3

Рейс прошёл как обычно, и ему удалось часа четыре проспать в своём кресле около иллюминатора. Когда они приземлились, он спросил проводника, когда вылетает самолёт до Мирлабу. Узнав, что у него в распоряжении практически целый день он пошёл, немного радуясь этому переходу от десятиградусного мороза к тридцатиградусной жаре к знакомому кафе, и посидел там около часа просматривая полученные вчера инструкции и свежие газеты. После этого поднялся, и не спеша направился к буддийскому храму, около которого, как он помнил, продавались прохладные коктейли и неплохой выбор восточных сладостей.

Самолёт до Мирлабу одной из местных авиакомпаний вылетал из Дели в 19 часов. В половине седьмого, уже нагулявшись по Индийской столице он вошёл в здание аэропорта, и узнал где производится посадка на его рейс. Через десять минут он уже потихоньку разминал сигарету около трапа, ведущего внутрь пузатого «Боинга», который через три часа сделает посадку в Мирлабу, и дозаправив баки полетит к Гималайским предгорьям.

Мирлабу – довольно старый, и в прошлом весьма важный торговый и военный город, в котором сохранились остатки двух буддийских монастырей и несколько километров большой городской стены, когда-то хорошо защищавшей его от вооружённых набегов.

Сейчас Мирлабу был современным городом с несколькими большими гостиницами и населением около трёхсот тысяч жителей. Он был расположен в долине на берегу полноводной реки, в двухстах километрах от Индийской границы. Примерно в 20 километрах от него находилась и запущенная полтора года назад атомная электростанция, в проектировании и постройке которой участвовал наш путешественник. Если проехать оттуда по извилистой дороге к возвышающемуся в 15 километрах от города горному плато, то пройдя часа полтора по узкой тропе можно было выйти и к строению старинного буддийского монастыря (построенного около пятнадцати веков назад) в некоторых помещениях которого и сейчас жило около пятидесяти монахов. Вот таким был тот город, куда лежал путь нашего путешественника.

И через три часа после вылета из Дели Боинг мягко приземлился на большом лётном поле, расположенном в километре от города, и Алексей пройдя здание аэропорта вышел к заполненной машинами остановке. Он закурил, поглядывая на зеленоватые шашки такси, и не успел положить зажигалку в карман, как кто-то легонько похлопал его по плечу и хорошо знакомым баритоном произнёс: – А вот и ты, привет, и добро пожаловать. А мы уже минут пятнадцать наблюдаем как ты плутаешь по этим посадочным полосам. Да полегче ты, и смотри, не отожми мне руку. И подождите, ребята, дайте оклематься нашему гостю. Точнее, пардон, даже больше, нашему новому начальству. Ну что, пошли, вот этот жёлтый микроавтобус, тот самый, если ты не забыл. Что? Не забыл? Ну что-же, тогда полезайте внутрь, и поехали к коттеджам, которые ты должен помнить. Да? И свой номер? Как-же это ты сомневался, мы ещё два дня назад освободили его, и попытались воспроизвести обстановку, которая была, когда вы уезжали. Ну, что, все уселись? Тогда Олег, заводи этот тарантас, и поехали, ведь нам ещё надо поужинать и встретить нашего гостя. О, пардон, точнее нового начальника.

Все работники жили в маленьких одноэтажных домиках гостиничного типа. И надо отдать должное, претензий к властям и жителям за это время практически не было. И если им что-то было нужно, это быстро доставлялось в коттеджи или другие места, где только они могли оказаться.

Посередине их гостиничного посёлка стояло большое широкое здание, которое обычно использовалось как зал совещаний. И совсем рядом с ним находился домик начальника, который, по совпадению, Алексей занимал во время своего прошлого приезда.

Они приехали туда, торжественно вручили ему ключи, и пожелали спокойной ночи. Поблагодарив их, и заняв своё старое жилище он немного посидел на кухне, и лёг спать.

Проснувшись утром и выйдя на кухню он обнаружил на столе оставленный завтрак и щёлкнул электрическим чайником. Через полчаса, закончив с утренней трапезой подошёл к закрытому лёгкими жалюзями окну и нажав на небольшой рычаг впустил в комнату дневной свет. Вид из окна был очень интересен. Он выходил на обсаженную высокими пальмами дорожку, между которыми пестрели тропические заросли.

