Пока Кочетков с сомнением разглядывал представителей министерства внутренних дел, считающих ворон и подозрительных граждан, на улице, пыля и повизгивая покрышками, показался старенький автомобиль марки «Москвич». Вильнув раз, вильнув два, машина кое-как выправилась и, стремительно набирая скорость, понеслась по улице, лавируя между сверкающими на солнце кузовами дорогих иномарок. Маневры водителя были скорее безрассудны, чем смелы, а машина не столь хороша, чтобы выделывать подобные кульбиты. Обогнав пару автомобилей, москвич резанул большой внедорожник с кургузой мордой, спугнул кошку, тщательно приглаживающую полосатую шерстку, и лихо припарковался прямо напротив парадного входа в здание.

Полицейские, стоящие у входа, даже бровью не повели. Казалось, они уже привыкли, что разные лихачи на нашемарках перегораживают подъезд к зданию. Впрочем, вскоре все прояснилось. Водитель знал обоих дежурных, впрочем, как и те знали его. Дверь скрипнула, послышалось что-то вроде приветствия, и тут Кочетков ощутил такой мощный запах перегара, что даже усомнился, может ли такое количество алкогольных паров исходить от одного человека. Вывалившийся из москвича тип был среднего роста и невероятно широк в плечах. Потертая куртка и водительская кепка, вроде тех, что носили при советской власти сотрудники таксопарка на линии, надеты были явно для показухи. Также, впрочем, как и водительские перчатки с обрезанными пальцами. Неуверенно балансируя, водитель хлопнул дверью и, пошатываясь, начал подниматься по лестнице. И тут уже у дежурных не хватило терпения.

– Дварф! Совсем с дуба рухнул! – покачал головой усатый прапорщик, перегораживая водителю подход к двери. – Видать, огненная вода шары залила! Тебя же Библиотекарь увидит – отправит на Камчатку, тюленей по юртам развозить.

– А я животный мир люблю, ик! – Названный странным именем Дварф, мужик решительно отодвинул прапорщика и попытался дотянуться до ручки, однако уже молодой старлей встал на помощь, и вдвоем полицейские начали теснить пьяного водителя с лестницы.

– А ну отпусти, сволота! – начал яриться нарушитель. – Что мне ваш Библиотекарь? Он мне мама, что ли?! Ну, имею я право выпить! Племянник у меня родился, три с полтиной весит! Ножки с братом обмывали!

– Да ты проспись сначала, а потом в отдел заявляйся!

– А мне заначку надо взять.

Чем бы это закончилось, сказать сложно. Водитель был упрям, а полицейские при исполнении, и даже их обоюдное знакомство не могло перерубить тот самый гордиев узел, если бы не появление новой фигуры на сцене. Пока стражи правопорядка путались в повисшем на их руках Дварфе, который вдруг предпочел пассивную защиту и теперь болтался в крепких руках полицейских будто кукла, на пороге появился статный высокий мужчина в очках. Дорогой костюм и ослепительно белая сорочка дополнялись цепочкой часов, спрятавшихся в кармане жилета, а носки начищенных до блеска ботинок отражали скупые солнечные лучи, проглядывающие сквозь частые тучи на питерском небе. Такому бы, наверное, в кино сниматься, играть Капоне или другого гангстера времен сухого закона. Однако при появлении этой фигуры полицейские будто кол проглотили, и даже упиравшийся и матерящийся Дварф затих и осторожно поглядывал из-под кустистых бровей.

– Увольняюсь я, Библиотекарь! – чуть шепелявя и ловя равновесие, заявил возмутитель спокойствия. Сказано это было нарочито громко, вызывающе, как может общаться пьяный, а посему не ведающий страха человек. Алкоголь притупляет это чувство, а с ним и умственную деятельность. Это-то Дварфа и подвело, а вот Пашке чуть позже сулило выгоду, о чем последний не догадывался.

– Пройдемте в помещение, – сухо, четко чеканя по слогам, произнес мужчина в очках и дорогом костюме, и на удивление легко захватив водителя за ворот куртки, поволок его внутрь здания. На секунду он задержался и, передав Дварфа на руки кому-то в коридоре, перевел взгляд серых, внимательных глаз на наблюдавшего за этой картиной Пашку. – А вам что, молодой человек?

– Да я вот… – парень в смущении протянул записку дяди. Приняв ее, Библиотекарь бегло пробежался по тексту.

