Глава 10

Нежить – псевдоживая форма существования отдельных особей. Нежить подразделяется на низшую, старшую и высшую формы. На сегодняшний день насчитывается более трёхсот пятидесяти видов нежити, способы уничтожения которых известны и отработаны.

(из учебника «Некроформы и их классификация»).

Убрав за собой всё непотребство, ещё раз протерев капсулу и прилегающий пол, я сидел и в прострации изучал противоположную стену комнаты, которая была оклеена обоями уже минувшего двадцатилетия. Мыслей не было никаких. Хотелось просто «ничего».

Чёрт бы побрал эту долбанную реалистичность! Меня невольно снова бросило в дрожь. Так же можно и коньки в капсуле отбросить, и кассеты с препаратами не помогут.

Я парень не слабонервный и не трус, но такое, уж простите, это реальный перебор. А если бы в этот долбанный сценарий вляпался инфантильный подросток, которому только-только исполнилось восемнадцать, и любящие родители подарили любимому чаду капсулу на совершеннолетие? Готов поспорить, что через три – четыре дня этому мальчику бы потребовалась помощь психолога, если не психиатра, а его отец уже добивал бы кувалдой осколки этого чуда инженерии.

А если это девочка?

Открытая форточка доносила запах сквера, надвигающейся ночной прохлады и слабый запах готовящегося шашлыка из близлежащих кафешек, коих здесь было несколько. Приняв решение, я взял свой сотовый. Всё равно сегодня я в капсулу не полезу. Абонент взял трубку после третьего гудка:

–Да ладно, Белый, ты?

– А кого ты хотел бы слышать? – я улыбнулся, когда в динамике раздался голос друга.

– Слушай, какие планы на вечер? Может посидим, потрещим где-нить? Триста лет не виделись!

– Да я, собственно, это и хотел предложить! Там, где всегда?

– Окей! Через часик – два, нормально?

– Хорошо, давай!

Подъехав в указанное время к «Пирамиде», я отпустил такси с флегматичным азиатом, который молча выдал сдачу и уже принял следующий заказ. «Пирамида», одно время была нашим любимым заведением, которое ценилось из-за приемлемых цен и хорошего персонала, среди которого были довольно симпатичные девчонки. Но самой важной изюминкой было наличие в ней пяти бильярдных столов, один из которых предназначался для «пула», а остальные двенадцатифутовки с классическим размером луз – уже для души. А «русской» или «американской» – это уже под настроение.

Димон уже был там и нетерпеливо приплясывал недалеко от входа, высматривая меня. Заметив, он подскочил, заключив меня в объятия, от которых мои рёбра жалобно скрипнули:

– Лопни мои глаза, кого я вижу! – он, как всегда, был в своём репертуаре.

Димон был моим лучшим и единственным другом, который может приехать в четыре утра, чтобы просто выслушать, или стать плечом к плечу против любого неприятеля, даже не спросив прав я или нет. Но вот чего у него было не отнять, так это его жаргона.

Искренне не понимаю, где он нахватался этих словечек и теперь с лёгкостью манипулирует такими конструкциями, что можно смело идти и без стажировки устраиваться помощником боцмана на пиратском корабле. Нет, он знал нормальные слова, но пользовался ими только в исключительных случаях.

Если мне раньше это резало слух, то сейчас я просто настолько к этому привык, что воспринимал, как должное.

– Я тоже тебя рад видеть, дружище! – не покривил я душой, – ну что, по пивку?

Димон посмотрел на меня в недоумении:

– А играть, чо не будем?

– С чего ты так решил?

– А как же твоё правило: Алкоголь, бабы и бильярд – понятия абсолютно не смешиваемые.

Я махнул рукой:

– Давай сегодня без философии, а? Просто хочется немного отдохнуть! Эти пару дней просто вынесли меня из колеи.

Мой друг пробормотал что-то похожее на: «Ту-ту-ту», взглянул на меня странно:

– Лады, пойдём, ещё не вечер! Ты сейчас мне всё расскажешь!

Присели мы в самом углу, там, где было достаточно уединённо, но при этом было видно зал и играющих за несколькими столами компаний.

Подскочившая официантка приняла у меня заказ, в то время как Димон продолжал смотреть, пока я заказывал водку, пиво, закуску.

– Белый, мы кого-то поминать собрались?

– Почему поминать? – я поднял бровь.

– Ну хотя бы потому, что особой радости на твоём хохотале я не вижу! Вов, что стряслось? – Димон обеспокоенно на меня взглянул, – у тебя проблемы?

