– Какой был офицер! Это громадная потеря для нас! Кто принял команду над наступающими частями?

– Подполковник Семёнов. Подполковник приказал сообщить, что красные стали нас теснить с двух плацдармов. И наши наступающие отряды могут оказаться в окружении.

Дроздовский снова склонился над картой:

– Где прорывы? Покажите.

– Вот здесь и здесь. Но это еще не прорывы, господин полковник. Нас только потеснили.

– Но красные стали контратаковать. Это плохо, господа. Где гаубичный взвод подполковника Медведева?

Туркул оказал высоту на карте.

– Пусть передвинется вот сюда! Выделите ему роту пехоты 1-го офицерского полка. Пусть обеспечат занятие этой высоты. Отсюда он сможет вести более прицельный огонь. Вам всё ясно?

Вестовой ответил:

– Так точно, господин полковник!

***

Петр Лабунский представился командиру 1-го офицерского полка подполковнику Семёнову, который как раз обустраивался в занятом задании вокзала.

– Пулемёты все целы? – спросил подполковник.

– Так точно! Нам удалось захватить четыре пулемёта с полным боекомплектом. Они почти не использовали снаряженные ленты.

– Отлично! Поставить наши расчеты у каждого!

– Уже исполнено, господин подполковник. К вам боец от штаб-ротмистра Аникеева и с ним пленный.

– Пленный? – Семенов отыскал глазами Лабунского. – Вот этот? Кто такой?

Посланный от Аникеева поручик сообщил:

– Этот офицер сдался нашим добровольно, господин подполковник.

– Кто вы такой?

– Корнет Лабунский из экипажа бронепоезда.

– Бронепоезда?

– Наш командир подпоручик Васильев и экипаж перешли на сторону русской армии добровольно.

– Вот как? И чего же вы хотите, корнет?

– В тюрьме находится много офицеров, господин подполковник. И многие приговорены большевиками к расстрелу. Мы можем их спасти.

– Как же я их спасу?

– Дайте мне тридцать-сорок человек, и я проведу их к тюрьме.

– Вы?

– Я сам сидел там. Знаю, как туда добраться.

– Но вас отпустили?

– Так точно, господин подполковник.

– Вас выпустили большевики?

– Сейчас нет времени обсуждать факт моего освобождения, господин подполковник. Судьбы людей висят на волоске. Судьбы офицеров русской армии.

– Хорошо. Вы сможете взять людей штаб-ротмистра Аникеева. Он выделит вам нужное количество конных. А сейчас я хочу знать, что с бронепоездом? Вы сказали, что его командир…

– Подпоручик Васильев.

– Подпоручик Васильев добровольно присоединится к нам?

– Так точно, господин подполковник. Ни одного выстрела в сторону вашего полка бронепоезд не произведет. В том ручаюсь своей головой…

***

Комиссар Шамов срочно связался с тюрьмой и отдал приказ:

– Привести в исполнение приговор! Всех по списку растерять!

– Сейчас? – спросил начальник тюрьмы.

– Немедленно!

– Но у меня забрали половину людей из охраны.

– Кто забрал? – закричал Шамов.

– По приказу комиссара Подтёлкова! Есть письменный приказ!

– Сколько у вас людей?

– 12 человек вместе со мной.

– Хорошо! Я пришлю вам взвод солдат с пулеметом. Это ускорит дело…

***

Начальник тюрьмы посмотрел на своего заместителя. В прошлом он работал здесь же в качестве старшего надзирателя. После февральской революции, когда тюрьмы распустили, его турнули со службы. Шансов найти работу для царского надзирателя не было никакого, и он даже подумывал о переезде. Но приход к власти большевиков всё вернул на свои места. Они снова призвали на службу старых тюремщиков. Своих у них не было, а тюрьмы стали наполняться. Надзиратели же дело своё знали хорошо.

– Чего он сказал?

– Приговор привести в исполнение.

– А кто станет приводить? У нас нет людей.

– Обещал прислать взвод и пулемет.

– Не хочется мне приказ этот исполнять, Михеич! – сказал заместитель. – Почему нам стрелять? При царе мы приговоры не исполняли. На то иные люди есть.

