Глава 11

Вот и настал тот момент, которого он так долго ждал. Польза от его службы перестала перекрывать возможную опасность. Правда, Рейнер надеялся, что когда от него захотят избавиться, сделают это с большей честью. Но нет. Его предпочли отравить как таракана.

Очередной вздох дался с трудом. Словно в легкие залили воду. Концентрация ядовитых веществ в галлахе была настолько велика, что при соприкосновении со слизистой рта, яд начал свое токсичное действие.

«Выплюнул бы эту дрянь секундой позже, валялся бы дохлым на полу. Что меня вообще дернуло посмотреть на Грина?»

Обычно Рейнер игнорировал обслугу Гренадера вместе с их хозяином, а тут как шкурой почувствовал. Приторный запах страха заполонил всю комнату, стоило Грину появиться на пороге. Этот тип всегда ходил чернее тучи, улыбаясь только тем, с кого можно поднять хорошую выручку, а сегодня так вообще сдал позиции: дерганые движения, глаза бегают.

"После трех чарок можно увидеть проблему там, где ее нет. Мало ли от чего рожа хозяина Гренадера ползет к земле. Может, у него тоже день не задался?" – Вот о чем он подумал в первые минуты, но к счастью, опыт и умение разбираться в людях пропить было тяжело.

«Ведь просто хотел перевести дух, прежде чем вернуться к рыжей проблеме, а в итоге? Чуть не сыграл в ящик. Надо успеть, пока совсем не вырубило».

В ядах Рейнер разбирался постольку поскольку. Но в детстве он часто пропадал в лаборатории ученого (по совместительству личного врача семьи) доктора Рассела-Джона. В стерильно белых стенах было столько всего интересного: древние артефакты, склянки с разноцветными жидкостями, трубочки… В общем, все, что нужно для пытливого ума ребенка.

Доктор любил поговорить и юный Рей был для него желанным гостем.

Как-то раз его старшего брата укусила горная куфия*. Итог – распухшая нога и жар, от которого больной ушел в беспамятство. Тогда доктор Рассел сказал то, что запало Рейнеру в память и хранилось там до сих пор.

«Оmnibus venenis – вещество, которое может нейтрализовать любой яд, если с момента попадания его в организм прошло меньше двадцати минут».

Взгляд упал на горящие цифры панели управления.

– Твою ж мать!

Руки на руле держались исключительно броней. Только благодаря ей он как-то умудрялся рулить. Стрелка на спидометре зашкаливала, а время неумолимо отсчитывало секунды…

Сознание наполняли галлюцинации. Голоса из прошлого звучали громче рвущегося вперед азкара.

– А что будет, если мы не успеем ввести это вещество?

– Как что? – Доктор посмотрел на ребенка из-под толстых стекол очков. – Человек умрет. Яд проникнет в каждый орган, в каждую клетку. Начнется процесс разрушения и…

– Доктор Рассел, не могли бы вы перестать пугать моего младшего сына и сделать, наконец-то, инъекцию старшему?

Взволнованный голос матери был настолько реален, что Рейнер даже увидел ее бледное лицо, растрепанные волосы и почувствовал, как теплая рука теребит его волосы на затылке. Ее вздох облегчения от того, что доктор, принеся тысячу извинений, все- таки вколол противоядие, совпал с раздирающим грудную клетку кашлем.

Бросив азкар на парковые, Рейнер отмахнулся от жужжащих, словно мухи, воспоминаний, но всего через пару шагов его снова накрыло. В этот раз это были зеленые глаза и недовольно поджатые губы.

Образ девчонки двигал ноги вперед, заставляя дышать через боль.

Приложить палец к сенсору на двери получилось не сразу. В глазах все троилось. Даже часы на прикроватном столике светились в трех плоскостях. До ворот в преисподнюю осталась ровно минута.

