Глава 4

Самхейн

– Ауч! – разнесся по поляне возглас боли.

– Сиди тихо! – строго велела Иона, обрабатывая глубокий порез на предплечье мужчины перед ней.

Они сидели так вот уже десять минут. Несмотря на раны, незнакомец смог дойти до ручья и опустить в него пустой бурдюк, а затем с помощью холодной воды привести пострадавшую от его рук девушку в чувство. Он больше не нападал и не проявлял агрессию. После пробуждения Иона хотела убежать, но один взгляд на незнакомца заставил ее сжалиться: все его тело покрывали ссадины и порезы, он припадал на одну ногу и явно страдал от лихорадки. И много-много раз извинился за случившееся.

– Прости меня, – снова виновато произнес он, указывая на ее шею. – Не смог совладать с собой после… всего. И спасибо, что не ушла.

Иона поморщилась. Шею и в самом деле ужасно ломило, а грудь горела при каждом вздохе. Стараясь не обращать внимания на боль, она решила отвлечься беседой.

– Как тебя зовут? – спросила Иона, перевязывая рану.

– Вейлин, – ответил он, внимательно следя за ее ловкими пальцами.

– Сын волка? – удивилась она. – Вот это имя!

– Да, мой наставник решил, что оно мне подходит. Что бы это ни значило в его понимании.

После этих слов Вейлин нахмурился и провел свободной рукой по лицу, словно сбрасывая с себя тяжелые думы. Опустив глаза, Иона заметила еще одно украшение – квадратный медальон со сложным узором из вязи на мужской шее. Шнурок, на котором он висел, покрывало множество узелков. Подняв глаза, Вейлин встретил ее вопросительный взгляд.

– Он вчера умер. Мой наставник.

– Мне жаль. Надеюсь, его душа найдет покой, – проговорила она.

– Сомневаюсь, что он достоин Равнины Блаженства, – внезапно усмехнулся Вейлин и закатил глаза. Затем он снова с любопытством осмотрел целительницу: – Могу ли я узнать твое имя, дитя Диан Кехт? Чтобы знать, за чью помощь мне благодарить богов?

Под его лукавым взглядом Иона покраснела. Еще никто не называл ее дочерью бога целительства.

– Иона. Меня зовут Иона.

– И что же обозначает твое имя? – Он особенно выделил предпоследнее слово.

– Ничего особенного, – пожала она плечами. – Птица. Голубка.

– Тебе подходит.

Иона закончила работу и сложила принадлежности в свою холщовую сумку. Вейлин, слегка покачиваясь, встал вместе с ней. Иона поразилась его росту: она была высокой, но, стоя прямо, едва доставала ему до подбородка.

– Как ты сюда попал? Охотился? – Иона указала на свою находку: – Я наткнулась на сумку неподалеку. Наверное, это твоя?

Вейлин открыл рот, намереваясь ответить, но так и не произнес ни слова. Он наклонил голову, словно пытаясь что-то вспомнить, и нахмурил брови. Забрал из рук Ионы сумку, покопался в ней и вытащил на свет черную холщовую рубаху. Осмотрел ее и снова задумался. Наконец, словно признавая очевидное, он признал:

– Я не помню.

– Не помнишь? – Иона скрестила руки на груди. – Уж не врешь ли ты, часом?

– Клянусь Езусом, я правда не помню, – горячо заверил Вейлин, сделав шаг вперед к Ионе.

Та, напротив, отступила назад. От резкого движения в ее сумке затрещала собранная ивовая кора.

– О боги, Дей! – встрепенулась Иона. – Мне пора!

Забыв о неожиданном знакомом, она что есть мочи побежала к дому. Ручей, три ели, старый пень… и вот она уже оказалась возле хижины. Тихо открыла дверь и вошла.

Весь в слезах к ней подбежал Дей, обнял ее и уткнулся лицом в живот.

– Сестрица, где ты была? Я проснулся, в доме темно, а тебя все еще нет!

