ПОДСОЛНУХИ ВАНИ ОГА

Анна Ангелёнок, самая талантливая актриса современности (по мнению самой Анны), ехала навстречу Вечности. Так она воспринимала каждую свою съемку. Любой проект может стать счастливым шансом – ее заметят, она снимется в культовом фильме, который будут разбирать на атомы восторженные поклонники. Ане хотелось прикоснуться к чему-то большему, чем она сама. При мысли об этом в сердце начинала пульсировать точка, обдавая то волнением до жара, то восторгом – до озноба.

Пройдут десятилетия, и актрисы, и её детей не будет, а фильм останется.

Сейчас девушка участвовала в документальном проекте о родном городке. Ее молодой человек Артем снимал ролики для «Ю-тьюба» о культуре, истории, фольклоре, выдающихся людях. Аня Ангелёнок выступала в роли ведущей.

Сегодня они должны были снимать некролог. Накануне умер их земляк – знаменитый художник, творивший под псевдонимом Иван Ога. Личность одиозная, но притягательная! Тролль. Пусть до эксцентричности небезызвестного Пахома ему далеко, но что-то общее между ними было.

Картина Ивана «Подсолнухи в крови» стала настоящим культурным феноменом.

«Клуазонизм, клуазонизм, клуазонизм, – повторяла Аня. – Для своей картины Иван Ога использовал клуазонизм – манеру живописи, где главная роль отводится чистым контрастным цветам, что придает живописной плоскости особый декоративный эффект. Клуазонизм. Клуазонизм же! »

Свой текст актриса добросовестно выучила. От зубов отскакивал! Лишь на  термине запиналась. Даже мысленно. Это плохо. Чем меньше дублей, тем скорее видео смонтируют и выложат. Больше просмотров будет! Пока тело не остыло. Ха-ха, черный юморок.

Бесконечным повторением этого слова, которое ничего для нее не значило, Аня пыталась заглушить тревожное ощущение, взявшееся невесть откуда.

 Юной актрисе были несвойственны всполохи предчувствия, поэтому она ощущала дискомфорт.

Картина земляка вызывала у актрисы дрожь. артина земляка вызывала у актрисы дрожь. Почему, – девушка понять не могла.

 «Подсолнухи…» казались ей мазней, не имеющей художественной ценности. Да какой там клу… клу… черт, опять забыла слово! И все-таки Аня не могла не признать, что картина вызывает яркие эмоции: выглядывающая из подсолнухов прекрасная женщина с безумными глазами. То ли она очень красивая, то ли страшная в своем сумасшествии.

Когда Аня услышала историю создания картины, поняла, почему у нее возникали такие чувства.

Многие считали рассказ художника о детской травме, вызвавшей творческий всплеск, выдумкой, а вот актриса поверила…

… Съемочная группа прибыла на место.

Подсолнуховое поле было буквально оккупировано дамочками. Кто-то фотографировал себя, другие позировали, третьи выпрыгивали из подсолнухов и танцевали для видео. Аня поморщилась – картина жуткая. Будто пациентов психиатрической больницы выпустили на прогулку.

– Не мы одни хотим хайпануть на смерти поэта. Тьфу, художника, – хмыкнул Артем – режиссер, оператор, а по совместительству и молодой человек Ани.

Ребята все-таки нашли свободное место. Аня нацепила петличку. Артем выставлял свет. Он основательно подходил к съемочному процессу. Он был талантливым, жаль, не умел монетизировать свои способности.

Флегматичный звуковик Валера со скучающим видом рассматривал девчонок.

По подсолнуховому полю прошелся ветерок. Анина тревога возросла.

Наконец-то они начали съемку.

Актриса напомнила зрителям мистическую историю создания картины Ивана Ога (в миру – Огаркова) «Подсолнухи». Собственно говоря, ради нее съемочная группа и приехала.

