Он же стал ее первым мужчиной. И, гуляя с ним по вечерней набережной, Даша нет-нет, да засматривалась на витрины дорогущих свадебных салонов. Ну а как не засмотреться? С закрытыми глазами только пробежать и не уткнуться носом в блистательные, завораживающие платья. Особенно вон то фисташковое, оно прекрасно подойдет к рыжим волосам…

Даша мечтала. Пока не случился тот разговор, даже не с Артуром – с его армянской мамой. Которая два года благосклонно принимала «молодежь» на чай, каждый раз вздыхала, что девушка сына не пробует ее фирменные пирожки, приговаривая, что в этом вашем хореографическом училище? Нет? В студии? Неважно! Загоняли девочку до прозрачности.

А потом Артур словно случайно, вот прям невзначай, отлучился (точнее, позорно сбежал) на кухню заварить еще чаю.

За пару минут любезная родительница высказала все, что Даша старательно отрицала. Замечала же, но упорно не хотела верить.

– В провинциальном городе мальчику нечего делать, – старшая госпожа Севан щипала пирожок и смотрела немигающим взглядом. – Его талант – это Москва. И все шансы стать, как минимум, министром культуры.

– Я понимаю…

– Прекрасно. Ты хорошая девочка, но с такими женами министрами не становятся.

– Почему? – ошеломленно спросила Даша.

– Ты сама не понимаешь? – удивилась армянская мама. – Отца нет, мама вышла замуж за еврея и укатила в Израиль. Профессии как таковой нет. Чем ты будешь заниматься?

– Я…

– Ты сама не знаешь. В институте ты учишься, потому что мать заставила. У тебя глаза горят, только когда ты про свои танцы рассказываешь. Но это не профессия для жены серьезного человека.

– Неправда! Майя Плисецкая…

– Куда тебе до Плисецкой? Спустись на землю. Талантами ты не блещешь, иначе бы пошла в балетное училище, а не в эту вашу… студию для любителей танцев. Пара лет, и ты сядешь Артуру на шею, родишь детей, обабишься и объявишь его виноватым в своей несостоявшейся карьере. А так оно и будет, послушай опытную женщину!

– Я не собираюсь садиться ему на шею! – вспылила Даша, едва сдерживая слезы.

– Даже если и так, – женщина поболтала ложечкой в пустой чашке. – Допустим, пойдешь работать. Куда? Секретаршей в офис. Артур останется с тобой здесь. И что с ним будет? Через пару лет ты сама его возненавидишь – за нищенскую зарплату, за упущенные перспективы и за отсутствие шубы и путевки в Испанию.

– Ну почему сразу здесь?

– Потому что в Москве ты будешь ему обузой. Ты красивая, даже, наверное, в чем-то одаренная. Но Артуру надо в Москве устраиваться.

– Жениться на прописке? – не сдерживая ненависть, спросила Даша.

– Почему бы и нет? – пожала плечами мама, – Ты как чемодан без ручки, и нести тяжело, и бросить жалко. Найдешь себе другого, попроще. Только без обид, хорошо?

Обид и не было. Только отчаяние. Мокрое от нескончаемых слез. Липкое. С холодными пальцами на горле. Понимающий, сочувственный взгляд толстячка-преподавателя. Брошенное после занятия «задержитесь на минуточку». И пухлая, внезапно хваткая ладонь на ее талии. Горячий шепот в ухо: «Дашка, да забудь ты про этого фанфарона, ты же не для него занимаешься. Заканчивай свой универ, и устрою тебя в Тель-Авив. Дааааша! Ну не упрямься, дура чертова! Ты же понимаешь, это твоя мама замуж ускакала, а ты осталась. Так здесь и сгинешь, если будешь дальше недотрогу из себя корчить! Я ж могу… Два звонка, и хрен тебе, а не эмиграция, останешься в этой помойке, пока легкие не выплюнешь!».

Даша пыталась быть сильной. Убедить себя пережить «временные трудности». Она же умная девочка. Она справится. Надо позвонить маме. Сказать ей…

Но мама выслушала через слезы и бесконечное «за что они так?» и вынесла вердикт:

– От хороших девок мужики не сбегают. Кому надо, и из Москвы летать будет, и с собой заберет.

