– Не бегите впереди единорога, юноша. Не лучше ли сначала понять, с чем вы столкнулись, прежде чем пытаться что-либо делать. Так что прочитайте книгу, будьте добры. И уже завтра вы сможете опробовать на мне советы автора по борьбе с сиренами. Нам выделили всего месяц на эту тему. Кстати, если бы вы изучали труды достопочтенного Трэффика, то не задавали бы подобных вопросов, – строго добавила она. – Даже дети знают, что русалки не могут жить на суше. Разве только в исключительных случаях.

С этими словами она поправила свою прическу, которая и так находилась в идеальном состоянии и презрительно хмыкнула – что, видимо, тоже относилось к бедному Тину.

Наконец прозвенел звонок, и обескураженные студенты вывалились из аудитории.

– Ты видел ее? Не удивлюсь, если под юбкой она прячет хвост! – сказал Тин Артуру.

– Она же говорила, что не русалка.

– Да врет она все! – с жаром возразил Тин. – Спорим, она…

– Если вам так интересно, – послышался сзади ребят строгий, но вместе с тем ласковый голос Дельфины, – то я отвечу. Я сирена. И ненавижу воду, она мокрая. До свидания, молодые люди, – деликатно подвинув ребят, она плавно прошла вперед, чуть покачиваясь на каблуках. Все остальные расступались, подобострастно пропуская неординарную преподавательницу.

– По-моему, ты ей понравился, – подшутил над своим другом Артур. – Значит, говоришь, все русалки хорошенькие женщины?

Тин фыркнул.

– Нормальные – да, но не она, это уж точно. А еще и эта всезнайка – «они живут до тех пор, пока не появляются хламидии», – тоненьким писклявым голоском передразнил он девчонку в черепаховых очках.

Ребята шли на следующий урок. На лекарской науке, как они и предполагали, было невыносимо скучно за исключением одного неожиданного и вместе с тем просто вопиющего случая. Кто-то подложил Тину на стул детскую игрушку-«пукалку», а он, ничего не подозревая, смачно плюхнулся на сидение. Когда характерный звук раздался в полной тишине, только одна парочка – парень с девчонкой из группы энергетиков захохотали на всю аудиторию. Правда, к большому облегчению Тина, они единственные участвовали в этом веселье. Затем, однако, профессор Лист решила поддержать шутку и во весь голос провозгласила:

– Я смотрю, у вас проблемы с пищеварением, молодой человек. В следующий раз будем готовить для вас лечебный отвар!

После этих слов, смеющихся было уже гораздо больше, а Тин, сильно сконфузившись, покраснел как рак. Артур не мог спокойно терпеть насмешки в адрес своего друга, поэтому он громко заявил, глядя прямо в глаза профессору:

– А какой отвар надо готовить тем, у кого проблемы с чувством юмора?

Все замолчали, опешив от такой непростительной дерзости. Впрочем, это секундное промедление сменилось на радостные перемигивания студентов. Если бы профессор Лист хоть немного разбиралась в тонкостях детской психологии, то она, вероятно, похвалила бы Артура за остроумие и представила его лучше и умнее других, принизив при этом остальных ребят. Тогда ученики непременно возненавидели бы его и посчитали всезнайкой, что помогло бы профессору отомстить дерзкому ученику за его неуместную реплику. Однако госпожа Лист, которая, кстати, ужасно не любила непослушных студентов, предпочла сделать ученику выговор.

– Обращаясь к преподавателю, надо поднимать руку. А обращаясь ко мне, надо начинать фразу словом «Профессор»! – пробурчала она недовольным голосом.

– Но я вовсе не обращался к вам, профессор, – сделав невинное лицо, проговорил Артур. – Не нужно все мои слова принимать на свой счет.

В ответ на эту реплику кто-то в классе захихикал, а профессор Лист удивленно вскинула глаза на нахального юношу. Все ее существо возмутилось от такого невежи, как она про себя назвала Артура, и всколыхнулось, как растение под порывом ветра. Ей ужасно хотелось наказать мальчика за дерзость, однако она решила повременить с санкциями, ибо ей не терпелось начать свой чрезвычайно интересный, по ее мнению, урок. Женщина решила ограничиться лишь злобной улыбкой.

– Скорее всего, подушку мне подложил Антуан Ричи. Он так же, как и я, приехал из Беру, – прошептал на ухо Артуру Тин. – У нас гнездимы по соседству… Вечно меня задирает, пользуется тем, что все проделки сходят ему с рук.

– Вон тот энергетик? – спросил Артур, краем глаза косясь в сторону парня, сидящего рядом с вполне миловидной девушкой.

– Да. У него мерзкое имя, не правда ли?

