В доме было 23 квартиры, а также – мелочная и табачная лавки, трактирное заведение купца 2-й гильдии Н. Леонтьева и фотографический павильон Гринберга (новшество того времени). Кроме лицевого дома на участке стояли «каменное надворное строение в 2 этажа с угловым мансардным», и несколько деревянных одноэтажных служб, из-за своей ветхости, не включенных в оценку^[110].

17 февраля 1868 г. дом перешел во владение жены (позже вдовы) полковника Н. И. Карнович^[111]. Проживали в доме преимущественно купцы, мещане, нижние армейские чины и крестьяне, а также финляндские уроженцы, рабочие Выборгской губернии, занимавшие дешевые квартиры, о которых оценивавший дом архитектор Городского кредитного общества в своем акте написал: «Имеются комнаты, освещенные окнами на соседний двор, и расположение этих квартир не отличается своими удобствами, а потому и доход с них принимается по уменьшенной цене…».

Из жильцов дома отметим крестьянина Ярославской губернии Угличского уезда М. Тупицына, которому принадлежало несколько мелочных лавок и дом на соседней Нижегородской улице, а также санкт-петербургского 2-й гильдии купца Николая Леонтьева, содержавшего здесь трактирное заведение, занимавшее 23 комнаты^[112]. Из «Справочной книги о лицах Санкт-Петербургского купечества» известно, что в доме Карнович жил и торговал суровским товаром мещанин И. А. Безруков, состоявший в купечестве с 1872 г. Еще одну лавку он имел в доме Дегтеревой (№ 51). В доме № 47 проживала большая купеческая семья, главой которой после смерти мужа стала санкт-петербургская 2-й гильдии купчиха Е. П. Богданова. При ней были Василий, 35 лет, с женою Еленою Сергеевной и сыновьями – Василием, 7 лет, и Федором, 6 лет. Василий содержал мануфактурный магазин в соседнем доме № 45^[113].

В этом же доме в конце XIX в. владел магазином осветительных приборов купец 1-й гильдии Иван Андреевич Семенов (1836–1908). Коммерческой деятельностью в звании купца 2-й гильдии он занимался с 1870 г. Сферой его торговых интересов были хозяйственные товары. Нажив приличный капитал, он в 1893 г. уже купцом 1-й гильдии владел Литейно-механическим заводом на Шлиссельбургском пр., 31, а также 14 магазинами по продаже хозяйственных товаров и осветительных приборов, в том числе на Симбирской ул., 43. К чести Ивана Андреевича надо сказать, что многие средства он вкладывал в благотворительную деятельность, был членом Человеколюбивого общества^[114].

Что касается полковницы Н. И. Карнович, то она проживала на Ивановской улице в собственном доме № 16^[115]. Довольно часто на Симбирской улице случались пожары. Не обошел он и дом № 43. 12 июня 1897 г. сгорело деревянное строение на задней границе двора. Еще один пожар произошел здесь 12 сентября 1909 г., и, наконец, третий – 21 сентября 1915 г. И каждый раз убытки от пожара возмещались Российским страховым от огня обществом. Страхование имущества было обязательным условием для получения домовладельцами ссуды от Городского кредитного общества.

8 декабря 1900 г. после смерти Н. И. Карнович ее имущество «определением Санкт-Петербургского Окружного суда» перешло во владение дочерей полковника Екатерины и Евдокии Ивановны^[116]. Сестры проживали в Старой деревне, на Благовещенской ул., 5^[117].

За время владения ими домом на Симбирской ул., 47, никаких изменений в нем не произошло. Архитектор Городского кредитного общества А. Н. Веретенников, осмотревший дом в 1901 г., отметил, что «дом старый, но в капитальных частях прочный… а бывшие окна на чужой двор закрыты вновь возведенной соседней пристройкой». В доме, хотя и появились два ватерклозета и четыре раковины, сохранилось пять отхожих мест, каких уже давно не было в соседних домах. Весь дом в 1900-е гг. занял трактир^[118].

В 1917 г. сестры предпринимают отчаянную попытку продать отцовский дом. Последнее их обращение в Городское кредитное общество датировано 10 августа 1917 г. Но совершить эту сделку дочери полковника уже не успели^[119].

Следующее на нашем пути облицованное серым гранитом с мощной колоннадой монументальное здание на углу площади Ленина и улицы Комсомола № 4/41. Это здание, первоначально предназначавшееся для универмага, своей массивностью «сталинского ампира» больше напоминает архитектуру времен германского Третьего рейха. Его возвели в 1935–1940 гг. (арх. Я. О. Рубанчик, А. Д. Балков и Н. И. Иоффе), а в конце 1940-х гг. перестроено по проекту архитектора Б. С. Збаржа^[120].

