– Нет, – отрицательно закивал хозяин дома. – За всё время ни один из плодов не сгнил.

Вернувшись на своё место, Захаров снова налил мутной жидкости и в один заход осушил стакан. Горло опять запекло, но это жжение вернуло к реальности. Снова стали слышны голоса в голове, твердившие на разные лады:

«Оставайся здесь. Едой и питьём будешь обеспечен».

«А как он тогда найдёт ответ?»

«Соглашусь с коллегой. В таком случае, он превратится в оседлого человека. Вы же знаете, отсюда ещё никто не уходил».

«А куда ему идти? Всё равно он выбрал неправильный путь».

«Тише ты! Он уже слушает. Умолкаем!»

«Проехали».

– Так, – сказал Петя, удивлённый общением троих невидимых существ, – Василий, а почему еда в первом доме была горячей? И почему вы все повесились? Отсюда что, никто не может уйти?

«Ну вот, сказали на свою голову».

«Молчи».

Василий занял прежнее место и тоже выпил неизвестную жидкость. Они вдвоём чувствовали, что странный напиток отбирает волю и бьёт по ногам, но желание выпить обжигающей горечи только прибывало. Именно поэтому Петя решил поторопить своего собеседника.

– Видишь ли, – заговорил Василий слегка заплетающимся языком, – время в этом мире течёт странным образом. Захар предполагал, что это всё один бесконечный день. Поэтому здесь не портится еда, а приготовленные блюда никогда не остывают. Может, он и не был в этом прав, но решение наших проблем предложил именно Захар. Его идея была очень простой, но поначалу страшной: смерть как спасение из этого идиотизма. В итоге, мы все здесь решились на этот шаг! Лучше висеть в петле, чем жить в бреду сумасшедшего! Оживая, мы всё равно оказываемся подвешенными за горло, так что наша жизнь здесь длится не больше пары минут. Так сказать, немного осмотрелся – и сразу в гроб. Хотя в него мы уже не попадаем. Сначала сколотили их, разобрав кровати, в надежде умереть и лежать, как полагается всякому покойнику. Гроб поставили снизу, подумав, что перегнившая верёвка скинет труп прямо в него, но потом поняли, что после воскрешения будет страшно выбираться из ящика и снова лезть в петлю. Двоих даже пришлось силой подвешивать – боялись, что не воскреснут. Гробы теперь стоят как напоминание о первом глупом шаге… Кстати, если хочешь, ложись поспать в нём, всё равно здесь делать больше нечего! Да, а потом можешь взять верёвку у меня под столом, и подвешивайся рядом. Было бы классно, если нас вместе включит! Представляешь, просыпаешься, а тут я, и тоже глаза открыл! Можно парой фраз перебросить – и снова на боковую. Круто же!

Захаров, послушав бывшего висельника, сидел молча. Если он прав, то смысла в таком существовании нет. Мир бредовый, жизнь странная, смерти нет… Зачем поддаваться на предложенное кем-то существование? Он сам станет своим хозяином! Владыкой судьбы! А может, и для него появится здесь дом? Будет Петя тринадцатым, счастливым и высохшим, как оставленная на солнце рыба.

– Вижу, ты уже согласен, – Василий встал со своего места и отправил в погреб тару. Затем, он буднично подошёл к своей петле и придвинул ногой стул. – Не задерживайся. Верёвка под столом. Поверь, лучше ужасный конец, чем ужас без конца! Смерть – это только начало…

«Он тоже! Тоже чувствует зов!»

«Тут все его слышат!»

«Бессловесный. Мощный. Смертельный».

«Замолчите, он слышит».

«Он уже поверил зову. Он больше не с нами».

Петя встряхнул головой и глубоко втянул воздух ртом. Минуточку-минуточку… У него были другие цели и свои вопросы, так зачем он ведётся на историю, рассказанную первым встречным? Ну, хорошо, не первым… Когда он первый раз ему поверил? После выпитого? А были причины не верить? Так, его спаситель с огромной каменной головой предупреждал, что здесь нельзя ничему верить. Но он и не хочет соглашаться с предложением Василия! Это подсознание играет в свои игры, слыша и воспринимая только ему понятные вещи. Нет, вешаться сегодня он не будет!

