Глава 2. Кожаный осьминог, бинин и опять осьминог

К дому на Ленинском проспекте Вок подошел в половине девятого утра. Усмехнулся, вспомнив еще раз про Джеймса Бонда. Дверь подъезда была приоткрыта – удача, общаться по домофону в планы не входило, входил визит без всяких предупреждений. Нужная квартира нашлась сразу – единственная на первом этаже, нажал звонок, и немедленно щелкнула собачка замка. Ждали? Если да, то лучше бы не его. Надавил на ручку и оказался в темном коридорчике. Встречающих, ни вооруженных, ни безоружных, не наблюдалось. У них что, замок звонком открывается?

Пожалев, что не взял с собой чего-нибудь для самозащиты, пусть не зонтика, но, хотя бы длинного ножа, толкнул дверь и остановился, оглядываясь. Комната, видимо единственная, выглядела пустой и синей – свет проходил через синие шторы. В комнате – диван, телевизор, огромное кресло, в котором расположился сшитый из кожаных квадратиков невероятных размеров осьминог. Вок шагнул обратно в коридор, но сзади послышался надтреснутый голос:

– Куда же, куда же? Мы таки даже не начали разговаривать.

Голос имел характерный одесский акцент. Впрочем, этот замечательный город Воку посещать не приходилось, и знакомство с акцентом ограничивалось фильмами и передачами КВН. Вок обернулся – в комнате по-прежнему никого не было, оставалось хихикнуть от напряжения и вообразить себе голову в ермолке, высовывающуюся из низкой тумбочки под телевизором. Голос раздался опять:

– Владимир Олегович, мне совсем не зря надо с вами поговорить.

На этот раз удалось заметить волну, даже не волну, а легкое движение джинсовой строчки на одном из щупалец игрушечного осьминога.

Понятно, в кукле динамик вставлен, может, и видеокамера. – Вок двинулся вперед с намерением перевернуть спрута вверх ногами. Во-первых, чтобы проявить инициативу, во-вторых, пусть в пол своей камерой смотрит.

– Зачем же сразу руками! – Осьминог бодро отпрыгнул и вместо кресла оказался сидящим на диване. Вок дернулся – даже будь хозяин морских глубин не ватным, а настоящим, все равно движение показалось бы слишком резким, не ожидалось гимнастических упражнений от изделия такого размера. К тому же в довольно тесной комнатке. – Да, да, извините, – почему-то смутился многорукий попрыгун. – Я ожидал-таки что-нибудь забыть. Руки, надо потрясти руки.

Вок тупо уставился на протянутое щупальце. Пожалуй, если такие роботизированные игрушки и существуют, то стоят они слишком много что для шутки, что для криминальной подставы. Щупальце выглядело совершенно неживым – разных размеров куски кожи или, вполне возможно, кожзаменителя, соединенные внахлест, простроченные белыми нитками в два ряда… Стоп, а ведь не простроченные. Вок пригляделся, да, действительно, белый пунктир был нарисован, а кусочки держались каким-то другим способом. Ну да, наклеить заранее разрисованные лоскуты на основу дешевле, чем шить. А развалится через пару дней, прикончит ребенок игрушку – и хорошо, родители за новой в магазин побегут.

Щупальце неуверенно шевельнулось и спросило:

– Я таки опять перепутал?

Пожалуй, стоило принять условия игры и назначить морского гада живым собеседником. На ощупь вражеская рука оказалась почти такой, какой ожидалась, – сухой, гладкой, не особо сильной, но однозначно не ватной.

– И шо же вы имеете мне сказать? – передразнил Вок.

– Я имею предложить работу! – обрадовался осьминог. – Я до вас имею не работу, я до вас имею мечту!

– Та-ак, – протянул обескураженный Вок, а про себя подумал: какой это деятельности хочет от него прикидывающийся кожаным мешком преступный мир? Вряд ли заколоть кого-нибудь шпагой в темном переулке – и он не согласится, и они в плане резни в подворотнях по-опытнее будут. Но в любом случае не надо отказываться, гордо отставив ножку, лучше узнать побольше, а там решать, как выпутываться. А может, все же розыгрыш? Тогда уж ножку отставлять совсем глупо. Надо спрашивать, но что? По заветам тренера – начинать с второстепенного, для разминки?

– Таксиста вы послали?

– Таки я. – Осьминог захихикал. – Ходил на стоянку и нанял того, у которого кондрашка не случилась. И скажу я вам, нанял двух – у вокзала две двери, с какой стороны ни посмотреть.