– Узнаю почерк полпреда, – нахмурился он. – А он так просто никого не присылает. Не тот человек, как говорится. Чего изволите, милейший?

– Да вот на работу пришел устраиваться, – скромно пояснил Кочетков.

– Зайдите после обеда, спросите меня.

– Зовут-то вас как? Ну, по имени-отчеству, – смутился Пашка и ощутил, как румянец стремительно заливает его щеки.

– Библиотекарь, просто Библиотекарь, – и на этом говоривший шагнул в лабиринт коридоров, захлопнув за собой дверь.

Побродив по городу и перекусив шавермой – та еще провизия, – Пашка снова возвратился к зданию шестьдесят второго отдела ближе к трем часам, когда дежурные уже сменились, и на входе его поджидали другие, не знакомые ему полицейские.

– Куда? – остановил попытку Кочеткова пробраться к лестнице веселый широкоплечий детина с лычками старшины и ярким румяным лицом. Про таких еще говорят «кровь с молоком». – Ведомственный объект. Вход только по пропускам.

– Мне по личному делу, – честно признался провинциал.

– Не положено, – сказал, как отрезал, розовощекий. – Нет у отдела приемных часов. Надо – пиши официальное письмо с запросом, а так прошу покинуть лестницу.

– Но Библиотекарь! – взмолился Пашка, понимая, что новый наряд вряд ли пойдет ему навстречу и пропустит к тому высокому господину в дорогом костюме. – Он сказал зайти мне после обеда.

– Библиотекарь, говоришь? – розовощекий хмыкнул и с ног до головы оглядел кочетковский наряд. – Ладно, жди, узнаю, – и, хлопнув дверью, нехотя скрылся в глубине здания, оставив Пашку на попечение своего напарника. Ходил он и правда недолго. Буквально через пару минут сержант появился и смущенно кивнул:

– Проходи, паря. Отметишься у дежурного, и на второй этаж. По коридору налево. Кабинет двести двенадцать.

Позже Пашка подметит одну интересную особенность отдела. Стоило ему назвать имя и отчество человека, и тогда все отрабатывалось по схеме, вяло и с большой неохотой, однако если всплывало прозвище, темп выполнения поручения увеличивался и результаты неизменно радовали глаз. Магия нового имени творила чудеса, и выданное при рождении попросту теряло свою актуальность. Парадокс. Загадка.

Получив добро, Кочетков шагнул за порог и, пару раз вильнув по странной формации коридору без дверей, был встречен плексигласом, коим были обшиты стены. Заканчивался коридор массивной стальной дверью. За одной из плексигласовых преград, в большой нише, располагались стол и еще один полицейский. Из этого убежища вела другая стальная дверь, которой пользовались сотрудники, чтобы попасть на пост. С паспортными данными прошло все быстро, а вот меры безопасности Кочеткова смутили и немного насмешили.

– В баночку плюнь, – поставив в прозрачный ящик на стальных полозьях пластиковый одноразовый стаканчик с водой, дежурный подвинул ящик к молодому человеку и выжидающе глянул.

– Как это? – опешил Пашка.

– Традиционно, – усмехнулся дежурный. – Как испокон веков было. Слюной.

Пашка пожал плечами и, поколебавшись немного, смачно плюнул в стакан.

– Жди. – Дежурный принял стаканчик на своей стороне и, поставив его в микроволновку, крутанул ручку. Та зажужжала, закрутив емкость со слюной и, весело звякнув таймером, остановилась. Открыв дверцу микроволновки, дежурный опустил туда бумажную полоску, подержал немного, а потом поднес к свету. – Готово. Можешь проходить. Дорогу объяснили?

– Растолковали на входе, – удивленный Кочетков, косясь на странного полицейского, дождался, когда магнитный замок стальной двери сработает, и заспешил прочь по коридору. Здание оказалось самым обычным, с множеством дверей, вытертой ковровой дорожкой и оставшимися от старого режима картинами на революционную тему, которые новые хозяева то ли не захотели, то ли поленились снимать. Имелась тут и современная атрибутика вроде доски отличившихся или погибших при исполнении, а на лестничном пролете даже нашелся аккуратный стеллаж, на котором, горделиво поблескивая боками, стройными рядами стояли кубки и висели медали, завоеванные сотрудниками отдела в различных спортивных соревнованиях. Решив изучить достижения незнакомых людей в следующий раз, Пашка заспешил по лестнице и, преодолев с десяток мраморных ступенек, выбрался в новый, близнец предыдущего, коридор, где без труда отыскал нужный ему кабинет.

