«Многие известные ведающие были преподавателями Академии. И пусть некоторые из них жили во времена, когда Академии в привычном нам виде не существовало, они работали вместе с Ковеном, преподавая искусство магии будущим ведьмакам и ведьмам, и уже позже были названы почётными профессорами. Их имена можно также найти в нашей крипте: вне зависимости от настоящего места захоронения, Ковеном было принято решение увековечить память об их вкладе и в стенах главного – Венецианского – колледжа Академии».
(Отрывок из путеводителя по Академии для первых курсов.)
Академия не изменилась, и это радовало. Мне хватило потрясений, а знакомые арочные окна, мраморные полы, запах трав и декоктов давали хоть какую-то уверенность в стабильности.
К счастью, комендантский час уже вступил в силу, и студенты в синих мантиях по коридорам не ходили, иначе в каждом я искала бы родные черты.
– Если вы не против, мы сразу направимся в крипту. Ректор Санторо ожидает вас там, – сказал Джиованни.
– Конечно… – кивнула я. – Никогда не думала, что крипта Академии – это действительно крипта, а не музей.
– Ведающих нельзя оставлять в городских моргах: их сразу забирают на изучение. Поэтому в каждом колледже Академии есть своя крипта, – тихо объяснил профессор.
– Вероятно, мне повезло, что я не знала об этом раньше.
На это Джиованни уже не ответил. Я лишь заметила, что он старался держаться поближе ко мне, словно готовясь подхватить в случае обморока. «Не волнуйтесь, профессор. Я выдержу. Должна выдержать».
Спуск в крипту был долгим. От бесконечных лестниц, ведущих под землю, начинала кружиться голова.
– Простите за это, – смущённо пробормотал Джиованни. – Обратно ректор поднимет нас быстрым способом.
– Но вы ведь тоже профессор, – нахмурилась я. – У вас должен быть доступ к таким перемещениям по Академии.
– Профессор алхимии, – напомнил он. – Моих способностей хватает, чтобы делать зелья и прочие магические субстанции. Иногда пользоваться подпространством, но только в экстренных случаях. А в практическом применении магии я не силён.
– И всё же вы стали преподавателем в старейшем колледже Академии, – недоверчиво спросила я.
– Я очень одарённый алхимик, – ухмыльнулся профессор.
Мне показалось, что в его словах был какой-то подтекст. Не похвальба и не бравада, а как будто… горечь. Однако расспрашивать об этом у меня просто не было сил.
Спуск занял почти двадцать минут, но в итоге мы достигли крипты. Она разительно отличалась от всех помещений Академии, в которых мне доводилось побывать. Здесь не было лёгкости итальянской архитектуры, почти не было ощущения магии. Под ногами хлюпала вода: любые подвалы Венеции были подвержены этой напасти, – и арочные своды из тёмного камня давили со всех сторон. «Смотри вниз, Эстер. Не поднимай глаза», – уговаривала я себя.
Саркофаги знаменитых выпускников и преподавателей Академии были скрыты в нишах. Некоторые, как гласил путеводитель по Академии, действительно были только данью уважения и оставались пустыми. В других, наверное, лежали тела. Я успела заметить несколько имён, которые мы изучали на истории магии: Мария Лаво[12], граф Сен-Жермен[13], Елена Глинская[14], Реньер де Сен-Реми…[15]
До сей поры мне не доводилось спускаться в крипту даже с учётом того, что я думала о ней как о музее. Будь ситуация иной, я бы не сдержала радости от нового открытия, но теперь… Теперь я ненавидела это место.
Тишину и плеск воды разбил женский голос:
– Эстер Кроу.
Франческа Санторо, профессор проклятий, а теперь ректор Венецианской Академии, подошла ко мне. Она немного парила над водой, видимо не желая намочить мантию и обувь.
– Девочка моя… – непривычная мягкость в знакомом голосе разрушила всю мою стойкость.