Артур неопределенно пожал плечами и еще раз внимательно посмотрел на обидчика. Парень был неплохо сложен, его широкая грудь, большие сильные руки и крупные увесистые кулаки не вызывали сомнений в том, что ему ничего не стоит превратить чью-либо жизнь в настоящий кошмар. В правом ухе у него блестела золотая серьга на старинный манер, и мальчик даже специально чуть наклонял голову, чтобы все могли ее разглядеть. Его черные блестящие волосы были франтовато зачесаны назад, а на тонких губах его красовалась насмешливая, чуть презрительная ухмылка.

Антуан Ричи чем-то напомнил Артуру ребят из Клипса. Такого типа людей надо пресекать с самого начала, чтобы они не превратили маленькие невинные шалости в настоящие издевательства. Дети ведь вообще очень жестокие существа – у них это природный инстинкт самозащиты. У некоторых жестокость проявляется в желании властвовать над другими. Власть – это возможность безнаказанно быть жестоким. Антуан с виду был похож на таких подростков, которые мечтали создать свою империю, где непременно были бы слуги, раболепствующие перед ним, и не имеющие собственного голоса в силу своей слабости. Однако это было лишь первое впечатление Артура, которое, впрочем, могло оказаться весьма поверхностным.

Тем временем занятие шло своим чередом. Пол-урока ребята потратили на то, чтобы прочитать в учебнике чрезвычайно непривлекательную для детского восприятия главу о целебных свойствах крапивы, а оставшиеся ползанятия ушло на приготовление крапивного чая, который должен был омолодить кожу за пять минут. Единственное, чего добился Артур за весь урок, это того, что его руки стали красными от крапивы, а молодильный напиток и вовсе получился какой-то ужасной коричневой кашицей, от которой скверно воняло.

– Так-так… – поцокала языком пожилая профессор Лист, глядя на бесплодные попытки Артура облагородить кашицу. Сейчас преподаватель походила на старую заплесневелую картофелину, а когда ее грубоватое неправильной формы лицо морщила улыбка, она становилась совсем мало привлекательной. Сейчас профессор снова ехидно улыбалась, показывая желтые гнилые зубы. Странно, и почему она не вылечит их с помощью своих отваров?

– Артур… Наш маленький посланник с неба. Только вот с учебой у тебя неважно. Три балла за молодильный напиток и три за небрежность. Я предполагаю, что ты не читал книгу Толнака по листоварению? Впрочем, не отвечай, я и так вижу. Запомни, мальчик мой, «Кто любит трудиться, тому есть чем похвалиться».

– «Кто любит трудиться, не умеет веселиться. А кто много хвалится, тот в жизни не сгодится», – про себя пробурчал Артур, переформулировав, по обыкновению, пословицу; к его счастью, преподаватель ничего не услышала.

– Я стараюсь, профессор, – громко добавил он, с досадой глядя на баночку с неудавшимся напитком.

– Тогда дайте вашему соседу выпить это, – издевательски проговорила профессор Лист, кивнув на Тиннария. Тот испуганно воззрился на преподавателя.

– Я отравлюсь, а не омоложусь, – шепотом произнес Тин, с откровенным испугом косясь на приготовленную Артуром сомнительную кашицу.

– Ничего, я быстро приведу вас в чувство, – сказала профессор Лист и тут же, наверное, так вдохновилась своими словами, что позабыла про ребят и начала читать лекцию о том, как она замечательно готовит лекарственные отвары. Несомненно, она была без ума от науки о растениях и необычайно гордилась ею. Преподаватели, к сожалению, зачастую являются страстными фанатами своих предметов. Они начинают верить, что если им интересна эта область знаний, то и каждому живому существу она должна быть интересна в не меньшей степени.

Артур с Тином облегченно посмотрели друг на друга. А между тем у девочки в очках с толстой черепашьей оправой, похоже, все получалось превосходно. Она сделала густой отвар какого-то странного желтого цвета, и профессор Лист целый час хвалила эту смесь, рассматривая и растирая ее длинными крючковатыми пальцами.

– Ваше имя, дитя? – наконец, спросила она ее ангельским голоском.

Тин закатил глаза и сделал рожицу.

– Триумфия, – пискляво пропела девочка, и ее большие глаза под коричневой оправой сделались просто невероятно огромными.

– Триумфия, детка, вы добьетесь гораздо большего, чем Артур, например. – Слова профессора звучали как приговор.

Ученица согласно кивнула головой, явно одобряя сказанное преподавательницей.

– Да она просто задается! – фыркнул Тин, с отвращением ковыряя пальцем свою крапивную жижицу, которая не сильно отличалась от той, что приготовил его приятель.

