– Так вышло, мелкая. Больше не повторится, – последнее сказал под аккомпанемент задорного смешка ее мужа.

– Хорошо… до встречи тогда, – заглянула мне в глаза с надеждой и улыбнулась.

Прежде чем она села в машину, заметил, как дотронулась до Руслана, пытаясь что-то донести. Наверняка успокоить.

Он вновь впился в меня остекленевшим нечитаемым взглядом, пока одна малявка не решила, что умнее всех, и никто из нас не поймет, что она приоткрыла дверь машины, чтобы погреть свои уши.

Девчонка!

Я, не выдержав, отвесил короткий смешок и вытащил пачку сигарет, пока Руслан обернулся к Алине. Не задумываясь, протянул одну ее мужу, а другую зажал зубами и прикурил, пытаясь за этим еще и скрыть свои смешанные чувства. Обескураженность… растерянность… плохо скрываемое изумление.

Закурили с ним и в который уже раз немигающе уставились друг другу в глаза.

С одной стороны, мне нравилось, что он не трепло. А с другой… А на этом и заканчивались все его положительные стороны! Только отмороженный на всю башку мог с ним связаться. У меня уже острый нюх вот на таких, как он…

И какого черта с ним рядом делает Алина, я ума не приложу! Нет, я и не думал, что ее муж окажется одним из числа ботанов. Такая девушка априори выберет нормального мужика. Но, бля… не этого же!

Они с ней разные… разные люди с разных миров.

Все это время он с иронией смотрит мне в глаза, догадываясь обо всех гуляющих мыслях в моей башке.

И меня внутри от этого знания будоражит, сука. Поежиться хочу.

Впервые медленно оглядывает меня и цепляет только то, что ему нужно. А нужно ему все… Потому что она заинтересовалась мной. Потому что мы с ней почувствовали друг друга из сотен, из миллионов, из миллиардов людей. Притянулись. Как они. Две противоположности.

Никак не выдавая себя, сделал глубокий вдох, чтобы закрыться от него. От взгляда его. От непроницаемого мрачного взгляда, который высасывал из меня всю душу. Словно в нее заползла холодная, скользкая, мерзкая черная гадюка, которая язычком жалила каждый участок моих внутренностей.

Сколько мы уже молчим? Какого хрена с ним эмоционально так тяжело? Я стольких людей перевидал, а этот…

Он медленно гулял по мне бесноватым взглядом и брал во внимание не только мой потрепанный внешний вид, но и то, что, казалось, скрывалось под ним.

Порезы, шрамы, гематомы?

Нееее… Глууубже. Внутренности…

Представьте картинку: мясник-патологоанатом, у которого руки по локоть в крови. В вашей крови… Он копошится в вас. За ненадобностью отбрасывает в сторону кишки, переворачивает печень, почки, приподнимает легкие, надавливает на трахеи, холодными клешнями сжимает сердце.

Сукааа… Самый настоящий мясник.

Но и этого ему было мало… Ему нужны мои мозги, мысли, чувства, эмоции.

Это все может показаться мерзким и противным, но только не ему… У парня, стоящего напротив меня, глаза горят живым интересом. Он сам по себе живой. Отличается от многих. От всех. Он горит. Жизнью горит. Ей горит. С ней рядом горит.

Бешеный. Мне даже его кликуху знать не надо. Передо мной – бешеный.

Это прослеживается в кипучих смоляных глазах, приближенных к моим. В ленивой в сей миг кривой полуулыбке. В вальяжной позе. В расслабленных медленных движениях – как подносит сигарету ко рту и опасно прищуривается, словно подозревает меня во всех смертных грехах.

С виду спокоен, но я не буду удивлен, если через пару секунд он подлетит ко мне и сломает мой хребет.

Между нами нет никакой связи, но я чувствую, что он за человек.

Отталкивающий. Он не располагал к себе. Да и не пытался этого сделать. Он был тем, кем на самом деле являлся. Не строил из себя никого.

Уважение… Он рождал во мне уважение к себе. И уверен, что он это видел в моих глазах.

