Когда механические роботы стали полноправными членами общества, произошло событие, которое дало новый импульс развития робототехнике – в китайскую компанию Asia-Tech позвонил секретарь миллиардера Сюй Жунмао, который занимался отельным бизнесом и компьютерными технологиями. Он подал заявку на изготовление персонального робота, который бы, дословно, выглядел бы, как он, говорил бы, как он, и поступал бы, как он. Жунмао просил себя клонировать и импортировать в голову андроида свои знания и навыки – применить готовую программу к биомеханическому организму. Эта заявка стала предпосылкой для разделения роботов на органиков и синтетиков.

Для производства органиков было необходимо полное клонирование человека, что не признавалось ни церковью, ни законодательством. Однако в ряде стран, например, Бельгии, Великобритании и Швеции, было разрешено терапевтическое клонирование – воссоздание живых клеток для лечения болезни Паркинсона, слепоты или спинного мозга. В особых случаях также применялось воссоздание конечностей из биоматериала пострадавшего человека. К сожалению, процедура была дорогостоящей, и ее могли позволить лишь избранные, поэтому существовала система государственных субсидий. Каждый год люди, входящие в группу риска, должны были сдавать анализы, а именно: диабетики, «сердечники», обладатели плохой наследственности. Если их состояние резко ухудшалось, и врачи, перебрав все возможные медицинские методики, не могли найти эффективного лечения – разрешалось терапевтическое клонирование или воссоздание из биоматериала. Прибегать к такой крайней мере можно лишь трижды до наступления пенсионного возраста и лишь однажды после. Аналогичная процедура разрешалась в исключительных случаях, когда в результате какой-либо травмы человек становился недееспособным. Собиралась комиссия, в которую входили представители разных профессий. Эксперты заслушивали травмированного, делали заключение о его профпригодности, дееспособности и психологическом состоянии, и после этого выносился вердикт. Чаще всего государство давало новый шанс парализованным, а также тем, кто столкнулся с раком, острой инфекцией или склерозом.

Терапевтического клонирования для производства органиков биоинженерам было мало – они просили дать им абсолютную свободу, которая была необходима, чтобы сделать копию человека, вскрыть череп, вырезать из мозга некоторые миниатюрные фрагменты и заменить их крошечными жестким диском и чипсетом, который координирует всю работу и обеспечивает полную синхронизацию с оригиналом. Разработанный механизм помещался в голову и был размером с ноготь.

После долгих споров мораторий на клонирование человека сняли. Это вовсе не означало, что клонирование стало бесконтрольным. Законодатели подготовили проект, в котором процедура была разрешена в единственном случае – наличие 15 миллиардов евро, необходимость и полезность для общества. Обладатели суммы с 9 нулями также получали клоны по решению комиссии, но уже другой: из общественных деятелей, политиков и представителей делового сообщества. Претенденту на изготовление своего клона нужно было доказать свою чрезмерную занятость, полезность обществу, важность для экономического и научного развития. Если комиссия говорила «да», признавая необходимость создания клона, миллиардер получал собственного органического андроида. В комплекте с органиком шла специальная капсула, в которой робот находился в спячке и старел одновременно со своим хозяином. Более того, каждый день обладатель органика должен был приставлять большой палец к специальной панели на капсуле. Из модуля выезжала миниатюрная игла, которая брала вначале образец кожи, а затем каплю крови. За счет полученных биоданных корректировалось состояние органика, он был полностью идентичен своему хозяину. Сделано это для того, чтобы подчеркнуть – органика миллиардеру дают не в медицинских целях. Если он заболеет и окажется при смерти, нельзя покончить жизнь самоубийством, а затем активировать вместо себя клона. Также клон не может использоваться в качестве страховки от вредных привычек, нарушенного режима питания и сна. Если владелец не ведет здоровый образ жизни, то это скажется и на клоне.

Стоило пропустить подряд две сдачи крови, к владельцу выезжали приставы, которые в случае со злостными нарушителями получали безапелляционную директиву – умертвить органика. Для тех, кто постоянно находится в разъездах, изобрели портативный модуль. Кровь сдавалась ежедневно, но отчет велся уже не капсуле, а единому центру контроля за «коммерческими органиками». Там фиксировалось состояние хозяина и местоположение, где сдана кровь. По приезде домой, хозяин был обязан сдать последний образец крови в капсулу.

