Один из мускулистых заключенных доберется до меня и… Сделает непоправимое. Он силой возьмет то, чего жаждал много лет и не мог добыть. А потом, когда наиграется и я ему надоем, или если меня у него отнимут другие каторжники, я пойду по рукам. Это будет пострашнее ледяного ублюдка, потому что здесь десятки каторжников, и они смертельно голодны. Утолить подобное желание трудно. Но они постараются это сделать, если доберутся до меня.
Зажмурившись, размышляла: хорошо ли, что я попала к одному из них? Поможет ли он мне выбраться из переделки?
От пораженческих мыслей меня отвлекла ладонь, грубая и шершавая, подобно наждаку круговыми движениями водившая по моему телу.
С удивлением и смущением я осознала, что меня моют. Не едят, не варят, просто моют. Впрочем, еще ничего не понятно, меня могли полоскать перед разделкой.
А жить хотелось.
Мой вопросительный взгляд встретился с зелеными глазами. Гигант, подобно огромному зверю, зарычал, приподняв верхнюю губу, и показал клыки. Я шарахнулась в сторону.
Ну точно, моют перед приготовлением!
Но инопланетянин всего лишь приподнял руку и показал ладонями на себя.
– Бр-ра-ан! – Рычание эхом прокатилось по пещере, вспугнув мелких странных животных.
Я непонимающе уставилась на громилу. Инопланетянин попытался еще раз. Ткнул в себя пальцем и произнес это слово, после указал на меня. И до меня дошло – как до жирафа, но все же… Варвар спрашивает, кто я.
– Кэйли Доэрти! – Мой голос, подобно писку цыпленка, потонул в глубинах подземной пещеры.
– Дамир-р-ра! Дамира Брана! – он указал на меня пальцем и, гордо выпятив грудь, ударил в нее кулаком, звук получился внушительный. Я по-прежнему непонимающе хлопала глазами. Знания языка не хватало, все звуки в его речи были резкими, рычащими и пугали своим агрессивным звучанием.
До гиганта дошло, что я не понимаю его, но он был упорен и не сдавался.
– Кей`ли Эрти – дамира. Дамира Брана. – В меня вновь невежливо ткнули, а после указали на себя. Сама того от себя не ожидая, сделала лингвистическое открытие.
– Да черта с два! Я сама себе принадлежу! – выкрикнула на всю пещеру, спугнув инопланетных тварей, гнездившихся на скалах.
Гигант злобно уставился на меня. По моему возмущенному воплю он понял: я недовольна и, более того, не согласна с его утверждением!
В мое ухо впились толстые, как сосиски, пальцы. И потянули на себя.
– Ая-яй! За что? Я ничего не сделала! – Зачем драть мои уши? Бессердечный зверь, отвинчивая мое мочку, стал ковыряться в своей шевелюре, разыскивая там блох.
А не ошиблась ли я в его разумности? Может, то, что я приняла за слова, всего лишь рев дикого животного? Но произнес же он мое имя… или просто повторил услышанные звуки?
Из спутанных волос не добыли насекомых, вместо мелких тварей на свет божий извлекли узкий металлический стилус.
Тонкой серебряной спицей гигант стал ковыряться в моем ухе, наклоняя мою голову и так, и эдак. Внезапно я услышала писк, шипение, треск. Бран нахмурился, обнажил клыки, рык вышел протяжный и недовольный. Задуманное не получалось.
Стоило здоровяку убрать пальцы, я тут же схватилась за оттянутое ухо. Пощупав пальцами, мгновенно нашла небольшой металлический кругляш, прятавшийся в завитке раковины. Мне почему-то казалось, что переводчик должен быть похож на сережку в мочке уха. В крайнем случае, вставляться в слуховое отверстие, а не прятаться в закоулках ушной раковины.
Гигант чесал в затылке, размышляя. Была предпринята очередная попытка лишить меня уха. Не прошло пяти секунд, как меня отпустили. Инопланетный неандерталец был собой доволен.