Впервые отвел от него взгляд и впился в лобовуху его тачки, на мелкую с закрытыми глазами.

Переживает…

А я эгоистично попытался подключиться к ней и подпитаться ее теплым свечением. Но Руслан немо и упорно сбивал меня, блокируя все ходы к ней.

Я отвел от нее взгляд в сторону горизонта и противно усмехнулся. Посмотрел на свою руку, в которой, оказывается, все еще была недокуренная сигарета. Отрывисто сильно и глубоко затянулся, обжигая стенки гортани и наполняя легкие табачным дымом. Сделал еще пару быстрых затяжек и выбросил бычок в сторону. Повернулся к ее мужу и зыркнул исподлобья, замечая, что он все так же сверлит меня прищуренным испытывающим взглядом.

Удручает! Первый порыв – отвернуться от него. Но перед таким нельзя давать слабину. Нельзя показывать малейшее сомнение и неуверенность.

Он докурил. Отшвырнул бычок и проследил за траекторией его падения. Накинул на голову капюшон и снова перевел внимание на меня, складывая руки на груди и еще шире расставляя ноги. Краешек его губ в улыбке медленно пополз к верху, но это больше походило на оскал.

– Ну чё? – первый начал он, наконец-то проронив фразу, а за ней поток слов. – Откуда ты такой красивый к нам нарисовался? – осипший грубый голос. Голос, который мгновенно во всех красках подчеркнул его циничность, жестокость, самоуверенность, наглость.

Но не принимая во внимание ни один этот фактор, ни одно знание, которое вычислил, пока молча стоял рядом с ним, я так же, как и он, расслабленно сложил руки на груди и развязно с приподнятой бровью протянул:

– Что именно тебя интересует? Работа?

– Меня интересует все, раз ты свалился на мою голову, – усмехнулся, и надо заметить, не зло.

– Тебе? Ты в этом уверен? Я подошел представиться, не более того, – я разулыбался с пляшущими чертиками в глазах.

На самом деле говорить с ним было просто. Проще, чем молчать… Но сдается мне, что это только потому, что так решил он.

– Ты заблуждаешься. Но ты ведь это и так прекрасно знаешь? Я прав? – насмешливо сверкнул глазами, прощупывая меня.

Нахера? И так уже давно все понял!

Он, не дожидаясь моего ответа, потому как и так все знал, кинул очередной вопрос, но тут уже серьезно. С посылом, если я пиздану языком, то он пизданет меня по ебалу.

– Почему слово свое не сдержал?

– Руслан, к чему тебе жалкие оправдания?

– Ты не врубаешься, что ли? И хватит мне отвечать вопросом на вопрос, – опасно прищурился и чуть ниже натянул капюшон на глаза из-за сильного порыва холодного ветра.

– Я тут ныть не собираюсь тебе, – нахмурился, глядя ему в глаза, и резче, чем следовало, бросил слова, начиная неумолимо заводиться.

– Я тебя об этом просил? – так же как и я, проговорил он мрачно, начиная продавливать меня своим тоном и энергетикой.

Блядь, как и говорил ранее, хуй уступит!

– Ты с темы не съезжай! – велит мне. – Я тебе конкретный вопрос задал! Жду на него конкретный ответ! – в хриплом голосе скрытая угроза, которая тисками впивается в мою глотку.

– Что именно? – сквозь зубы выдохнул.

– Живешь где?

Глаза в глаза. Мои злые и его жуткие.

– Детдом, – после услышанного он сузил с подозрением глаза и незримо подался ко мне.

– Она знает об этом? – так протянул, что казалось, над нашими головами окончательно сгустилась тьма.

– Я, по-твоему, на долбоеба похож? Или на того, кто на жалость давит?

Смуглые черты лица напротив разгладились. В нещадных угольных глазах появился блеск заинтересованности.

Но после затяжной паузы он беспечно задал очередной вопрос с хитрой улыбкой на губах. Вопрос, который, казалось, принес ему массу удовольствия.

– Кто вздрючил тебя?

Свирепо уставился на него и сжал зубы до играющих желваков.

– За базаром следи! – произнес я жестко.

