Глава 9

Слово – серебро, а молчание – золото. Не сказавший пожалеет единожды, сказавший – тысячу раз.

(восточная поговорка).

Сколько родник не затыкай, вода всё равно щель найдёт.

(восточная поговорка, внезапно представшая в ином смысле).

– Светлых дней, уважаемые! – поприветствовал я стражников на воротах, смеривших меня подозрительным взглядом в моём простеньком «прикиде».

Двое служивых с копьями, стояли на главных воротах Залаура, о чём-то вполголоса переговариваясь, при этом успевая окинуть каждого проходящего цепким рентгеновским взглядом.

– И тебе, «пришлый». Какова цель визита твоего в наш прекрасный город Залаур, да прольётся свет милости Его на благословенных жителей этого оазиса?

Я «подвис».

Естественно, по колориту и постройкам было понятно, что гейм-дизайнеры срисовали город с какого-то восточного аналога, но вот то что меня начали обрабатывать цветастыми фразами, характерными для восточной культуры, в которую я ни в зуб ногой, ещё только когда я даже не вошёл в город, признаться, ввело в маленький ступор. И это они только поздоровались!

– Я – паломник, – не найдя ничего более подходящего, ляпнул первое, что мне пришло в голову. – Прослышал, что у вас находится самая красивая и большая мечеть, поэтому сбивая стопы в кровь, я сразу бросился в ваш прекрасный город, дабы возложить дорогие дары к этому… как его? К алтарю, вот! Или куда там у вас всё это выкладывать принято, когда приходишь? Собирался ещё почтить Наместника этого прекрасного оазиса, рая на земле, да благословят потомки имя его во веках. Во всех! – развёл я руками, показывая, сколько этих самых «веков» нужно, чтобы хватило всем. – Ну, не имя оазиса, конечно, почтить, а самого Наместника. Лично! – я многозначительно поднял палец, лихорадочно вспоминая, куда полагается вставлять эти все «ибн» и «эль», а потом неожиданно для самого себя брякнул: – Пахлава!

Стражники недоумённо переглянулись.

– Пахлава, говорю, продаётся у вас? Триста лет пахлавы не ел, – стремительно краснея, я пытался «изящно» выйти из дурацкого положения, в которое сам только что себя и загнал. – И этот… ибн щербет! – уже тише добавил я, наблюдая, как помрачнели лица стражников.

Блин, выпендрился называется, востоковед хренов. Ну вот кто меня за язык тянул?

Стражник, видимо старший, цокнул языком и обратился к своему напарнику:

– Может проведёшь его к почтенному Арифу ал-Фатару? Видишь, совсем плохо человеку?

Я встрепенулся, услышав еще одно где-то уже слышанное знакомое «ал», по-прежнему не понимая, когда и куда их нужно «лепить».

– Ты как чувствуешь себя? Не тошнит? Голова не кружится? Ты обязательно к лекарю иди, он живёт на второй улице, после Лазуритовых ворот, – с сочувствием произнёс тот, кого попросили меня провести. – Он за малую плату уберёт все последствия теплового удара. Соляная ванна, массаж, компрессы. Будешь как новенький бегать. Говорить хорошо начнёшь. Сам же сможешь добраться? – понятно, что стражник не горел желанием возиться с каким-то непонятным путником, и пылить ноги по жаре, предпочитая и дальше стоять в тени нависающего тента.

– Благодарю, уважаемые, но я вполне могу добраться сам, – я вытащил из кармана серебряную монетку и протянул ближайшему, за что удостоился одобряющего взгляда от несостоявшегося «экскурсовода». – Скажите, доблестные стражи порядка, где в городе находится Круг Возрождения?

Монетка чудесным образом исчезла из моих пальцев, а на лицах стражников появились довольные улыбки.

Ты гляди, как заулыбались, красавчики, как только сверкнуло серебро, так они вывесили «зубы сушиться».

– В Залауре Кругов для ваших несколько. Один – в центре на Базарной площади, второй – в Тренировочном квартале, а третий на городском кладбище, за Воротами Плача, ближе к Тихому Некрополю, – пояснил старший смены. – Видишь мальчишку чернявого, что уже стреляет глазами? Дай ему три медных монеты, он отведёт тебя, куда нужно.