– Моя-я! – гортанно прорычал он, и на этот раз я поняла рык.
– Своя собственная! – огрызнулась я. Медленно, как до жирафа, до меня дошло: я сказала это на языке Фризов, а переводчик уже перевел на рычащий язык варвара.
Ладно, с ослиным упорством и заблуждениями спасителя мы разберемся потом.
Хотелось хоть немного отдохнуть и посидеть закрыв глаза, теперь, когда могу хоть расспросить о том, на какой я планете и кто эти Фризы, похитившие меня.
Слишком хорошо в этой теплой луже. Готова поклясться, в воде содержатся какие-то вещества, помогающие заживлять раны. Дико хотелось спать.
Только смущал голый инопланетянин рядом.
Я отодвинулась. Меня невозмутимо придвинули обратно, причем не вставая. Замолкать гигант тоже не собирался, по-моему, сейчас меня начнут расспрашивать, с какой я планеты.
– Я – Бран. Я – воин. А ты? – говорил инопланетянин на своем наречии, но из наушника слышались отголоски перевода языка Фриза. Теперь на многие годы это будут самые ненавистные звуки, являющиеся в кошмарах.
Ладно, если только поговорить, то согласна. Про себя я уже решила вытянуть из космического варвара всю возможную информацию.
– Кэйли, с Земли, – с подозрением буркнула я, и тут же: – Что ты делаешь? – нервно взвизгнула, когда рука, широкая, как лопата, прошла по боку.
– Мою, – отозвался тот, и в голосе послышались какие-то сладострастные нотки, как будто мурлыкал гигантский кот. – Копоть. Грязь. Пепел. Лед…
Бран вообще был не очень многословен, зато излишне активен в действиях.
Я поджала губы, но не стала говорить, чтобы он прекратил, боясь, что варвар меня здесь бросит и уйдет, а я останусь одна, голая, с каторжниками наедине. Да и сил сопротивляться не было.
Мысли не хотели выстраиваться в стройный ряд тогда, когда к твоей ноге прижимался такой налитой и сочный мужчина. Гиганту, похоже, нравилось ухаживать за мной, я же чувствовала себя куклой.
Рука мерно поднималась и опускалась, смывая с меня все, что налипло при бегстве от Фризов. А когда ладонь стала оглаживать округлости груди, мысли и вовсе повели себя непредсказуемо – поскакали в разные стороны, как стайка испуганных блошек.
Время от времени варвар бросал на меня какие-то призывные взгляды, видимо, приглашал присоединиться. Но я не то что дотронуться до золотого мускулистого тела боялась, посмотреть было совестно: такой красавец, и рядом! Перед закрытыми глазами встал мой бывший. Высокий, худой и бледный. С надменным выражением лица в россыпи мелких прыщей. Да, прежний бойфренд не выдерживал никакого сравнения с инопланетянином. Интересно, вся раса Брана такая, или ему невероятно повезло родиться богатырем?
Я все еще продолжала млеть, покоряясь широкой ладони.
Сказывалась нечеловеческая усталость. Где та призрачная грань, рубеж, за которым человек не выдержит и сломается пополам? Кажется, я уже на самом ее краю.
Еще чуть-чуть, и уплыву в мир сновидений. Все было чудесно, даже радостно, пока два проказливых пальца не полезли туда, куда не следует. И пока мой мозг не получил ощутимый пинок от проснувшегося либидо. Это было подобно удару ноги в висок, резкому и сногсшибательному. Грезы разлетелись на тысячи осколков.
– ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? – завопила я.
– Хочу посмотреть… – с наивностью ребенка ответил воин. Я не ослышалась, или перевод такой кривой? Что ТАМ смотреть?
Я сдвинула колени настолько плотно, насколько смогла.
– Расслабься, я хочу посмотреть на тебя там.