Я взглянула в глаза своей любимой преподавательнице, которая практически заменила мне мать.
– П-профессор… Ректор, прошу, скажите, что всё это ложь… Он жив, да?
– Мне так жаль, Эстер, – женщина обхватила меня за плечи и крепко обняла.
Я обняла её в ответ, уткнувшись лицом в плечо.
– Я не понимаю как! Он никогда не любил слишком глубоко копаться в науке… Какие эксперименты?! – сдерживать эмоции и всхлипы больше не получалось. – Почему?!
Санторо молчала, успокаивающе поглаживая меня по голове.
– Милая Эстер, ты же помнишь, что Тадеуш любил пренебрегать безопасностью. Я много раз предупреждала его…
– Предупреждали?! – я резко отстранилась от Санторо. – Если вы знали, что он проводил какой-то опасный эксперимент, то как могли просто предупреждать? Почему? Почему вы его не остановили?
Женщина устало покачала головой.
– Если бы я знала, то остановила бы. Но Тадеуш не говорил о своих изысканиях. Со мной он делился лишь тем, что касалось учебного процесса. А мои предупреждения начались, ещё когда вы были студентами. Ты сама помнишь…
И я помнила: Тадди всегда хотел добиваться всего и сразу. Как можно быстрее. Он не любил ждать и терпеть не мог осторожничать.
– Что произошло? – глухо спросила я, сжимая в руках ткань юбки.
– Он как раз изучал с пятым курсом ритуал призыва проявления проклятия для последующего изгнания, – ответила Санторо. – Тадеуш ещё со времён своей учёбы был уверен, что чертить защитный круг – это трата времени и должен быть способ удерживать зло собственными силами.
– Нет… – возразила я. – Он оставил эту идею после того случая!
– Увы, девочка моя. Тадеуш описал ход своих исследований в журнале. Ошибки быть не может.
– А студенты?.. – мне было слишком страшно спрашивать о том, погиб ли кто-то ещё.
– Он прекрасный профессор и не стал бы подвергать их опасности, – уверила меня Санторо. – Все эксперименты по поиску способа удерживать проклятия Тадеуш проводил в зале для практики, смежном с его покоями.
– Он и погиб там? – вопросы, казалось, сами вылетали из моего рта.
– Да. Его исследования были хороши. Он действительно мог добиться успеха, но удержание без круга – слишком опасная затея.
– Зачем? – прошептала я.
«Зачем, Тадди?»
Ректор не ответила на вопрос. Наверное, она поняла, что он был задан вовсе не ей, а моему близнецу, частичке меня, которой уже не было в этом мире.
– Где он?
Санторо отошла на шаг, и я увидела постамент. Он стоял в центре крипты, а на нём лежало тело, укрытое саваном. «Как я могла не заметить его, только войдя?..» Наверное, мне просто не хотелось замечать. Ноги отказывались нести меня вперёд. И всё же я шла.
Шаг.
Ещё шаг.
Сапоги и чулки насквозь промокли от воды. Звуки крипты, гулкое эхо – всё это проникало в голову, мешая сосредоточиться. Тело. «Кто там? Кто лежит под саваном?» Дрожащими пальцами я прикоснулась к сырой и холодной ткани.
Из-под неё свешивалась рука. «Какие знакомые часы. У Тадди были такие». Безумие обволакивало разум. Я чувствовала, как сила начала бесконтрольно вырываться. «Почему часы Тадди разбиты?» Я потянулась, снимая их с ледяной руки. Ремешок долго не поддавался, но наконец соскользнул с бледной кисти.
– И правда часы Тадеуша, – сказала я себе вслух, как делала на пустошах.
– Эстер… – тихо позвала Санторо.
– Да, ректор?
– Мне поставить щит? Ты тратишь силу.
Взглянув на свои руки, я поняла, что они светились. Уже много лет я не теряла контроль.
– Поставьте щит, пожалуйста.
