Предисловие Фредрика Р. Абрамса

Мне бы хотелось, чтобы я писал этот текст в качестве предисловия к книге, которая всего лишь напоминает читателям о некоем помрачнении умов, случившемся в Германии когда-то давным-давно, больше полувека назад, но во многих отношениях это было не просто помрачнение. Мне бы хотелось сказать вам, что ученые и врачи этой страны вступили на порочный путь из-за действий нескольких заблудших душ, но их было не несколько. Это было подавляющее большинство: разделяющие государственную идеологию ученые и врачи-оппортунисты. Профессиональным сообществом, которое могло похвастать самым большим процентом членов нацистской партии, были именно медики. Сортировку гражданского населения на годных к работе и подлежащих уничтожению одобряли не профессиональные отщепенцы из меньшинства; а их товарищи не осуждали коллег, проводивших зверские эксперименты.

Напротив, гонениям подвергались те врачи, которые продолжали придерживаться врачебной этики. Выступавших против порой ждала участь тех, кого они хотели защитить.

Мне бы хотелось написать, что после всех Нюрнбергских процессов урок усвоен, а международные законы и кодексы, которые принимались впоследствии, положили конец геноциду, пыткам и постановке экспериментов над подневольными живыми людьми, но законы и кодексы продолжают нарушаться и сегодня. Очень важно освежить в памяти историю в таком виде, в каком ее задокументировала Вивьен Шпиц. Мы не должны забывать, что, несмотря на налет цивилизации и внешние проявления культурности и интеллигентности, в каждой стране еще остались пагубные атавистические порывы и ни одна нация не является монополистом в сфере кровавых бесчинств.

Есть наука хорошая и есть наука плохая – во всяком случае, в смысле добросовестности и точности вынесения гипотез и проведения экспериментов. В фактах нет непреложных истин и догматов, и научно-обоснованный сбор информации идет на пользу обществу. Однако ни одна наука не может существовать отдельно от человеческого контекста. Когда это все-таки происходит, нас неизменно ждет трагедия. Союз науки и идеологии весьма коварен. Стоит в бочку фанатизма добавить щепотку научных изысканий – жди беды. Эта взрывная смесь привела к настоящей катастрофе в научной деятельности нацистов с их медицинскими экспериментами и евгеническими исследованиями. Вивьен Шпиц приводит доказательства к тем свидетельствам очевидцев, в которых сообщалось о зверствах профессиональных врачей, чье предательство выходит за рамки даже самых вопиющих злодеяний, поскольку они являются представителями профессии, посвященной служению людям. Уже высказывалось множество теорий по поводу того, как и почему все это произошло в стране, которая на тот момент считалась одной из самых развитых и цивилизованных в мире. Что послужило причиной столь чудовищных поступков?

Любому демагогу удобно найти козла отпущения или врага, против которого можно объединить весь народ и тем самым добиться, чтобы нападки на человеческие права остались незамеченными из-под пелены страха и невежества.

Демагогу очень удобно объявить группу людей другими и в связи с этим обращаться с ними как с низшими существами, людьми второго сорта, которые не годятся для того, чтобы их защищали законы цивилизованного общества. Пока вы читаете этот абзац, вам ведь наверняка приходят в голову евреи, цыгане и гомосексуалы гитлеровской Германии?

Но вспомните раннюю историю Соединенных Штатов. Вот несколько примеров, которые служат свидетельством существования безнравственных медицинских экспериментов задолго до нацистского режима. На американском Юге в 1800-х годах доктор Томас Гамильтон из Джорджии поместил раба в земляную печь, чтобы изучить последствия теплового удара. Доктор Уолтер Джонс из Вирджинии вместе со своими коллегами обливал больных рабов кипятком, надеясь найти лекарство от брюшного тифа. Подумайте и о том, что доктор Дж. Марион Симс отрабатывал на рабынях штата Алабама операцию по лечению родовой травмы матери, которая в случае отсутствия лечения приводила к тому, что из-за поврежденного мочевого пузыря во влагалище попадала моча и все время сочилась у несчастной между ног. Родоначальник оперативной гинекологии доктор Эфраим Макдауэлл из штата Кентукки, прежде чем успешно удалить опухоль яичника у своей белой пациентки, сначала прооперировал четырех рабынь. Доктор Кроуфорд Лонг из Джорджии продемонстрировал действие анестезирующего средства, произведя ампутацию двух пальцев руки мальчика-раба: один палец он ампутировал с применением эфирного наркоза, а второй – без него. В 1856 году Медицинский журнал Вирджинии (Medical Journal of Virginia) предложил ввести серьезную меру наказания для хирурга после проведения расследования по обвинению одного из рабов, который сообщил, что его ногу ампутировали из-за какого-то жалкого нарыва лишь для того, «чтобы студенты могли понаблюдать за операцией». Вне зависимости от фактической необходимости хирургического вмешательства, хозяин раба мог разрешить или запретить проведение операции на его «имуществе». В том конкретном случае хозяин не сказал ни слова против, так что итог был понятен.^[3]