– То при царе. Тогда порядок был. А при большевиках нет никакого порядка. Чуть что к стенке.

– А коли белые верх возьмут? Они нас с тобой к той же стенке и поставят. Комиссары сбегут, а нам отвечать.

– А коли не возьмут? Тогда они нас с тобой и расстреляют. Думать надобно.

– Чего думать-то?

– Дело замедлим. Может и пронесет.

***

Ростов.

Ночь на 5 мая 1918 года.

24 часа.

Военно-революционный комитет принял решение об эвакуации. Комиссар по военным делам Подтёлков не смог организовать отпор наступлению белых. И ныне он не прибыл на срочное заседание. Сведения поступали самые противоречивые. Говорили, что Подтёлков убит.

На его место был избран Трифонов.

– Я предлагаю срочно выводить наши части на левый берег Дона. Пока это ещё возможно, – сказал новый военный комиссар.

– Бросить Ростов?

– Не бросить, – поправил Трифонов, – но временно оставить. А у товарища Сырцова есть иное мнение? Или комиссар по делам народного хозяйства имеет план действий? Белые заняли вокзал и станцию Ростов-Товарная. Сейчас они ведут огонь по частям красной гвардии. Наша батарея в восточной части замолчала.

– Почему?

– Я не знаю. Я только назначен военным комиссаром. Никаких сведений у меня нет.

– Нужно послать людей…

– Уже посланы, – сказал Трифонов. – Но ответа пока нет. Можно предположить, что наша батарея в руках белых. Чем это грозит – вам не нужно объяснять. Хотите полного разгрома?

Комиссар по делам финансов Блохин поддержал Трифонова:

– Товарищ Трифонов прав. Нужно уходить.

– Но нам не успеть вывезти архивы! – вскричал Бабкин, комиссар по делам труда.

– Сжечь! Всё сжечь!

– Смотря сколько времени вы нам дадите.

– Может быть два или три часа.

Но Трифонов ошибался. Времени на эвакуацию больше не оставалось. Конные сотни белых уже прорвались в центр города, и члены ВРК услышали выстрелы на соседней улице.

– Что это? – спросил Сырцов.

– Белые сбили наши заслоны, товарищи. Нужно уходить отсюда! Заседание ВРК закрыто…

***

Конный отряд, который вёл штаб-ротмистр Аникеев, пролетел мимо здания, где заседали комиссары.

Новый военный комиссар Трифонов смотрел в окно.

– Это конница белых. И они пришли за нами, товарищи!

– Какое там, – возразил Сырцов. – Мимо идут.

– Может, не знают, что мы в этом здании? – рассуждал Трифонов.

– Или задача у них иная, товарищи. Но нам стоит уходить немедленно.

– Он прав, товарищи. Срочная эвакуация!

Штаб-ротмистр не имел намерения захватить правительство Донской республики. Он спешил спасти заключённых в тюрьме. Его отряд на удивление легко прорвался к цели. Лабунский не ошибся в своих предположениях – красные не смогли организовать сопротивления. Небольшой по численности отряд штаб-ротмистра они приняли за конный полк.

И дальше удача от них не отвернулась. Ворота тюрьмы были сразу открыты. На этот раз приказ Шамова о расстреле и присылке отряда с пулеметом сыграл на пользу офицерам. Начальник тюрьмы подумал, что это прибыл тот самый отряд. Когда он увидел людей в погонах, было уже поздно. Небольшой отряд охраны сдался на милость победителей.

– Ростов занят войсками полковника Дроздовского! Всем сдать оружие! – приказал штаб-ротмистр Аникеев. – Лабунский!

– Здесь, господин штаб-ротмистр.

– Идите и освободите всех в этой тюрьме.

– Расстрелов не было в эту ночь? – спросил Лабунский сдавшихся конвоиров.

– Никак нет, ваше благородие. Нынче никого стрелять не водили.

– Ваше счастье! Ведите.

Двери камеры отворились и Лабунский вошел в неё победителем.

– Господа офицеры! Вы свободны!

– Корнет!

Поручик Штерн бросился обнимать Лабунского.

– Вы нас спасти! А мы уже черт знает, что про вас подумали!

– Говорили, что вы записались к красным.