– И почему я должна это тебе показывать? – Рука была настырной и не желала отступать, ладонь проникла в святая святых наполовину, но все же застряла, задержанная моими коленями. Воин усиливал давление, и я запаниковала. – Я не обязана! И стесняюсь! – Мои визги, наверно, взбудоражили все катакомбы и разбудили каторжников, находящихся даже в самых отдаленных туннелях.
– Я хочу сравнить тебя с нашими девушками.
– Стесняюсь! – Меня заклинило на одном, как мне казалось, спасительном слове.
– Но я же не стесняюсь! – парировал Бран. О да! Он-то не стеснялся, я уже вдоволь насмотрелась на выдающуюся мужественность. Настолько, что почувствовала себя несколько голодной, все-таки месяц без бойфренда.
– Все равно не должна… – простонала я. Моя сила воли трещала по швам. Когда к тебе прислоняется голый мускулистый красавец, трудно держать себя в руках и строгости.
– Должна, потому что… – Тут великан замялся, нахмурился, после и вовсе разозлился, а у меня от нахмуренных бровей душа в пятки ушла. – Потому что! – коротко закончил он. – Потому что это очень важный вопрос.
– И не подумаю! Ты не мой паре… – Преграда из двух сомкнутых колен внезапно пала.
Инопланетный варвар отреагировал первым, а вот я стормозила. Бран прижал меня к себе одной рукой, словно зажал в тисках, как ни крутись – не вывернешься.
Другая рука скользнула внутрь и заграбастала прелести.
Что сказать? Чисто сработано, стремительно и молниеносно, начинаю верить, что он воин, а не рядовой заключенный.
Я проиграла. Стоило пальцу великана дотронуться до шелковой нежности, самообладание рухнуло в пропасть и исчезло в недосягаемой дали.
Стон удовольствия сорвался с моих губ, пришлось прикусить их чуть ли не до крови.
Наглый первооткрыватель робко исследовал окрестности, заставляя закипать кровь в моих венах.
В такой ситуации только и оставалось покорно раздвинуть колени и подчиниться, все равно проиграла.
Как там говорится? Если не можешь сопротивляться, расслабься и получай удовольствие.
Про себя горько планировала способы мести. Но что я могу сделать такому гиганту? Разве что массаж боков пинками устроить. Но для него, сражающегося в полную силу с другими каторжниками, это все равно, что легонько погладить. Клянусь всеми богами, рано или поздно придумаю достойную месть.
Сжавшись в его захвате, я дрожала, стараясь не закричать, если варвар причинит мне боль. Звать на помощь бесполезно. Только привлеку излишнее внимание остальных заключенных, и тогда… Тогда ему может прийти в голову поделиться с другими, а я этого не вынесу.
Варвар с каждой секундой становился более довольным, чувствовала голой спиной, как его напряженное тело расслабляется.
Пальцы уже более вдумчиво ласкали контуры интимностей, пробираясь глубже.
Вот оно как получилось: старалась избежать самого страшного, но напоролась на инопланетного извращенца. Недаром он так дрался за меня. Скорее всего, Бран самый сильный каторжник в этом подземном аду. Так же, как и остальные заключенные, он много лет не видел женщин, и тут на свою беду появилась я, или…
Или не на беду, возможно, мне будет не так плохо в этом влажном и душном подземелье, а даже мучительно сладко.
Пальцы скользили, описывая контуры складочек, нежно гладили и ласкали, одновременно становясь настойчивее и постигая недоступные ранее глубины.
Инопланетному варвару нравилась эта неспешная игра. Это подтверждало жаркое дыхание возле моего уха и мерное рычание, срывающееся с его губ. Похоже, ему, как и мне, пришлись по душе эти сладостные, словно патока, тягучие ощущения от производимых действий.
Мне становилось вовсе не до шуток. Рука двигалась уже внутри. Когда шаловливые пальцы оказались так глубоко, я и не заметила?! Эти движения были ритмичными, настойчивыми, напирающими, требующими подчинения. Они заставляли дышать чаще и выгибаться раз за разом вместе с ними.