Хозяин не ответил на первый стук, робкий и ненастойчивый. Не подал признаков жизни и тогда, когда Кочетков упрямо постучался снова. Третья попытка, впрочем, увенчалась успехом, и, когда Пашка собрался уже убраться восвояси, из-за двери послышался усталый голос:

– Войдите.

Толкнув дверь, молодой человек смущенно шагнул в полутьму кабинета и тут же попал под прицел внимательных серых глаз.

– Ах, это вы. – Библиотекарь отодвинул от себя папку с документами и, захлопнув ее, убрал в ящик стола. – А я уж думал, не придете. Я же вроде говорил, что после обеда.

– Так я вроде… того, – вновь смутился Кочетков. – Пришел, как назначено. Я же не знаю, когда у вас закачивается обед.

– Ну да, ну да, – протянул Библиотекарь, ослабляя узел галстука и расстегивая верхнюю пуговицу белоснежной сорочки. – Присаживайтесь. Вас прислал…

– Мой дядя.

– Даже так? – на лице хозяина кабинета отразились нотки едва скрываемого удивления. – А о специфике отдела он вам рассказал? Пояснил, чем мы тут занимаемся?

– Даже словом не обмолвился. Сказал только, что есть вакансия и он похлопочет, а я как раз подыскиваю работу.

– Ясно, – тяжело вздохнул Библиотекарь. – Чаю хотите?

– Не отказался бы, – кивнул Кочетков и тут же испугался собственной наглости. Не подумали бы чего! Однако тонкий аристократический палец большого начальника уже вдавил кнопку интеркома.

– Лидочка, два чая, пожалуйста. Мне как обычно, а молодому человеку с сахаром и лимоном. Вы же такой чай предпочитаете?

– А вы как догадались? – удивился Пашка. Да, он любил отвратительно сладкий чай с большим куском лимона, однако данной частью своей биографии делиться ни с кем в этом городе не спешил.

– Интуиция, – пожал плечами Библиотекарь. – У меня это, знаете ли, профессиональное. Ну, так что? Угадал?

– В точку, – смущенно улыбнулся Пашка.

Чай появился практически молниеносно. Материализовавшаяся в кабинете Библиотекаря Лидочка аккуратно поставила на стол поднос с двумя изящными чашками из тонкого фарфора. Одну она тут же переставила на стол Библиотекаря, а другую, вместе с сахарницей и блюдцем, на котором ровными кружочками был нарезан лимон, прямо на подносе пододвинула Кочеткову.

– Тогда перейдем к делу, а то, знаете ли, день сегодня сложный.

Пару слов об отделе, так сказать для вводного инструктажа. Находимся мы на полулегальном положении, и действия наши хоть и идут в ногу с УПК, но зачастую могут ему и противоречить. Лично я придерживаюсь версии, что цель оправдывает средства, а цель у нас, как правило, сохранение человеческой жизни, и никак иначе. Теперь перейдем к вам. Военной подготовки у вас, как я вижу, нет?

– Служил.

– Я не о том, – мягко, но уверенно расставил акценты Библиотекарь. – Рекомендации вашего дядюшки, как вы изволили выразиться, говорят сами за себя. К тому же в его канцелярии подтвердили ваше родство. Вы уж, милейший Павел Андреевич, не серчайте. Поднял я вашу биографию. Военной подготовки у вас нет, а то, чему учат в наших вооруженных силах в ходе срочной службы, из рук вон плохо. Знаю, что и борьбой занимались, только не долго, однако образования и навыков для профиля нашего отдела у вас нет. Брать же на себя ответственность или давать вам оперативного агента в качестве опекуна и напарника я не могу, в кадровом вопросе зажат со всех сторон.

– И что же делать? – расстроился Пашка. – Неужели работы нет?

– М-да. Сложная у нас ситуация, Павел Андреевич. – Библиотекарь снял очки и, вытащив из внутреннего кармана платок, принялся полировать им стекла. – Хотя… – Грозный начальник хитро прищурился. – У вас же водительские права имеются?

– Есть! – обрадовался Пашка. – Могу хоть машиной легковой, хоть трактором, хоть автобусом управлять. От Б до Е.

– А машину, ну, автомобиль, починить сможете? Ну, вдруг заглох транспорт на трассе.