Лабунский ответил:

– Так и было, господа. Но моя служба у них продолжалась недолго. А спас вас не я. Это дивизия полковника Дроздовского.

– Дроздовского? – спросил полковник Петров. – Михаила Гордеевича? Да я его знаю еще по Академии Генерального штаба. И он командует дивизией? Но откуда он здесь?

– Это вам расскажет сам Дроздовский, господа. Я почти ничего не знаю. Времени на расспросы не было. В городе ещё стреляют.

– Дайте нам оружие!

– Верно! Я готов присоединиться к частям Дроздовского!

– Мы все готовы, господа!

Вскоре освобождённые офицеры собрались во дворе тюрьмы. Штаб-ротмистр Аникеев поздравил их со счастливым спасением.

– Для тех, кто ещё этого не знает, я скажу – мы отряд полковника Дроздовского и идём на соединение с Добровольческой армией генерала Корнилова. 28 марта мы переправились через Южный Буг. 10 апреля перешли Днепр у Бериславля. 16 апреля нами был взят Мелитоплоль. И вот сегодня 5 мая взят Ростов! Скажу вам правду, что у нас есть острая нужда в людях. Всех, господа офицеры, мы примем в ряды нашей части.

Раздались возгласы:

– Я готов!

– И я!

– Мы готовы присоединиться!

Аникеев подозвал Лабунского:

– Корнет!

– Здесь, господин штаб-ротмистр.

– Эти люди знают в лицо деятелей этой республики. Вы знаете, тех, кто вызывал вас на допросы.

– Это так.

– Сейчас по городу станет скрываться множество красных, которые не успеют сбежать. Ваша задача способствовать их поимке и препровождению к временному штабу. Это в задании вокзала.

– Я вас понял, господин штаб-ротмистр. Но лучше доверить командование тому, кто хорошо знает город. Среди офицеров есть ростовчане.

– Кто они?

Лабунский позвал Штерна и задал ему этот же вопрос. Поручик сразу ответил:

– Штабс-капитан Осипов. Или ротмистр Вольский. Последний, вроде как, служил в жандармском управлении до революции.

– Где он? Найдите его срочно!

Вольский быстро нашелся.

– Ротмистр жандармского корпуса Вольский! – представился он.

– Знаете Ростов, ротмистр?

– Как свой карман, господин штаб-ротмистр.

– Вы возглавите отряд и станете искать большевиков, которые наверняка укроются в городе после отступления основных сил этой республики.

– Сделаю, господин штаб-ротмистр. Сколько у меня будет людей?

– Все офицеры, что захотят пойти с вами. Но никакого самосуда не устраивать, господа. С пленными мы будем разбираться. Этот приказ понятен?

– Так точно, господин штаб-ротмистр! Но у нас нет оружия.

– Пока забирайте то, что мы отобрали у охраны тюрьмы.

Вольский отправился выполнять приказ.

– У вас что-то ещё? – Аникеев посмотрел на Лабунского.

– Ещё одно, господин штаб-ротмистр. С нами полковник Генерального штаба Петров. Он лично знает полковника Дроздовского.

– Вот как? Где он?

Лабунский позвал Перова.

– Господин полковник!

Аникеев представился:

– Командир эскадрона штаб-ротмистр Аникеев!

– Генерального штаба полковник Петров. Приговорен большевиками к расстрелу. Желал бы видеть вашего командира полковника Дроздовского.

– Я прошу господина полковника присоединиться к моему отряду. Корнет Лабунский имеет ныне иное задание и отдаст вам свою лошадь, господин полковник…

***

Ростов.

Утро, 5 мая 1918 года.

Гаубицы подполковника Медведева сделали свое дело. Они точным огнем подавили основные очаги сопротивления красных и те были вынуждены отступить на левый берег Дона и отойти в Батайск, а затем ещё дальше – в Нахичевань-на-Дону.

***

Штаб Дроздовского переместился в город.

«Дроздам» за время похода достались многочисленные трофеи, и интендантская часть пополнила свою материальную базу. Шинели, ботинки, сапоги, готовые комплекты обмундирования, материал для военной формы, оружие, боеприпасы, лошади для кавалерии, которых захватили ещё в Мариуполе. В Таганроге и Ростове дивизия получила пять автомобилей, десяток мотоциклов, запасы бензина, два аэроплана и бронепоезд.