– Да не нужен он мне, идиот чертов! У мамаши под юбкой спрятался!

– Вот и замечательно. А с преподом зря ты так. Он в городе решает все. Ну или почти. Подумаешь, старый и толстый, тебе его что, солить? Перетерпишь пять минут – ничего не сотрется. На большее в его возрасте можно не рассчитывать.

– Мама!

– Что «мама»? Натерпелась! – завизжала трубка. – И теперь не понимаю, почему все еще вынуждена кормить взрослую дочь, которая решила заниматься какой-то ерундой! Хочешь сидеть на месте ровно – сиди за свой счет! А я не буду просить чужого мужика оплачивать твои расходы! Хочешь дальше жить одна – живи, только зарабатывай сама! Чао-какао!

Безысходность. Тотальная пустота. Черная дыра там, где обычно бьется сердце.

Звонок тети Глаши. Ворвавшийся в эту дыру, как наточенный стальной нож в смердящий кусок тухлого мяса.

– Ребенок, чем занята? – тетя Глаша старалась не называть ее по имени. Знала, что ей не нравится.

– Ничем.

– На каникулах уже?

– Ага.

– Скучаешь там одна дома, небось?

– Ну, не скучаю…

– По голосу слышно. Я чего звоню, может, ты к нам махнешь?

– Куда, на Камчатку?

– Ну не на другую же планету, в самом деле! Я понимаю, у нас тут не санаторий. Рабочий поселок, живем в вагончиках. Но тут тааакая природа! Хоть воздухом подышишь нормально. А то ж я когда последний раз тебя видела, ты тощее Кощея была! Синяя вся, как птица-синица! А у нас тут дом культуры открывают для поселковых рабочих. Подработаешь за лето. Погуляешь. Поучишь местных своим этим танцам. Тут тебя уже ждут. В штатном расписании место выделят, я договорилась.

– Представляю, как буду учить шахтеров балету.

– Тут не только шахтеры. Инженеры с женами тоже имеются. А шахтеры что, не люди? Культурной программы не хотят? Может, ты сама поговоришь? Короче, собирайся уже, приезжай.

Даша положила трубку. Краем футболки вытерла текущие по щекам слезы. Подошла к зеркалу, посмотрела на свое опухшее заплаканное лицо. На отросшие белые корни волос. В таком виде ехать куда-то и покорять неизвестный камчатский поселок нельзя.

Из туалетного столика был извлечен пинцет для бровей и пачка краски для волос. На упаковке красовалась медноволосая женщина и надпись золочеными буквами – Safira.

Триединая Империя, Джалан

Район Аккелена, деловой комплекс

Леди Райвен придирчиво осмотрела себя в зеркале. Возраст пусть и немного, но уже давал о себе знать. Несмотря на все старания косметологов и лучших столичных хирургов, годы начали брать свое. Еще лет пять, и зрелую красоту придется своевременно сменить на образ элегантной пожилой леди. Значит, времени на решительные действия и «массу возможностей», которые давало сочетание деловой хватки и личного обаяния, оставалось не то чтобы много. Стоило поспешить.

Она поправила идеальную прическу, сотканную из белокурых локонов, и уселась за громоздкий стол, привычно придав себе властную и одновременно расслабленную позу. Чтобы вошедший сразу прочувствовал нужную атмосферу.

Так и вышло: человек, через минуту появившийся в кабинете, раскланялся и поцеловал даме руку. Только после этого уселся.

– Докладывайте, – потребовала леди Райвен.

– Если кратко, то в Альварских горах произошел сильный выброс. Пошел разогрев ядра не только за счет распада, но и за счет силы трения.

– Лишние подробности, – прервала монолог леди. – Меня интересует другое.

– Мы… нашли, – очень тихо сообщил человек. – Это участок в Южном Предгорье. Семь лет назад там рухнул один из вулканов, буквально сложился. Из-за выброса магмы возникла пустота и образовалась кордильера. Но исследовать этот участок не удавалось. А после недавнего выброса… открылся доступ к новому месторождению.

– Потенциальный ресурс?

