Хрупкие плечи, прямая спина, волосы той же длины, что в нашу последнюю встречу. Я узнаю её моментально. Не видя лица – узнаю.

Воспоминания отзываются головной болью в висках и поднимают что-то кипящее -шипящее по кровотоку вверх; махом сметая всю напускную расслабленность.

Она в группе из четырёх девушек, активно жестикулирует и смеётся. Тонкие запястья, точеный подбородок… и пахнет она, скорее всего, ровно так же, как и пахла больше года назад. Что-то внутри цепляется за это воспоминание и не отпускает, пока разглядываю не стесняясь.

Кира не обращает внимание ни на что вокруг, кроме своих собеседниц. А я – смотрю в упор, не желая переводить взгляд куда-то ещё. Смотрю и думаю: как в такой маленькой девочке уживается: истинно женское коварство и вот эти её – искренне распахнутые глаза, вызывающее желание сделать всё, что попросит, абсолютно всё… Я не знаю, как такое возможно.

Психанула, бросила трубку, заблокировала – обрубая всевозможные точки соприкосновения. Будет глупым отрицать… но на все её выверты я смотрел спустя рукава. Очень быстро переключился. У нас такая жопа на производстве случилась… что не до этого было.

Я как дома очухался после приступа, так и погряз. А когда вынырнул – связаться не смог… она уже всё решила за нас двоих. Просто взяла и заблокировала номер.

Не то чтобы я планировал что-то серьёзное, но нам было нормально, и я думал, что пусть она и «слишком» из другого окружения, но очень умненькая и приятная… а она, коза, даже адрес назвала не свой.

Спустя сутки, когда ЧП разрулили, попытался позвонить, понял – в блоке. Подумал – отойдёт. С девками такое бывает, так что, набрал позже и тогда стало окончательно ясно… в блок меня закинули основательно, без права голоса. Разгорающуюся злость глушить не стал, собрался и поехал по знакомому адресу. Привычно припарковался, постоял у подъезда, вспоминая квартиру, которую она набирала и… не вспомнил. А потом, как по волшебству, вышла женщина преклонных лет, ведя на поводке мелкую собачонку.

– Не высокого роста, брюнетка, коротенькие волосы до плеч? Может Машенька наша из шестидесятой?

– Кира.

Женщина хмурится, смотря на меня тяжёлым взглядом, когда-то насыщенно-карих глаз.

– Не знаю… спроси в сорок третьей, там Людмила Пална живёт, она может подскажет кто… Но я не знаю таких… Может приехали к кому-то в гости или сброд опять на пятом, замучили уже, сволочи! Милиции на них нет!

Поблагодарил и через десять минут понял очевидное: никто девушку с именем «Кира» – не знает. А Машенька, на которую все ссылались – оказалась замужней барышей с тремя детьми… так что… была Кира и растворилась… ведение, твою мать.

Но, спустя несколько месяцев, уже в Москве, тогда, когда не ждал… информация сама на меня свалилась. У нас отменилась пара, и чтобы не терять времени спустился на первый этаж в деканат и там был пойман маленькой, рыжеволосой девчонкой с веснушками. Она без стеснения подошла и в лоб заявила, что знает, как я встречался с её подругой. И я бы прошёл мимо, но незнакомка назвала волшебное имя: «Кира»…

Будем честными – не ожидал. Погрузился в учёбу, в очередные финты от Ули и… перестал искать её в лицах. Да… чёрт… – признаю, с самого начала высматривал среди студенток, помня, как она мечтала поступить именно сюда. Смотрел и не находил, а со временем, стал забывать это делать, поэтому прилетевшая инфа была ознаменована снегопадом в летний день и звучала она тонким женским голоском… издевательски тонким, с учётом как сильно во мне натянулись жилы, от одного только звучания её имени в ушах.

– Ну-у-у… она в другом городе учится. Мы не общаемся уже… сколько-то… не знаю сколько, она немного… – проводит ладонью волнистую линию в воздухе – хрен пойми, что символизирующую и чуть помедлив, продолжает: – В общем, странная немного стала… А тебя я помню. Кира рассказывала, решила подойти – поздороваться.