Я повернула голову, прося пощады, но вместо слов смогла выдавить из себя только жалобный стон, который буквально был подхвачен с моих губ.
Слияние, страстное, неистовое, я не заметила, как меня подхватили и усадили лицом к лицу на колени.
Все мысли затмил долгий страстный поцелуй и движения пальцев. Губы варвара не давали опомниться, они ловили мой раскрытый рот в перерывах между криками, которых я уже не могла сдержать, и овладевали им. Жадно сминали и покоряли, заставляя все неистовее и неистовее откликаться на действия гиганта.
Пальцы уже не просто заводили, они заставляли сходить с ума, напрягаться мышцы и двигаться в унисон с их ритмом. Быстрее! Еще быстрее! Губы требовали не отставать, бедра подавались вперед, подчиняясь ритму, напирая, сильнее принимая внутрь то, что давало наслаждение.
Глубже. Быстрее. Еще быстрее!
Прежде чем мозг окончательно отключился, он еще успел сгенерировать пару не совсем стройных мыслей.
О боже! Что же я делаю! Целую его! Более того, требую, чтобы он не останавливался. Стыдно до слез.
Сколько у меня не было парня, месяц? За такое время не то что можно соскучиться по бодрой мужественности – озвереть с голоду.
И последняя, не очень здравая мысль: хотя бы наемся перед смертью. Это того стоит.
А после осталось только неприкрытое бесстыдное желание.
Пальцы задвигались быстрее, заставляя выгибаться, чувствовать животом не просто внушительную мужественность, а жадное бешенство неистового ненасытного зверя.
Бесстыдная выпуклость уперлась в складочку тела, пощекотала пуговку и, войдя в общий ритм, стала подогревать страсти. Это оказалось последней каплей. Мало того что наглые пальцы добивались своего, губы покоряли, не давая вздохнуть, так еще и неугомонная мужественность раскаляла обстановку, заставляла терять голову, терять самое себя.
Пик наслаждения накрыл внезапно. Это было подобно тому, как космический звездолет вырывается из пелены облаков в открытый космос. Сначала непроглядная темень и потеря направления. А после свобода, вокруг только пустота, легкость и звезды.
Содрогаясь от освобождения, я приникла к плечу сладострастного мучителя. Все еще вздрагивая и всхлипывая, спрятала лицо у него в спутанных волосах. Щеки горели от неописуемого удовольствия, а уши – от стыда.
С замиранием сердца и, что греха таить, с тщательно скрываемым вожделением я ждала, когда потревожившая мой покой мужественность проникнет внутрь, подарив еще большее наслаждение. Истинную наполненность, а не шаловливый пятипалый суррогат, и, возможно, сладкую боль. Космический варвар был крупнее земных мужчин, но неизменно нежен.
Боль пришла не оттуда, откуда я ее ждала.
АЙ! Острые клыки впились в кожу на шее, не очень глубоко, так, слегка прикусили.
Хотелось возмутиться, но после наивысшего пика блаженства совершенно не осталось сил. Возможно, таким образом инопланетные гиганты получают то самое конечное удовольствие.
В пустой, без единой мысли голове пробежала только одна догадка: все-таки съедобна, вот, уже откусывают первый кусок.
Очнулась я от того, что огромная лапища перебирала на затылке волосы.
Вальяжно развалившись в горячей воде, любвеобильный гигант блаженствовал. Я же просто-напросто безвольной тряпкой валялась на нем и приходила в себя после пережитого.
Все-таки, что ни говори, большая внушительная мужественность вкупе с райским блаженством и неиссякаемым удовольствием является лучшим лекарством от всего: от обид, горестей и тревог. А еще – первоклассным снотворным. Пока я пребывала в блаженной отключке, успела выспаться и отдохнуть. Сознание вернулось поразительно быстро.
– Ханами почти как наши женщины, только лучше! – довольно протянул гигант голосом обожравшегося тигра. – Только очень маленькая.