Вок похвалил себя за вчерашнюю догадку про две машины, встречавшие у разных вокзальных ворот. А «сам ходил» шутка, конечно. Вспомнился визгливый голос засаленного таксиста – пожалуй, да, такому в нестандартном облике показываться не стоило – не умрет с испуга, так разболтает потом всему городу. Потенциальный работодатель же продолжил объяснения:

– Пришлось-таки попросить очень хорошего знакомого, замечательного мальчика, чтобы таки на стоянку сходил.

Слово «таки» осьминог вставлял в свою речь чаще, чем выдумщики еврейских анекдотов. Действовало раздражающе – будто сам в анекдот попал.

– Что же вы работу мечты этому замечательному мальчику не предложили?

– А он совсем-таки не может. – Щупальца изобразили всплескивание руками. – Здоровье, знаете ли. Нет, я спросил, спросил, а он таки говорит: возраст. Он прав, а я, соответственно, не прав.

Осталось неясным – признал осьминог собственную неправоту или сказал об этом с иронией. Странно, минуту назад Вок за игрушку ватную спрута держал, а теперь уже и ирония его дикостью не представлялась.

– Хороший мальчик оказался старым, а я молодым. Еще какие у меня достоинства?

– Достоинств таки масса. Вы спортсмен, фехтовалчик. – Это слово спрут произнес с другим, совсем уж диким, акцентом. – И я дам вам хороший совет: пора думать о карьере. До пенсии фехтовать-таки невозможно, кроме как посмотреть про это в кино.

– И от какой карьеры я сейчас откажусь?

– Только не надо сразу говорить «нет». Таки помолчите и слушайте или хотя бы только спрашивайте не слишком длинные вопросы. – Спрут потер два щупальца друг о друга, выглядел этот жест как у жулика в мультфильме.

– Внимаю. – Инициативу упускать не стоило, и Вок нагло плюхнулся в освободившееся кресло.

– Я, знаете ли, не местный…

– Заметно, – не удержался Вок.

Спрут не обиделся.

– Разумеется, молодой человек, вы это заметили почти сразу.

Почти? А ведь правда, сразу-то за самую обычную набивную игрушку принял, и именно местного кустарного производства. Обидно даже, как ловко подловил осьминог. Вок зло процедил, не вслух, конечно: «Проницательный моллюск попался». Что осьминоги – это моллюски, встретилось в книге совсем недавно – купил в киоске из-за яркой обложки.

– Таки вот, я живу на планете там. – Спрут показал щупальцем в левый угол над окном. – Когда в отпуске, разумеется. А работаю исследователем.

– Шпион, значит? Охотник до наших секретов? – Вок прищурился как можно более по-чекистски.

– Нет и нет. Пусть – разведчик, но не до ваших секретов. Я работаю там. – Теперь осьминог показал в другой угол над тем же окном. Но я таки не могу работать один, знаете такое слово «фенотип»? Это – как кто выглядит.

Вок кивнул, слово он знал.

– Так вот, фенотип неподходящий.

– А у меня, значит, подходящий?

– Вы таки умный человек, Владимир Олегович. Там, – опять махнул щупальцем спрут, – живут люди такого фенотипа, как вы.

Пора было заканчивать этот дикий разговор. Вок встал и шагнул к двери.

– Подождите! Это таки мечта. Вы даже будете первый советский космонавт!

– Первый советский космонавт – Гагарин.

– Вы мне только не говорите. Где орбита, а где звезды!

– Я не советский, – упрямо напомнил Вок.

– Ладно, ладно, вы таки правы. Советский, не советский… может бедный инопланетянин запутаться в вашей истории на сколько-то пятьдесят лет? Вы уходите, конечно, уходите, а послезавтра приходите-таки поговорить. Я сегодня только хочу сказать за деньги, вы у себя подумайте, какие красивые деньги мы имеем заплатить!

По Ленинскому проспекту Вок шел пешком. Размышлял, утрясал мысли, а монотонная ходьба для этого самое то. Дикое предложение, розыгрыш, конечно, но кто будет так разыгрывать? Да и осьминог, который не осьминог, а инопланетянин, показался убедительно реальным. А вдруг правда? И это головоногий еще не знал, что Вока выгнали из команды, фактически из спорта, и что теперь действительно надо искать работу. Или знал? Может, кто выгнал, те и подстроили весь спектакль? Но зачем? Зачем он им вообще нужен? Нет, не сходилось: в команде о нем забудут через неделю, иначе и быть не может. И Ролин. Не забудут, кто его убил. Не для следствия, конечно, но для пузана-руководителя – Вок убил. И для тренера, для той же доброй девушки Кати. И наверное, для себя тоже.