Будто со стороны наблюдая, как неповоротливое тело делает два шага до небольшой ниши, Рейнер вытащил из-за коллекции резных бутылок неприметную капсулу. Длинная игла выстрелом проткнула кожу на шее.

Утробный кашель заглушил взявшийся из неоткуда грохот. Не понимая, что происходит, мужчина полетел вниз. Подставить руки и смягчить удар он не успел, поэтому рухнул на пол, как туша на скотобойне.

Сил, как и упрямства, не осталось. Его засасывало в круговорот беспросветной тьмы. Загробный холод лизал кожу влажным языком, но ему было жарко как в полуденной пустыне. Он захлебывался, тонул, из груди рвался огонь… а потом наступило затишье. Все исчезло. Только вакуум и великолепное состояние умиротворения и покоя.

– Не умирай…

Тихий голос просил, молил, требовал. Этот голос засел в голове, как только он его впервые услышал. Правда, теперь в этом голосе не было привычной тусклости.

«Похоже на ветряной колокольчик…то вздрагивает, то замирает».

Он слушал музыку ветра, впитывал каждое его прикосновение, находя в нем утешение и облегчение. Желание увидеть ту, кому принадлежит этот голос, было сильнее тяжести, сковывающий тело.

– Вроде рыжая как лиса, а дрожишь не хуже зайца.

«Да уж…а вот я звучу, как жаба.»

Горло драло. От привычного голоса остался лишь хрип.

«Как же паршиво…»

Несмотря на самочувствие, пришлось выдавить из себя подобие улыбки и даже попытаться приподняться, чтобы хоть немного вывести девчонку из транса. Она явно была не в себе. Зеленные глаза светились паникой. Губы приоткрылись, но ничего членораздельного из них так и не вылетело.

– По выражению твоего лица понятно, что выгляжу я потрясно. И, кстати, не хочу знать, почему на мне сухого места нет.

Рейнер зажмурился и сцепил челюсти, сдерживая стон.

– Не шевелись. Лейс побежал за врачом. Тебе помогут.

– Уже помогли. Черт…

«Надо убираться отсюда, как можно быстрее и как можно дальше».

Рваное дыхание и потемнение в глазах угрожали очередным беспамятством.

– Смотри на меня. Тебе нужно смотреть на меня.

«Да смотрю я, смотрю…»

Приятная тяжесть прижала к полу онемевшие ноги, по лицу скользнуло легкое касание.

– Открой глаза. Открывай быстро! Иначе я лично тебя придушу! Слышишь, Рейнер!

– Знаешь, а звучит заманчиво.

Пытаясь понять, что давит на бедра, Рейнер приоткрыл один глаз.

Подтянув распашонку, девчонка сидела сверху, наклонившись к его лицу настолько, что он чувствовал ее дыхание.

– Неужели так плохо, что чувство юмора появилось?

– Неужели так за меня переживаешь, что вместо гада, я стал Рейнером.

Его замечание заставило бледное лицо налиться румянцем.

– На тебя мне плевать. Я переживаю за себя и свою семью.

– Я так и понял.

«И это не может не радовать. Может, когда-нибудь она поймет, что в этом мире надо думать только о себе. И я тому, пока еще, живое доказательство. Вечно меня черт дергает лезть туда, куда не надо и думать, что все сойдет с рук».

Дожидаться врачей в его планы не входило. Если старик пошел на такие резкие меры, ловить здесь уже нечего.

Подсунув ладони под ягодицы девушки, слегка подтолкнул ее вверх. Девчонка тут же вскочила как ошпаренная и начала обтряхивать ткань рубашки, в том месте, где он ее коснулся.

«Надо же какие мы нежные. Прям каким – то прокаженным себя ощущаю. Хотя для нее, в принципе, так оно и есть».

– Одежда в нижнем ящике шкафа. Ты должна быть готова через пять минут.

Оперившись локтем о кресло, Рейнер предпринял попытку встать.

– А что будет через пять минут?

– Отставить вопросы.

– Что вообще происходит? Что с тобой случилось?