– Могу и починить, – закивал молодой человек, хватаясь за соломинку.

– А с ядерной физикой?

Взглянув на обалдевшего Кочеткова, Библиотекарь вновь хитро прищурился.

– Впрочем, это я так. На всякий случай. Может, интересовались. Ситуация у нас следующая…

Вообще, как заметил Пашка, слово «ситуация» было у Библиотекаря одним из любимых, и старался он вставить его по делу и без. «Ситуация есть», «ситуация складывается», «вырисовывается ситуация», и куча других «ситуаций», способных родиться в ходе разговора.

– Так вот, ситуация у нас следующая. Образовалась вакансия водителя для оперативной группы. Требуется нам сотрудник со стажем, но, как я подозреваю, наверное, и вы сойдете. Для начала оформитесь на испытательный срок с обучением, изучите город, покатаетесь с ребятами по адресам. Опыт – штука приходящая. Тут я либерал. Зарплату будем платить официальную, отпускные и больничный по КЗОТу, так что не обидим. Согласны?

– Нескромный вопрос, – замялся Пашка, чувствуя, как в нем поднимается ликование. – Я в городе недавно. Денег у родственников просить не с руки, да еще снимать придется на первое время. Общежитие же вы для сотрудников не представляете? – последнее прозвучало скорее с надеждой и было новым шефом проигнорировано напрочь.

– Вы о зарплате? – Библиотекарь оторвал стикер от толстой желтой пачки на углу стола и, быстро написав на нем цифру, картинным жестом пододвинул Кочеткову. – Устраивает такой вариант?

Взглянув на цифру, Пашка довольно прищурился. Указанная сумма превышала его скромные ожидания. Ее вполне хватало на жизнь, еду и проезд, а также ежемесячные взносы за комнату, правда еще непонятно кому. Оставалось даже немного на прогул души.

– Более чем.

– Ну, тогда приходите завтра на оформление. Я вам выпишу пропуск, останется у дежурного. Вахту предупрежу.

Пашка закивал и направился к выходу из кабинета, однако на пороге остановился.

– А можно еще один вопрос?

– Что уж там, задавайте, – благодушно махнул рукой Библиотекарь.

– А почему вас называют библиотекарем?

– Оперативный псевдоним.

– А как же по-настоящему?

– Вот вам первое правило работы в отделе шестьдесят два, – улыбнулся хозяин кабинета. – У сотрудников, кроме вольнонаемных, вроде секретарши Лидочки или охраны у входа, имен нет. Только оперативные псевдонимы. Никому, подчеркиваю – никому не сообщайте свои настоящие имя и фамилию, место жительства и детали биографии. Их знаю только я, да еще пара человек в главке. Даже отдел кадров начисляет вам зарплату по личному номеру. Правила в первую очередь дают вам некую безопасность. Есть у нас клиенты враждебные и мстительные. Некоторые из них имеют реальную власть, и насолить вам в быту, «подвести под монастырь» они могут очень просто. Опять же, не впадая в крайности, они способны отравлять жизнь любому из сотрудников на протяжении долгих лет, пока он не сломается и не даст слабину. Мы стараемся этого избежать, принимаем меры, дергаем за собственные ниточки и взываем к покровителям, но всегда лучше подстраховаться. – И тут же с места в карьер перешел к прощанию: – Да вы идите, идите, Павел Андреевич. Вам еще подумать надо. Если вдруг завтра в девять я вас на летучке не увижу, не удивлюсь и обрывать телефон не буду. Коли в своем желании с нами работать утвердитесь, придется сразу с оперативным псевдонимом решать. Я человек убеждений и предпочитаю давать выбор в решении данного вопроса сотруднику. В конце концов, это его судьба. Вот как бы вы хотели именоваться?

И тут Пашка задумался. Громкое прозвище обязывало соответствовать. Нужно было придумать что-то такое, что ярко говорило о нем, и в то же время ничего не открывало, кроме очевидного.

– А можно Драйвер?

– А почему бы нет. – Библиотекарь закончил полировать линзы и победоносно водрузил очки на нос. – Драйвер вполне себе приемлемо. Быть посему.

Пашка уже было собрался восвояси, однако патрон завозился на рабочем месте, что-то прикинул в уме и быстрым размашистым почерком начертал что-то на листке бумаге, а потом передал его Кочеткову.