Сверкнул глазами на меня, в чем-то удовлетворившись, и не отводя от меня внимания, вытащил из своего кармана пачку сигарет.

– Че, – с задором продолжил он, – овца волка выебала? – с широкой белозубой улыбкой начал сотрясаться в немом смехе.

А на меня медвежьим весом ступор навалился. Ни шевельнуться, ни вздохнуть, ни слова вымолвить.

Я ведь правильно понял эту фразу… Понял, кто из нас с Греком волк и овца. Но не понял, как Рус в мгновение все учуял… Не понял, почему кинул мне эти слова. Он словно решил поддержать меня. И от этого незамысловатого участия внутри разливается по отношению к нему тепло, благодарность.

Херня…

Но стоило этому придурку вновь открыть свой рот, наваждение как рукой сняло.

– Хули застыл?! Дальше едем!

Запоздало, но реакция дала о себе знать.

Запрокинул голову и хохотнул, а спустя пару секунд заржал, сгибаясь пополам.

– Бля, ты, что ли, первый раз эту шутку услышал? – устало вздохнул он и ожидал меня, когда отсмеюсь. – Ну, Дима! Резче! Меня жена в машине ждет.

– Только тебя? – еле выдавил из себя из-за смеха, упираясь ладонями в колени.

Так как стоял я в полусогнутом состоянии, наклонившись в его сторону, он без какого-либо труда резко схватил меня, и в удушающем захвате развернул к себе спиной.

– Слышь, юморист? – процедил мне над ухом. – Ты бы… – но не успел он ничего сказать, как Алина вылетела из машины.

– Руслан! А ну живо его отпустил! – последнее прокричала на всю улицу.

– Бляяя… – очередное усталое над ухом.

Вполсилы откинул меня, задыхающегося от смеха, от себя подальше, и обратился к мелкой:

– Да мы так шутим, Лин. Иди в машину, холодно на улице, – с улыбкой на губах проговорил ей, а она взглядом мечется между нами двумя.

– Мить?

– Иди, малявка… – осекся, когда из-за моего к ней обращения Рус заржал, запрокидывая голову. – Иди, все хорошо.

– Не обманываешь меня? – с подозрением.

– Нет! – это Рус не выдержал. – Не врет твой Митя. Ниче ему не будет. Сядь в машину! Хватит морозить… – споткнулся и, глядя на нее, с искрящимися глазами закончил свою фразу.

– Попробуй только распустить свои руки! – угрожающе прошипела она, как змея, и подалась к нему.

Парень только кверху руки поднял, мол, говоря: не переживай, не посмею.

Даже не верится, что такой мужик может себя так вести. Хотя… с этой девчонкой неудивительно.

– Работал где? – уже без смеха обратился ко мне Руслан, когда Алина села в машину, не отводя от нас прямого взгляда.

– На грузовых станциях. Разнорабочий.

– Вас отпускают оттуда?

– Как видишь.

– Сколько тебе? Алина говорила, шестнадцать, – прищурился, пытаясь уличить во лжи.

– Верно говорила, – просто утвердительно кивнул ему.

– Кто прессанул тебя? Во что-то ввязался? – вопросы задавал один за другим, не теряя времени – было понятно, что он хочет быстрее свернуть разговор и оказаться рядом с женой.

– Это внутреннее.

– Из-за этого не приходил? – Руслан сделал в сторону шаг по направлению к водительскому месту.

– Я как должен был ей показаться? – после моих слов он смерил меня суженным изучающим взглядом.

– Ты не мог пробить номер клуба? Связаться? Две недели, бля, это не один день, – и я понимаю, что заводиться он начинает неспроста.

Знаю… знаю, потому что чувствовал то же самое эти две недели – то, что и она. Знал, что облажался перед ней. Знал, что ей было больно. Понимал, почему Руслан сейчас себя так вел.

– У меня мобилы нет. А приходить не вариант, как ранее сказал. Извини.

Тот удивленно уставился на меня, но не из-за того, что не понял.