Картинка была очень спокойна, и от неё веяло и распространялось какое-то удовлетворение, законченность и закономерность. Постояв немного у открытого окна он налил себе кофе, и посидев минут пятнадцать прошёл в комнату. Там накинул на постель покрывало, открыл окно, но только присел на диван, как послышался лёгкий стук в дверь. Он сказал что открыто, дверь скрипнула, и в комнату быстро вошёл Сергей, высокий человек лет 30—35, ответственный по сворачиванию этой экспедиции и пожав ему руку сел в кресло.

– Ну что-же, доброе утро. Я знал, что раньше ты не проснёшься, но сейчас я кажется вовремя. Ну что-же, с приездом! Ну лёгок-же ты на помине, мы как раз недавно тебя вспоминали, хотели даже позвонить, но тут – на те, ты уже здесь. Ну что-же, ещё раз, с приездом.

Как там Москва, как там Питер? У вас там февраль по нашим временам, а тут уже самое начало августа. Да? Нет, здесь всё нормально. Ну что-же, в нескольких словах… На самом деле, всё очень просто, если не банально. Представь себе, один из местных смотрителей, который тогда дежурил у четвёртого реактора во время смены режимов подошёл к щитку, нажал на кнопку, но по глупости передержал её настолько, что шкала уползла далеко за аварийный уровень. А на место её поставить никто уже не мог. Да, Пакистан, здесь больше привыкли охотиться на слонов и тигров чем смотреть за счётчиками приборов на Атомных станциях.

Конечно, все реакторы пришлось временно заморозить, после этого на том аварийном реакторе, где произошла утечка мы поставили на защитный конус широкий пластырь, нанесли защитный слой, и два месяца назад запустили его снова. Конечно, сначала на малой мощности, но теперь проверены и другие режимы, так что всё в порядке, и работает всё прекрасно.

На каждый из уровней поставлены дополнительные предохранители, так что если кто-нибудь попробует сделать какой-то фокус, то он просто не пройдёт, будет подан сигнал осечки, передан на информационный центр, и дальше ближайшего предохранителя ничего не случиться, нажимай хоть на все кнопки сразу. Просто компьютерная система отрегулирована нами уже в совершенстве, включая неожиданные попытки включения разных режимов и попыток нажатия на всевозможные рычаги и кнопки.

Да, Пакистан, страна слонов и тигров. Ну ничего, мы постарались, и через две недели уже возвращаемся в родные февраль и морозы. Осталось только официальная часть, обмен дипломами, проставление печатей, и в конце твоя подпись. И всё, мы свободны. Когда? В следующую пятницу, потом консульство, и через четыре дня – аэропорт. И это уже всё. Так что можешь в это время гулять и смотреть на крокодилов в этой речке. Да, мы прекрасно помним и то небольшое озеро в 20 километрах от дороги, и твои частые походы к Буддийскому монастырю неподалёку. И я думаю, за это время ты успеешь там побывать. Ну ладно. Что? Ты предлагаешь на кухню, и ещё по кофе? С превеликим удовольствием. И ещё, ты знаешь, я думаю…

4

Три дня Алексей наслаждался теплом этих тропиков. На объекте он побывал на следующий день, и убедился что система блокировки стоит надёжная, заплата на защитном конусе приварена высокими специалистами, а защитный слой нанесён так, что её можно рассмотреть только вблизи.

Когда он вернулся с объекта было около трёх. Немного прогулявшись под вечер он заглянул в знакомое кафе, следующий день провёл в прогулке по городскому парку.

Утром четвёртого дня Алексей проснулся, посмотрел на прыгающих за окном попугаев, и зайдя на кухню подумал что день будет свободный, и что начать его можно с небольшой прогулки по парку.

И через полтора часа он уже проходил через большие ворота, ведущие в этот островок тени и зелени. Он очень любил этот парк, и пройдя по главной аллее метров триста свернул влево, и очень скоро его силуэт уже скрылся за развесистыми зарослями. То тут, то там то и дело появлялись и перепрыгивали на другие деревья небольшие и ловкие обезьяны.