Где-то в конце урока профессор Лист подошла к Артуру и прошептала ему на ухо:

– В конце недели придете ко мне. Поможете мне с мандариной. Я уже стара, и мне одной не справиться. Это будет вам вместо наказания за отвратительное поведение.

Артур только коротко кивнул, не желая с ней спорить.

Урок длился очень долго, но, наконец, оглушительная трель известила всех о перемене, на которой учеников ждало замечательное известие – урок алгебры отменили. Оказывается, у всех факультетов прекратили занятия из-за какого-то срочного собрания. Ребята в спешке спустились в главную залу, где их уже ждала взволнованная Дейра Миноуг.

Когда все факультеты были на месте, она тихо и быстро сказала:

– В Беру беспорядки… Несколько гнездимов сгорело. Дорогие студенты, вам всем придется остаться в школе и во время праздников, которые будут после Бала… Никто домой поехать не сможет. – Быстро скомкав свою речь, она стремительно вышла из помещения.

В зале было тихо, студенты молчали. Многие из них думали сейчас о своих семьях и о том, что происходит дома.

Занятие по кулинарии не понравилось Артуру почти так же, как наука о цветах. Заданием студентов было приготовление короедов. Эти мерзкие жучки с непомерно длинными усами вызывали у мальчика лишь отвращение и непонимание – как можно было называть это лакомством? Зато Артуру понравилось одно из любимых выражений беруанцев – «у тебя что, мозги короед проел?», что означало – «ну и глуп ты, приятель».

Философия прошла довольно скучно. После наступило долгожданное время обеда, а затем – отдых. Вернее, для всех отдых, а Артур с Тином планировали заняться исследованием территории школы. Они взяли в гардеробной теплые тулупы, валенки и побрели по заснеженной части спального городка, глазея на бездельничающих студентов. Артур даже делал кое-какие зарисовки в своем блокноте, но художник из него вышел прямо-таки не очень. Вот что он нарисовал:

Их домик находился в северо-западной части, на краю леса. Как раз там, где должен был начинаться таинственный лабиринт, если он вообще существовал.

Сперва ребята придерживались Центральной улицы, которая вела прямиком к «Уголку Билли Блейка». Тут было вполне оживленно – студенты от мала до велика сновали туда-сюда по своим делам. Многие же из них направлялись к питейному заведению, чтобы поболтать с друзьями и полакомиться горячим элем. Морские львы с Лекарями находились ближе всех к знаменитому «Уголку»: их шале располагались совсем недалеко. Поэтому они по праву считались тут хозяевами и завсегдатаями.

– Может, подкрепиться перед дорогой? – с надеждой спросил Тин, глядя в сторону уютного заведения. Напротив дверей «Уголка» стоял шарманщик – юноша лет семнадцати и бойко крутил ручку, воспроизводя веселую мелодию. Шарманщик улыбнулся, словно услышав слова Тина, и жестом пригласил ребят зайти внутрь.

Но Артур оставался непреклонен.

– Мы только что ели, забыл? – сердито проговорил он и потащил друга в сторону их шале.

– Да, но то был только, так сказать, тренировочный обед, – протянул Тин, сглатывая слюнки.

– Значит, сейчас у нас будет тренировочное голодание, – усмехнувшись, отрезал Артур.

Ребята обошли кругом спальный домик Львов, который, к слову, еще пустовал, и направились в сторону леса.

– Кажется, он побежал туда, – сказал Артур и кивнул в сторону рощи из пушистых елочек. – А потом пропал. Я так и не понял, куда он свернул.

– Amnitus cleone^[8]… – многозначительно изрек Тин, осматриваясь.

– Это еще что значит? – переспросил Артур, не переставая удивляться тому, как беруанцы любят усложнять свою речь. Лепешками не корми, дай приукрасить фразу каким-нибудь многозначительным и совершенно бессмысленным словечком.

– Это из мифов древнего Гераклиона! – невероятно гордясь собой ответил Тин, забыв, однако, упомянуть, что сам он никогда эти мифы не читал, а просто услышал несколько подобных высказываний от своего отца, любителя мертвых языков. Мальчик важно выставил вперед ногу, явно намереваясь и дальше цитировать древнюю мифологию, но Артур, не глядя на него, деловито изучал местность.

Вокруг их домика змеилась аккуратная дорожка, вымощенная розоватым кирпичом; она подходила к самому лесу, но потом обрывалась. Конечно же, разглядеть какие-то следы на кирпичной поверхности было совершенно невозможно.

– Смотри! – крикнул Артур другу, когда они подошли ближе к краю леса. В глаза бросались две невысокие елочки, такие аккуратные и опрятные, но одна из них была повреждена – несколько веток с длинными зелеными иглами висели как плети.