Подросток из неблагополучной семьи Ваня Огарков убежал из дома от подвыпившего злобного отца. Парнишка получил очередную двойку. Не было у Ваньки способностей. Кажется, вообще ни к чему душа не лежала, ни к точным наукам, ни к сочинениям, а уж физическая культура… Парень был хлюпиком. Бате же только повод дай наорать и наподдать!..

Тщедушное тельце Вани Огаркова разрывало от обиды. Он мужественно держался, чтобы не разреветься.

Закат истекал кровью, как его обиженное самолюбие. Подросток ощущал себя никчемным и стыдился этих мыслей. Пацаны должны о другом думать, а не терзаться рефлексиями. А Ваня вот страдал.

Он остановился и посмотрел на небо. Глубоко вздохнул, словно ему хотелось проглотить как можно больше красоты этого мира. Внезапно парнишку оглушил крик, от которого перехватило дыхание:

– Ты видишь меня? Видишь?!

Ваня отпрянул.

Из зарослей подсолнухов вдруг выскочила женщина в изорванной, грязной одежде. Ваня отшатнулся, его буквально пригвоздил взгляд этой женщины – безумный и затравленный.

– Помоги мне! – выкрикнула женщина, протянув ему руки.

У Вани вдруг возникла шальная мысль взглянуть на голую грудь незнакомки, но ее безумный взгляд гипнотизировал. Парнишка уже шел к женщине. Его рука почти коснулась руки безумной незнакомки – то ли уродливой, то ли такой красивой, что глазам больно, – но тут она рухнула замертво. Неведомая сила потащила ее полуобнаженное тело в заросли подсолнухов.

Женщину словно всосало это поле, как говорил потом уже взрослый Иван Ога.

Морок, который окутал его, наконец сошел.

Подросток побежал домой, разбудил пьяного отца. Тот взял ружье, позвал друзей. Они пошли прочесывать подсолнуховое поле. Вдруг женщина не умерла? Просто сознание потеряла.

Так и не нашли никого и ничего.

Эта встреча стала для юного Вани таким потрясением, что он неоднократно пытался нарисовать сумасшедшую в подсолнухах… Пару десятков лет спустя написал знаменитую картину, спустя еще пяток – прославился.

– Эта картина – квинтэссенция современной культуры. Доказательство, что хайп в наше время важнее таланта, – закончила Анна. Артем удивленно свел брови к переносице. Даже звуковик Валера сменил равнодушное выражение лица на недоуменное.

– Стоп! – воскликнул режиссер. – Это ведь не по сценарию.

– А я импровизирую. Сценарий – сборник клише и банальностей, – фыркнула Аня. – Кому интересны эти восхваления? Картина весьма посредственная. Просто распиаренная. Поверь. Я отличу Моне от Мане, кое-что понимаю.

– Ох, Анька, да нас снобы в комментариях помоями обольют, – подал голос Валера.

– Того и добиваюсь! Под роликом будет много комментариев.

– Ань, но мне-то хайп не нужен, – отказался Артем. – Мы формируем позитивный образ родного края. Так я написал в заявке на грант.

– И что? Я – личность. Со своим мнением. Почему должна соглашаться с другими?

– Аня! В конце концов, режиссер здесь я!

Актриса вновь вспылила:

– Вот поэтому-то ты, в свои тридцать почти, ничего и не добился! Ты боишься яркости, экспрессии. Ой-ой, вдруг про Артемку плохо напишут!

– Аня… – угрожающе произнес мужчина. Желваки играли.

Юная актриса только рассмеялась и показала ему язык.

Эта Аня всегда такой была. Двадцатилетняя девчонка, студентка провинциального театрального ВУЗа, отличалась стервозностью и самомнением. Артему, который старался приводить подружку во все проекты (а его часто приглашали сотрудничать – фотодни, журналы, короткометражные фильмы местных творцов-студентов), приходилось за нее краснеть. Аня постоянно пыталась верховодить. Поучала взрослых опытных людей, отвечала дерзостью на попытки приструнить. Люди часто цепенели от наглости этой особы, а девчонка считала себя правой. Уела в конфликте, ха! Смеют они еще что-то там гению выговаривать!

