***

Тетя Маши, являясь хозяйкой и одновременно продавцом местного продовольственного магазина на другом конце поселка, пользовалась всеобщим обожанием молодежи. Каждый и всякий мог получить у нее добрый совет по жизни без навязчивости и нравоучений. Некоторым она помогла материально: своей семьи не было, а на жизнь и так хватало. Человеческие же отношения ценила выше всего. Маша была ее любимицей за целеустремленность и самостоятельность в принятии жизненно важных решений, что удивительным образом сочеталось с добротой и нежностью характера девушки.

Со слов участкового узнали, что выстрел застал женщину врасплох. Продавщица стояла, наклонившись вперед и упираясь руками в прилавок. Поэтому выпущенный из ружья заряд прошел через все туловище. Падая, она все же успела нажать тревожную кнопку. Но, как сейчас водится, к приезду оперативников преступник успел скрыться на легковой машине без номеров, а тетя, не приходя в сознание, умерла по дороге в больницу.

Остаток ночи прошел в спорах о том, какому хрену понадобилось сделать это. Малыш, расположившись в старом потертом кресле в углу комнаты того же общежития, в разговоры не встревал, но ситуацию «прокачивал». Прикинув, что утро вечера мудренее, порекомендовал себе выспаться.

Утро оказалось солнечным с веселыми зайчиками на стене. Один из них и разбудил малыша. В комнате никого не было, за стеной в соседнем помещении слышалось возбужденное гудение многих людей. Вошла Маша, аккуратная, стройная и строгая.

Тени под глазами напоминали о бессонной ночи.

– Тебя как звать-то, боец?

– Малышом кличут, – потянувшись и вскакивая с кресла, ответил он.

– Ну, Малыш так Малыш. В общем, поговаривают тут в наро-де, что тетку мою один буржуин «заказал», которому она магазин не уступила. Сейчас разбираться будем. Так что бывай, Малыш.

Взглянув в окно, Малыш увидел большую группу, человек тридцать, разгоряченной молодежи. Наметанным взглядом определил, что не хватает только указующего перста, чтобы еще одна беда случилась. Неоднократно бывал свидетелем и участником таких ситуаций, когда расхрабрившиеся и подогревающие друг друга бузотеристые люди сами себя влекли под каток государевой машины, которая, как ни пиши потом, переломает все, что может ломаться, и раскатает, как блин по столу. Спустившись во двор, он слился с все возрастающей толпой, внимательно слушая и пропитываясь ее настроением.

– Эти с деньгами так и лезут во власть. А толку-то? На себя только работают.

– Почему отключают электричество и воду, а мы должны мыться по ночам?!

– Счетчики электрические, представляете, меняют не на новые, а на еще более старые.

– Мы как банановая республика без бананов.

– Пусть вернут, что было, если не дают, что обещали.

Васек, Серега и несколько других ребят хмуро поздоровались с Малышом. Почти у каждого в руках было что-то могущее ударить, разбить или порезать.

– Что, «дембель», весело тут у нас? – спросил Серега – крупный, с покрытым веснушками добрым лицом парень, сосед по ночным бдениям.

– Щас мочить будем этого бизнесмена! Даже если и сортира подходящего не найдем, – добавил Василий.

В общем, по наблюдениям Малыша, когда наступил ответственный момент, закончилось все довольно прозаично: пошумели, погалдели, разбили пару окон в коттедже подозреваемого в «заказе» и рассосались. Не пожелали ребята вступать в рукопашную полемику с нарядом милиции и отрядом вневедомственной охраны, прибывшими на место всплеска народного гнева. Уж очень слава о тех в народе ходила недобрая: оборотни в погонах, вампиры с жезлами, змеи-горынычи: дыхнут – не устоишь. Сплошная нечистая сила. И это самое нежное, что вспоминалось о них, особенно теми, у кого после собеседований в местах, куда предлагалось «пройдемте, гражданин», вдруг под воспитательными мерами воздействия правоохранителей отказывали работать почки, печень или другие полезные для каждого отдельного человека органы. При этом внешних следов насилия, как правило, не оставалось. Просты и неприхотливы были приспособления, способствующие перевоспитанию непонятливых, такие, например, как гантеля в валенке. Обычным и даже прославляемым с телеэкранов стало явление, когда доставляемым в милицию наносятся телесные повреждения и обираются несчастные, попавшие в медицинский вытрезвитель.

