Глава 2

– Нет, в «Пандемониум» отвезите, там пока нет никого.

«Пандемониум» открывался через неделю. Исторический особняк в сердце столицы меньше чем за год превратился в шикарный ночной клуб, в обширных подвалах которого нашлось место и для экспозиций Мастера, и для кабинетов, предназначенных для встреч с людьми, с которыми в офисах не разговаривают.

– Мастера только предупреди.

Палач кивнул и удалился.

– Тот самый брат? – спросил Тим, нахмурив брови.

Филипп недовольно дернул головой.

Он рассказал Тимофею про то, что Виту изнасиловали и родители замяли дело ради непутевого сына, из-за которого все и произошло. Виталина лежала в больнице на сохранении. Война с группировками была в самом разгаре, днем он лично обезглавил двух уродов, которые пошли против, не признав его верховенство. В больницу после такого ехать не посмел, нализался, как последняя скотина, и завалился к Тиму и Любе. Его тогда на такой словесный понос прошибло, что вспоминать тошно. И про то, как с Витой обошелся, и про запись, и про изнасилование.

– Виталине ни слова.

– Брат, ты чего? – протянул Тим, нахмурившись.

– Прости, думать трезво не могу, если им что-то угрожает. – Филипп посмотрел на сына, мирно дремавшего у него на руках.

Тая выскользнула из спальни.

– Мальчики, вы чего тут? Невеста почти готова, зато теперь жених черт знает на что похож. – Девушка всплеснула руками. – Иди переодевайся, живо!

Стилист притопнула крошечной ножкой.

Филипп и забыл, что рубашка в молоке.

– Идем к дядьке. – Тимофей забрал у него малыша. Артем засучил ножками, готовясь закатить новую истерику. Но подоспевшая вовремя Софья засунула в крошечный ротик соску.

– Как она? – спросил Филипп.

– Переживает, нервничает, как и все невесты. Иди переодевайся, а то вы так вовек не поженитесь.

Вита нахмурилась, посмотрев в зеркало. У платья был низкий вырез на спине, почти до самого копчика. На пояснице сверкала лилия. Новое творение Таи. Цветки, выложенные из бриллиантов на ее коже, сменяли друг друга даже во время беременности, хотя наносить их и было сложнее, пока Вита сидела, а не лежала на животе. Ирис после свадьбы Тима и Любы сменила веточка жасмина, затем были гвоздика, роза, камелия, сирень, шиповник, а теперь – лилия. Испорченное свадебное платье закрывало спину, оставляя цветок сокрытым от любопытных глаз. Ведь украшение предназначалось только для Филиппа, от того, как он кончиком пальца обводил камни, у Виты по коже бежали мурашки.

Беззастенчиво открытый цветок навевал дурные воспоминания.

– Не хмурься, морщины появятся. – Тая окинула ее придирчивым взглядом и вынесла приговор: – Красавица.

Люба подбежала и обняла со спины.

– Мы теперь будем как сестренки. – В ее огромных глазах засверкали слезинки.

– А я думала, что уже. – Вита повернулась и обняла девушку в ответ.

– Я тоже малыша жду, Тим пока не знает, – прошептала Люба ей на ушко.

– Поздравляю! – Вита обняла подругу крепче, никто не заслужил счастья больше, чем эта хрупкая девушка, прошедшая через ад. Тая заключила в объятия их обеих. Вита поискала взглядом Тоню.

Подруга нервно теребила шелковый поясок яркого алого платья. Ее рыжие кудряшки были уложены в высокую прическу. Цель максимум на сегодня у Тони – подцепить на свадьбе богатенького друга жениха. Все аргументы Виты о том, что ей здесь удастся найти в лучшем случае любовника, Тоня отмела сразу, обиженно надув губки. В ее глазах читалось: «Ты же мужа подцепила, так почему я не могу?» А Вита ни за что бы не рассказала, чего ей стоило нынешнее счастье, сколько слез и крови ради него было пролито.

Тоня с самого приезда в особняк глаз не могла оторвать от царившей вокруг роскоши, все норовила потрогать безделушки, расставленные на столиках, провести кончиками пальцев по обивке мебели, а в гардеробной залипла на час, перебирая одежду.

Вита еще ни разу не приглашала Тоню в дом Филиппа, она никак не могла привыкнуть к тому, что теперь это и ее дом тоже. Хотя Филипп повторял это по десять раз на дню и сам предлагал позвать в гости подругу.

Показалось, или на лице Тони промелькнула зависть? Быстрая, как вспышка молнии.

– Готовы? – Тим ввалился в спальню, увидел, как они обнимаются, подскочил и обхватил всех троих. – Идем, а то Фил там сейчас лютовать начнет.

Филипп ждал у подножия лестницы. Он не сдержал восхищенного вздоха, завидев Виту. Когда она появлялась рядом, другие женщины словно переставали существовать, они блекли, выцветали, как старые фотокарточки.