– Думаешь это он, а не ветер? – с сомнением хмыкнул Тин, начиная терять интерес к их маленькому расследованию. – Если бы он пробежал здесь, на снегу были бы следы. Но их нет, – продолжил скептик-Тин с видом настоящего следопыта.

Действительно, вокруг деревьев был присыпан снежок, который ровным пластом прикрывал прель и грязь. На нем отчетливо виднелись лишь одни следы – птичьи.

– Как знать… Может, и ветер. Значит, тут и начинается лабиринт? – спросил его Артур.

– Наверное, – пожал плечами его друг. – Когда мы летели на единороге, мне показалось, что деревьев вокруг школы не так уж и много. За ними поля, а потом местные деревни. А там уже и Дорожный лес начинается. Но отсюда представляется, что перед нами непроходимая чаща…

Тин был прав. Две елочки, замеченные только что Артуром, казались вратами в неведомую землю, где возвышались деревья-великаны, укутанные таинственным туманом. Только ступив в этот диковинный лес, ребята сразу почувствовали себя вне границ пространства и времени. Тут не было видно ни неба над головой, ни тропы под ногами – белая слизь тумана тонким слоем обволакивала землю, потом исчезала и опять появлялась где-то высоко над головами. Сколько друзья ни пытались разглядеть верхушки деревьев – им это так и не удалось.

– Что это за гадость? – проворчал Тин, наблюдая за тем, как его ноги по щиколотку ушли в белое хладное болотце. Неожиданно мальчику остро захотелось выйти отсюда – словно какой-то спазм скрутил живот. Страх окутал его со всех сторон – он лез отовсюду, как и назойливый туман, и Тин уже был готов кинуться прочь со всех ног к спасительному маяку в светлой дымке – их домику, который все еще хорошо просматривался с опушки, где росли те самые елочки. Но Артур, казалось, совсем не разделял чувств своего друга. Напротив, ему хотелось пойти вглубь леса, навстречу неизведанному.

Величественные деревья росли как-то странно, извилистыми рядками, словно образуя множество дорожек, каждая из которых вела в разную сторону.

– Ну что, куда пойдем? – поинтересовался клипсянин, оценивая узенькие проходы.

– Да все одно… – безучастно махнул рукой Тин.

– Что с тобой? – взволнованно поинтересовался Артур, глядя на друга. Лицо Тина покрылось по́том, словно ему было очень жарко. Но при этом туман создавал прохладу, да и температура воздуха ощущалась довольно низкой.

– Все нормально, – буркнул Тин и, бравируя, бодро зашагал по тропинке. Он старался держать спину прямо, чтобы не показать приятелю свой страх.

Артур двинулся вслед за ним, не забыв обернуть вокруг ветки одного из деревьев красный платок. Он набрал их в школе и намеревался таким образом помечать путь, чтобы не заблудиться.

Друзья шли не дольше пятнадцати минут, но обстановка вокруг успела поменяться. Ели и кустарники настолько плотно сплелись друг с другом, что пытаться проникнуть сквозь них, пусть даже только взглядом, было совершенно напрасной затеей. Мальчики шли по выбранной ими тропинке, не имея возможности свернуть с нее, разве что, продираясь сквозь колючие ветки. Впрочем, как потом они убедились – и это было невозможным. За древесным покровом отнюдь не было пусто – ветви тщательно скрывали за собой каменную стену высотой примерно в два единорога. Она была абсолютно гладкой, так что перелезть через нее было бы непросто.

– Глянь! – воскликнул Артур, приоткрывая от веток кусок стены. – Кажется такой древней…

– А на самом деле она не так уж и стара… Если, конечно, это дело рук Дейры, – отозвался Тин, без интереса оглядывая серый камень. Ему не нравилась затея бродить по темному лесу в то время, как их друзья небось уже давно веселились в «Уголке Билли Блейка».

– Я залезу на дерево, осмотрю окрестности. А то из-за тумана ничего не видно, – предложил Артур и, выбрав один из ветвистых кленов, стал карабкаться вверх. Он всегда был довольно ловким и по деревьям лазил вполне сносно. Приноровившись, Артур постарался перелезть на шершавую ветку, которая подпирала светло-серую стену. Ему хотелось забраться на нее и посмотреть, что же там дальше и насколько велик лабиринт. Стена выглядела действительно очень древней; камень чем-то напомнил Артуру материал, из которого в Клипсе делали надгробия. Довольно невеселая мысль, особенно, когда ты висишь на ветке в добрых полутора единорогах над землей. Тин стоял внизу по колено в белом болоте и во все глаза наблюдал за своим другом.