***

Малыш как-то неожиданно для себя «залип» в этом поселке, окунувшись в его накаленную атмосферу, с очень дружественно лично к нему настроенными молодыми людьми. Расположился он у Сереги, строителя по профессии, который одиноко проживал в своем домишке и догуливал очередной отпуск. Любящий не в меру поболтать и, возможно, поэтому еще не нашедший своей более молчаливой второй половины, Серега с душевным трепетом относился к маленьким детишкам. Прошлым летом у себя в поселке совместно с друзьями безвозмездно отремонтировал детский сад, а школе на личные сбережения подарил пианино и два компьютера.

Через день после похорон Васек сообщил компании, что один его дальний родственник, служивший в охране бизнесмена, проболтался об исполнителе, сообщив его имя и адрес. Сколько при этом было выпито спиртного, легко просчитывалось по изрядно помятой физиономии Васька, который мрачно шутил, что для общего дела пришлось и отпуск взять, и отпускные потратить. А так хотелось поехать на пляж в Испанию или на Кипр погреть пузцо и устаканить нервную систему перед выходом на работу.

Маша, Васек и Серега в прошлом учились в одной школе, жили рядом в соседних дворах, летом ездили в одни и те же пионерско-молодежные лагеря, совместно участвовали в различных мероприятиях, от участия в школьных КВН до походов за яблоками в чужие сады. И сейчас поддерживали теплые дружеские отношения. Поэтому мальчишки и приняли так близко к сердцу беду Маши. Весь день прошел в обсуждении планов справедливого возмездия, но, кроме как мочить, еще раз мочить, ничего в буйные головы не приходило. Василий, вспомнив школьную историю средних веков, высказал в сердцах пожелание о необходимости восстановления на площадях каменных столбов, на которых в целях воспитания выставлять тела и головы казненных, как было до семнадцатого века.

– А что скажет Малыш? – поинтересовался Серега, когда их чрезмерно кровожадная фантазия стала иссякать.

Малыш, до этого момента бывший сторонним наблюдателем, подумав, решил что-то для себя и ответил:

– По справедливости все должно быть – и награда, и воз-мездие. И если примете, поучаствую в вашем мероприятии.

Дело в том, что за отлично выполненное дембельское задание Малыша отпустили домой на месяц раньше, чем полагалось, и он, зная, что дома его пока не ждут, решил пока прогуляться по матушке России. Оторваться, одним словом. А тут такая история, и мысли у ребят чистые, и помочь бы надо. Подстраховать! Он изложил им свой план, который был воспринят если не с восторгом, то с восхищенным изумлением аборигенов, столкнувшихся с верхом цивилизации землян.

Вечером все четверо собрались в доме у Сергея для окончательного уточнения ролей в предстоящем мероприятии. Спиртное по общей договоренности не принимали: каждый понимал важность предстоящего и чувствовал личную ответственность перед друзьями. Когда необходимое обговорили, а время было еще не позднее, беседа влилась в мирное русло.

Маша поинтересовалась:

– Вася, помнится, ты ведь сварщиком был. Как в предп рини мателях-то оказался?

– Я сварщик, который назло властям открыл общественную столовую, когда его не пустили в Японию.

Все заинтересованно повернулись к Василию, а тот продолжал:

– Моей жене надо памятник поставить за терпение: у нас все время денег не было. Не думал, не гадал, что судьба заведет меня на предпринимательскую стезю. Работал сварщиком, одновременно учился в техникуме. Но основная забота была, как прокормить семью. Подзаработал однажды на шабашках кучу денег и решил съездить в Японию, белый свет посмотреть. Для этого, кроме характеристики, требовалась еще куча всяких бумаг. А главное, следовало пройти собеседование в райкоме партии. Зашел туда, а там сидят люди серьезные и строгие. Один спрашивает: «У Вас в анкете написано, что Вы агитатор. А как Вы выполняете эту общественную нагрузку, как агитируете?» «Вот, – отвечаю, – доярка идет чуть свет на утреннюю дойку, смотрит – где-то огонек светится: сварщик уже работает. На вечернюю дойку идет – сварщик все еще работает. Вот так и агитирую – работой. Работать надо». Поняли представители «руководящие и направляющие», что последняя фраза адресована отнюдь не доярке. В общем, документы для загранпоездки мне не подписали.

– А потом, – продолжал Василий, – сгорел дом в деревне, вро-де бы, случайно. Думается мне, что и в этом замешан «заказчик» твоей тетки. Были у него попытки подобраться и к моей столовой, ругались с ним, а он угрожал. Но прямых доказательств нет.

– В милицию-то не обращался? – поинтересовался Ма-лыш.

