Глава II
Моя мама – педагог, в дом несет проблем мешок

Дети и боги любят бывать там, где их хвалят.

Японская пословица

Учиться Саша в школе не хотела, потому что с самого рождения была вынуждена находиться в этой самой школе. Ее мама, педагог, безгранично любила свою работу, детей. О каждом своем ученике говорила часами, в каждом-то она выискивала способности: то выпускала сборники стихотворений, то организовывала выставки рисунков, то какой-нибудь авторский музыкальный вечер устраивала.

Когда ее родные дети вдруг заболевали, мама не могла себе позволить оставаться дома, а тащила их с собой в школу, потому что не могла бросить «своих» школьных детей. Там же всегда что-то происходило, ее присутствие было обязательным: то педсовет, то дискотеки, то трудовые десанты, а то – конец четверти, и мама, зарывшись в тетради и журналы, выставляла четвертные оценки.

Да, еще идиотские выходы в воскресенья, вся страна отдыхает, ее же мама должна обеспечить концерт и изобразить искусственную радость по поводу очередных выборов депутатов, мэров, президентов.

Где-то прямо орут с экранов о недопустимости киосков с алкоголем рядом со школами, а как выборы, так в самой школе наливают водку уже на крыльце, чтобы хоть как-то привлечь избирателей… Дети поют и пляшут в проходах, мимо дядьки с пивом ходят. Кому же такое в голову пришло, что именно дети должны петь для пьяной толпы? А главное зачем? Лишь бы избрали того, кого надо? Того, кого уже без выборов и так назначили?

Саша с детства ненавидела школу, потому что частенько мама плакала от этой самой школы, точнее, от администрации.

В голове маленькой Саши сложился страшный образ администрации – чудовища пострашнее, чем в мультике «Корпорация Монстров».

Хотя на деле оказалось, что администрация – это четыре толстые старые тетки, одинаково коротко постриженные, как будто недавно вышли из тюрьмы, и их волосы только-только начали отрастать.

Папа Саши всегда говорил, что женщину украшают волосы, поэтому все его девочки носили длинные волосы, мама собирала свои в пушистый хвост, может, ей лысые тетки из администрации и завидовали?

Одна из них называлась директором школы, другая – завхозом и ее лучшей подругой. Саша собственными глазами видела, как они прямо в школе среди белого дня распивали водку и матерились хуже тех сантехников, которые однажды в детском саду ремонтировали унитаз, куда Вовка выкинул старую плюшевую чебурашку. Молодец он, правда! Кому теперь нужны чебурашки? Спросите кого хотите, дети любят играть с Халком или Железным человеком. В крайнем случае сойдет Капитан Америка, у всех от него давно истерика! Lego – великая игра, она и унитаз не сможет засорить. Хотя и от нее вред случается… Вон Аринка, подружка Саши, в нос засунула детальку, так ее на «скорой» увозили. Про что это? А! Про школу!

Еще две другие тетки были завучами. Они так похожи друг на друга – всегда злые с нахмуренными бровями, властно орущие, Саша их постоянно путала. Да и как не спутать? Жабы Геннадьевны – Сонька их так называет – и впрямь на одно лицо.

Когда Саше было два годика, одна из них решила показать, что она страсть как любит малышей, взяла ее на руки и давай подкидывать, прижимать к себе, как родную.

Саша заинтересовалась массивной золотой сережкой в ухе завучихи и не со зла, конечно, но сильно дернула. Наверное, получилось больно…

– Ах ты, дрянь! – сразу завопила та. – Туда же, сучка маленькая, к золоту тянешься!

Мама незамедлительно ее забрала, а Саша громко сказала:

– Ты, тетя, сучка, ты!

Понятное дело, что после этого случая завучиха стала придираться к маме.

Потом испортились отношения с завхозихой.

И все это происходило на глазах Саши. Взрослые никогда не замечают детей: пьют, сквернословят, сводят друг с другом счеты. А дети-то все видят и соображают, что к чему. Почему же эти самые взрослые удивляются: где дети поднабрались всякой гадости? Ага, тетеньки, ага, дяденьки, вы и были примером во всем!

У мамы тогда умирал папа, дедушка Сони и Саши. Маме пришлось брать раньше отпуск, чтобы попрощаться, они тогда вместе и полетели в Москву. Саша приболела, не оставлять же ее, больную, на папу, ему бы с Соней справиться. Семья разделилась.

Саша увидела тогда постепенное угасание деда, и не она одна стала свидетелем его смерти. Очень помогала и даже спасала Земфира – певица, чей голос изо всех открытых окон просил: «Пожалуйста, не умирай!» И она же, Земфира, вернее, ее песня, была руководством к действию: «Хочешь сладких апельсинов…», и они с мамой покупали деду апельсинов. Да, если бы не Земфира!.. Спасибо ей… Она сильно тогда выручила своей замечательной песней. Такой растерянной, жалкой и несчастной Саша свою маму не помнила.