– Более чем достаточный. Еще недавно это плато числилось бесполезным для разработки. Последний выброс изменил ситуацию, – человек положил на стол папку.

– Корона уже знает? – леди Райвен жадно уставилась на бумаги.

– Нет. Мы… вежливо поговорили с начальником геологической разведки. Он очень любит своих детей, – невзрачный тихий человек улыбнулся так, что леди Райвен с трудом удалось удержать на лице бесстрастное выражение, – Он немного изменил свой отчет. Императорские псы все еще считают участок бесперспективным.

– Он продается?

– К счастью, да. И даже стоимость невелика. Но есть одна проблема. Для разработки месторождения потребуется оборудование. И деньги.

Леди Райвен поджала губы. В памяти всплыл образ краснолицего, плотно сбитого лорда Страго, его критический взгляд и обидные слова: «Леди Райвен, ваш сын, несомненно, умен, я не сомневаюсь в его карьерных перспективах. Но ваши личные активы недостаточны, чтобы Гаральд представлял интерес для нашей семьи. Тем более, для создания… тесных родственных связей. Я предпочту менее смазливого, зато более обеспеченного зятя».

– Стоимость? – деловито поинтересовалась леди.

– Четыре миллиона.

– Всего? Аукцион или свободная продажа?

– Свободная. И за него не дерутся. Пока, – с намеком дополнил невзрачный человек.

– Надеюсь, до конца недели и не начнут. Я изучу бумаги. Придешь в четверг в это же время.

Триединая империя, Джалан

Район Фирих, частный жилой комплекс

– Гаральд! Ну иди уже сюда! – капризно крикнула одна из двух девушек, вольготно расположившихся в огромной кровати. Ее обнаженное тело приняло самую соблазнительную позу. Вторая, столь же скудно одетая (исключительно в нитку жемчуга на тонкой шее) насмешливо шлепнула подругу по заду.

– Уже успели соскучиться, шалуньи? – в дверном проеме полутемной спальни появился тот, кого так настойчиво звали. И специально притормозил, зная, какое впечатление производит на девушек. Огромный рост, развитая мускулатура, гладкая кожа того идеально-сливочного оттенка, которого аристократки добиваются только с помощью дорогущих кремов. Разве что особо критичные дамы могли бы придраться и предложить сбросить десяток килограммов, придававших гиганту схожесть с пушистым белым медведем. Но дамы никогда не придирались. Их завораживала густая белоснежная грива, ярко-синие глаза и обезоруживающая улыбка. Такого генетического эффекта можно было добиться только в одном случае: смешением друидских и человеческих кровей. Чтобы от одной ветви взять рослость и белизну, а от другой – синеглазость, физическую мощь и мягкие черты лица. И если из всей одежды оставить только полотенце на бедрах, то понятно, почему шевеление на кровати стало восторженно-нетерпеливым.

– Кааакой ты слааадкий! – раздался хоровой вздох.

– Девы, я же на тренировку опоздаю.

– Всего на пару минут! – пообещали обе девушки.

– Ну, – Гаральд бросил взгляд на большие наручные часы и, чуть помедлив, рухнул на кровать. – Полчаса, не больше. Иначе Виктор потом будет читать мне нотации о дисциплине.

– Кто такой Виктор? – оживились прелестницы.

– Он такой зануда, что мучает тебя нотациями?

– Он мой лучший друг, – обиделся Гаральд. – Дамы, полегче! Точно, в следующий раз натравлю вас на него. И посмотрим, куда он сам вовремя придет.

– А он симпатичный? – лукаво заинтересовалась одна из девиц.

– Почти как я, разве что расцветкой потемнее. И да, он зануда.

– А почему он сегодня с тобой не пришел? Мы бы прекрасно развлеклись, – мурлыкнула девушка и облизнулась, – вчетвером. Да, красавчик?

– Работой занят, как всегда.

– Сегодня же выходной?

– Ему это расскажи.

Гаральд поймал себя на внезапном чувстве легкой ревности: мало им? Одного не хватает? Ну так обе пощады просить будут! А Виктору стоит предложить, почему бы нет? С друзьями, тем более, лучшими, можно и поделиться. Таких сокровищ, как эти две – не жалко.