– Связи у него там, да и во власть прет, как танк. Всех купить хочет, падла! Извините. Глава же ему потакает, для смеха, что ли, говорит: «Он честнейший человек! До приезда к нам несколько лет директором бани работал, так ни разу на халяву и не помылся!»

– Ладно, давай спать ложиться. Завтра много сил понадо-бится, – сказала Маша и добавила вопросительно: – я у тебя заночую, Серега?

Тот утвердительно кивнул. Все разошлись по комнатам.

Малыш вышел на крылечко и с удовольствием вздохнул прохладный ночной воздух, что-то в котором его насторожило.

Курили. Он обогнул веранду и, отодвинув рукой ветку сирени, разглядел действительно курившую Машу.

Подойдя к ней вплотную, спросил:

– Волнуешься?

– Завтра разберемся, иди спать, – ответила она и исчезла в темноте комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

«Правильное решение», – подумал Малыш и прошел в другую комнату, где самозабвенно храпел Серега.

***

Утром – их опередили!!! Это было даже и не утро, а скорее поздняя ночь, которую ярко осветило пламя, охватившее сарай с коровой, козой и двумя поросятами, взятыми Серегой на откорм для повышения своего материального благосостояния. Двери дома были подперты. Пришлось выбивать окна, чтобы выскочить на улицу. Ошалевшие, поцарапанные, в изодранной одежде ночевщики метались по двору. Пытались что-то предпринять для спасения животных и имущества.

Малыш быстро освоился с обстановкой. Тряхнул за плечи Машу и подсказал позвонить в пожарную часть с мобильника. Несколько больших красных машин с мигалками подъехали через полчаса, когда пламя полностью охватило не только сарай, но и дом. Отметившись, одна отправилась заправляться водой. Бойцы еще двух копошились, запутавшись в пожарных рукавах. В итоге все сгорело, и Серега, ошалелый от произошедшего, только покрякивал да дымил одну сигарету за другой, не обращая внимания на приставания пожарных с вопросами.

– Ну что, ребята, – после долгого раздумья сказал Малыш своим новым слегка потрепанным друзьям, – пора и нам начинать! Теперь уж точно наша очередь!

Переглянувшись, они бросили бесполезную толчею на пожарище и незамедлительно выехали на Машином автомобиле по только им известному адресу. Проезжая мимо школы, слегка замедлили движение, следуя предупреждению на большом плакате: «Водители автомашин! Будьте осторожны у тех мест, из которых выходят дети!» Но, миновав учебное заведение, рванули, как на авторалли. Примерно через полчаса общее молчанье в салоне бешено мчавшегося автомобиля нарушил нервный смешок Сереги:

– Машка, а ведь ты везучая! Васек горел, я горю. А ты только и знаешь, что зажигаешь!

Маша в ответ фыркнула:

– Ладно, ребята! Повеселимся еще на новых представлениях и чужих подмостках!

Ее поддерживали по-боевому настроенные друзья. Они преувеличенно весело и громко заговорили, выплескивая наружу скопившуюся нервную энергию.

Единственно спокойно сидевший в автомобиле Малыш размышлял, что этих ребят с хорошей закваской, пожалуй, не утискаешь проблемами и проблемками. Он был доволен знакомством с ними.

А впереди их ждали события еще большего размаха!

***

По дороге остановились в небольшой сельской гостинице, где не требовалось предъявлять какие-либо документы. Интересы клиентов представлялись администратору более важными, чем бюрократические формальности, отпугивающие этих самых клиентов. С тех пор, как изобрели денежные знаки, не было лучшей формы благодарности со стороны путника за предоставленные ему уют и отдохновение, чем поделиться этими самыми знаками с хозяйкой, полагала она.

На стойке администратора стояла табличка с загадочной надписью: «Это после этого в окно не бросайте – гуси давятся». Другая табличка информировала о том, что номера, которыми располагает гостиница, рассчитаны на людей с самым разным уровнем достатка и при желании приветливый гостиничный персонал приведет в порядок одежду клиентов, заправит им постель и даже почистит ботинки. А в буфете можно выбрать блюда с такими романтичными названиями, как «Поросячий визг», «Любовь и бедность», «Тещин язык» и другие. Желающие могут принять участие в конкурсе «Доедалки», который с вручением призов проводится здесь каждую пятницу.