– Я… встретила друга… и немного задержалась, прости меня, малыш. – Иона и сама была готова расплакаться.

Все напряжение ночи будто схлынуло с ее тела, и ноги перестали держать. Прямо на пороге дома она опустилась на колени, но брата из объятий так и не выпустила.

Отстранившись, Дей поднял голову и уставился за ее плечо.

– Иона, кто это? Это он – твой друг?

– Что? – Она растерянно оглянулась. – О ком ты…

На крыльце, переминаясь с ноги на ногу, стоял Вейлин. Он протянул Ионе несколько баночек, которые, по-видимому, выпали у нее во время бега.

– Э-э-э, вот… ты потеряла.

– Да, спасибо. – Она взяла баночки. – Ты что, бежал?

Ответ был очевиден, поскольку раны снова открылись и Вейлина слегка потряхивало. Да и прямо он держался, похоже, из последних сил. Охотничья сумка в его правой руке покачивалась вместе с хозяином.

– Иона, кажется, твоему другу плохо, – прошептал Дей, дергая сестру за подол платья.

Мысленно взвесив все за и против, она вздохнула. Безусловно, опасно было пускать в дом незнакомца, о чем справедливо напоминало саднящее горло. Но оставлять его ночью в лесу, раненого и потерянного, не позволяли совесть и долг целителя.

– Я впущу тебя, Вейлин, – осторожно проговорила Иона, взяв в руки нож со стола. – Но учти, у меня есть нож, и я умею им пользоваться.

– Иона, это нож для сбора трав, – с опаской заметил Дей.

– Тихо, – осадила она и ткнула маленькое оружие в обнаженную грудь нового знакомого. – Без глупостей. Выпьешь настой от лихорадки, а после – вон!

Вейлин поднял руки, словно сдаваясь, и кивнул. Казалось, все лукавство исчезло из его взгляда в тот момент, когда он осознал потерю памяти. Вейлин переступил порог и закрыл за собой дверь. Оглядевшись, приблизился к массивному, грубо сколоченному деревянному столу и устало опустился на лавку возле него. Сунул руку в сумку, достал рубашку и осторожно, стараясь не касаться ран, накинул ее на себя.

Все это время Иона внимательно наблюдала за ним, выискивая признаки злого умысла. Наконец, не заметив ничего подозрительного, она отпустила брата и подошла к стоявшей в углу маленькой печке. Развела огонь, чтобы согреться. Вскипятив воду, она принялась уверенными движениями натирать, измельчать и чистить ингредиенты. Рутинная работа помогала, постепенно мысли перестали хаотично мелькать в голове, а привычное рукам и разуму дело успокоило стучащее сердце.

– Что это за место? – внезапно подал голос Вейлин.

– Небольшая деревня Перт. – Подняв глаза, Иона отметила, что за время работы он успел надеть простые кожаные штаны и невысокие сапоги, явно найденные в сумке. А теперь сидел с закрытыми глазами, привалившись к стене. – Мы недалеко от замка Ирстен.

Вейлин кивнул, словно названия были ему знакомы.

– А ты сам откуда? – поинтересовалась она. – Явно не местный.

Не открывая глаз, Вейлин ответил:

– Я много где жил. Но последние годы в Белфасте.

– Не слышала о таком поселении, – задумчиво протянула Иона.

Впрочем, это было не удивительно, поскольку деревни и небольшие города Альбы были разрозненны и находились достаточно далеко друг от друга.

– Что последнее ты помнишь? – вновь обратилась она к гостю, разминая уставшие плечи.

Им с целителем Тревором несколько раз приходилось встречаться с утерей воспоминаний, но все они появлялись либо после тяжелых травм головы, либо у стариков.

– Я… я вернулся с охоты. Скудный улов, заяц да пара белок. – Он поморщился. – Обычно мне везет гораздо больше. Зашел в дом и сразу понял, что внутри кто-то есть. И он ранен.