Такое поведение не способствовало карьерному росту Ани. Вот Артема долгое время притягивало ее хамоватое очарование. Это было сильнее мужчины. Неудержимо влекло к юной дерзновенной актрисе. Если бы дело было только в физиологии Артем смог бы с собой совладать. Здесь другое.

Ему льстило искреннее восхищение Ани. Она верила в его талант.

«Ты достоин быть знаменитым! О тебе должны узнать», – горячо говорила Аня. Такая эффектная девушка могла найти обеспеченного спутника (Артем был уверен, что привлекательной особе сделать это не так сложно), а не восхищаться небогатым провинциальным творцом. Анна  выбрала Артема. Вопреки всему.

При этом она же его постоянно позорила и как сейчас выражаются, абьюзила. В такие минуты Артем свою девушку яро ненавидел, но знал – будет и другой период. «Я хочу быть твоей Музой с большой буквы! Мы попадем в Вечность!» – восторженно говорила Анна. И в эти моменты творец обожал ее.

Маленькая щучка словно хребет ему переломала. Мужчина ждал, когда его отпустит. Ведь с другими женщинами так и случалось: в один день он вдруг просыпался и понимал, что более не чувствует ничего. Когда-нибудь и Аня перестанет иметь власть над ним. Иначе придется убить девушку, лишь бы не быть более влюбленным. Не страдать от эмоциональных выпадов, не ждать ее похвалы, будто манны небесной.

В последнее время Артем чувствовал, что его начинает отпускать. Просто ждал щелчка тумблера.

– Я начала с тобой встречаться, потому что считала нереально талантливым. Просто ты не реализовался! Ну, так я думала,  – не переставала яриться актриса, повысив голос. На них уже оборачивались люди. – Но ты никогда не можешь отойти от сценария. Так и будешь до пенсии снимать эти… пасторали из жизни селух!!!

В тот момент, когда маленькая стерва произнесла эту пылкую речь, Артем неожиданно ощутил: вот. Отпустило. Хоп – и сердце разжалось! Раз – и все.

И почему Аня все время их отношений казалась ему такой уж эффектной?

Все-таки не черты лица делают людей притягательными. Не зря фотографии юной актрисы получались не слишком удачными. Фотограф-перфекционист Артем не был удовлетворен. Он мог разглядеть красоту в неидеальных людях, а в своей эффектной девушке – нет.

  Артем внушал фотоаппарату, что возлюбленная хороша, но тот не соглашался. Он-то видел Аню насквозь. А еще говорят, техника бездушна.

Пресловутого внутреннего света не хватало – что юной актрисе, что Артему, когда он был рядом с ней.

– В таком случае, Аня, оставим так. Конец, – строго сказал мужчина. – Я смонтирую из того, что мы уже отсняли. Пойдем, Валер.

– Что?! Как?! – возмутилась актриса.

– Поехали домой.

Артем наслаждался ощущением свободы. Вот стервочка опять багровеет, а ему все равно.

– Проявляй профессионализм! – продолжала нападать Аня. – Взрослый мужчина, а разворачиваешься и убегаешь, потому что замечание сделали! Тебе точно двадцать семь, а не двенадцать? Учись принимать критику, раз до седин дожил и не привык!

Артем только хмыкнул.

– Я никуда не поеду, пока мы не доснимем! – выкрикнула Анна.

– Останешься здесь? – спросил Валера. Его произошедшая ситуация забавляла и радовала. Аню не любил никто.

– Мы доснимем, доснимем, я сказала! – выкрикнула актриса. – Это вам наплевать, что выйдет в итоге, потому что профессионализма – ноль, а я позориться не хочу!!! Выполняйте свою работу, ясно? Поэтому ты, Артем, ничего и не добился – поддаешься сиюминутным порывам! – актриса как топнула ногой… и покатилась в подсолнухи. Словно кто-то схватил ее за ногу и потащил.

Парни расхохотались.

Казалось, подсолнухи расступились перед Аней, потому что неслась она вниз, как с горки зимой.