На столике у окна лежало несколько свежих газет местной типографии, которые заинтересовали Малыша. Он быстро их просмотрел, пока Василий с Машей получали ключи и размещались в комнатах. Ничего интересного: «Мотоциклист, сбив девушку, испугался и убежал, оставив на дороге и девушку, и мотоцикл», «Конкурс красоты среди беременных», «… либералы, оттеснив мощными торсами и кулаками неугодных и выставив заслон, отправились заниматься подготовкой к либеральным выборам».

Но одна заметка с интригующим названием «Бесовские плутни» все же овладела его вниманием, и он увлекся ее содержанием:

«Однажды я со своим приятелем – шутником, но весьма ответственным работником, побывал на стекольном заводе. На память о встрече один из стеклодувов преподнес мне в подарок стеклянную, а возможно, и хрустальную фигурку черта-сатира в озорной пляшущей позе и со всеми присущими их братии атрибутами: рогами, хвостом, бородой и даже больше… Одна часть тела, несколько преувеличенных размеров, поражала ярко запрещающим цветом и вызывала гамму неоднозначных чувств.

Я был в восторге и одновременно смущен, хотя и гордился редким подарком, но став его владельцем, сразу озадачился мыслью – что с ним делать, где и как хранить?

Все бы ничего, но смущала все та же деталь, настойчиво притягивающая взор и ставящая под сомнение и мой моральный облик, как собственника такой уникальной вещи. Поэтому пришлось черта спрятать, и достаточно укромно – в темное место, даже не дома, а на работе.

Постепенно радость обладания сменилась боязнью: «Вдруг кто увидит?», а затем острым желанием изгнать дьявола.

Как поступают многие в таких случаях, обдумав все и морально подготовившись, я совершил грехопадение: переподарил объект волнений лучшему другу, «отцу» и учителю, короче – начальнику, в минуту наивысшей к нему симпатии и подходящей ситуации.

Подарок приняли с удивлением, восторгом и сопровождением озорных мужских шуток, сблизивших нас еще больше. Благосклонное расположение начальства склевало червя сомнения, который нещадно глодал меня где-то глубоко-глубоко за мою неправоту и, может быть, более нехорошее. Одним словом – все были довольны. Но, вероятно, только не черт. Он продолжал свои темные дела и теперь, как истинный Мефистофель, сбивал с пути моего старшего товарища.

Оказывается, начальство, оно хоть и начальство, но терзается теми же сомнениями, что и людишки помельче. В общем, ровно через месяц шеф пригласил меня к себе в кабинет, как я полагал, для разговора о повышении. Однако он, убедительно доказав, что не может держать рогатого-хвостатого всю жизнь рядом с секретными документами, вернул его мне. А для правильного понятия ситуации подчиненным разъяснил возможность причастности вещи к произведениям искусства и национальному достоянию, лучшим хранителем и ценителем которого являюсь я. О повышении, естественно, разговора не было. Прощаясь, как я подметил, он облегченно вздохнул.

У меня же вновь заметались растрепанные бесовские мысли, что делать с сокровищем, которое столь неожиданно вернулось?

Спасение пришло случайно. Через полгода мучений я по приглашению ехал в гости к друзьям в одну из ближних стран, то есть, за границу. Подарка искать не пришлось. Упаковывать его так же не старался. Думал, что если таможенники при досмотре отберут, то так им и надо. В худшем случае, надеялся, что для пользы дела там по неосторожности чего-нибудь отломают. Однако, к моему огорчению, бес, не в пример лишней бутылке водки, благополучно пересек границу, в связи с чем, я пропитался к нему еще большим уважением. Вот она, власть и фантастические колдовские возможности темных сил!

Не думайте, что подарок друзьям я преподнес сразу же по приезду. С месяц он пролежал на дне чемодана. Вручая его перед отъездом, я для пущей убедительности привел массу примеров, что при нынешней нашей раскованности и свободе нравов такие милые создания имеет каждая семья.

Вернуться черт ко мне не успел: самолет домой вылетал ровно через полчаса.

По трапу на родную землю я спускался, как Создатель во второе пришествие, весь пронизанный внутренним сиянием, вселенской добротой и как победитель темных сил, которые остались где-то на далеком Западе».

Заканчивая читать, Малыш заметил, что к нему подсел благонравного вида старичок и поинтересовался:

– Вы не за грибами к нам приехали?

– Может быть… – ответил Малыш, откладывая газету и не желая быть невежливым.

Старичок оживился:

– А вы знаете, в наших местах следует быть очень осторож-ным! Всякое бывает с приезжими…

Малыш заинтересованно приподнял бровь, еще больше этим вдохновив собеседника.