Внимательно слушая, Иона перестала помешивать кипящую жидкость. В тишине отчетливо прозвучал кашель Дея, и она, нахмурившись, вернулась к работе.

– Так вот, – Вейлин наконец-то открыл глаза и запустил руку в волосы, – оказалось, в дом проник мой наставник.

– Тот самый, что дал тебе имя? – вспомнила она.

Отвар был готов, и Иона разлила его по кружкам. Одну из них поставила на стол перед Вейлином, а со второй направилась к кровати брата.

– Давай, дружок, – пробормотала Иона, нежно касаясь рукой его лба. – Этот волшебный отвар мигом поможет тебе поправиться.

Дей пил осторожно, явно опасаясь обжечься. Иона забрала у него кружку и прислонилась к стене рядом. Сегодня она жутко устала, а прошлой ночью и вовсе не спала из-за кошмара.

Вейлин тоже попробовал отвар.

– Ну и гадость! – скривился он, но под тяжелым взглядом целительницы быстро допил до дна. – И, отвечая на вопрос, да, это был он.

– И что потом? – спросила Иона, поглаживая засыпающего брата по голове.

Дрова в печи уютно трещали, а свет огня постепенно развеял страх от ночной вылазки. Она зевнула, продолжая слушать Вейлина.

– На самом деле я ничего не слышал о нем уже много лет. Поэтому сильно удивился, увидев его на пороге: грязного, слабого и истекающего кровью. Я помню, что пытался помочь ему, остановить кровь… а потом он схватил меня за рубаху и, глядя в глаза сказал… он сказал мне… – Вейлин весь напрягся, силясь вспомнить, – нет, дальше в голове словно туман. Я помню лес, помню, как бежал среди деревьев. А потом твое лицо. – Он поднял взгляд на Иону и усмехнулся.

Она крепко спала, обняв брата. Вейлин бесшумно подошел к кровати и присел возле нее на корточки. Волосы Ионы рассыпались по подушке, а лицо расслабилось, давая губам чуть приоткрыться. Он протянул руку, захватил выбившуюся из распущенных кос прядь и поднес к носу. Его легкие наполнил тонкий аромат девичьего тела вперемешку с запахом лесных трав. Вейлин вновь усмехнулся и пробормотал:

– А как же нож и бдительность, дитя Диан Кехт?

Ступая тихо, он вернулся к стене и растянулся на лавочке, положив руку под голову. Ночь сегодня выдалась тяжелой, и вскоре все обитатели маленького дома у леса заснули.

Иону разбудил громкий стук. Она встрепенулась и распахнула глаза.

– Девка, открывай! – раздался голос с той стороны двери. – Я знаю, что ты тут!

Она поморщилась. Очевидно, Аонгус и вправду решил не откладывать угрозы в долгий ящик и явился прямиком к ее дому. Иона провела рукой по лицу, припоминая несколько ругательств, которыми не брезговал ее отец, когда напивался.

Внезапно от стены послышался удивленный возглас:

– Ничего себе! Таких слов даже я не знаю!

Она испуганно посмотрела в ту сторону. Вейлин, вполне здоровый и бодрый, сидел у печки и подбрасывал поленья в огонь. Только сейчас Иона осознала, что в доме, в отличие от обычного утра с прогоревшими за ночь дровами, достаточно тепло.

Тем временем стук в дверь стал настойчивее.

– Если ты сейчас же не откроешь, я выломаю эту чертову дверь и взыщу долг так, как посчитаю нужным!

Иона встала с кровати, набросила шерстяной платок и резко отворила дверь. Аонгус, который не ожидал подобного поворота событий, отступил назад.

– Доброе утро, господин ростовщик, – поздоровалась она и выглянула за порог, но дверь не отпустила, готовая в любой момент снова ее захлопнуть. – Помнится, мы договаривались, что я оплачу десять медяков до имболка.

– Пятнадцать.

– Что? – удивилась Иона.