Но история этого углового участка (по Финскому пер. 9) значительно старше самого здания. Начало его застройки связано с именем потомственного почетного гражданина С. П. Петрова. При нем в 1878 г. возвели каменный четырехэтажный лицевой дом на Финском переулке (дом № 9) – каменный трехэтажный угловой дом и еще один каменный трехэтажный на подвалах надворный флигель.

О доме № 9 по Финскому переулку мы расскажем позже. С. П. Петров владел им до 1917 г. Что касается лицевого дома, выходившего на Симбирскую улицу, и внутридворовых флигелей, то они сменили немало владельцев.

В 1900 г., по данным адресно-справочной книги «Весь Петербург», владелицей дома под № 41 становится жена генерал-лейтенанта, графиня Е. Л. Игнатьева, личность весьма деятельная и состоятельная. Екатерина Леонидовна участвовала в работе

Елизаветинского общества сестер милосердия, была председателем еще одной благотворительной организации – для пособий бедным женщинам. Графине принадлежали пять доходных домов. Сама же она вместе с мужем проживала в собственном доме на наб. р. Мойки, 21^[121].

Ее супруг, граф и генерал-лейтенант Алексей Павлович Игнатьев (1842–1906), сделал блестящую военную карьеру, о чем красноречиво свидетельствует его послужной список. Родился в Твери, но военное образование получил в столице. В 1859 г. закончил Пажеский корпус, а затем в 1862 г. – Академию Генерального штаба. После этого начался стремительный взлет его карьеры. Если в 1893 г. он еще ротмистр гвардии, то в 1866 г. уже полковник, а в 1875 г., тридцати трех лет от роду, генерал-майор. Звание генерал-лейтенанта ему присвоили в 1886 г., а в 1898 г. – генерала от кавалерии. Вся его служба была связана с элитарными гвардейскими полками. В 1871 г. он командовал 2-м Уланским полком, а с 1873 г. – Кавалергардским. С 1881 по 1883 г. он – начальник штаба Гвардейского полка.

Затем его военная карьера делает еще один крутой вираж: с 1885 г. А. П. Игнатьев – генерал-губернатор Восточной Сибири и одновременно командующий войсками Иркутского Военного округа, а через четыре года, в 1889 г., на короткий срок занимает пост товарища министра внутренних дел.

Но уже в августе 1889 г. Алексея Павловича назначают командующим Киевским, Подольским и Волынским округами. В 1897 г. он возвращается в столицу, получив высокий пост члена Государственного совета. Служа в этой должности, он приобретает от имени жены дом на Симбирской улице.

За два года до смерти, в 1904 г., ему высочайшим указом присваивается звание генерал-адъютанта. Умер А. П. Игнатьев 9 декабря 1906 г.^[122]

Никаких изменений в приобретенном графиней Игнатьевой имуществе на Симбирской улице за годы владения им не произошло. В 1905 г. дом у нее приобретает в собственность солигаличский мещанин Я. И. Рожков^[123]. Кроме дома на Симбирской улице, он владел еще пятью домами в столице. Но не хлебом единым жил Яков Иванович. Он активно работал в Обществе распространения религиозного православного просвещения и состоял в Костромском благотворительном обществе. Видимо, как уроженец Костромской земли, он поддерживал связи со своими земляками. Сам он проживал в другом собственном доме на Забалканском (ныне – Московском) пр., 62^[124]. По-прежнему основной доход с дома приносили ему торговые заведения.

28 января 1908 г. «недвижимое имение» Рожкова по акту купчей крепости перешло во владение принца Александра Петровича Ольденбургского^[125], сына известного государственного и общественного деятеля, основателя Училища правоведения, попечителя многих благотворительных учреждений. Александр Петрович, как и его отец, личность незаурядная. Боевой генерал (у него был чин генерала от инфантерии и звание генерал-адъютанта), он ярко проявил себя в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. как командир 1-й бригады 1-й гвардейской пехотной дивизии и в отряде генерала Гурко при переходе русской армии через Балканы, осаде Плевны и окончательном поражении армии Сулеймана-паши.

Но не менее значимой являлась его государственная и благотворительная деятельность. В 1896 г. его назначили членом Государственного совета. Кроме того, продолжив дело отца, Александр Петрович состоял попечителем Императорского училища правоведения, приюта принца Петра Георгиевича Ольденбургского, дома призрения душевнобольных, учрежденного в память императора Александра III, и Свято-Троицкой общины сестер милосердия, был покровителем Общества вспоможения нуждающимся ученицам принцессы Терезии Ольденбургской. Но главным делом его жизни стало учреждение Императорского института экспериментальной медицины, в организацию которого он внес щедрые пожертвования^[126].

