Но все это оказалось легко организовать в большом городе. Переезд в клинику изначально вызывал вопросы по этой части жизни. Джона решил, что будет ориентироваться по ситуации и обязательно что-нибудь придумает. Вот только нельзя собрать ракетный двигатель, если у тебя под рукой только палка, камень и три сопли неизвестного происхождения.

Клиника Святой Розы совершенно не подходила для спокойных, взвешенных сексуальных отношений. Романы с пациентками для Джоны всегда были табу, за такое прощаются с карьерой, а здесь нашлись и другие причины, побуждавшие держаться подальше от медицинских коек. Среди персонала не было ни одной женщины младше сорока пяти, да еще и странноватая Мария эта носилась по этажам с Библией наперевес, проверяя, не задумывается ли кто-нибудь о грехе.

Джона уже успел съездить в ближайшие городки, но и там картина не радовала. Нет, молодые девушки, разумеется, были – и были очень красивые. Однако законный брак интересовал их куда больше, чем здравый смысл.

Поэтому Джона просто сдался, решил, что с этим придется подождать до отпуска. От сексуальной зависимости он никогда не страдал, работа отнимала огромное количество сил, так что принять новые правила оказалось не так уж сложно.

Но вот появилась эта девушка. Никакого романтического притяжения Джона к ней не испытывал – определение «любовь с первого взгляда» он считал устаревшим анекдотом. Он даже не был уверен, что удастся договориться с ней цивилизованно: она вполне могла оказаться истеричкой или очередной «золотоискательницей». Однако само ее прибытие приятно освежало здешнее болото, поэтому Джона оставил на столе опустевшую чашку кофе и отправился в холл.

Как оказалось, прибыл он очень вовремя. Распределением новичков занималась Обри Тейт: так как персонала в клинике было немного, это тоже входило в обязанности старшей медсестры. Угрюмого толстяка она поручила заботам своего племянника Чарли. Видимо, тоже заметила, что сам Чарли уже впился заинтересованным взглядом в молодую девушку. Обри не дура и насчет родственника иллюзий не испытывает – она знает, что лучше всего ему подходит определение «непредсказуемый дебил», и сделает все, чтобы держать его подальше от новенькой.

Сама Обри планировала провести экскурсию для азиатки, ну а молодую гостью передать под опеку Марии Брегич, которая, конечно же, явилась на встречу с потрепанной Библией. Джона подозревал, что эта женщина книгу и вместо подушки использовала, чтобы точно никогда не расставаться со Священным Писанием.

Похоже, Марии полагалось не только показать новенькой больницу, но и прочитать лекцию о высоком моральном облике здешних сотрудников. Да и сама новенькая, судя по натянутой улыбке, это поняла и приняла со смирением. Словом, Джоне повезло: он появился в идеальный момент.

– Миссис Тейт, вы не представите меня нашим новым коллегам? – очаровательно улыбнулся Джона.

На медсестер его улыбка не действовала. Обри лишь сильнее поджала губы. Мария попыталась украдкой прикоснуться к нему уголком Библии – в явной надежде на то, что хирург изойдет дымом и сгинет в пламени. Джона не обратил на них внимания, он разглядывал девушку.

На вид ей было около тридцати – плюс или минус пять лет, при такой внешности точно не определить. Не роковая красотка, но симпатичная – и это без косметики. Черты лица мягкие, при улыбке на щеках ямочки. Глаза серо-голубые, умные и хитрые, но хитрые без злобы. Похоже, ей пока любопытно, она ничего не боится… Значит, не понимает до конца, где оказалась.

В тепле клиники девушка уже сняла куртку и шапку. Фигуру новенькой Джона оценил верно – не слишком худая, но и не полная, держит себя в форме. Как раз то что нужно. Волосы гостьи пушились на сухом воздухе, и она быстрым привычным движением собрала их в хвост.

– Ольга Герасимова, – представилась она.

Если бы она не назвала русское имя, Джона ни за что не догадался бы, откуда она: ее английский был безупречен и не напоминал недавние жалкие потуги Наташи объединить незнакомые буквы в непонятные слова.

– Джона Нивс, доктор медицины, рад знакомству. Вы наш новый переводчик, полагаю?

Новенькая собиралась ответить, но Мария ее опередила, и голос медсестры был холоднее снегов, укутавших леса за окнами больницы:

– Очевидно, что мисс Герасимова переводчик. Кем еще она может быть? А теперь, если вы позволите, я должна провести для нее тур и объяснить правила поведения на территории!

– Позволю, – кивнул Джона. – Я позволю даже больше: вы можете пока отдохнуть, через полчаса ассистируйте на перевязке доктору Танг. Я сам провожу мисс Герасимову.

– Почему это? – тут же возмутилась Мария.

А вот Обри была поумнее. Она прекрасно понимала, чем новенькая заинтересовала хирурга. Не поощряла, конечно, но решила не спорить. При всей демократичности порядков в клинике Святой Розы здесь никогда не забывали о разнице между врачами и младшим персоналом.