А как насчет евгеники, фундаментальной предвестницы доктрины о чистоте нации, которая оправдывала насилие над «нежелательными элементами» общества? Результаты изысканий Менделя, заново открытые на пороге нового столетия, продвинули вперед идеи социального дарвинизма. Эволюция пристально изучалась во всех уголках земного шара, но за свидетельствами беспрецедентного воплощения евгенической теории в жизнь придется снова отправиться в Соединенные Штаты Америки. Институт рабства плохо сочетался с теологической теорией о том, что человек был создан по образу и подобию Божьему, особенно в нации, где царило убеждение, будто все люди сотворены равными. Прописную истину о низкосортности чернокожих и психически неполноценных людей объясняли различные теории вырождения, то есть деградации человека, благодаря которым с такими людьми обращались так, как никогда не стали бы обращаться с «нормальными» представителями человеческого рода. По мере активного развития евгенического движения в Соединенных Штатах времен ХХ века врожденные отклонения представляли в научных работах наследственными заболеваниями, наряду с врожденной бедностью, врожденной проституцией и врожденной склонностью к совершению преступлений. Начиная со штата Индиана в 1907 году, законодательные органы более половины штатов приняли законы, разрешавшие принудительную стерилизацию. Различий между стерилизацией и кастрацией не делалось.

Эпилепсия, слабоумие и умопомешательство стали поводами для стерилизации, целью которой было избавить будущие поколения американцев от этих недугов.

По мере того как общество поддавалось натиску этой квазинауки, судья Верховного суда Оливер Уэнделл Холмс создал прочную юридическую базу для законов о стерилизации позорным решением по делу «Бак против Белла» в 1927 году. Кэрри Бак, восемнадцатилетняя дочь предположительно слабоумной женщины, родила ребенка. По некоторым данным, умственное развитие Кэрри соответствовало уровню девятилетнего ребенка, и утверждалось, что ее дитя также слабоумно (уже значительно позже, после закрытия дела, когда дочь Кэрри подросла, выяснилось, что она развивается вполне нормально). Законодательство Вирджинии разрешало принудительную стерилизацию, и руководство интерната, где жила Кэрри, предложило этим воспользоваться. Школьный учитель и самопровозглашенный эксперт Гарри Лафлин был плодовитым писателем и известным лектором в области евгеники. Его попросили дать оценку состояния Кэрри. Гарри Лафлин никогда не встречался с пациенткой, однако заявил, что она принадлежит к числу «бестолкового, невежественного и бесполезного класса антисоциальных белых», и шансы того, что ее слабоумие было вызвано не наследственными причинами, были «исключительно малы». Адвокат Кэрри в своей аналитической записке по делу, которая оказалась пророческой, заметил, что в случае соблюдения закона о стерилизации обществу может угрожать серьезная опасность. Он предостерегал: «Воцарится господство врачей, во имя науки будут созданы новые классы. И в мире установятся самые ужасные из возможных форм тирании».

Закон все-таки был соблюден: согласно часто цитируемому выражению судьи Холмса, «трех поколений имбецилов нам достаточно».

В 1932 году Гарри Лафлин написал: «Наши исследования демонстрируют, что эта обязательная мера твердо закрепилась в практике. Они также показывают, что объект стерилизации не обязательно должен содержаться в специальном учреждении, а столь же правомерно может быть отобран из широкой общественности. Пока еще не ясно, возможно ли расширить сферу влияния закона о стерилизации на внешне нормальных лиц, которые происходят из чрезвычайно неполноценных семей, опираясь на общее состояние здоровья и благополучие их ближайших родственников».

Столь зловещей кажется мысль о том, что какие-то органы могли отбирать членов общества и стерилизовать их, основываясь даже не на их собственных дефектах, а на «общем состоянии здоровья и благополучии» их родных! Вы спросите, кто стал бы заниматься таким отбором? В гитлеровской Германии ответ был бы таков: нужно возложить ответственность за это на врачей.

Стерилизация в Германии и на захваченных ей территориях регулировалась и осуществлялась государственными постановлениями, зато в Америке губернаторы налагали вето на одни государственные законы, а судебная система отменяла другие на основе конституции. С самого начала это движение встретило решительное сопротивление. Порой оно было обусловлено обнажением ужасной некорректности теорий, ратующих за необходимость стерилизации как метода евгенического контроля, порой – общим желанием отстоять права человека, а иногда – религиозными соображениями. Как бы то ни было, часть американских штатов продолжила проводить стерилизацию в евгенических целях даже после чудовищных открытий Нюрнбергских процессов^[4]. По данным на 1995 год, закон в Миссисипи так и не был отменен, разрешая принудительную стерилизацию «социально неполноценных». Только в 2003 году была выплачена компенсация жертвам принудительной стерилизации в Северной Каролине. Но даже несмотря на это обвиняемым в преступной деятельности продолжают предлагать смягчение приговора в случае их согласия на стерилизацию.