– А почему ты ходил по посёлку, а не висел, как делал это обычно? – Петя смотрел в сторону двери, не давая собеседнику видеть своё сомневающееся лицо.

– Я староста посёлка, – спокойно, не задумываясь ответил Василий. – Хожу и проверяю выполнение обета. Мы все должны висеть, а я должен это контролировать.

Староста подставил стул и полез в петлю. Захаров ещё не успел открыть рот, как тот уже опрокинул опору под ногами и задёргался под потолком. Спасать его второй раз не хотелось, поэтому пришлось спрашивать, пока ноги болтались, выписывая странные фигуры.

– А всё-таки, что это за мир? Что вы узнали о нём?

– Мир? – прохрипел висельник. – Где ты его видишь? Это сплошной сюр и иллюзия.

Он снова захрипел и, дёрнувшись пару раз, обвис.

Захаров посмотрел на недавнего собеседника и пожал плечами. Странный выбор и решение вопроса вполне взрослыми и здравыми людьми. Хотя, последнее определение к ним мало подходило.

Он направился к двери, размышляя над словами висельника. Староста, обет, гробы в каждом доме, сюр – не мир, а сплошной идиотизм.

– Верёвка, – раздался сзади хрипящий голос.

Захаров посмотрел назад – его новый знакомый смотрел одним прищуренными глазом и показывал рукой на стол.

– Да, я помню, что там у тебя лежит. Оставь её для других гостей, а мне надо узнать кое-что перед отключением.

Сзади хрипел Василий, рассказывая об обете, а Петя, сделав несколько шагов, открыл первую дверь. Внезапно голос из-под потолка стал сильнее, но Захаров, выходя на улицу, решил не смотреть на странного старосту.

Здесь что-то происходило. Пространство наполнялось невесть откуда взявшимся треском, а небо закрыли тёмно-синие тучи. Вокруг стало темно, и налетевший ветер старался выдуть из путника появившееся желание покинуть это место. Петя ускорил шаг, проходя мимо дома с номером три.

Сзади раздался крик. Через мгновение кто-то завыл, вгрызаясь хриплым голосом в сознание. Пете пришлось посмотреть назад, и увиденное его абсолютно не удивило: тринадцатый дом стоял в конце посёлка, новый и прекрасный, вызывающий желание заселиться в него в ту же секунду! И умереть в нём, подвесив своё бренное тело под потолком…

Крик и вой нарастали. Захарову стало казаться, что кричит не один человек, а разные люди сливаются голосами в единый рёв, заставляя его каменеть от ужаса. Ещё мгновение, и вокруг начало происходить невероятное: все тринадцать домов начали рушиться, осыпаясь огромными кусками на траву. Они проваливались вниз, застревая невообразимым образом в кустах, и повисали на них, вызывая скрип дерева, увеличивающий общую какофонию. Дорога из кирпича разрушалась на глазах, отчего Пете, пришедшему на мгновение в себя, пришлось нестись огромными шагами в ту сторону, откуда он сюда пришёл. Через мгновение его слуха коснулся крик:

– Не уйдёшь! Теперь ты тоже мой! Мой! Двенадцатый брат моих подвешенных марионеток!

Он не мог сопротивляться звучащему внутри черепа голосу, поэтому обернулся во второй раз, но увиденное поразило больше, чем он мог предположить. Дома осыпались вниз, и на месте обрушенных зданий продолжали висеть люди, подвешенные верёвками к воздуху. Они кричали, извиваясь в непонятном танце, размахивая руками и ногами во все стороны. Да, это был их крик, заставлявший холодеть что-то внутри, соединённый воедино одним дирижёром.

Его дом, ставший тринадцатым строением посёлка, обрушился, так и не получив своего жильца. Петля свисала из воздуха, никем не занятая, ждущая шею, способную заполнить её пустоту.

Дорога осыпалась в пропасть, несясь в его сторону чёрным провалом. В это же время, непонятным образом с неба спускалась петля, вызывающая только одну ассоциацию: спасение.

– Вставь голову в неё, а иначе улетишь в пропасть. Спасись! Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Смерть – это только начало!