– Возьмите, Драйвер, – произнес он, хитро прищурившись. – Вы же, я так понял, до сих пор никуда не заселились?

– Да, – согласно закивал Пашка, почувствовав халяву.

– Это, конечно, не служебная квартира, – быстро остудил пыл новичка Библиотекарь, – однако место неплохое. Хозяйка не сахар, зато цену назначила весьма гуманную. На первое время очень рекомендую.

Решив оценить возможности в выборе своего будущего жилья, Кочетков купил газету и, усевшись на лавочку неподалеку от ларька, принялся со всем возможным вниманием ее изучать. В данном издании была куча объявлений о сдаче комнат и квартир в наем, множество объявлений не только от частных лиц, но и реклама гостиниц и хостелов, проживание в которых не вписывалось в бюджет. В некоторых соблазняли шаговой доступностью от метрополитена, в других упоминался евроремонт и наличие парковки около дома, однако все они не соответствовали требованиям провинциала. Какие они у него были? Да самые смехотворные. Не больше шести тысяч в месяц с коммунальными платежами. Денис Панкратович денег оставил, но тощий бумажный конверт вмещал в себя три пятитысячные бумажки и наилучшие пожелания, так что разгуляться точно не получилось бы. К тому же расходы на питание, даже самое простое, тоже откусывали от бюджетного Пашкиного пирога солидный кусок. Внимательно изучив периодическое издание и окончательно убедившись, что балаковских цен не найти, Кочетков отчаялся и решил отработать вариант с адресом, выданным Библиотекарем. И цена, и местоположение – проспект Декабристов – ему подходили. Сверившись по карте в приложении на телефоне и звонком убедившись, что хозяйка на месте, Кочетков смело отправился в путь.

Легким шагом, неспешно, вертя головой по сторонам и любуясь старинными зданиями, Пашка пересек Васильевский и, перебравшись по мосту Лейтенанта Шмидта через Неву, а затем совершив еще один небольшой марш-бросок, молодой человек оказался у дома с нужным номером. Обветшалая дверь с врезанным кодовым замком вместо привычного домофона, близость рюмочной и пара сгнивших остовов машин, стоящих на вечном приколе неподалеку, его не смутили. Быстро подобрав верный код по потертым клавишам, Кочетков поднялся на нужный этаж и, найдя в скопище многочисленных звонков на дверном косяке нужную кнопку, уверенно вдавил ее до упора.

Арендодателем оказалась милая дама неопределенного возраста. Видавший виды трикотажный жакет и волосы, забранные в конских хвост на затылке, никак не вязались с тщательно выведенным мейкапом и явно дорогими золотыми украшениями. Казалось, дама металась, пытаясь найти себя то в образе старой грымзы, то в амплуа деловой леди.

– Деньги вперед, – властно заявила она, едва открыв паспорт и убедившись, что у Пашки нет местной прописки, – а то знаю я вас, охламонов. Жить живете, а чуть платить, так сразу с квартиры прыг, и ищи вас.

– Да что вы, – попытался заверить даму простодушный Пашка. – Мы, Кочетковы – люди дела. Если что и сказали, то обязательно слово держим.

– Замечательно, молодой человек, но деньги вперед.

Еще с полчаса младший Кочетков выслушивал инструкции, которых обязался придерживаться во что бы то ни стало. Нельзя было водить «кого ни попадя», курить в комнате, пользоваться кипятильниками и подключать другую энергопотребляющую аппаратуру. Строго запрещалось громко слушать музыку, сверлить стены, складировать хлам и по своему усмотрению устраивать перестройку и меблировку сдаваемой жилплощади. Малейшая жалоба соседей грозила немедленным выселением, так что если и ходить по полу, то обязательно в мягкой обуви, телевизор смотреть в полгромкости и относиться к дверце холодильника настолько чутко, как если бы это была твоя личная дверца из хрусталя, взятая в ипотеку.

– Так что ты на испытательном сроке, – серьезно заявила дама. – Вот тебе ключи от комнаты и входной двери. – Солидно брякнувшая связка быстро перекочевала из одной ладони в другую и была отправлена в карман кочетковских брюк. – Тут еще один вот такой живет, Ивашка Петров. Тот еще раздолбай. Говорят, неделями на квартире может не появляться, однако деньги платит исправно. Откуда они у сопляка? Ворует, небось, ну да мне на это до лампочки. Платит в срок, и хорошо.