учитель.

– Ты не уберег своего племянника от святотатства. Он посмел нарушить покой Сфинкса. Он похитил оттуда женщину, приговоренную стражами мертвых и проклятую Анубисом, повелителем царства мертвых. И ты исправишь его ошибку!

– Я… исправлю, но как? – пролепетал Бата.

– Ты исполнишь наше повеление, если не хочешь навлечь проклятие на своего племянника и своих сыновей. Ты ведь этого не хочешь, Бата?

– Нет.

– Вот и отлично. Анубис желает увидеть твою преданность и тогда дарует тебе свое прощение.

– Вы хотите жизнь моего племянника и его рабыни?

– В свое время мы скажем, что хотим.

Черный человек усмехнулся. Страх Бата веселил его.

– А ты бы смог его предать?

– Кого, господин? – спросил старик.

– Твоего племянника.

– Нехези? Во имя жизни моих сыновей – да.

– И тебе не жаль этого храбреца?

– Жаль, но в его душе есть что-то темное и меня это пугает. И иногда я хочу его смерти.

– Вот как? – незнакомец был явно удивлен ответом Бата.

– Да. Он несет опасность для моей семьи. Я чувствую это, хотя не знаю в чем эта опасность.

Но незнакомец уже исчез, словно растворился в воздухе?