Триединая империя, Джалан

Район Фирих, департамент правоохраны и судейства

Виктор действительно был похож на своего друга: почти двухметровым ростом, наличием развитой мускулатуры, только уже без «излишеств», отличающих любителей безудержного гедонизма. В смешении двух кровей, друидской и человеческой, бой за цветовую гамму на этот раз выиграла людская порода. Кожа у него была смуглой, длинные, заплетенные в косу волосы – смоляными, за исключением характерных для полукровки тонких белых прядей. А вот глаза были нефритовыми, и на выразительном лице под четко очерченными бровями смотрелись особенно контрастно. Чем Виктор быстро научился пользоваться: от его немигающего взгляда во время допросов разве что в обморок не бухались. Даже самые, казалось бы, устойчивые.

Тот, кто сейчас удостоился чести быть допрашиваемым, к числу стойких не относился. Скорее, наоборот – лысый полноватый человек ерзал на неудобном стуле, неистово потел и всеми силами пытался уползти под стол. Мешали наручники, которыми он был крепко пристегнут к специальным скобам в массивном столе.

«Клиента» колотило мелкой дрожью. Он озирался по сторонам и мысленно анализировал свои перспективы на выход отсюда. Желательно живым и невредимым. Двое опытных дознавателей, стоявших в углу допросной комнаты, его не беспокоили – с такими всегда можно договориться. А вот с этим юнцом-полукровкой, помощником прокурора – не выйдет. Судя по снисходительной хищной улыбке, парню только что дали «понюхать крови» – и он будет выслуживаться.

«Карьеру делает, сучоныш. Еще и рисуется», – отметил для себя «клиент», узрев на столе живописную обложку книги «Техника анатомического вскрытия трупов».

Виктор старался изображать спокойствие. Хотя на самом деле он был в бешенстве.

Если бы не жесткая необходимость соблюдать законность процедуры допроса и не двое старших коллег над душой, этот слизняк уже выхаркивал бы собственные внутренности. И пел, как оперный премьер. Но даже с такими мразями нужно было придерживаться, мать ее, шлюху, буквы закона. И терять драгоценное время на балабольство, попутно играя в гляделки.

– Лорд Коннор, мы можем начинать? – обратился к нему один из дознавателей, предоставляя помощнику прокурора возможность инициировать беседу.

Виктор кивнул, и его коллега скормил проектору первый слайд:

– Лорд Мартин де Гайос, мэр Джалана, – доложил дознаватель, а на экране возникло изображение допрашиваемого. Только теперь он был не в штатском, а в парадной белой форме высших лордов, служащих в гражданских департаментах. – Окончил Академию государственного управления. С отличием. Карьеру начал в должности младшего служащего.

Виктор внимательно слушал основное содержание биографии подопечного. Типичной для высшего. Университет, государственная служба, с самых низов до управленческой верхотуры. Два года в Академии государственного управления – храме науки для тех, кто выдвигается на самые солидные должности. И посещение храма пресветлых богов – каждое воскресенье.

На следующем слайде лорд уже стоял на трибуне и что-то вещал с перекошенным от возбуждения лицом.

– За время правления мэра де Гайоса в Джалане действительно несколько повысился уровень морали, – осторожно заметил следователь. – И я это даже в какой-то мере одобряю, лорд Коннор. Мы с пониманием относимся к свободным нравам друидов и альвов. Но человеческая природа не столь… гм! полигамна. И многим бы, пожалуй, хотелось видеть больше сдержанности в рядах столичного населения.

– Мэр де Гайос проявляет удивительную активность, – вступил в разговор второй, – политическую и религиозную. Открыто протестует против реформации в системе муниципального управления и против либерализации семейного права. То есть против многоженства и многомужества, а также против смешанных семей.

– Вы меня за этим вызвали, поприсутствовать при обсуждении демографической политики империи? – ядовито поинтересовался мэр, чем заслужил еще один пристальный, даже изучающий взгляд молодого служаки.