Я прекрасно знала, чем были чреваты неконтролируемые всплески силы. Они могли навредить и тем, кто находился в крипте, и целостности Академии, даже несмотря на то, что она была надёжно защищена магией.
Ректор Санторо быстро возвела вокруг меня едва заметный энергетический кокон.
«Возьми себя в руки. Дыши». С трудом взяв под контроль силу, я тяжело выдохнула. «Ты должна посмотреть».
Я до последней секунды надеялась, что под саваном окажется кто угодно, но не Тадеуш.
Быстрое движение, чтобы откинуть ткань с лица. Один взгляд.
– Тадди… – резко вернув саван на место, я отшатнулась и упала в воду. – Тадди! Нет!
Удары по воде, крики, слёзы – всё было бесполезно, ведь под саваном действительно лежал мой брат. Я даже не сопротивлялась, когда профессор Калисто поднимал меня на ноги и укутывал в свой плащ.
– Тадди мёртв, – шептала я ему, цепляясь за ткань его костюма. – Понимаете, он мёртв…
– Мне так жаль, Эстер… – отвечал Джиованни, подхватывая меня на руки.
– Я сама…
Хотя куда я сама: ноги и правда не держали. И если бы меня опустили на землю, я бы просто снова упала.
– Выведите Эстер отсюда, я подниму нас, – сказала Санторо.
У выхода на профессорскую лестницу я заставила себя вновь взглянуть на постамент в центре крипты. Мне казалось, что что-то изменится. Там наверняка был не мой брат, а двойник или иллюзия. Однако глупость собственных мыслей была мне очевидна. Я знала, что видела.
Под саваном, среди великих ведающих прошлого, лежал мёртвый Тадеуш Кроу.
«Санторо сделала мне выговор и обещала написать отцу. Нужна твоя помощь, чтобы задобрить её. Встречаемся в «Уголке Данте» после занятий, чтобы придумать план. Вив уже в курсе».
(Записка Тадеуша, оставленная Эстер на первом курсе.)
К тому моменту, как меня вынесли в коридор на верхних уровнях, я уже чувствовала себя достаточно уверенно, чтобы встать на ноги.
– Можете отпустить, профессор. Простите, что пришлось тащить.
Джиованни с недоверием посмотрел на меня, но всё же поставил на пол.
– Мне уже лучше, правда, – уверила я его.
Конечно же, это было ложью: стать лучше просто не могло. Не после того, что я увидела в крипте. Но хотя бы внешне мне пришлось взять себя в руки.
Вернув Джиованни плащ, я сделала пару неуверенных шагов. Профессор и ректор Санторо держались рядом, готовые подхватить.
– Вы говорили, что мой отец уже прибыл в Академию. Где он? – вопрос был задан только для того, чтобы на меня перестали смотреть с жалостью, от которой хотелось снова расплакаться.
Санторо нахмурилась, словно испытав резкую зубную боль. Многие реагировали так на упоминание Александра Кроу.
– Он прибыл утром, – ответила она. – Отдал распоряжения по поводу похорон и всех дел Тадеуша, чтобы этим не пришлось заниматься вам. Незадолго до вашего прибытия он порталом вернулся в Британию. Ему нездоровилось.
Чувство дикого облегчения накрыло меня с головой. «Его здесь нет…»
– Он не говорил, приедет ли на похороны?
– Не приедет, но вскоре напишет вам.
– Понимаю, – один маленький, но очень тяжёлый камушек упал с моей души.
Разумеется, я переживала за здоровье отца. Он уже много лет боролся с последствиями долгой работы с проклятиями и редко покидал поместье. Но всё же мне казалось, что Венецию он столь поспешно покинул по другой причине. Возможно, он понял, что, когда мы с ним находимся рядом, становится лишь тяжелее. «Нужно будет написать ему и навестить».