Захаров посмотрел на то место, где ещё недавно был десятый дом, и увидел источник воя – Василий, подвешенный за шею, парил в воздухе, помахивая очередной петлёй. Он явно заготовил её для сегодняшнего гостя, приглашая его примерить новый аксессуар на шею. Петя упал на колени и посмотрел сначала на верёвку, свисавшую с воздуха, а, затем, на висельника. Староста улыбался. Он развёл руки в стороны и стал похожим на распятого человека, подсунутого очнувшейся памятью.

«Беги…»

«Беги».

«Беги! – кричали голоса в голове. – Зов усиливается!»

«Ты не устоишь!»

«Отсюда никто не уходит!»

«Беги!»

Подвешенный за шею староста смеялся. Он размахивал петлёй, как будто готовился словить ею убегающую жертву. Одиннадцать висельников тянули руки в сторону Захарова, приглашая его пополнить их комплект, став двенадцатой марионеткой. А в голове возник образ мальчика, стоящего посреди безлюдной улицы до боли знакомого города.

Он стоял один, всматриваясь в серость улицы, и было ему не более десяти лет отроду. Там кто-то шуршал пакетом, выброшенным в подворотню, заменившую многим людям свалку. Мальчик сделал шаг назад, и его старые сандалии скрипнули, издавая предательский звук. Шуршание прекратилось, сменившись мерным цокотом когтей по асфальту – хозяин здешних мест вышел на проверку своей территории. Кто-то нарушил её, а старый облезлый пёс не привык к такой наглости, и теперь выходил из укрытия, намереваясь отстоять свою свалку. Его правое ухо свисало, переломленное в боях, а от хвоста осталась лишь половина, но он больше не боялся! Здесь хозяин он, значит, нарушившему границы придётся за это отвечать! А вот и он, мерзкий двуногий хозяин жизни… Когда-то такой же, только в несколько раз больше и сильнее, выгнал его на улицу! А за что? Он всего-то укусил самку человека… До крови, но не специально, а во время игры. Вкус липкой и свежей жидкости на языке понравился охотнику, но он остановился. Похоже, что зря – человек всё равно выгнал пса из дома. Теперь он поквитается… снова. Он не упускал такого шанса ни разу, и сейчас не упустит – мелкому двуногому не поможет никто.

Мальчик встретился глазами с хозяином подворотни. Огромный старый пёс вызывал ассоциации с фильмами ужасов, которые так любит смотреть его отец. Собака издавала лёгкое похрипывание при каждом вдохе, а её хвост, очень маленький для этого огромного лохматого монстра, покачивался из стороны в сторону. Мальчик не мог поверить в увиденное, но глаза наблюдали улыбку на измазанной морде собаки. Их разделяло всего около пяти метров, а ушибленная в играх нога не позволяла ребёнку быстро бегать. Ему казалось, что он скоро станет основным блюдом на пиршестве этого злобного существа, смотрящего кровавыми глазами.

Добыча сделала шаг назад, и ему пришлось приблизиться к ней. Человеческий ребёнок источал страх, а это было хорошим знаком – запуганные, они редко отбиваются. Ребёнок опять шагнул, заставляя охотника снова смещаться. Оценив ситуацию, он понял, что добыча хочет выйти на большую улицу, оставив его без вкусного и тёплого мяса. А значит, пора атаковать, но возраст уже не позволял быстро прыгать, значит, нужно подойти поближе.

Понимая своё положение, мальчик отступил ещё на один шаг назад. Собака продолжала хрипеть, заставляя детские ноги каменеть с каждым шагом всё больше и больше. До улицы, на которой он надеялся найти спасение, оставалось около семи шагов, но в этот момент животное прыгнуло. Мальчик, резко обернувшись, побежал, чувствуя, как одна из лап оставляет на его спине глубокий след. Но он пересилил свой страх и нашёл в себе силы на спасение. Ребёнок побежал, и ноги несли его так, как не делали этого никогда.

Захаров бежал вместе с ним, догоняя своё прошлое в виде одинокого и запуганного ребёнка. Одного в этом страшном месте до боли знакомого города.