– Неожиданно…

Рыжеволосая кнопка, едва ли достающая макушкой до моего плеча, улыбается и заглядывает в глаза. А я… да я даже не помню, чтобы Кира говорила про неё…

– Это я не ожидала, что встречу тебя тут. Так неожиданно… ух…

Блять…

Желание закатить глаза – максимум, но я, всё ещё помня про воспитание, позволяю лишь немного приподнять брови, что по-хорошему должно остудить, но по факту – добавляет больше букв в предложениях и кокетства в движениях.

Дивная какая…

Приходится приложить усилия, чтобы отвязаться от кучерявой девчонки и наконец-то пойти по делам… Но, отойти я отошёл, а мысли всё равно по кругу рванули.

Киры тут нет…

За грудиной стянуло жгутами. Не понятно, для чего нужно было врать насчёт адреса, блокировать… ещё звонок этот «прощальный», её злое: «Ненавижу тебя». Детский сад…

Хотя… мы повстречались всего-то месяц, кто знает, может она влюбилась и не найдя достойный повод, просто скинула меня. Всё может быть – я ничего не отрицаю. Никто, никому особо ничего не обещал, так что, вполне логично.

Но…

Так я думал, когда она не дышала одним воздухом со мной, когда не находилась близко, когда я не видел её собственными глазами! Усмехаюсь, смотря в спину. О-о-о… сейчас… сейчас все мои демоны рванули наружу, вытаскивая за собой отошедшие на второй план эмоции. Мне хочется заглянуть в насквозь фальшивые глаза и спросить: «Какого хера, Кир?».

Глушу в себе желание подняться. Стискиваю подлокотник, разглядывая хрупкие плечи, обтянутые тёмно-синей водолазкой. А она, всё так же продолжает стоять в кругу подружек, перемешивая в хаотичном порядке мои мысли, как колоду карт.

Кира нервничает, совсем немного, но легко считываю её. М-м-м… я знаю все стадии. Я видел, как она нервничает настолько сильно, что сердце заходится, а большие от природы глаза, становятся ещё больше и венка пульсирует на шее… зелень затапливает радужку и приоткрытые губы. Блять… Напуганные глаза с поволокой слёз, дрожащие ресницы… мне содрало стоп-кран… так подействовало. Наплевал на публику, последствия, просто к херам забил на всё, а она, в ответ, заблокировала. Не по-мужски на это обижаться и я вроде бы не в обиде, но что-то всё равно подкашивает.

Маленькая лгунья…

Маленькая, манкая, пиздец какая заводящая, но сплошь сотканная из вранья. Милая девочка…

Она мне очень понравилась, после всего того, что перебывало «до» смотрелась как самая настоящая экзотика… Но светить нашу связь, показалось чем-то странным и совсем не в кассу. Потому что трахать её – я хотел, а говорить о том, что у той, с кем сплю: старые, заношенные джинсы – нет… Такая история.

Самое смешное, что любую попытку дать денег она пресекала. Странная, со своими тараканами, какая-то не от мира сего, но пиздец какая горячая. С ней нельзя было пойти в ресторан, но очень хотелось перепробовать все поверхности в квартире Германа, куда мы частенько таскали лёгкие интрижки. Её тоже туда привёл. Просто привык и забил маршрут не задумываясь. Мог к себе, но… вроде бы всех всё устраивало, так что, не стал заморачиваться.

Всё было нормально, как и должно было быть, пока она вдруг не обиделась и порвала все ниточки… А я до сих пор не могу понять, для чего нужно было обманывать? Что бы что?

Отвлекаюсь на звонящий телефон, следом на знакомого и за минуту – теряю её из виду. Снова… Тёмно-синяя водолазка бесследно исчезает! И сколько бы не высматривал в толпе студентов, говоря со сцены или слушая вполуха очередную пламенную речь – так и не нашёл.

Пришлось зайти в деканат, узнать у смущающейся девочки адрес и всю подноготную интересующей меня студентки. Наврать херни по какому конкретному поводу нужна именно эта студентка и снова вернуться на мероприятие. Внутри чёткое понимание: если увидела, то сбежала – гарантирую.