Подполковник Туркул получил задание Дроздовского осмотреть новые авто и бронепоезд.

– Это нам необходимо как воздух, Антон Васильевич. С техникой у нас сам понимаешь – беда. Только бронеавтомобиль да несколько мотоциклов. А теперь целый бронепоезд. Война идёт по пути железнодорожных узлов, а в таких условиях бронепоезда основа для удачного наступления.

– Как мне доложили, бронепоезд не поврежден, Михаил Гордеевич, – сказал Туркул.

– Осмотри лично.

– Сделаю, Михаил Гордеевич. Но кто будет командовать? Оставим подпоручика, который перешёл к нам сам?

– Я думаю, стоит назначить капитана Нилова. Хотя с этим торопиться не будем. Сначала осмотри и проверь исправность вооружения. Позаботься о боезапасе.

Туркул отправился выполнять приказ. Дроздовский спросил Жебрака-Русановича про аэропланы.

– Идея создания авиаотряда хорошая, господин полковник, – сказал тот. – Но слишком это хлопотно. Нужно искать пилотов, и технический персонал для аппаратов. Не думаю, что это возможно в настоящее время, Михаил Гордеевич. Нам сейчас нужно срочно пополнить численный состав пехотных частей. Особенно офицерский полк.

– Большие потери?

– В бою за Ростов небольшие. Но впереди нас ждут сражения и нынешней численности мало, Михаил Гордеевич. У командующего Добровольческой армией Корнилова около пяти тысяч человек. Неплохо бы мы привели хоть три тысячи.

– В Ростове много офицеров, полковник. Нужно бросить клич среди них.

– Михаил Гордеевич, мы бросали клич в Мелитополе и Мариуполе. Результат 40 и 56 человек. Пусть здесь мы наберем сотню офицеров. Этого мало.

Дроздовский и сам понимал, что пополнение его соединения добровольцами идет слишком медленно. А потери будут только расти при дальнейшем наступлении…

***

Полковник Дроздовский принял освобожденного из тюрьмы полковника Петрова. Он знал его по академии генштаба и по германской войне. Петров служил с ноября 1915 года в 26-м корпусе у генерала Дробышева в должности начальника штаба 52-й пехотной дивизии.

– Кирилл Павлович! Рад! Искренне рад вас видеть!

– Михаил Гордеевич! Моя радость вдвое против вашей. Вы спасли меня от расстрела!

– Сколько же мы не виделись?

– С лета 1916-го? Вас тогда ранило у горы Капуль. Вы постоянно были на передовой.

– Много времени прошло, Кирилл Павлович. Могли ли мы тогда подумать, чем это закончится. А у меня с тех пор рука так и не пришла в норму. С горы Капуль. Хотели даже списать к чертовой матери!

– Но вы как всегда в строю, Михаил Гордеевич. Узнаю вас.

– Меня взял к себе генерал Ломновский и назначил начальником штаба 15-й дивизии.

– Румынского фронта?

– Да. Но я ныне считаю нашу встречу за чудо, полковник. Мне нужен начальник штаба. Я понес большую утрату – убит мой друг и помощник, начальник штаба полковник Войналович. Это был человек, который мог заменить меня на моем посту в случае моей смерти.

– Войналович? Я много слышал про него. В 1916 он был начальником штаба в 118-й пехотной дивизии? Я не ошибаюсь?

– Да. Это был полковник Войналович. Он лично возглавил атаку на вокзал.

– Жаль. Храбрый офицер. И опытный.

– Потому я и рад, что встретил вас, Кирилл Павлович. Вы замените мне Войналовича.

– Рад служить, господин полковник. Но что у вас за часть? Дивизия? Корпус?

– Иногда называют и так и так, но реально у меня пока полк.

– Полк? Только полк? Полторы тысячи?

– Тысяча.

Петров искренне удивился:

– И с ними вы взяли Ростов? Но здесь у красных было не менее 15 тысяч! Узнаю храброго и отчаянного Дроздовского. Я буду рад служить под вашим началом, Михаил Гордеевич.