* * *

Глаза уловили обычную песчаную дорогу, а ноги неслись так, как не делали этого никогда. По крайней мере, в этом странном мире.

«Он смог!»

«Я верил в него!»

– Да заткнитесь вы уже, – прокричал в пустоту спасшийся человек, постепенно сбрасывая скорость. – Но всё-таки спасибо вам за помощь… Хотя, если я не ошибаюсь, вы сами вывели меня к этой дороге. Чёрт! Я уже начинаю забывать увиденное и услышанное здесь!

Под ногами скрипел песок, вызывая в памяти новые ассоциации, так и не обретшие образов. Ну и ладно, кое-что он уже вспомнил и теперь знал точно – это не его привычный мир. В его мире за детьми бегали собаки, а не змеи с ногами, да и покойников, парящих в воздухе, вспомнить не удавалось. Так где же он находится? Память подкидывал странное словосочетание «параллельный мир», но категорически отказывалась углубляться в подробности.

– Замолчали? – Петя закатил глаза, как будто намеревался заглянуть к себе в голову. – Куда мне идти дальше? Но только без шуточек.

Тишина повисла в голове, создавая впечатление полностью пустого черепа. Да нет же! Там мозг и… Так, что ещё должно быть в этом лысом отростке из его тела? Зубы! Да, они есть, но это неважно.

«Все дороги ведут туда, куда обязаны. Просто путник не всегда выбирает правильную», – прозвучало в голове.

Петя сел на песок и огляделся. Интересно, далеко он убежал от Василия? Позади не было кирпичной дороги, петля, свисающая из воздуха, тоже пропала. Так что, убежал? Выходит, что смог.

Новое место не то что не отличалось красотой, но оно не радовало и разнообразием – песок был повсюду, куда достигал взгляд. Он тоже был синеватого цвета, что уже перестало удивлять. Больше не было ничего – только синий песок, засыпавшийся в туфли. Захаров плюнул на синюю поверхность и увидел, как слюна тут же исчезла, всасываемая почвой.

– Хм, хоть с этим всё в норме. Значит, я точно всё ещё в старом мире. Все дороги ведут туда, куда обязаны, – передразнил Захаров голос из головы. – Так здесь вообще ничего похожего на дорогу нет! Куда идти?

«Если ты чего-то не видишь, то это не значит, что его нет».

– Спросил на свою голову…

Мужчина сел на песок и начал пересыпать его из руки в руку. Крупинки блестели в руках, заставляя глаза щуриться. А слуха касались голоса…

«Так! Подождите! Это же не вы?» – человек закрутил головой.

«Мы молчим».

Захаров поднялся на ноги и попробовал уловить направление звука. Он крутился из стороны в сторону, но шуршащий под ногами песок всякий раз сбивал его с направления. Тогда Петя встал на одном месте и закрыл глаза. Вспомнилось, что такой способ может помочь сконцентрироваться, и он постарался превратиться полностью в слух. Простояв так не больше минуты, он побежал в правую сторону, всматриваясь вперёд ищущим взглядом.

Деревья, с натоптанной между ними дорогой, выросли перед бегущим человеком, как по мановению волшебной палочки. Не удержавшись, он заскользил по траве и, зацепившись о корень дерева, улетел в кусты. Открыв глаза, Петя, лежащий на животе, увидел перед собой большого жука, идущего на него на задних лапах. Передние лапы насекомого оканчивались клешнями, непрерывно рассекающими воздух. Голова жука была больше его тела, и для человека стало непонятным, как насекомое не падает при таком перевесе. Открыв рот, атакующий пошёл быстрее, а четыре маленьких клешни, торчащие из разинутой пасти, ускоренно замахали в сторону лежащей добычи. Не дожидаясь развязки, Захаров вскочил на ноги и ломанулся через знакомые кусты на дорогу. Только здесь он понял, как сильно болит его нога. С ней были проблемы ещё до посещения жуткого посёлка, но сейчас… Что-то больно кололо стопу, вгрызаясь, как казалось, до кости. Сев на дороге, Петя снял заношенные туфли и вскрикнул от ужаса: маленький жучок, раз в пять меньше виденного, засел у него под кожей. Он медленно проворачивался, вызывая жжение по всей ноге, а клешни прокусывали дорогу к пальцам.