– Даааа, – смуглое лицо Виктора обрело плотоядное выражение, – именно за этим. Я как раз помню, что на празднике, посвященном семидесятилетию образования империи, вы заявили с трибуны, цитирую: «Смешение людей с низшими расами может привести к деградации человечества». Моя мать была друидой, отец – человеком. А вырастили меня альвы. И вы действительно считаете, что департамент правоохраны и судейства деградирует благодаря таким как я? Ммм? Готовы сейчас повторить эти слова, глядя мне в глаза? Ну что вы, лорд де Гайос, не стесняйтесь. Я весь внимание.

По кабинету пролетел нервный смех. Сама идея, что кто-то, тем более, руководитель муниципалитета, может исповедовать такие дикие убеждения, начала казаться немыслимой.

– Вы это собираетесь предъявить мне в качестве обвинения? – лорд Мартин позволил себе выпрямиться.

– Нет, конечно, – самым любезным тоном сообщил Виктор. – И даже не то, что вы сами до сих пор не женаты. Кстати, почему? Вы не особо молоды. Богаты. Хорошо образованы. Впрочем, не мое дело. Коллеги, простите, что перебил. Продолжайте.

– Что продолжать? – взвизгнул де Гайос. – Я понятия не имею, что тут происходит! Вы вломились в мой дом, надели на меня вот это украшение. Как будто я девица какая-то!

– Вот видите, вы сами и вспомнили про девицу! – похвалил дознаватель и снова включил проектор. На этот раз на экране было видео.

Казенная комната, похожая на стандартный номер в окраинном отеле. Де Гайос, стоящий возле письменного стола. Пачки банкнот на столешнице. В помещении еще двое. Молодая друидская девушка и мужчина, человек. С де Гайоса слетела вся самоуверенность. Он побелел и дернулся, будто пытаясь этим бессмысленным жестом вырвать с корнем наручники и убежать.

Тем временем мужчина в номере цепкими скупыми жестами запихивал банкноты сначала в сумку, а потом, когда кончилось место, начал набивать карманы. Девушка стояла молча и в процесс не вмешивалась.

На лице мэра отобразилась смесь презрения, отвращения и… предвкушения.

– Я так понимаю, начинается представление, – прокомментировал Виктор, усаживаясь в кресле поудобнее. – Жаль, что без звука.

Тем временем в казенной комнате остались двое: неизвестный мужчина откланялся, мэр закрыл дверь на ключ. Приблизился к девушке, и тут же его кулак полетел прямо ей в лицо. Через секунду – в живот. Еще через секунду девица уже лежала на полу, а лорд вдохновенно копытил ее ногами, явно что-то крича, возбужденно размахивая руками – один в один, как на выступлении с трибуны. Он бил наотмашь, не жалея сил. На полу лежала уже не друида, а окровавленный, скрюченный эмбрион.

Экранный Де Гайос медленно опустился на пол. Приподнял голову друиды и начал внимательно всматриваться. Словно художник, он оценивал только что написанную картину. На его лице мелькали возбуждение, вдохновение и восхищение результатом. Дрожащие пальцы нервно елозили по рассеченным светлым бровям, по разбитым опухшим губам. Затем пошел черед жадных, нетерпеливых поцелуев. Мэр сноровисто слизывал кровь, как подтаявшее мороженое.

Сидящий в кабинете де Гайос смотрел на себя экранного и плакал. Он был растерян и напуган. В отельном номере все было таким возбуждающе-сладким, таким притягательным, таким… естественным! А сейчас – кто этот безумный человек, перепачканный в чужой крови? Кто эта трепыхающаяся в его сильных руках девица? Везде грязь, кровь, на полу – выбитые зубы…

Мэра начало тошнить. Зазнобило. Во рту моментально пересохло.

– Она… дала согласие, – сипло выдавил из себя де Гайос. – Подписано…

– Да плевать, – заверил Виктор. – Насилие не может быть добровольным. И это не кодексная дуэль. Коллеги?

Старшие сотрудники отлепились от экрана. На лицах опытных служак, видевших самые разнообразные жестокости, не было ни удивления, ни ужаса. Привычная история. И вот это уже было неправильно. Виктор понимал, что здесь не так. Здесь, в кабинете. На видео был не сбрендивший юнец, слишком долго пребывавший в Альварских горах. Мэр столицы. Должностное лицо. Высший лорд. И никого не смущает, что он покупает проституток, а затем избивает их?