Кажется, инопланетный извращенец был доволен. А вот я никогда не смогу смотреть ему в глаза. Такое унижение. Как можно силой взять что-то подобное? Тем более тогда, когда в голодном теле и без того гуляют пошлые мысли.
Я сжала колени с намерением никогда больше в жизни их не раздвигать. Пусть срастутся к чертям собачьим. Лучше быть одиноким синим чулком с сорока кошками, чем терпеть подобное потребительское отношение.
Так и хотелось бросить в наглую масленую рожу: ну что, получил что хотел? А теперь провались в ад! Только мы уже пребывали на самом дне, более падать было некуда.
От огорчения и жалости к себе на глаза вновь навернулись слезы. Он-то доволен сверх меры, а каково мне?
– Почему? – Я утерла с лица злые сопли обиды – так неприятно было ощущать себя слабачкой. – Почему ты так жестоко со мной поступаешь?
Воин взял мое лицо в ладони.
– Смотри в мои глаза. – Я взглянула в зеленый омут и пропала. – Ханами такая нежная… Я был Тагур[1]? Тебе больно?
Сжав губы, я покачала головой: надо быть честной хотя бы самой с собой. Мне не то что больно, просто нестерпимо… сладко. Настолько, что начинаю бояться этого чувства.
– Я не хотел тебя обидеть. Ты звала на помощь – я пришел. – Краска стыда залила мои щеки: не такая я уж и тряпка, чтобы звать на помощь. Ну, может быть, пискнула пару раз, подала, так сказать, голос от возмущения, но не более. Я тогда слишком боялась снежных уродов, чтобы вопить, и страх этот был такой же, как они сами: мерзкий и леденящий, прокрадывающийся в душу подобно холоду. От такого ужаса не орут, наоборот, от него теряешь способность говорить.
И вообще, когда спросила «почему», я имела в виду другое: почему гигант захотел проделать это со мной? Он ведь только желал посмотреть, а вместо этого… Вместо этого поселил внизу живота неутолимое сладостное тянущее желание, с которым не знаю, как теперь жить.
– Не звала в голос, – обиженно пробубнила я.
– Звала, мысленно, и я пришел. Пришел, не пожалев своей жизни, чтобы спасти твою. Теперь ты моя! Я спас твою жизнь и забрал ее себе. Она моя! – Все эти высокопарные слова сопровождались громкими ударами кулака в обнаженную грудь. Если в меня так ударить – мокрого места не останется, но гиганту ничего, шло на пользу. Мне оставалось только сидеть с открытым ртом, подсыхающими соплями и покорно внимать тому, как инопланетный варвар распаляется все больше и больше.
– Ты моя Дамира! Я должен заботиться о тебе. Это мой долг! Я принял решение, я за тебя дрался, я взял тебя себе.
На этот раз я услышала перевод. Дамира – это слово можно было перевести, как избранница или пара. Но это не отражало всей сути. Скорее, означало принадлежность кому-то, ласковое обращение к тому, кого выбрали среди других.
– Вот же ж бред! – не сдержала я возмущения. – Ничего ты мне не должен!
«И я тебе тем более…» – про себя прошептала, опасаясь подвоха и нервничая из-за того, что гигант может в любой момент потребовать оплату долга «натурой». Ну или предложить еще занять от себя. Судя по состоянию мускулистого тела, он недалек от подобного предложения. А мне вовсе не хотелось, чтобы приятное тепло, угнездившееся в животе, превратилось в проблемный пылающий костер.
Препоганый мир. У них здесь секс является разменной монетой, его предлагают за возможность выжить или просто так, как бесплатное приложение к защите. А как же любовь, отношения?
Не то чтобы я не была благодарна Брану за спасение, просто мне хотелось большего. Найти того единственно, обрести дом, семью и… Только не от снежного и не в таком рабском положении. Мы ведь, по сути, с воином пленники.
О проекте
О подписке