Осторожно подхватив ее под локоть, Филипп повел невесту к выходу в парк. Для церемонии выбрали лужайку перед домом, поставили два шатра. Один для бракосочетания, сейчас в нем по бокам от белоснежной ковровой дорожки стояли ряды стульев, уже занятые изнывавшими от ожидания гостями, среди которых были политики, бизнесмены, звезды шоу-бизнеса. Позже стулья уберут, оставив место под танцпол. Во втором шатре уже ждали накрытые к торжеству столики, запотевало в ведерках шампанское, блестело столовое серебро.

Заиграла музыка. Вита наотрез отказалась выходить замуж под Мендельсона, и Филипп из озорства предложил «Лирику» «Сектор газа», вспомнив дикую молодость, полторашку пива, которое пили прямо из горла по кругу, сидя во дворе, и безбашенное счастье с Дашей. Вита раскраснелась, но согласилась. В конце концов, он отказался ради нее от шикарной свадьбы на несколько сотен гостей где-нибудь на берегу океана или в замке Европы. Хотя бы, что в ЗАГСе не хотят расписываться, решили полюбовно.

На лицах гостей, узнавших мелодию, расползались улыбки. Филипп пожал предплечье Виталины, почувствовав, что она занервничала сильнее.

У алтаря раскрасневшаяся чиновница зачитала торжественную чепуху, которую никто не слушал, пока она не спросила согласия и не подала книгу актов о браке, расписаться.

Когда с формальностями было покончено, чиновница протянула новобрачным бархатную коробочку. Филипп взял кольцо из платины с россыпью бриллиантов. Надел на пальчик Виты, не удержался, поднес ее ладонь к губам и поцеловал запястье с тыльной стороны, не отпускал дольше, чем следовало. На ее щеках вспыхнул румянец. Поцелуй был обещанием того, что ждало в первую брачную ночь.

Вита дрожащими пальцами взяла тонкое кольцо из платины, сердце билось так отчаянно, что того и гляди выскочит из груди. Она не верила своему счастью, не может все это происходить с ней. Свадьба, сынишка, чмокающий соской на руках у Софьи, любимый мужчина. Она даже посмаковала эти слова про себя «любимый мужчина». У нее, которая обещала себе никогда и не помышлять о замужестве. Неужели все это правда?

И будто в подтверждение ее опасений кольцо, которое она уже поднесла к пальцу Филиппа, выскользнуло и упало на ковер. В этот же момент снова заплакал Артем. А по рядам гостей прошел шепоток. Плохая примета.

– Все хорошо, – шепнул Филипп, пожал ее пальцы и быстро поднял кольцо.

Но все было плохо. С самого утра все шло наперекосяк, а теперь вот кольцо. Вита судорожно вдохнула, стараясь успокоиться, от предчувствия невидимой угрозы по коже пошли мурашки – и это погожим сентябрьским днем, окутанным теплом бабьего лета. Во второй раз она так сильно сжала кольцо, что казалось, погнет его. Лишь когда Филипп притянул Виту к себе и поцеловал, утверждая свое право на нее, девушка перестала дрожать. Угадав ее состояние, Филипп скользнул по обнаженной спине и легко погладил лепестки бриллиантовой лилии, вызвав новую дрожь, но уже по другой причине.

И все же до конца вечера Вита не могла выкинуть из головы упавшее кольцо. С тревогой поглядывала то на сына, то на мужа.

Глава 3

Тоня подошла к горке разноцветных коробок, возвышавшихся в углу шатра, где размещались столики. Большинство гостей отрывались на танцполе, разбрелись по парку или особняку. От некоторых подарков, которые сегодня преподнесли новобрачным, у Тони сводило скулы от зависти. Ну почему этой каланче так повезло, выскочила замуж за олигарха, неважно, что он ее старше на двадцать лет. Вита не растерялась, ребенком его к себе привязала, а казалась такой наивной дурочкой, все от парней шугалась. Теперь понятно, почему шугалась, принца ждала. А дождалась короля. Как дождалась, так ей подруга на фиг не сдалась. Забыла, бросила, откупалась подачками. Нет, конечно, сережки с бриллиантами и вожделенный «Гермес» – это круто, но Тоне самой хотелось такие подарки делать, а не принимать.

Когда встретила в клубе Петрушу, он показался тем самым. Опасный, при бабках, рожа разукрашена, зато в постели драл так, что Тоня орала как ненормальная. Радовалась, дура, пока не поняла, что не она ему нужна, что и этот кобелина на Виту запал и, только чтобы к подруге подобраться, закрутил с ней. Ну что в ней такого, что все мужики ведутся? Сиськи как колокола? В сиськах, что ли, дело? Она же в постели – ноль. Сама говорила, что ни с кем не была, пока своего старпера не встретила.