– Спасибо, – я приложил руку к груди, слегка поклонившись.

– Только кошелем не свети, срежут вмиг, имя своего почтенного отца не успеешь произнести, – видимо, моя вежливость пришлась по душе старшему смены, что он счёл нужным предупредить. – У местных дороги не спрашивай – не ответят. Заработок у мальчишек беспризорных отнимать здесь никто не будет. А к лекарю всё же зайди. Не шути со здоровьем, – напоследок дал он совет и потерял ко мне интерес, сконцентрировавшись на одинокой арбе, что неторопливо въезжала в городские ворота, запряжённая понурого вида осликом.

Стражники не соврали.

Пацан действительно довольно оперативно довёл меня до Круга Возрождения, где я с облегчением «привязался», выбрав для этого тот, который находился на городском кладбище, посчитав, что лишнее внимание мне сейчас совсем ни к чему. Мало ли, как оно здесь повернётся в Залауре. Вон, в Кроат-думе мы тоже думали, что всё обойдётся…

Теперь – дело за малым: найти девушку и убраться из этого песчаного пекла, которое за время «прогулки» по пустыне успело мне порядком надоесть. И желательно сделать это как можно быстрее. Не нравятся мне что-то восточные города.

Прислушавшись к магической метке, я уверенно направился вглубь города. Прогуливаясь, попутно выискивал глазами какого-нибудь мальчишку, так как имел неосторожность отпустить предыдущего, совершенно не сообразив, что мне могут понадобится его услуги.

Это мне удалось сделать спустя два переулка, случайно схватив первого попавшегося мальца за шиворот.

– Малой, погоди, – успокаивающе произнёс я, увидев, что пацан раскрывает рот, чтобы заорать. – Деньги нужны?

Малец орать тотчас передумал, молча протянув руку. Вложив в неё пять медных монет, я показал пальцем в направлении зова магической метки:

– Что находится там?

Непонятная реакция мальца меня удивила. Он съежился и вжал голову в плечи, а во взгляде промелькнул страх.

– Ну? Чего молчишь?

– Там находится городской зиндан, – опасливо ответил пацан. – А вам туда зачем?

– Да может мне и не туда, – ответил я, понимая, что, зная Лиэль – мне точно туда.

Строптивый характер блондинки в восточной местности со своими законами – смесь гремучая, следовательно, девять к десяти, что она уже успела встрять здесь по самые помидоры. Это уже осложняет дело.

– Ну веди, – вздохнул я и направился за мальцом. – А что ещё там есть? Только зиндан?

– Нет. Там Малый базар находится, рынок невольничий ещё… и мечеть старая, – принялся перечислять мальчишка. – Самая старая в городе и, как говорят, во всем Эфире…

Я застыл будто громом поражённый. Ну конечно! Какой к чёртовой бабушке зиндан? Не может она там находиться с её внешностью!

– Сколько нам идти по времени?

– Десять минут, и мы на месте. Господин, можно вопрос?

Я удивился:

– Ну давай.

– Вы, наверное, за белой девушкой приехали? – шёпотом спросил пацан, и я застыл на месте второй раз.

– Что ты знаешь о ней? Где она? – вскинулся я. – Она в порядке?

Малец оглянулся по сторонам и зашептал:

– Она вошла в город с двумя «вашими» вчера на закате и сразу направились к Жамалу. От него они вышли без неё.

– Кто такой Жамал?

– Пожалуйста, тише, господин, – зашипел малец. – Не стоит произносить его имя слишком громко. Здесь даже у стен слух острее, чем у лошадей в пустыне ночью.

– Хорошо, хорошо! Кто он? – сбавил я громкость.

– Это страшный человек. Родственник нашего наместника, – зашептал мне на ухо пацан. – С ним никто никогда не связывается из-за этого. Жамал заведует всеми торгами, что проводятся в Залауре.

– А что, у вас так запросто можно угодить в рабство? – я помрачнел.

– Здесь можно всё, – удручённый ответ мальца прозвучал, как вздох полный печали. – Это – Залаур. Если за твоей спиной нет того, кто за тебя заступится или поручится, ты – здесь никто.

– Держи. Заслужил, – я протянул ему золотую монету, желая отблагодарить, от которой он внезапно отшатнулся.