Освобождаюсь окончательно через три часа, вчитываюсь в адрес и понимаю, что место, в котором она живёт – находится в непосредственной близости с одним из наших заводов, инспекцию которого, я должен был провести ещё неделю назад. Решаю, сделать это сегодня. Заодно, так сказать. Но… если быть с собой до конца честным, то я перестраховываюсь: чёрт её знает, где она может быть! Поэтому, сначала заглядываю на производство, а уже позже, под конец рабочего дня, еду по адресу. Чувствуя предвкушение и раздражающую нутро кислоту. Раньше, когда очередная подружка уходила в закат, я пальцем не шевелил… а тут, спустя хренову тучу времени, рвусь выяснять что-то. Придурок…

Перед тем как свернуть, притормаживаю и ещё раз взвешиваю – насколько оно мне нужно. Тяжело выдыхаю и всё-таки врубаю поворотник, чтобы через минуту остановиться напротив нужного дома.

Это общежитие. Обычное такое… ещё советских времён. Унылая пятиэтажка, двор помнящий весь пиздец, что происходил во времена динозавров, ржавые детские качели, собаки… и в общем-то ничего хорошего. Теперь понятно, почему не хотела говорить свой настоящий адрес. Я бы тоже не сказал.

И… можно уже сейчас остановиться, но что-то всё равно подталкивает идти дальше.

Меня тогда очень вынесло, сразу после слов про бабки и выбесило. И теперь, я из чистого упрямства дойду до конца, где бы он ни был. К слову, присутствует ощутимый диссонанс: если её так сильно интересовало это, почему, когда сам предлагал – отказывалась? Воистину: тараканы в её голове живут своей жизнью устраивая то революцию, то читательский уикенд.

Поднимаюсь по неровным ступеням, стараясь ничего не трогать. Запах плесени, разогретый тёплым воздухом, вызывает приступ тошноты. Тут все этим пропиталось… блять. Приходится стиснуть зубы и вспомнить, что я мужик в конце концов, а не принцесса.

Выхожу в общий коридор и притормаживаю, не понимая куда идти дальше. Двери квартир разнокалиберны: где-то обиты старым дерматином, где-то обклеены рекламными буклетами… и все они без номеров.

Здрасте, твою мать… как теперь найти ту самую?

Озираюсь по сторонам и наталкиваюсь взглядом на женщину в халате: она застывает у стены, внимательно разглядывает в ответ, не скрывая удивления. Я не горю желанием взаимодействовать, поэтому иду мимо, старательно огибая валяющиеся игрушки, какие-то пакеты, приваленные к одной из дверей и прочую хрень.

Пиздец…

Под ногами скрипит пол отдаваясь эхом в голове. Мне неприятно это место и что скрывать, я совсем не могу представить как она тут живёт… я даже подумать не мог, что такое упадническое жильё ещё существует. Тут не просто плохо, тут полный пиздец, если не сказать больше. Хочется брезгливо стряхнуть подошву и развернуться на выход. Сжимаю зубы, на голой злости двигаюсь, теряя крохи эмпатии. Это место нужно сжечь и продезинфицировать квартал, к херам собачим.

Внимательно вглядываюсь в двери и почти ликую, видя нужный номер, выведенный каллиграфическим почерком. Останавливаюсь, всматриваюсь в красивые цифры, написанные обычным мелом. Мелом, блять! Очень медленно втягиваю воздух, чтобы перейти на ровные эмоции, но по факту: ощущаю смесь старости, влажности и закруток под табак…

Матерь котья… Как они тут живут?

Я точно знаю, что их расселяют. Такие убогие в первую очередь идут! Но смотря по сторонам, не понимаю, какого хера в нашем мегаполисе, где на очередной день города заказан салют за херлиллионы, существует такой беспредел?

Передёргивает. Я не могу винить людей – я их не знаю, но блять, куда смотрит та же самая управляющая компания? Дом сыпется! Это видно с улицы… внутри так и вовсе опасно.

Вдыхаю и коротко стучу костяшками пальцев по поверхности двери, почему-то точно зная, что она дома. Отступаю на шаг назад, просовываю руки в карманы брюк, смотря исключительно вперёд. Тончайшая преграда из бюджетного металла ничего не скрывает. Кожей чувствую, как она замирает, настороженно всматриваясь и прислушиваясь, ещё не осознавая, что за дверью – я.

Ну, давай, иди сюда… маленькая врушка.