– Ты перед ней извиняться будешь. Передо мной не надо. Еще раз такое повторится, – сделал паузу и, глядя мне в глаза с чувством, с уверенностью медленно протянул, – и ты раз и навсегда исчезнешь с нашего горизонта. Не сам, так я тебе помогу. Врубился?

Безрадостно кивнул и посмотрел поверх его головы.

– Мне это не нравится, – начал он, привлекая мое внимание. – Мне в принципе не нравится все то, что отнимает ее внимание у меня. Мне не нравятся все те, кто ее окружает. Не нравятся ее чувства к тебе. А они есть. Мне ты не нравишься. Но со всем приходится мириться. Догадливый? – на последнем вопрошал у меня, – как я считаю, почему?

– Это лишнее, – двояко отвечаю.

Во-первых, я сразу понял, что он ее любит. Во-вторых, меня не стоит предупреждать. Я для них никакой угрозы не несу.

– Нет. Это не лишнее. Это тебе для того, чтобы ты зарубил себе на носу и выжег в башке, – жестко и отрывисто начал давить на меня. – Никогда не смей даже мысль допускать о том, чтобы посмотреть на мою жену…

– Остановись! – воскликнул весело. – Тебя несет, друг! Ты не о том думаешь! – но смех вмиг потух, когда он тяжелой поступью пошел на меня.

– Я убью за нее, – сказал мне шепотом и со страшной засасывающей воронкой в глазах. – Слышал? Не смей думать о ней, как о женщине, которую хочешь.

– В этом плане будь спокоен. Нет и не может быть между нами ничего, – постарался спокойно произнести с холодком внутри от разъедающего взгляда напротив.

– Запомни одну важную вещь, если ты хочешь быть рядом с ней. А я вижу, хочешь. Я не выношу вранья и предательства. Я запомнил твои слова. Я поверил. Но одна ошибка – и тебе пиздец. Второго шанса больше не будет. Ясно? – последнее грубо и чуть громче обычного.

– Я ненавижу крыс. Меня к ним не приписывай, – хмуро с пренебрежением отчеканил ему.

– Не теряйся больше. Не трепи нервы моей жене. А тем более, моему ребенку, – выдал с предостережением и мрачным выражением лица.

Он двинулся к своей машине, но не уехал. Подцепив что-то из консоли, которая была расположена между передними сидениями, поцеловал мелкую в висок и вновь направился ко мне.

– Держи! Если у тебя что-то произойдет, найди телефон и звони по этому номеру. Он мой, – протянул мне черную матовую визитку, на которой были изображены колеса.

– Понял, – и тут же, – а это зачем? – нахмурился и с упреком исподлобья зыркнул на него, когда он молча вложил мне в руки свою пачку сигарет.

– Жена беременная. Надо бросать.

Мы оба знали, что это прогон. Оба понимали, что он не скажет вслух то, что на самом деле думает.

– Обратно забери! – начал кипятиться и яростно скрежетать зубами.

– Хочешь – выкинь! – уже развернулся и начал отдаляться от меня. – Алина меня и вправду отчитывает. А ты куришь. Жаль выкидывать.

Руслан уже собирался открыть дверцу машины, но резко затормозил. Устало запрокинул голову к темному затянутому тучами небу и, немного подумав, не глядя на меня, спросил с иронией в голосе:

– Ну?

– Что? – с зарождающимся из глубин смехом.

Почему-то догадывался, о чем вопрос.

– Итог каков? Овца или волк? – после его пацанского интереса заржали с ним одновременно.

– Волк!

– Базару нет! Зачет, сопляк! – больше не оборачиваясь ко мне, с довольной усмешкой он загрузился в машину и сходу вдавил тапок, со свистом вылетая с парковки.

Сжал до боли кулак, натягивая сбитую на костяшках кожу все еще с запекшейся кровью. Улыбка бесследно исчезала с моего лица, когда изучающе обвел руку внимательным взглядом, вспоминая события двухдневной давности.

Каждого выловил. Ни одного не оставил без своего внимания. Но к сожалению, больше всего не повезло Греку.