– Как вам будет угодно, – кивнула старшая медсестра. – Мисс Герасимова, номер комнаты вы знаете, ваши вещи будут ждать вас там. Завтра утром старший коллега, который назначен курировать вас ближайший месяц, выдаст вам задание. Ну а сегодня отдыхайте, привыкайте – и добро пожаловать в клинику Святой Розы!

– Благодарю, – ответила новенькая.

Она прекрасно поняла, что только что произошло. Причем всё – и возмущение Марии, и недовольство Обри, и двойной смысл поступка Джоны. Она не спешила ни смущаться, ни радоваться. Похоже, она пока не решила, как реагировать.

Это почему-то понравилось Джоне даже больше, чем мгновенный флирт. Он решил и сам не торопить события. К тому же он помнил свои впечатления, когда он только прибыл в клинику. Это место серьезно влияло на людей, и Джона подумал, что куда правильней сейчас не играть на эмоциональной уязвимости новенькой, позволить ей освоиться, а потом уже предлагать что-то.

– Давайте начнем с начала, – сказал он. – Как много вам известно о клинике, мисс Герасимова?

– Можно просто Ольга, – позволила новенькая.

– Джона.

– Учту. А знаю я не так много – только главное, без этого даже с моим авантюризмом я не согласилась бы на такую работу. Клиника Святой Розы – частный центр экспериментальной трансплантологии, в котором принимают пациентов со всего мира. Именно поэтому вам и необходим переводчик.

– В принципе, верно. Теперь пройдемся по нюансам.

Частная клиника такого масштаба никого в США не удивила. Местная законодательная система допускала финансирование подобных учреждений как корпорациями, так и физическими лицами. Это не влияло на престиж и качество процедур, а также возможное признание проведенных в клинике исследований.

Именно исследования и привлекли в свое время Джону. Клиника открылась в две тысячи пятнадцатом году, и к моменту, когда он узнал о ней, благополучно существовала уже несколько лет. Она создавала условия, которые хирурги не получили бы больше нигде, да и понятно почему…

– Существует трансплантация органов, которая проводится достаточно часто, – пояснил Джона. – В этом, увы, есть печальная потребность. Регулярное повторение процедуры позволяет получить и опыт, и более-менее стабильный протокол проведения операции. Примеров хватает – пересадка почки, печени, даже сердца… Ну, вы понимаете. Бывают более сложные варианты, вроде пересадки сердца и легких одновременно. Тогда требуется творческий подход, но мы все равно говорим о более-менее понятных процедурах. Однако иногда выпадают случаи, которые объединяют творческий и комплексный подход, они уникальны – и требуют большего изучения.

– Пересадка лица, например? – тихо спросила Ольга, не глядя на своего собеседника.

– Значит, историю клиники вы все-таки изучили?

– Поверхностно.

– Эта история не так длинна, чтобы стать сложной. Да, начиналось все с пересадок лица. Это сложнейшая операция, предполагающая одновременную работу с костями, мышцами, нервами… Думаю, вы и сами догадываетесь, что простым такое не будет. Потребность в пересадке лица возникает достаточно редко. Но между тем она часто связана для человека с полноценной жизнью.

Ему хотелось пуститься в подробности. Джона умел увлекаться работой и не стеснялся этого. Он мог бы рассказать своей спутнице, что первые попытки пересадить лицо одного человека другому были предприняты не так уж давно – и далеко не все они получились удачными. Хирурги шли путем проб и ошибок, вырывая бесценные знания по крупицам. В большинстве своем такие операции проводились в разных больницах – да что там, разных штатах и разных странах! Из-за этого немногочисленные знания очень сложно было хоть как-то систематизировать.

Поэтому появление такого заведения, как клиника Святой Розы, стало необходимостью – и уже принесло много пользы. Но рассказывать обо всех проведенных здесь уникальных операциях Джона не стал, потому что понимал: Ольга не разберется, потеряет нить разговора, как бы умна она ни была. Поэтому он предпочел ограничиться общими фактами.

– Сюда привозили людей из разных стран, а также тех, кто по какой-то причине не смог получить помощь в других больницах. Лечение было бесплатным, что немаловажно, однако пациенты отказывались от любых претензий, и это развязывало врачам руки.

– Звучит жутко, – заметила Ольга.

– Согласен, прозвучало страшно… Но мы ведь говорим не о каком-нибудь нацистском концлагере! Здесь собраны нормальные люди. Перед каждой операцией хирурги обсуждали с пациентом возможные исходы. Если пациент отказывался рискнуть, никто не настаивал. Но, поверьте, сюда приезжали те, кому смерть уже была не так страшна… Вы побеседуете с нашими пациентами позже. Пока я могу лишь сказать, что смертей за всю историю существования клиники здесь не было. Были отказы. Были неудачные операции – но меньшинство из проведенных. Клиника хранит полученные знания, сюда приезжают на стажировку и обучение лучшие хирурги.