– Вы что, господин! Это очень много! – он испугался. – Если другие ребята узнают, что у меня есть такие деньги – за мою жизнь никто и медяка не даст.

– Как твоё имя? – я сконфуженно убрал деньги и присел напротив него.

– Халид.

– Просто Халид? Без ваших этих «ибн омар абу»?

– Да. Просто Халид.

– Почему ты мне помогаешь? – взглянул я на него.

– Вы – хороший человек. И вы ни разу меня не ударили. И даже голос не повысили, – пояснил он. – Отец всегда говорил: не тот умен, кто умеет отличать добро от зла, а тот, кто из двух зол выберет меньшее, – с горечью произнёс он.

Значит, я – меньшее зло? Очень интересно.

– У тебя есть родные здесь?

Он покачал головой, и я всё понял.

– Давай так. Веди меня, куда мы шли. Если поможешь мне, я найду способ тебе помочь. В обиде точно не будешь.

Пацан кивнул, и мы продолжили путь к невольничьему рынку.

Подсознательно я ожидал увидеть огромную площадь, на которой от людей просто не протолкнуться, где каждый предлагает и расхваливает свой товар. Реальность же слегка разочаровала. Обычная площадь, где никакого столпотворения не наблюдалось, скорее наоборот – было пустынно, если не брать в расчёт булочника, одиноко стоявшего возле своего лотка в тени натянутого тента, напротив огромного дворца с ажурными металлическими воротами, да стайки детей, весело носившихся по площади в «догонялки»

– А что это за здание? – магическая метка ясно давала понять, что Лиэль находится именно здесь.

– Это один из домов Наместника, – подтвердил мои подозрения Халид.

Красиво жить не запретишь, конечно. Такой «дом» даст уверенную фору любому дворцу из моего мира.

– А во сколько начинаются торги? С утра?

– Нет, что вы! Они проводятся в полдень. Здесь каждый уважающий себя житель города считает правильным как следует отдыхать, чтобы встретить новый день без ненужной суеты.

В принципе, всё что нужно, я увидел. Теперь, дело за малым: дождаться этих торгов и просто выкупить девушку, благо Потрошитель меня любезно «проспонсировал».

– А сколько в среднем стоит рабыня? – задал я животрепещущий вопрос.

– Торги всегда начинаются от тысячи монет. Дешевле даже самую больную или старую рабыню не купить. Если девушка красивая, то цена может взлететь до нескольких миллионов. А ваша девушка очень красива. Уверен, за неё будут торговаться до последнего.

А вот это – плохая новость. Если не хватит денег, придётся придумывать вариант с кражей девушки. Главное – подобраться к ней на расстояние вытянутой руки, чтобы иметь возможность телепортироваться в безопасное место.

У меня было смутное представление о том, как покупают рабов, поэтому я задал Халиду вопрос, который меня очень сильно беспокоил. С этической точки зрения, конечно.

– А скажи, их продают…эм, без ничего?

Пацан прекрасно понял, о чём я говорю и весело расхохотался.

– Нет, конечно. Продавать голых рабов – удел только самых жадных и бедных хозяев. У хорошего человека раб всегда одет, чист и здоров. Никто не захочет иметь никаких дел с человеком, который выказывает своё неуважение другим, выставляя некачественный товар.

Я очень надеюсь, что Лиэль никогда не узнает, что я только что пожалел о том, что рабы продаются не обнажёнными, иначе после этого за мою жизнь я не дам ни гроша. Она меня просто прирежет.

– Отведи меня, пожалуйста, туда, где я могу снять себе комнату на ночь, – попросил я пацана, заметив его жадный взгляд, который он бросил в сторону лотка булочника. – Заодно и перекусим чего-нибудь.

* * *

На Базарной Площади было негде яблоку упасть. Весть о том, что сегодня состоятся необычные торги взбудоражила местных жителей, которые побросав все свои дела, «оккупировали» площадь и прилегающие проулки, чтобы своими глазами увидеть прекраснейшую белую девушку, жемчужину сегодняшних торгов, как говорили о ней глашатаи.

На дощатом помосте, который ещё с утра сноровистые рабочие наскоро обили красным бархатом, стояло восемь фигур. Рабы. Три девушки и пятеро мужчин.