– Угомонись, всё относительно нормально, – я махнул рукой, – давай накатим, всё потом.

Я подождал, пока на наш столик сгрузят с подноса салаты, запотевший графин, сок и приборы, затем разлил по стопкам «огненную воду».

– Твоё здоровье, – мы чокнулись и выпили.

– Так что у тебя случилось, что ты решил «синькой» нашвыряться на ночь глядя?

– Нашвыряться? Слушай, говори человеческим языком, а.

– Почему, говорю, решил накидаться «синьки», – Димон закинул в рот пару ломтиков помидора, – это из-за Катьки, что ли?

– А ты откуда знаешь? – я скривился, – успела уже пожаловаться?

– Да земля слухами полнится, – Димон упорно не сдавал канал информации.

– Да при чём здесь Катька? Если не умеет слушать и слышать, то кто ей виноват?

– В смысле? – Димон удивился, – а у меня другая версия произошедшего. Ну, естественно, что факты не в твою пользу.

– Да даже не хочу разговаривать. Что других тем нет? Нормально же сидели! – я снова обновил стопки.

Мы выпили и на несколько минут за столом воцарилась тишина, разбавленная лишь дребезжанием вилок о тарелки, да доносившимися костяными ударами шаров.

– Помнишь, я говорил, что устраиваюсь тестировщиком?

– Ну?

– Я устроился всё-таки! – горько вздохнул я.

– Мои поздравления, – Димон обрадованно потянулся за графином, но осекся, посмотрев на меня, – а чо не так-то?

–Я устроился в «Нью-Вирт» тестировщиком игры «Даяна I», – тишина снова упала на стол.

– Ну нихера-ж себе. Красавец! – Димон не сдержал радости, отчего ползаведения на нас оглянулось, – так ты теперь тоже в наших рядах?

– В смысле? – я непонимающе глазел, на что Димон расхохотался:

– Чувак, я уже неделю «гашусь» в неё. Уже шестой уровень взял! – гордо выпятил он губу, – а ты за Светлую Фракцию или за Тёмных катаешь?

– Тёмная. Дроу.

– Ну ты прогнал, конечно. У дроу же со старта «репа» в минусах со всеми, даже со своими. Там пока качнёшь её, так по уровням просядешь, что атас, – Димон был в своём репертуаре.

Когда требовалось его мнение, то он его высказывал, и плевать, как ты это воспримешь. Когда его не спрашивали, то он его тоже высказывал, за что окружающие, не всегда ему были благодарны.

– Как обозвался?

– Мегавайт!

Димон задорно расхохотался, снова привлекая к себе внимание.

– А что смешного? – я нахохлился.

– Ой, я не могу! – он смеялся уже взахлёб, – Мегава-а-айт

– Может пояснишь, чем ржать здесь как конь Пржевальского?

– Только ты мог назвать чёрного дроу Мегабелым чуваком. А почему не Снежок? Или МегаСнежище?

Я махнул рукой на него и откинулся на спинку стула. Когда он отсмеялся, мы выпили. Затем ещё раз выпили.

Набравшись уже до состояния, когда открывается второе дыхание, а ты готов сворачивать горы, я понял: «Хорош».

– Димон? – язык у меня уже слегка заплетался.

– Эк тебя растащило, братец, – у Димона – наоборот – ни в одном глазу, – может пропустишь парочку, а то ты совсем плохой?

Я лишь кивнул.

* * *

Проснулся я у себя в квартире от жуткого сушняка и дикой головной боли, ещё минуты две лёжа и вспоминая подробности вчерашнего вечера. Помню, как пытались играть в бильярд, помню, что я ещё умудрился закатить пару шаров. А потом не помню. Вот хоть убей – не помню! Вроде говорили, вроде я ему жаловался, он слушал, что-то спрашивал, поддакивал, советами засыпал по игровой механике. Последний раз и не помню, когда напивался до такого состояния.

Я поднял голову, которая немедленно отозвалась чугунной пульсацией.

Когда-то в детстве видел один известный фильм, но с подставленным юмористическим переводом, в котором услышал фразу: «Папенька, ну выпили бутылку. Ну две. Ну зачем же так нарезаться?». Так вот и я. Снял стресс называется. Если так после каждого «респауна» нажираться, можно быстро спиться.

Я сделал попытку подняться с кровати и, что странно, у меня получилось. На кухне я жадно присосался к крану с прохладной водой, которая показалась мне просто божественным нектаром.

Конец ознакомительного фрагмента.