Из «спячки» покупные органики выходили только в тот момент, когда владелец не мог состыковать свои графики, не успевал на важную встречу, опаздывая более чем на сутки, внезапно заболевал или был критически необходим в двух местах сразу. При этом хозяин никогда не должен видеть своего органика действующим. В робота закладывали программу автоматического отключения, если GPS-передатчик фиксировал идентичное тело в радиусе 50 метров. Соответственно, в тело хозяина был вживлен маячок, который сигнализировал о приближении компьютерному чипу в голове органика. После китайца Сюй Жунмао на органиков поступило множество заказов в Новом свете. Несмотря на экспериментальность технологии, она работала. Порой подмену не замечали даже родные.

К сожалению, был и побочный эффект. Чем больше роботов приживалось в обществе, тем больше люди их не любили. В 2026 году пресса трубила об образцах, которые осваивали новые профессии, о бизнесменах, оставлявших органиков руководить вместо себя концернами, об ученых, разрабатывающих машины немыслимого уровня человечности. Муссирование темы в СМИ сопровождалось многочисленными слухами, якобы, осваивая новые эмоции, роботы могли ненавидеть, презирать и даже убивать. Людей не останавливала постоянная реклама трех основных законов. В общество укоренилась идея, что раз андроидов делают похожими на людей, то они, как и обычные представители человеческого общества, понимают – законы для того, чтобы их нарушать. Масштаб идеологического кризиса достиг неконтролируемых величин. Андроиды приходили на места, которые занимали люди, зачастую делали их работу лучше, не опаздывали, были надежны, не имели вредных привычек и никогда ни на что не жаловались. Со временем некоторые компании стали работать исключительно за счет нечеловеческой силы. На эти тенденции в социуме у людей была своя реакция.

В обществе выработалась робофобия. Ее проявляли те, кого сократили и уволили с работы из-за роботизации труда, консерваторы, религиозные и даже националистические круги. Именно последние вынудили признать андроидов полноправными членами общества и приравнять их к человеку. Такое решение не могло снять социальную напряженность – напротив, лишь способствовало усугублению ситуации. Тем не менее поправки в законодательство должны были сдержать эскалацию, которая выражалась в чрезмерной агрессии и жестокости. Интернет заполонили снафф-видео: на записях казнили синтетиков и органиков. В случае с последними люди в масках медленно разбирали копии известных предпринимателей и общественных деятелей по частям, забрызгивая камеру кровью, а потом вскрывали молотком черепушку и показывали шокированному зрителю чип и механизм в голове. До принятия поправок все это зверство не было убийством, ведь радикалы просто ломали высокотехнологичное устройство. В подворотнях прохожие находили разобранных на шестеренки синтетиков. Катализатором для политических действий стал случай в Лондоне, где одну пожилую даму хватил инфаркт, когда к ней с просьбой о помощи на одной руке выполз мужчина. Оказалось, что на него накинулись 3 подростка и просто разорвали на шестеренки и микросхемы. Кроме того, одновременно на черном рынке началась торговля органами. Также были прецеденты, когда знаменитых органиков брали в заложники и требовали выкуп, который владельцы чаще всего не платили, предпочитая воспользоваться страховкой и восстановить клона из последней сданной капли крови.

Закон, выделяющий роботов в отдельную расу, был повсеместно принят к 2029 году. Поправки приравняли поломку, при которой механизм не подлежит восстановлению, к преступлениям, совершенным на почве расовой или межнациональной ненависти. Убийство робота вело прямиком в камеру смертников. Суровые меры помогли, и к 2030 году количество смертей среди представителей андроидной расы заметно снизилось, но насадить глобальную толерантность и искоренить робофобию не удалось. Новый всплеск произошел в 2038 году, когда подросло поколение, взращённое теми, кто годами злился на роботов. Ненависть к технологиям воспитывалась в них с детства и была буквально в крови. Участились случаи, когда на андроидов нападали подростки. Робофобия стала модной среди школьников и студентов. Не вся озлобленная молодежь убивала андроидов, но протестовать против корпораций-производителей, роботов в обществе и искусственного интеллекта стало модно. Ненависть к андроидам стала молодежной субкультурой.