Получается, предложенное надо считать правдой? Отправиться шпионом в космос, да еще и шпионить на какую-то незнакомую цивилизацию? Дикость какая. Дойти сейчас до отеля «Отдохни», забрать сумку и домой – все равно туда идти, как ни тяни. И забыть эти фантастические ролевые игры. Все повернется обычным образом – отставной спортсмен ищет работу по… без особой специальности. Найдет, не может не найти. А там – серые дни, работа эта еще не найденная, но сразу же скучная, дом… домой не хотелось.

Уже выходя, выпихивая сумку из маршрутки, взглянув на покосившуюся остановку, Вок понял – у спрута интереснее. Надо бы узнать, что это за спрут, кто его в эту квартирку посадил, что они вообще затеяли? А может, правда? И захотелось, чтобы оказалось правдой. Космос, другие расы, джедаи, кто там еще на иных планетах водится?

А почему нет? Почему не подыграть? Много убудет-то? Согласиться и получать удовольствие. Вон Женька в ролевых играх вовсю мечом машет. Однажды спросил его – зачем? Ты, говорит, на дорожке шпагой работаешь, адреналин вырабатываешь, выигрываешь. А мне для того же адреналина тупого меча хватает, как артист в роль вживаюсь, прячусь от скучной действительности.

Почему не спрятаться от скучной действительности? Вымазать физиономию синей краской и поиграть в шпионаж где-нибудь на планете Пандора? Вок прошел между трубчатых горок и качелей детской площадки, остановился перед подъездом и понял – так уж сразу выкинуть идею из головы не удастся.

Нажал на звонок. Без результата. Пришлось шарить в глубинах сумки, искать ключи. И конечно же, как только они обнаружились, за дверью послышались шаги. Открыла не Валентина, в полумраке прихожей стоял Глеб Бинин – бронзовый призер чемпионата страны в своем не очень тяжелом боксерском весе. Причем даже спортивная форма на нем имелась – хоть сейчас на ринг.

Глеб Бинин слыл самым безмозглым спортсменом области, может, и регион побольше покрывал, но не проверять же по всему Черноземью. Безмозглость свою он умело использовал, на ринге от ударов не уходил и даже не закрывался, каждый соперник лупцевал его по морде от первого гонга до последнего, голова бронзового призера моталась из стороны в сторону, как груша на пружине. Вот только эффекта это никакого не производило, а Бинин, в свою очередь, колотил соперника с обеих рук. В результате выигрывал нокаутом, а если уж проигрывал изредка, то по очкам и с разгромным счетом.

– Ты что здесь делаешь? – растерялся Вок.

Бинин не ответил, принял стойку. Дикость какая, приключения даже дома не заканчиваются. Боксер пошел вперед, выбросил правый хук. Ладно, реакции шпажисту не занимать, Вок отпрыгнул, пригнулся и схватил стоявший у входной двери зонтик. В голове мелькнуло – не шпага. Но не кулаками же от профессионального боксера отбиваться! Бинин махал руками, как мельница, пер буром, приходилось отступать, держать дистанцию. Уколы в корпус проходили легко, жаль, Глебовы ребра оказались не чувствительнее головы. Бинин ударил левой, потом правой вверх, под зонтик, как отбивают руку на ринге. А, нет, не получится, Вок резко ушел назад, провел укол, еще назад, двойной укол. Глаза! Не выбить, но напугать, два укола в два глаза, останавливая оружие в сантиметрах. И Бинин затормозил – опля, он просто не умел уводить голову, ну, не приходилось встречаться с мастерами зонта.

Рука быстро устала – не тот баланс, зонтик полегче надо было покупать. Пряча глаза, боксер наклонился, как бык, и пер почти вслепую. Пришлось отступить на лестницу, ступенька, вторая, теперь кулаки машут сверху вниз. А вот тебе, правил здесь никто не писал – зонт впечатался Глебу между ног, тот взвыл и прыгнул назад к двери. В раже Вок ринулся следом, в ребра, в живот в плечо, это вам не поединок до пяти уколов. И резко остановился – подоспевшая Валентина обхватила Бинина сзади. Одета она была в ночной халат, среди дня-то… тут только дошло – и Бинин не в спортивном, а в трусах и майке.

Вот оно что. Даже ревность подкатила на секунду. Ну, как подкатила, так и откатила, ностальгия, можно сказать, по той девочке, с которой крутились тогда, четыре года назад, на сборах. Нет, ностальгия – непродуктивное чувство. Вок сдвинул пятки, дернул головой – поклон сопернику, поставил зонтик на место.

– Выматывайся, Глеб, я с дороги, не до тебя сейчас.

Наконец немного пострадавший герой-любовник осознал ситуацию. Нырнул в коридор и через пару минут бежал вниз по лестнице вполне себе одетый. Вок потер скулу, заметил кровь на руке и, ничего не говоря, отправился в ванную к зеркалу.