Что же подвигло его, представителя Императорского дома, приобрести дом на Симбирской и другие дома в Петербурге? Такая активная хозяйственная деятельность, прежде невозможная, была вызвана серьезными изменениями в жизни правящего класса после отмены крепостного права, лишившей его значительной части доходов. А как уже было отмечено ранее, Александр Петрович вкладывал огромные средства в благотворительные учреждения, и доходные дома хотя бы частично компенсировали его расходы.

Он владел участком на Симбирской ул., 41, восемь лет. Доход дом приносил немалый: 60 500 руб. в год, в основном за счет аренды огромного числа торговых помещений. Естественно сам сиятельный владелец не занимался хозяйством, доверив ведение дел гвардии капитану И. Д. Вершеву^[127]. Чем только не торговали в этом доме: зеленью, фруктами, колбасой, конфетами, пивом, молочными продуктами, мукой и хлебом, а кроме того, бельем, часами, серебряными и ювелирными изделиями, железным товаром и канцелярскими принадлежностями, обоями, красками и типографскими работами. Здесь пекли хлеб, мыли в бане и стригли в парикмахерской, развлекали в ресторане, продавали лекарства, гробы и венки и т. п.

Понятно, что основным контингентом жильцов здесь были купцы, потомственные почетные граждане, мещане, мастеровые и крестьяне, столь далекие по своей социальной принадлежности Его Высочеству принцу Ольденбургскому.

3 февраля 1917 г. сиятельный владелец выплатил весь долг Городскому кредитному обществу, и 17 мая этого же года с дома принца сняли «запрещение»^[128]. До отъезда из охваченной революционным пожаром России принц успел продать дом новому владельцу – гражданскому инженеру Марквату Альфреду Юлиусу, владевшему им до 1918 г.^[129] В предвоенные годы лицевой дом со стороны Симбирской улицы и часть дворовых флигелей были снесены, и на освободившейся территории начали строить универмаг «Выборгский».

К нашему рассказу о Финляндском вокзале добавим здесь информацию, взятую нами из «Справочной книги о лицах Санкт-Петербургского купечества». При вокзале был буфет, и с 1870 г. им владели разные купцы. Так, в 1874 г. этот буфет содержала Елизавета Васильевна Зист, состоявшая в купечестве с 1872 г. Вместе с ней торговали ее сыновья Василий, 21 года, с женой Ираидой Ивановной; Фридрих, 17 лет, и Генрих, 12 лет. В 1905 г. буфет в вокзале содержал Иван Михайлович Давыдов, санкт-петербургский 2-й гильдии купец. При нем были жена Ольга Казимировна и сын Михаил, 21 года^[130].

С 1870 по 1917 г. в недошедшем до нашего времени доме № 37 находилось отделение Санкт-Петербургской таможни. Учреждение этого отделения стало одной из мер по устройству «пограничного движения по железной дороге», согласно высочайше утвержденному мнению Государственного совета от 9 мая1870 г. Новое таможенное учреждение располагалось по следующему адресу: «Выборгская часть, 1 участок по Симбирской ул. при станции „Петербург“ Финляндской железной дороги, д. 37». Об этом исчезнувшем здании известно следующее: рядом со станцией располагался окруженный стеной «…просторный двор для телег или саней, привозящих или увозящих товары… в западной части этого двора находился трехэтажной дом, купленный вместе с двором; тут же в нижнем этаже – коридор и четырнадцать комнат, в которых помещались финляндские таможенники. Этаж второй и третий – средний и верхний – были заняты квартирами служащих при железной дороге…». И только в 1928 г. Таможня при Финляндской железной дороге прекратила существование, передав свои функции единой Ленинградской таможне^[131]. В отличие от бывшего дома Таможни другой «Дом железнодорожников» под № 35 дошел до нашего времени.

Это здание, взятое на учет КГИОП как «вновь выявленный» памятник архитектуры, возведено в 1882–1887 гг. по проекту архитектора А. Р. Гешвенда^[132]. Оно сильно пострадало в годы Великой Отечественной войны и дошло до нашего времени в перестроенном виде.

Характерной для стилистики архитектуры эклектики является угловая часть фасада четырехэтажного светло-коричневой окраски кирпичного дома, выходящего на улицу Комсомола. Окна второго и третьего этажей оформлены богато декорированными сандриками и замковыми камнями, карниз здания раскрепован. Первый этаж, приспособленный под торговые помещения, имеет большие окна-витрины. Совсем по-другому решен длинный реконструированный после войны фасад здания, идущего вдоль платформы Финляндского вокзала. В традициях неоклассической архитектуры пять ризалитов, ритмично членящих фасад, оформлены сдвоенными рустованными пилястрами дорического ордера с фризом, украшенным триглифами и метопами и завершенными треугольными фронтами. Второй этаж оформлен бриллиантовым рустом. Окна этого этажа украшены замковыми камнями, а окна третьего этажа – крупными сандриками.