Может сложиться впечатление, что в области внедрения евгенических идей в жизнь немцы остались далеко позади своих американских коллег. В 1924 году профессор Ф. Ленц упрекнул своих немецких коллег за то, что они сильно отстают от Америки в использовании генетических знаний на благо расовой гигиены. Отбывая наказание в Ландсбергской тюрьме в 1923 году, Адольф Гитлер прочитал трактат «Принципы наследственности человека и расовой гигиены» за авторством Э. Баура, О. Фишера и Ф. Ленца и позже включил размышления о расе в свою книгу «Моя борьба» («Mein Kampf»)^[5]. Немецкая евгеническая доктрина о «жизнях, недостойных жизни» («Lebensunwerten Lebens»), описанная в книге К. Биндинга, профессора юриспруденции, и профессора А. Э. Хохе, психиатра, так никогда и не была реализована в Америке. В Германии же программа этнической чистки, проводимая в условиях беспощадного политического режима, переросла из принудительной стерилизации в настоящие убийства (завуалированно именуемые эвтаназией). Позже, в 1943 году, когда массовые убийства приняли по-настоящему ужасающие масштабы, доктор Фишер писал: «Это редкая и совершенно особая удача для теоретической науки – расцвести пышным цветом в тот самый миг, когда ей благоволит господствующая идеология, а результаты исследований незамедлительно начинают служить на благо политическому курсу государства». После окончания войны он все еще был одним из наиболее влиятельных членов медицинского сообщества. Во вступлении к книге «Чистка отечества»^[6] Кристиан Просс приводит свидетельства поствоенного сговора медицинского сообщества по реабилитации многих соратников нацистского режима, отмечая тех немногих, кого с запозданием, но все-таки привлекли к ответственности. Большинство же из них, якобы из соображений о защите чести врачебных профессий в Германии, часто подвергали своих разоблачителей остракизму, после чего те теряли должности или возможность продвижения по службе.

Для многих научных архивов, переписанных после войны, характерно подозрительное отсутствие данных об истории медицины за период с 1933 по 1945 годы.

Нетрудно понять, почему основная расовая идеология нацистов в большой степени опиралась на американские идеи. Закон о стерилизации был принят в Германии в 1933 году (на двадцать шесть лет позже, чем в штате Индиана) после внимательного изучения калифорнийского закона. В 1936 году Лафлин, который писал статьи для немецких журналов, и его американские коллеги были удостоены почетного звания Гейдельбергского университета. Евгенические программы в Германии применяли на практике идеи, которые выдвигались, но так и не были осуществлены в США. Вся эта машина пришла в действие с назначением Гитлера канцлером, начав с закона о принудительной стерилизации для защиты генофонда от «врожденного слабоумия, шизофрении, маниакально-депрессивного психоза, наследственной эпилепсии и тяжелых форм алкоголизма». В 1937 году стерилизацию объявили обязательной для всех детей-представителей «цветного» населения Германии – после того, как доктора В. Абель, Г. Шаде и О. Фишер представили экспертные заключения, врачи подвергли стерилизации 300 детей. В 1939 году психиатры В. Хайде, Ф. Мауц, П. Ниче, Ф. Панзе, К. Полиш, О. Бумке, К. Шнайдер, В. Филлингер и К. Цукер вместе с тридцатью девятью коллегами изучили 250 000 пациентов с расстройствами психики, рассматривая серьезность их заболеваний, излечимость и различные генетические факторы. По результатам исследования 75 000 из общего числа пациентов были приговорены к смерти. Начальник регионального подразделения СС вскоре доложил о том, что под его контролем было расстреляно 4 400 душевнобольных поляков и 2 000 пациентов из учреждений в Пруссии. В 1940 году в качестве средства умерщвления был выбран угарный газ: согласно скрупулезно ведущимся немцами отчетам, были убиты 70 000 пациентов немецких медицинских учреждений с расстройствами психики, однако причина их смерти была сфальсифицирована. В 1941 году, когда Германия вторглась на территорию Советского Союза, айнзацгруппы – особые военизированные подразделения, выполнявшие ответственную миссию по убийству евреев, цыган и людей с расстройствами психики, – вошли на оккупированные территории вслед за армией.

В декабре 1941 года Гиммлер попросил врачей, которые занимались «эвтаназией», прочесать концентрационные лагеря в поиске тех пленных, кто был не в состоянии работать либо казался неугодным по какой-либо другой причине, после чего последовало массовое уничтожение людей смертоносным пестицидом «Циклон Б». В том же году профессор Фишер отозвался о евреях как о «представителях другого вида».