– Что не понятного в команде: «Отставить вопросы»?

– То, что это команда. Я не солдат. Так что, не надо тут раздавать приказы.

– Вот именно! Ты не солдат. Ты рабыня. Так что, закрой рот и марш передаваться.

По взгляду Дерры Рейнер понял, только что в ее воображении он присоединился к висельникам на площади. Но, не смотря на надутые щеки, девушка не отошла и даже протянула руку, чем заработала взгляд полный скепсиса.

– Хватайся.

– К тебе прикасаться-то страшно, не то что хвататься.

– Однако мой зад ты лапать не побоялся.

– Было бы что лапать.

– Что?

– Малявка, а все туда же.

– Я не малявка!

«Так, а теперь меня, кажется, четвертовали…Сколько ей было, когда я ее нашел? Не больше четырех – пяти лет. Значит, сейчас ей примерно…»

– Тебе сколько? Пятнадцать?

– Семнадцать!

Девчонка гордо вскинула подбородок.

«Видно в ее понимании семнадцать – это возраст. Иначе не стала б так торжествующе глазами сверкать. Вот только для меня, что пятнадцать, что семнадцать – однохренственно».

– Лапалка еще не выросла.

– А…

– А будешь спорить, я тебе ее прижгу ремнем пару раз. Для профилактики.

Нахмуренные брови дали понять, что он только что избежал тысяча и один довод о том, что перед ним не ребенок, а девушка, со всеми вытекающими из этого слова последствиями.

– Ясно…

– Рад, что мы друг друга поняли.

Согнув правую ногу в колене, Рейнер приготовился к рывку.

– Ты у нас извращенец.

– Эдерра!

Сердитый рык вызвал у девчонки лишь улыбку.

«Ей определенно нравиться меня бесить…»

– Может лапалка у меня и не выросла и груды мышц нет, как у некоторых, но поднять твою задницу с пола я точно смогу.

– Ладно.

Хоть Рейнер и обхватил тоненькое запястье, сделал он это просто для вида, оставляя весь вес себе. Чтобы подняться ему потребовалось две попытки и еще пара секунд, чтобы привыкнуть к тому, что он снова стоит на ногах. Его несколько раз качнуло, но девушка, чьи объятья сейчас служили ему опорой, держала крепко.

Возможно, он задержался в них дольше, чем надо. Возможно, он обнял ее слишком крепко. Но ему в этот момент как никогда требовалось чувствовать, что он все еще живой. Глоток энергии этого неуемного, настырного, суетливого существа дали ему это чувство.

Она не вырывалась. Стояла молча, почти не дыша. Лишь пальцы сжимали рубашку на его спине все сильнее.

«Да отпусти же ты ее! Она и так вся дрожит».

Отстранившись, Рейнер кивнул на шкаф.

– Осталось три минуты.

Даже стоя поодаль он смог увидеть, как зеленые глаза распахнулись в удивлении, стоило девчонке выдвинуть ящик.

Высокие ботинки на толстой подошве, кофта и штаны с терморегуляцией, удобная широкая куртка с глубоким капюшоном. Почему он не отдал это сразу? Да просто не смог отказать себе в желании понаблюдать за гибким телом без всех этих тряпок. Понаблюдать и повосхищаться изяществом линий, чистотой кожи, легкостью…Всем тем, чего в этом мире давно не было.

Оставив Дерру с обновками, Рейнер, подхватив сменную одежду, зашел в кабинет.

Успеть нужно было многое.

Сменив мокрую кофту и штаны на спецодежду, мужчина вытащил из шкафа рюкзак, куда перекочевали бутылка воды и средства первой помощи. В голенище сапог уместились два кинжала, еще два нашли свое место за широким кожаным ремнем, два револьвера спрятались в кобуре по бокам торса.

Накинув на плечи плащ, он вынул из тайника два серебряных шара. Диаметр обоих едва достигал сантиметра.