Жаль, дед умер… Хороший сильный человек был. На могиле говорили, что его убила перестройка, которая прокатилась по стране очередной гражданской войной. А на войне как на войне. Вот и ее последствия настигли деда через столько лет. Не мог он пережить расставания с Узбекистаном, в который вложил много сил. Когда поперли оттуда русских и рухнуло все, он лишился всего: работы, дома, сада, в котором каждое деревце было посажено и выхожено его руками, но главное, в нем пытались убить веру в партию, во имя которой ему было не жаль и своей жизни. Ему даже в гроб положили его партийный билет, так он завещал. Правда-правда, не все коммунисты были хапугами, преступниками, как их порой представляют. Большинство из них – честные и порядочные люди, которые старались служить людям, Родине. Не ради красного словца так говорили на похоронах деда – он действительно отдавал людям все, иногда последнее.

Похоронив своего отца, уже в июле мама приступила к работе. Ей поручили благоустройство школьного двора. Теперь уже детский сад был на карантине, поэтому Саша ходила вместе с мамой на работу. Они поливали цветы, пропалывали клумбы, подметали…

Работая на школьном участке, мама как-то смогла вовлечь в процесс детей из разных классов, и те с удовольствием с ней работали, так что клумбы полыхали разноцветьем, а двор – чистотой. Любо-дорого было смотреть на такой ухоженный пришкольный участок. Даже первое место присудили!

Однажды, когда, поработав во дворе, дети вернулись в школу, из своего кабинета выскочила завхозиха и начала орать и материться, выгоняя школьников из помещения, дескать, нехрен, и это, заметьте, в мягкой форме, очередной ремонт портить!

Понятное дело, мама встала на защиту детей: после трех часов работы на участке им и руки помыть нельзя?

Тут же получила мама от этой отвратительной тетки за все: за свой чудесный хвост (почему-то именно он стал главным раздражителем), за любовь детей, за то, что не в одиночку убирала двор, а ей помогали ученики, причем делали они это не из-под палки, а с видимым удовольствием.

Понятное дело, все матерные слова, услышанные от этой мерзкой тетки, даже вспоминать не хочется. Хорошо, что и закон есть о запрете нецензурной брани. Если бы еще он исполнялся в нашей стране… Эти поганые и мерзкие слова звучат везде, и так бывает страшно от их агрессивности!..

Саше стало очень обидно за маму, и она заплакала, а одна девочка, похоже, очень добрая, предложила:

– Моя мама работает в полиции, давайте пригласим ее, составим акт, мы – свидетели, что эта тетка оскорбила вас, нас. Какие мы ей ублюдки? Ее посадят суток на пятнадцать, или же заплатит административный штраф…

Но мама стала оправдывать эту хамку.

– Знаете, мои хорошие, спасибо вам за помощь, но Лидию Евгеньевну, а не тетку, можно понять, – в голосе мамы Саша слышала обиду и понимала, что она изо всех сил старается быть спокойной. – Все лето не была в отпуске, огромный ремонт в школе организовала… Вот нервы и не выдерживают. Она переживает за ремонт и чистоту в школе.

– Ну-ну, нервы у нее не выдерживают! А сколько она заработала себе в карман за этот самый ремонт?

– Нам родители постоянно говорят, что они с директором на пару воруют, а в администрации города кто-то свой прикормленный сидит.

– Видели бы вы их дачи, такие за школьную зарплату не построишь.

– У моего отца директриса постоянно деньги клянчит, и он ей не отказывает, чтобы у меня проблем с училками не было…

– А отца Додика они вообще достали, ведь он уже три кабинета отремонтировал за свой счет, им все мало…

– Да что ремонт! Где могут, везде воруют. На родительских собраниях всегда липовые отчеты показывают: как будто у нас в туалетах всегда есть бумага «Zewa», не хуже, воздухоочистители. И чего они только, заботливые такие, на наши нужды не тратят…

– Ну-ну, тратят на свои!

– Зимой каждую неделю шубы меняют!

– Да директриса на эти деньги на юга мотается!

– Или в Москву…

– Вчера только из Турции вернулась, хвасталась этой завхозихе, как ее там шоколадом обмазывали…

– Ну, а это вообще не наше дело, – строго перебила мама своих учеников, – этим занимаются или сплетники, или правоохранительные органы. Идите по домам, а завтра вас буду ждать, надо еще подбелить бордюры клумб.

Вечером Саша собственными ушами слышала, как мама позвонила директрисе и очень твердым голосом сказала, что если еще раз заместитель по хозяйственной части позволит оскорбления в адрес детей или ее самой, то она будет вынуждена обратиться в суд.