На каждом из рабов был красовался тонкий металлический ошейник. «Товар», что называется, выставили лицом, обработав тела каким-то маслом, от чего фигуры мужчин и женщин блестели под лучами солнца, выгодно подчёркивая рельеф в нужных местах. Набедренная повязка и плетёные сандалии – это была и вся одежда мужчин. Женщинам в этом плане повезло немного больше: помимо тряпок, еле прикрывающих чресла, у них была короткое подобие майки, которая спадая с плеч, прикрывала грудь от жадных взглядов толпы.

Лиэль среди них не было.

Судя по всему, её, как «звезду» сегодняшнего шоу, оставили напоследок, специально подогревая интерес собравшихся.

Вот на помост выкатился местный «конферансье», и поднял руку, призывая всех к тишине.

– Внимание жителей славного Залаура и почтенных гостей нашего города! – внезапно писклявым голосом начал вещать «диктор». – Сегодня у нас необычный день. Двуединый был настолько милостив, что только его волей, не иначе, небеса решили нас отблагодарить за благочестие жителей этого прекрасного оазиса и позволив всем проснуться здоровыми и собраться на этой площади, чтобы насладиться прекрасным зрелищем.

Я скрипнул зубами. Только за то, что Фракция Двуединого поощряет работорговлю, уже можно её смело ненавидеть. И пусть это «неписи», пусть это всё пиксели, но сам факт того, что здесь торгуют людьми – приводил в бешенство. Вашу мать, что же вы творите, «разрабы»? Да за одну пропаганду рабовладельческого строя можно затаскать по судам всё руководство «Нью-Вирт», выгодно представив всё это в нужном ракурсе.

А с другой стороны: почему бы не быть в игре 18+ ещё и работорговле, если имеются жестокие убийства, пытки и все виды сексуальных отношений? Наверняка эти все пункты давно учтены в лицензионном соглашении, которое ты подписываешь перед началом игры, тем самым снимая с «Нью-Вирт» всю ответственность, взваливая на свои хрупкие плечи всё, что с тобой происходит в «Даяне I».

Тем временем толстячок плавно перешел к описанию стоящих на помосте, виртуозно расхваливая «товар», который «при должном уходе прослужит очень долго, услаждая взор совершенными формами», как он выразился.

Повертев головой, с удивлением заметил, что на площади хватает и игроков, пришедших полюбоваться на невольничьи торги. Кого-то выше, чем тридцать второй уровень я не увидел. В принципе, да, «локация» уровня тридцать – тридцать пять, что здесь делать «хайлевелам»?

Мне стало интересно, а есть такие игроки, которые купили себе рабов или рабынь? Стопроцентно же есть какие-нибудь озабоченные, которые прикупили себе рабыню для постельных утех? Нужно будет потом «промониторить» эту тему на Форуме.

А толпа тем временем уже торговалась за первого мужчину, стоявшего на краю помоста. Рубеж в две тысячи монет золотом был пройден и большинство торгующихся уже не спешило перебивать цену, посчитав, что это слишком дорого за обычного, хоть и мускулистого мужчину.

– Если его купит старый Амир, то парню не жить, – тихо произнёс знакомый голос.

Взглянув вниз, я увидел Халида, который каким-то непостижимым образом сумел меня разыскать в этой оживлённой толчее.

– А кто такой этот Амир? – полюбопытствовал я.

– Это организатор местных боёв насмерть. Всех рабов, которых он покупает, через некоторое время утаскивают с арены.

– А зачем покупать за такие деньги рабов? – мне этот момент был совершенно непонятен. – Его убьют просто и плакали твои денежки.

– Две тысячи для Амира – это пыль под его сандалиями. – Только один проведённый на Арене бой приносит ему несоизмеримо больше. А уж если бьётся кто-то из его головорезов, то размеры ставок достигают воистину заоблачных высот, – пояснил пацан. – У него есть несколько бойцов, против которых он и выставляет «покупных». Как правило, у них нет шансов, хотя нередки и исключения. Бывает так, что купленный раб убивает его воина, тем самым занимая его место. Такого Амир больше не отправит на убой. Его начинают учить правильно сражаться, чтобы «выгодная покупка» принесла ещё больше золота.