По какой-то глупой случайности пару дней назад Грек словил от меня прямой в кадык, на время лишившись дыхания. Ненамеренно каким-то образом я пробил его брюхо, когда со всего маху с ноги въебал ему. И волею судьбы ненароком сломал ему нос, когда с помощью меня он с оглушительным хрустом поцеловался со злосчастным кафелем в сортире, на котором они толпой тогда забивали меня.

Опустил руку и с кривой улыбкой схватил мысль за хвост, думая о том, что сегодня второй раз за девять лет я заполнил свою внутреннюю экзистенциальную пустоту.

Тогда, две недели назад, и сейчас…

Благодаря ей…

Я даже и представить себе не мог, как малознакомый мне человек за две недели может довести меня до дикого отчаяния и сумасшествия, вызывая желание увидеть его вновь.

Глава 13

Алина

Руслан, не успев сесть за руль, огненным вихрем сорвался с места и с немыслимой скоростью, не издав ни звука, унес нас прочь, подальше от клуба. Вмиг заполнил салон авто своей тяжелой энергетикой и убийственной аурой. Высокая скорость, которую он набирал, его порывистые движения, громкое сбоку от меня неровное дыхание – всё вместе выдавало с потрохами в данный момент его бешенство.

Я же, совершенно не зная, что предпринять, и раздумывая, стоит ли заводить с ним сейчас разговор, молча, как мышка, сидела с закушенной губой, уставившись в лобовое стекло, за которым в сумерках по трассе двигался поток машин.

Выхватываю боковым зрением, как Рус начал часто озираться на меня, поэтому немедля повернула голову к нему и наткнулась на пронизывающий обжигающий черный взгляд, из-за которого сердце обрывается и волосы на голове шевелятся.

– Почему, блядь, он на меня так похож? Раз тебе приспичило, ты не могла себе друга найти с другой внешностью?

От сказанной им правдивой парадоксальности мои подрагивающие губы непроизвольно растянулись в улыбке, а позже вырвался нервный смешок.

– Что? – непонимающе нахмурился он и явно стиснул челюсти. – Что я сказал смешного? Ты рожу его наглую видела?

А меня еще больше пробирает от его слов. Смех рвется из меня наружу, но я всеми силами пытаюсь сдержать себя, чтоб ненароком не вывести его больше.

Какие мои первые мысли были, когда я увидела Митю? Очень похожий взгляд? Внебрачный ребенок?

Затряслась в немом смехе и отвернулась от мужа, выхватывая яркие огни задних фар машин.

– Рус, я думаю, сейчас не время для шуток. Я промолчу, – закусила изнутри щеку и глянула на него.

Он перестроился направо в другой ряд, заезжая в карман, который вел в сторону нашего дома, и с прищуром осведомился у меня неулыбчиво:

– Что ты имеешь в виду?

Я решила промолчать, потому как стоило ему произнести вопрос вслух, до него начал доходить смысл моей шутки.

Засасывающая чернота напротив впилась в меня в негодовании.

– Че за хуйня в твоей голове вертится? – рявкнул на весь салон.

Но не только его устрашающий голос разнесся рядом со мной, а и пронзительный визг тормозов по пустой мокрой асфальтированной дороге.

– Ты с ума сошел? – на выдохе тихо прошелестела из-за шока, глядя на него округлившимися глазами.

– Это ты спятила! – заорал на меня на полном серьезе.

Мне показалось, что от одной такой моей мысли ему стало очень больно.

– Руслан, я пошутила. Я так не думаю всерьез. Милый? – подалась к нему и нежно поцеловала в каменную щеку.

Лучше бы даже не заикалась, честное слово. Настроение стремительно начало падать из-за того, что оскорбила его, сама того не желая.

Он, так мне и не ответив, молча завел машину, медленно трогаясь с места. Я решила снова начать разговор, но не успела рта раскрыть, как его правая мощная рука накрыла мое полушарие левой груди.

Нет, не так… Рот-то я успела открыть, но вот слова из него так и не вырвались. Так и сижу с приоткрытым ртом, глазея на него, а он грубо мнет и тотчас гладит мою мягкую набухшую окружность.