Тоня зло взмахнула рыжей копной. Осмотрелась по сторонам, убедилась, что никто на нее не смотрит, достала из сумочки продолговатый футляр, завернутый в бумагу с принтом в виде обручальных колец, перевязанный белой лентой, и положила среди других подарков.

Какие сокровища скрывались в коробках, можно было только гадать, хотя после того, как Вите один из друзей Филиппа подарил новенький «Аурус», а брат жениха и его лупоглазая жена – дом на Красной поляне, гадать совсем не хотелось. Но воображение так и рисовало украшения, золотые часы, брендовый текстиль для дома, антикварные фигурки и вазы. Все то, что Вита все равно не оценит по достоинству. В отличие от нее, Тони.

Девушка поискала взглядом подругу.

Филипп и Вита покачивались на танцполе под медленную песню. Известный на всю страну симпатичный артист сладким голосом пел о вечной любви и преданности. Бриллиантовая лилия на пояснице Виты сияла под светом прожекторов.

Сука! У нее даже над задницей бриллианты!

Поняв, что чем дальше она остается в этом доме, тем больше будет злиться, Тоня достала из клатча телефон и набрала сообщение Петру.

«Коробку передала. Забери меня».

И Петя туда же, тоже наверняка бриллианты подарил или рубины, или… ей за все время, что трахал, только бабки на постель бросал, как проститутке.

Не попрощавшись, Тоня побрела по подъездной дорожке к воротам. На противоположной стороне уже ждал знакомый «мерседес».

Он что, здесь все время караулил? Ненаглядную высматривал?

Тоня забралась на переднее сиденье, зло захлопнула дверцу.

– Отдала в руки? Что она сказала?

– Ничего, не открыла при мне. Высокомерной суке было не до твоих коробочек, ей там «Аурус» подарили.

Петр усмехнулся.

– Дрянь ты завистливая.

Но вроде не зло усмехнулся, Тоня понадеялась, что яростной вспышки не последует. После них у нее на теле оставались синяки и следы от укусов на груди.

– Сфотографировала?

Тоня достала телефон, открыла раздел с фотографиями и передала Петру.

Он протяжно втянул воздух, увидев Виталину в белоснежном платье, стоявшую у трехъярусного торта в ожидании Филиппа. Петр просил сфотографировать ее одну, без мужа. Но Благополучный не отлипал от нее весь день. Лишь пару раз отвлекался на гостей.

– Дрочить прямо здесь будешь или до дома дотерпишь?! – выпалила Тоня и вскрикнула. Петр ударил ее по губам, больно и унизительно. Во рту появился соленый привкус крови.

– Дома, и подрочишь мне ты на свою веснушчатую рожу. Для тебя еще задание есть, не расслабляйся.

***

– Если прямо сейчас не отнесу тебя в спальню, пятно расползется уже по моим брюкам, – горячо прошептал Филипп, тесно прижавшись к Вите, давая почувствовать свое желание. – Эта лилия у тебя на пояснице сводит меня с ума.

– Будет неудобно прощаться с гостями, с таким… м-м-м-м… бугорком. – Вита повела бедрами, теснее прижалась к мужу.

К мужу…

Так странно. Она теперь замужняя женщина. Не шлюха, не подстилка, не рабыня, а законная жена Филиппа Благополучного, мать его сына.

– Фил…

– Что? – Филипп поцеловал ее в шею, ключицу, приспустил лямку и провел языком по плечу.

– Надеюсь, ты не собираешься провести нашу первую брачную ночь на танцполе?

Филипп протяжно застонал, оторвался от ее кожи.

– Нет, – он подхватил Виту на руки и понес в особняк.

Гости, еще не разъехавшиеся по домам, радостно заголосили. Кто-то снова закричал «Горько!». Вита спрятала зардевшееся румянцем лицо на груди у Филиппа.

У крыльца Филипп развернулся и крикнул:

– Простите великодушно, супружеский долг зовет!

– Дурачок, – хихикнула Вита.

В дом он внес ее на руках, не отпускал, пока поднимался по лестнице, ногой распахнул дверь в мастер-спальню и опустил Виту на кровать.

На супружескую кровать.

Теперь они супруги.

Вита счастливо прикрыла веки, наблюдая, как Филипп вернулся к двери, закрыл ее и запер.

– Не выпущу тебя отсюда, пока не утолю свой голод.

– А как же Тема?

– У Темы есть две няни и Софья. У Темы есть твое молоко (черт, даже у меня нет твоего молока!), бутылочки, пеленки, подгузники, соски. Он мужик, в конце концов, справится одну ночь без мамы.

– Этому мужику четыре месяца, – слабо возразила Вита. – И я не позволю тебе пить мое молоко – это странно.

– Ладно, про молоко ляпнул сдуру. Но сути не меняет. Сегодня я хочу тебя только для себя. И не хочу ни с кем делить. Ты моя жена. Моя… жена… – Филипп посмаковал ее новый статус, будто пробовал на вкус каждое слово.

Моя.

Жена.