– У меня к вам главный вопрос, Кирилл Павлович.

– Готов ответить на любой. Михаил Гордеевич.

– В городе много офицеров? – спросил Дроздовский.

– Достаточно. Но мало кто из них желает воевать, Михаил Гордеевич.

– Думаете, призыв добровольцев нам ничего не даст?

Петров ответил:

– Красные объявили мобилизацию и много достигли этим шагом. Наши офицеры привыкли повиноваться приказам.

– Вы хотите сказать, Кирилл Павлович…

– Приказ о мобилизации офицеров. Добровольно к нам присоединятся не больше 300 человек.

– Это после того как мы спасли их от красных?

– Почти все, кто был в тюрьме, пойдут с вами. Но вот остальные нет. Люди устали от войны. Мало кто желает принимать участие в гражданском конфликте.

– Вы такого плохого мнения о русских офицерах?

– Я реалист, Михаил Гордеевич. О! – Петров увидел в помещении подпоручика Васильева. – Васильев! Вы уже здесь?

– Так точно, господин полковник!

– Вам знаком этот офицер?

– С 1915 года, Михаил Гордеевич. Он тогда был лишь вольноопределяющимся. Увлекающийся молодой человек. Вы ведь кажется социалист, Васильев?

– Так точно! Был! Но ныне разочаровался в их идеях.

– Он много помог нам во время этого штурма, Кирилл Павлович. Я даже думаю повысить его в звании до штабс-капитана. Вы готовы служить России, подпоручик?

– Так точно, господин полковник!

– Хорошо! Пока можете быть свободны. Собирайте своих людей. Тех, кто готов присоединиться к нам. На добровольной основе, подпоручик.

– Часть из моих подчинённых на бронепоезде готова пойти за вами, господин полковник.

– Идите, подпоручик.

Когда Васильев вышел Петров сказал Дроздовскому:

– Не стал бы я сильно доверять этому молодому человеку. Офицер он довольно способный. С этим спорить не стану. Но вот в его преданности России я сомневаюсь. В свое время он был в так называемом демократическом союзе офицеров.

– Посмотрим на него, Кирилл Павлович. В бою станет ясно.

– У вас есть контрразведка в дивизии?

– Пока полноценной нет. Времени не было. До того ли нам теперь?

– А вот большевики уделяют этому внимание, Михаил Гордеевич. Заброс агентов врага в ваши ряды возможен.

– Подумаем над этим, Кирилл Павлович.

В помещение вошли Туркул и Жебрак-Русанович.

– Господа! Позвольте вам представить – полковник Петров Кирилл Павлович.

– Подполковник Туркул.

– Полковник Жебрак-Русанович.

– От сего дня полковник Петров начальник штаба нашей дивизии, господа.

– Имеете опыт штабной работы? – спросил Туркул.

– Служил в должности начальника штаба 52-й пехотной дивизии в 26-м корпусе генерала Дробышева.

***

Туркул доложил о состоянии бронепоезда. Его люди уже закрашивали звезды на корпусе.

– Он готов вступить в бой?

– Хоть сейчас, господин полковник. Но экипаж не в полном составе. Нужно думать, кого оставить из старого состава, а кого стоит заменить.

– Капитана Нилова начальником! Я принял решение! А на бронеавтомобиль «Верный» можно назначить поручика Бочковского. А что у вас, полковник?

Жебрак-Русанович ответил:

– Основные силы красной гвардии отошли на Левый берег Дона. А у Новочеркасска у них свежие силы и ещё один бронепоезд.

– Будут контратаковать! – сказал Дроздовский. – Я бы на их месте контратаковал.

– Теперь они имеют сведения о нашей численности, – сказал подполковник Туркул. – Они знают, что нас не так много и потому попытаются отбить Ростов.

– Как много у нас пленных? – спросил Дроздовский.

– Здесь? Тех, кто сдался сам? Около 300 человек, – ответил Жебрак-Русанович.

– Я стану с ними говорить.

– Говорить?

– Приготовьте их, подполковник. Из них мы сформируем подразделение для офицерского пехотного полка.

– Но там не офицеры.

– И что? Разве это имеет значение? Я хочу с ними говорить. Посмотрю что за люди, полковник…