Особенно эффектно смотрятся декорированные окна с полуциркульными сандриками, расположенными между пилястрами. Как и в угловом здании, первый этаж с большими окнами-витринами предназначен для многочисленных торговых учреждений.

Четырехэтажный светло-песочного цвета доходный дом под № 33, возведенный в 1905 г. по проекту архитектора Н. Н. Еремеева^[133], лишен каких-либо украшений, не считая поэтажных тяг и современных однообразных окно-пакетов второго и четвертого этажей.

Этот дом единственный из дошедших до нашего времени построек на смежных участках №№ 31–33, принадлежавших с 1872 по 1918 г. потомственным почетным гражданам, мещанам, а впоследствии купцам 2-й гильдии Ивану и Павлу Дмитриевичам Вилиным. Предшествующими владельцами этих участков были жена купца А. Н. Вилина, купец П. Е. Воронин, потомственный почетный гражданин И. Е. Уваров и мещанка М. В. Вилина^[134].

Предшественником дошедшего до нас четырехэтажного дома был деревянный двухэтажный на каменном фундаменте дом, выстроенный в 1872 г., когда нынешний участок № 33 принадлежал жене купца 2-й гильдии А. Н. Вилиной. Кроме этого лицевого дома, выходившего на Симбирскую улицу, ее имущество включало в себя также два деревянных двухэтажных флигеля и каменные одноэтажные службы^[135].

В доме помимо жилых помещений располагалась портерная, мелочная и чайная лавки, принадлежавшие сыну домовладелицы И. Д. Вилину Характерно, что среди жильцов дома было пять кондукторов Финляндской железной дороги. В доме проживал и муж домовладелицы санкт-петербургский 2-й гильдии купец Д. А. Вилин^[136]. Из «Справочной книги о лицах Санкт-Петербургского купечества» известно, что в 1874 г. Дмитрию Алексеевичу было 50 лет, а в купечестве он состоял с 1866 г., содержал овощные и мелочные лавки, как в доме жительства, так и в Литейной и Спасской частях. Вместе с ним и женой Александрой Николаевной в доме проживали сыновья Павел, 20 лет, и Иван, 13 лет, а также дочери Любовь и Мария. Впоследствии его младший сын Иван продолжил дело отца^[137]. В 1874 г. в этом же доме снимала квартиру купчиха 2-й гильдии А. М. Болховитинова, состоявшая в купечестве с 1870 г. Меняльную лавку она содержала в самом центре столицы на Невском, 12. С ней жили сыновья Иван, 28 лет, и Александр, 21 год, а старший сын Василий Васильевич в том же 1874 г. вступил в купечество и открыл в доме № 33 чайный магазин. Вместе с ним в этом же доме жила и его жена Мария Ивановна Болховитинова^[138].

Из архивного дела мы узнаем, что дом А. Н. Вилиной 14 июня 1896 г. перешел во владение сыну, мещанину П. Д. Вилину и в 1/14 части потомственному почетному гражданину И. Е. Уварову^[139].

Ныне существующий каменный четырехэтажный дом возведен на смежном участке, когда им владел П. Д. Вилин. Его имущество включало в себя также два деревянных двухэтажных жилых флигеля на каменных жилых подвалах и каменную двухэтажную службу во дворе дома^[140].

В 1906 г. в лицевом доме устроили торговые помещения, занятые мясной и зеленной торговлей, магазином канцелярских принадлежностей, мелочной лавкой и портерной. Здесь же были открыты кафе-ресторан и парикмахерская. Типичен в целом для улицы социальный состав дома: инженер-технолог «Арсенала», чиновник средней руки, потомственные почетные граждане, мещане, студент Политехнического института, жена регистратора, финляндские уроженцы, но больше всего среди жильцов было крестьян (21 человек!)^[141].

В предреволюционные годы владельцами этого смежного участка №№ 31–33 были: потомственный почетный гражданин И. Д. Вилин и его сестра, мещанка М. В. Вилина, в собственности которых дом находился до его национализации^[142]. Иван Дмитриевич многие годы был казначеем Общества вспомоществования бедным при Спасо-Бочаринской церкви, а в годы Первой мировой войны еще и заведующим 27-го Военно-Конского училища г. Петрограда^[143].

Обратим теперь внимание на дома послевоенного времени, расположенные напротив по четной стороне улицы Комсомола. В 1950-е гг. на пустыре, где до войны стояли деревянные дома № 16 и № 18, вырос пятиэтажный жилой дом Ленметростроя^[144].