Однако сейчас меня ждали иные проблемы, например разговор о возмутительном требовании Ковена занять должность Тадеуша. Казалось, Санторо предугадала мой вопрос на этот счёт и сказала:
– Эстер, вам подготовили комнату на профессорском этаже. Нам многое нужно будет обсудить, но не сегодня.
– Почему? – недоверчиво спросила я. – Письмо от верховного ведьмака Ворона намекало на срочность.
– Потому что вы потеряли брата, девочка моя, – резко ответила Санторо. – Все разговоры подождут до тех пор, пока вы не будете готовы.
– Что, если я никогда не буду готова?
– Эстер, сейчас вам нужно просто отдохнуть. Позвольте проводить вас, – женщина тяжело вздохнула, беря меня под руку. – Профессор Калисто, благодарю вас на помощь. И простите, что отвлекла вас от работы.
– Я был рад помочь, – Джиованни взглянул на меня и коротко поклонился. – И, несмотря на обстоятельства нашей встречи, я рад знакомству с вами, синьорина Кроу.
Мне хватило сил только на то, чтобы кивнуть. Джиованни ещё раз галантно попрощался с Санторо и скрылся на лестнице.
– Пойдёмте, Эстер, – повторила ректор. – У вас был тяжёлый день. Я уверена, что вам не терпится оказаться в кровати.
«Боюсь, что, оказавшись в одиночестве, я просто сойду с ума». Разумеется, Санторо я этого не сказала и просто последовала за ней в профессорское крыло. Ни ректор, ни профессор Калисто и так не обязаны были нянчиться со мной. Возможно, в одиночестве мне на самом деле должно было стать легче.
Санторо остановилась у красивой двери из красного дерева на жилом этаже профессоров.
– Эту комнату подготовили к вашему приезду. Когда вы будете готовы к беседе, просто зайдите ко мне. Я решила не менять свой кабинет на новой должности, поэтому найти его труда не составит.
– Спасибо, – сказала я, не зная, когда найду в себе силы на разговор.
Напоследок Санторо сжала мою руку. От её по-матерински тёплого прикосновения на душе стало немного легче. И эта лёгкость осталась даже после того, как ректор ушла.
Зайдя в подготовленную для меня комнату, я запрокинула голову, разглядывая потолок. Он был купольным, зачарованным так, чтобы повторять небо. Звезда блеснула и, падая, прочертила светящейся линией небосвод. У меня закружилась голова. Нужно было срочно прилечь.
На негнущихся ногах я добралась до кровати и повалилась, раскинув руки. Убранство комнаты в тот момент беспокоило меня мало: всё равно ничего не было видно из-за чёрных точек, пляшущих перед глазами.
– Как же всё давит… – я оттянула ворот амазонки, которая всё ещё пахла полынным дымом и насквозь промокла после моего падения в крипте.
Встряхнув руками, я при помощи магии расстегнула все пуговицы и застёжки.
– Sagaciter[16].
Вещи соскользнули с тела, прямо в воздухе очищаясь и разглаживаясь. Оставшись в шёлковой камизе на тонких бретелях, я снова махнула рукой:
– Ordinis[17].
Чистая и выглаженная одежда с хлопком растворилась в воздухе, переместившись сразу в вещной сундук, который я всё же успела заметить в комнате. В кои-то веки расточительное использование магии не казалось чем-то постыдным, а было простой необходимостью. Встать, чтобы раздеться, я бы всё равно не смогла.
Рядом со мной на кровати лежали часы Тадеуша и купленная на площади газета. Взглянув на промокшую бумагу, я невольно поморщилась. «Вот сейчас мне тревога от прочтения прессы точно не нужна…» Плавный жест, и газета отлевитировала на столик, а часы оказались в моей руке.
Кончиками пальцев я провела по разбитому стеклу и застывшему времени.
3:47. Ведьмин час, между третьим и четвёртым часом тьмы. Все проклятия, все силы были в это время особенно сильны.