Понятно теперь, почему у мамы испортились отношения и с директрисой. Они же с завхозихой, может, подружками и не были, но воровали вместе, это факт, детей не проведешь. Да и папа всегда в таких случаях говорит, что рука руку моет…

И вот однажды этим двум теткам представился случай как следует отомстить маме, да так, что той пришлось подать заявление по собственному желанию.

Однажды она забыла ключ от кабинета. Что за трагедия, скажете вы и будете правы, потому что во всех приличных организациях всегда есть запасные ключи. Только не в маминой школе. Все они хранились у страшной-престрашной заместительницы по хозяйственной части. Во-во, у той самой тетки, которую все называют завхозихой.

И попала наша мама, бедная учительница, в ситуацию «ключа». Обратилась к завхозу, а та ей:

– Я не швейцар тут каждой открывать.

Обратилась к завучу, а та ей в ответ:

– Мне наплевать, где будете проводить свои уроки, хоть под лестницей. Забыла свой ключ от кабинета, сама виновата…

Вот и пришлось маме идти к директору, а та ждала какую-то очередную проверку и, как всегда, нервничала. Кстати, меньше бы воровала, меньше бы нервничала…

Но мама в тот момент думала, как типичная учительница. Ведь раз директор возглавляет школу, то, понятное дело, для нее должно быть важно, в кабинете ведет учитель свой урок или под лестницей.

Мама маленько странная. К примеру, наивно думает, что каждый ребенок является для учителя более важным, чем директор, завуч, методист, президент России… Что каждый учитель является для директора более важным, чем завхоз, завуч, методист, заведующий гороно, облоно, президент России…

Ха-ха-ха!.. Может, еще кто-то думает так же? Таких давно вышибли из школ.

Ученик – Учитель – Урок – основа любой школы. Так наивно думает мама. Ха-ха-ха… Три раза ха-ха-ха!

На самом деле всем на это наплевать!

Никто никогда не имеет права вторгаться в этот процесс. В этом – основа воспитания личности Гражданина Страны.

Бедная-бедная мамочка! Ха-ха-ха!! Сто раз хаха-ха…

Какие личности нужны, какой стране? Нужно стадо, быдло, которым удобно управлять!

В тот же день все это мама пыталась сказать директрисе, но та ждала какую-то проверку, и ей было не до высоких педагогических истин. О них она сама могла красиво говорить с высоких трибун, а тут, в обычной жизни, учителя ее раздражали, детей она уже давно ненавидела, а родителей воспринимала с позиции «даст – не даст». Любая же проверка могла закончиться снятием с должности.

Вместе с завхозом, не жалея оскорбительных слов, вылили на маму, как говорится, ведро помоев и ключа от кабинета не дали.

И маме не оставалось ничего другого, кроме как написать заявление без сохранения заработной платы на этот день и поехать за ключом в другой район города, а это с пробками часа три по времени в оба конца, на что директриса тут же среагировала в своей обычной хамской манере:

– А с чего ты взяла, что я его подпишу? Это будет прогул, и сама знаешь, какая статья будет при расчете.

Вот тогда мама и написала заявление по собственному желанию, и директриса тут же это заявление подписала. Мама уехала за ключом, чтобы забрать личные вещи из кабинета, но когда вернулась, ее 37 кабинет был открыт, ключ лежал на столе, а в школе уже рыдали директриса и завхозиха. Оказывается, по каким-то каналам ученики узнали, что мама увольняется. Они вышли на крыльцо и на видеокамеру высказали все, что думали и знали про администрацию школы. А одна девочка даже сказала:

– Если из школы уйдет Наталья Сергеевна, я сброшусь с девятого этажа. В своей предсмертной записке напишу, что есть еще такие учителя, ради которых и жизнь не страшно отдать, и там же укажу причину смерти: увольнение любимого учителя директором школы.

Как бы там дальше ни было, директриса была очень умным человеком, потому и сидела в своем кресле не один десяток лет, даже звание заслуженного учителя России себе выбила, не дав ни одного открытого урока, не поучаствовав ни в одном профессиональном конкурсе. Просто так, плечами отодвинула действительно достойных звания учителей, нагло и бессовестно присвоив результаты их труда себе. Сомневаетесь? Посмотрите!

В России что ни директор школы – то заслуженный учитель. В «заслуженных учителях» быстро оказываются и их дочки-сыночки. Да и школы переходят в наследство из поколения в поколение, а не только звания.

Можно снять шляпу, как говорил Сашин дед, перед теми директорами, которые смогли выдвинуть действительно настоящих учителей на звание «заслуженный».

Короче, эту ситуацию погасила сама директриса. Мамино заявление было порвано, но она написала новое, и тут уже дети упросили маму остаться в школе.

– Мы вас в обиду не дадим, нам осталось учиться в этой школе три года, нас выпустите и… уходите.

– Пока мы с вами, вас никто не оскорбит, не обидит.

– Вы нам нужны… Нас в этой школе никто никогда не понимал…

– Вы понимаете, что вы под нашей охраной? Они просто не посмеют…