– Твою мать! – закричал от ужаса Захаров, вцепившись обеими руками в ногу. – Мать твою! Что это такое?

Голоса в голове молчали, отчего он почувствовал себя одиноким в этом странном и жутком мире. Приблизив ногу к лицу, Петя рассмотрел торчащие из раны задние лапы неизвестного насекомого.

Он сидел в лесу, а рядом был мужчина, подкидывающий дрова в огонь. В паре метров от них была палатка, рядом с которой стоял котелок, источающий запах полевой каши с тушёнкой. Две измазанные тарелки ютились возле походной мойки, ожидая своего часа быть очищенными от налипшей еды.

Мужчина, почесав лысину, разровнял жар и сел рядом. В его руке была катушка с нитками, красными, как угли у их костра. Он обнял мальчика и проговорил:

– Сынок, ты, главное, не бойся! Не ты первый подцепил клеща, не ты последний. Я тебе расскажу секрет, поведанный мне моим отцом… Чтобы достать клеща, надо представить себя ковбоем. Вы же любите с братьями играть в них? Так вот, делаем петлю и надеваем её на торчащую из ранки часть жука. Почти как настоящие ковбои, загнавшие быка или лошадь. Так вот, когда он попадётся в нашу петлю, мы начнём стягивать её. Затем, медленно вращая по часовой стрелке, тянем за ниточки в разные стороны. Вуаля!

Отец держал в нитке добычу, смотревшую, как казалось, с презрением. Жук висел в петле, а отец улыбался, видя лицо сына, на котором удивление соседствовало с радостью. Затем насекомое полетело на землю, а сверху приземлилась нога человека.

– Зачем? – спросил мальчик, приподняв одну бровь. В его понимании, враг уже остался ни с чем и был повержен. Пусть это была всего лишь букашка, но она была живой. К тому моменту он уже познал разницу между живым и мёртвым существом и очень не хотел, чтобы из-за его глупости в лесу кто-то расстался с жизнью. А ведь он мог не лезть в те кусты, как советовал отец, тогда и нога бы не болела. Да и жук прожил бы ещё какое-то время.

– Затем, – отец достал сигарету. Он стеснялся курить перед сыном, и всякий раз дома уходил в другую комнату. Здесь не было таковой, тем более, он собирался сказать что-то умное. – Всякая тварь, мешающая тебе жить, может быть убита тобой. Если это не другой человек. Человека убивай только в крайнем случае. Надеюсь, он у тебя никогда не настанет.

– А ты убивал людей? – сын смотрел на него с интересом, и отцу пришлось потупить взгляд.

– Да. Но тогда по-другому было невозможно – либо ты их, либо они тебя. Время такое было. Война, будь она неладна.

Мальчик перевёл взгляд на свою ногу, а затем на то место, где недавно нашёл свой покой жук.

Захаров смотрел на свою ногу и видел, как жук медленно пробирается в ней в сторону пальцев, вызывая режущую боль в стопе. Это не страшно, главное, что не в сторону живота пополз. Как там говорил отец? Прокрутить тебя по часовой стрелке? Это в какую сторону? По-моему, он крутил в эту. Сейчас попробуем. Жаль только, что нитки нет.

Торчащие лапы жука стремились скрыться внутри плоти жертвы, всё ещё продолжая выглядывать из раны.

– Иди-ка сюда, тварь прожорливая, – несмотря на боль, человек схватился пальцами за тоненькие ножки и начал проворачивать их вправо. Он боялся, что они отпадут от жука и в руке останется лишь напоминание об упущенном шансе. На глазах выступили слёзы, и Петя даже положил свободную ладонь на рот, намереваясь заглушить вырывающийся крик. Сквозь стон, Захаров наблюдал, как из его стопы рука вытягивает маленького монстра. Отбросив жука на пару метров, он посмотрел на дыру в ноге и удивился – крови не было. Похоже, тварь выделяла какую-то жидкость, сворачивающую кровь, и рана оказалась покрыта лёгкой слизью.

«Я, что, врач? Откуда я такое знаю?» – Петя потрогал пальцем противную субстанцию.

«А почему бы и нет».