– Тадди, зачем ты призвал их ночью? – спрашивала я у бездушного циферблата. – Почему работал один? Зачем ты оставил меня одну?
Свернувшись клубочком на кровати, я прижимала к себе часы брата и беззвучно плакала, пытаясь хоть немного выпустить боль. «Значит, ты всё-таки погиб не утром, а ночью. Но нашли тебя позже…»
– Если бы я приехала чуть раньше. Если бы ты втянул меня в свои исследования, как делал всегда… Я бы тебя спасла.
Разбитое стекло часов до крови царапнуло ладонь. Прикрыв глаза, я позволила мыслям скользнуть в прошлое, где было уютно и тепло.
Где Тадеуш был жив.
Май. 153 год от Зимнего Совета, 1888 год от Рождества Первозданного
– Мы опоздаем!
Я тянула Тадеуша за руку, чтобы хоть немного ускорить. Но, во-первых, этот лодырь перерос меня почти на голову, когда нам было ещё по пятнадцать лет, а во-вторых, он был не в пример сильнее.
– До семинара ещё десять минут, и мы в двух шагах от аудитории! – ухмыльнулся он. – Спокойствие, Колючка, никто никуда не опоздает.
– Но я хочу успеть прочесть конспект по призыву! Я вообще не готова к практике!
– Ты? Не готова? Ты каждый раз так говоришь. – Смех Тадеуша разнёсся по коридору, и несколько второкурсниц с факультета целителей кокетливо хихикнули, стараясь привлечь его внимание. – Но мы оба прекрасно знаем, что на самом деле ты всю ночь просидела над учебниками и конспектами.
– Информация так быстро не усваивается! Надо было не ходить с тобой на той неделе в «Уголок Данте», а учиться…
От тревоги у меня вспотели ладони. «Это ведь последний семинар по базовым проклятиям! От него зависит допуск к экзаменам…» Тяжело задышав, я прижала руку к груди.
Тадеуш театрально закатил глаза.
– Ты сейчас доведёшь себя и грохнешься перед Санторо в обморок.
– Она опять? – звонкий женский голос прозвучал за моей спиной.
Обернувшись к Вивьен – нашей с Тадеушем однокурснице, я в очередной раз восхитилась тому, как ей удавалось выглядеть так элегантно даже на утренних занятиях. Идеально уложенные золотые кудри, едва заметный, но освежающий образ румянец на щеках, немного сурьмы на длинных ресницах, из-за чего синие глаза становились особенно яркими… Вивьен была моим эталоном красоты, к которому, честно говоря, я не пыталась приблизиться. В отличие от неё, мне по утрам хватало времени лишь на то, чтобы в сотый раз перечитать нужные главы учебников.
– Колючка паникует, как обычно, – сдал меня Тадди.
Недовольно поджав губы, Вивьен притянула меня к себе и крепко обняла.
– Ты самая умная ведающая на свете. Ты всегда всё знаешь, – прошептала она. – Что важнее, Санторо от тебя без ума. И если кто-то из нас сможет пережить семинар, то это будешь ты.
– Эй! Я тоже переживу его! – насупился Тадеуш.
– Если тебя Ленор Леру не убьёт за то, что ты бросил её одну у Данте в выходные, – отмахнулась Вивьен.
Я резко отстранилась от подруги и гневно посмотрела на брата.
– Ты сам пригласил её и потом бросил, даже не проводив до Академии?!
Хоть наша пышногрудая однокурсница Леру никогда мне особо не нравилась, я всё же считала Тадеуша джентльменом. Видимо, зря.
– Я бы никогда так не поступил, – уже серьёзно ответил он. – Ещё пока я был в кабаке, наша Ленорушка нашла себе нового кавалера и предпочла остаться с ним.
– Да ты что?! – Вивьен ехидно посмотрела на Тадди. – Тебе предпочли кого-то другого?
– Ну, не совсем… Скорее она пыталась вызвать во мне ревность…
О проекте
О подписке