Пациенты не просто получали в клинике бесплатную помощь, о которой прежде не могли и мечтать. Они оставались под наблюдением даже после выписки, раз в несколько лет приезжали сюда для обследования и возможной корректировки лечения.

Первый успех позволил клинике развиваться. Уже через несколько лет начали проводиться первые эксперименты по пересадке рук – полностью или частично. Джона упомянул только удачные, про остальное ей лучше пока не знать. От переводчика все равно ничего не зависит, и будет куда больше толку, если Ольга при пациентах останется спокойной и уверенной в успехе.

– Здание строилось специально под этот проект, – пояснил Джона. – И, поверь мне, не зря! Центр комплекса – это, конечно, высотка, в которой мы сейчас находимся, она спроектирована идеально. Рядом есть и хозяйственные постройки: склад, генератор…

– Крематорий, – тихо добавила Ольга.

– Не хотел говорить – но ты сама поняла. Да, крематорий. Как ты догадалась?

– А с чем я должна была его перепутать? С зоной барбекю?

– Да, неловко получилось, – признал Джона. – Но ты и сама понимаешь, что при такой специализации клиники образуется некое количество биологических отходов, в отношении которых действуют строгие правила утилизации. Без крематория эту клинику просто не открыли бы. Но его вынесли в отдельное здание, которое не видно из окон палат или жилых комнат персонала.

– Что ж, и на том спасибо…

Такой высотке требовался надежный фундамент, поэтому подземных этажей оказалось два. В одном стояли автомобили – суровый климат намекал, что оставлять их на гостевой парковке не слишком разумно, даже при том, что она большую часть времени пустовала.

Под землей располагался и морг. Попасть туда можно было лишь по ограниченному количеству пропусков, и пропуск переводчика к ним не относился. Да и вряд ли Ольга рвалась побывать в подобном месте. Поэтому Джона лишь упомянул, где оно, уточнять не стал, а новенькая и не задавала вопросов.

На первом этаже гости сразу оказывались в холле, рядом располагались конференц-зал для тех редких случаев, когда в клинику приглашали прессу, и приемный покой для пациентов. В холле круглые сутки дежурили администраторы и охрана, однако выглядело это скорее как регистрационная стойка в дорогом отеле, а не как вход в больницу.

Дальше начиналась закрытая для гостей зона, в первую очередь – операционные, процедурные и реанимация.

– Туда мне, наверно, тоже нельзя? – предположила Ольга.

– Когда как. Просто так нельзя. Но бывают ситуации, когда с пациентом нужно срочно поговорить, успокоить его, а перемещать опасно. Тогда тебя могут вызвать. Надеюсь, у тебя крепкие нервы.

– Мне уже сказали, что крепкие нервы – одно из основных требований к соискателям.

Тут хотелось усмехнуться – потому что Джона имел возможность наблюдать за многими переводчиками и успел убедиться, что свои нервы переоценивали почти все. Однако улыбку сразу после обсуждения реанимации Ольга могла неправильно понять, и хирург остался спокоен.

– Этажом выше находятся палаты пациентов, – продолжил он. – Между ними и операционными установлен специальный лифт, которым пользуется только медицинский персонал. Ты ошибку не допустишь, вызвать его можно исключительно по пропуску, твоим не получится. Для всех остальных работают два общих лифта, ну, и лестница.

Джона выяснил – чуть ли не случайно, – что по первоначальному проекту комнаты персонала должны были располагаться над палатами. К счастью, план этот показали Уолтеру Монтгомери, который потребовал сделать между ними нежилую зону.

– Пациенты будут кричать по ночам, – лаконично пояснил он.

– Может, не будут? – с надеждой спросил архитектор, которому не хотелось переделывать план.

– Будут.

Тут Джона оказался солидарен со старшим коллегой. Даже в лучшей клинике с великолепными препаратами случалось всякое. Это вовсе не означало, что крики здесь звучали постоянно, однако порой одной ночи достаточно, чтобы пошатнуть даже самую крепкую психику.

К Уолтеру прислушались: между палатами и жилой зоной обустроили комнаты отдыха и кафе. Персонал же поселился на верхних этажах, в комнатах, из которых открывался великолепный вид на старый сосновый лес.

К одной из таких комнат и привел теперь гостью Джона. Он помнил, какой номер ей достался. Хотелось зайти внутрь, и Джона даже не был уверен, что переводчица его прогонит. Но не был он уверен и в обратном, вспомнил, что Ольга наверняка устала, и остался за порогом.

Ничего, время у них еще будет. Да, к такому месту, как клиника Святой Розы, сложно привыкнуть. Но через несколько дней Ольга наверняка приспособится, ей самой захочется отвлечься – и вот тогда Джона вполне может быть вознагражден за терпение.

Если не случится что-нибудь такое, что отвлечет их обоих. Однако такого расклада хирург по-настоящему не боялся. Он уже усвоил, что в этой клинике, пусть и по-своему жуткой, все всегда идет по плану – а иначе и быть не может.