… Актриса пропахала землю лицом, комья забились в нос и в рот.

Девушка притормозила – ее остановил огромный подсолнух.

Озлобленная Аня вскочила и решительно направилась назад. «Сейчас я ему в морду вцеплюсь!» – думала она, отодвигая подсолнухи.

А поле никак не кончалось.

Может, она не в ту сторону пошла?

– Ребята! – крикнула Аня.

Ответа не было.

– Артем! Валера! Артем! Кто-нибудь! Помогите!

Аня пошла в другую сторону. Двигалась, пока ноги не устали. Никуда так и не дошла. Потом направилась назад.

Должен же быть конец у этого поля!..

… Усталая Аня села на землю, прислонившись к подсолнуху. Ноги ее гудели.

Телефон остался в сумочке, та – в машине.

– Кто-нибудь! Помогите! – отчаянно кричала она.

Страх Аня ощутила не сразу. Сначала девушка еще походила по полю (взад-вперед), отчаянно зовя хоть кого-нибудь. Вокруг – ничего, кроме  подсолнухов.

В конце концов она снова села. Лучше не делать лишних телодвижений. Артем и Валера без нее не уедут. Не оставят же они Аню. Или… да?

При мысли о том, что придется провести здесь целую ночь, актрису охватила паника. Ее телом овладел неразбавленный ужас, от которого даже кричать уже не хотелось…

Она провалилась в объятья Морфея.

… Аня проснулась на закате. Недоумевала: неужели проспала целые сутки?

Потом поняла, что ночь здесь не наступает.

Аня так и бродила в солнечных всполохах. Иногда сидела. Полулежала.

Вскоре девушка с удивлением осознала, что не испытывает более потребности в пище и во сне. И все же актриса я часто погружалась в объятья Морфея, просто чтобы развеять скуку.

Затем она решила, что происходящее – эксперимент. Реалити-шоу. Правительство, инопланетяне – кто сотворил это с ней? Не столь важно. Играть нужно красиво. Анна вспомнила свой репертуар. Читала «им» стихи, пела, пересказывала спектакли (отыгрывала все роли, что помнила, в том числе и мужские), импровизировала, делилась мыслями. Это придавало смысл ее скучному существованию. Она попадет в Вечность!

Аня пыталась понять суть эксперимента. Может, она должна раскаяться, тогда ее отпустят? Вела себя надменно, людей обижала. Дерзновенным характером девушка отличалась всегда.

Актриса падала на колени и просила прощения, хоть подлинной вины ни за что не ощущала. Она всего-то и хотела славы, а ей люди мешали, недооценивали, на пути стояли, поучали. Аня лишь мечтала быть знаменитостью и музой! Ладно, она извинится, если так надо. И снова – на колени.

Толку не было.

Со временем Анин энтузиазм поутих.

Пропал и страх.

Потом и некоторые слова стали забываться.

Иногда, назло «наблюдателям», Аня лежала в подсолнухах и несла всякую чушь: «Бара-бара, бере-бере, хрю! Ю-стиби лач соу! Висимбо найч! Исса-исса, амыстобысса! Нравится вам?! Теперь интересно на меня смотреть?»

Мозги ее плесневели…

… В один прекрасный, точнее говоря, абсолютно такой же, как другие, день Аня проснулась и вдруг увидела… парнишку, идущего по дороге.

Она глазам своим не верила! Все эти дни (или месяцы, годы?!) перед девушкой маячили лишь подсолнухи!

Тщедушный подросток созерцал сущее, прищурившись. Анна хотела окликнуть его, но охрипла. Прокашлялась. Актриса выскочила к парнишке:

– Ты видишь меня, видишь?

… Когда из зарослей подсолнухов вдруг выбежала женщина в изорванной одежде с криком «Помоги мне!», Ваня Огарков испугался. Потом безумная полуголая женщина упала замертво, что-то ее потянуло назад. «Всосало» поле.

Так каждый из них – художник и тщеславная Муза – проложил свою дорогу в Вечность.