– Все с вашей подругой будет хорошо, просто восприятие на неожиданное счастье бывает разным, бывает смех, бывают слезы, но чаще всего смех сквозь слезы. Итак? Что вам нужно для счастья? Что бы вы хотели?

Порфирий перешел за стойку и взглянул на экран.

– Машину хочу.

– Какую? марка, цвет?

– Ауди, семерку, ну…, кирпичный, – прищурилась Инга.

– И денег, миллиона два евро хватит? – дополнил, усмехнувшись Афиноген, глядя, то на девушку, то на экран.

– Не откажусь, – усмехнулась Инга, – что? И в правду дадите?

– Дадим, чего же не дать хорошему человеку. Скажите Инга вы всерьез считаете, что машина и куча бабла принесет вам счастье? Вы и правда так думаете? Нет вы не подумайте ничего нам не жалко, но вы же умная девушка, с образованием, с кандидатской, у вас много талантов. И вы считаете, что деньги и машина принесет вам счастье? – Порфирий удивленно смотрел на нее.

– Ну, это смотря сколько денег. Жизнь сейчас у нас такая. Куда без денег? Умру от голода, вместе со своими талантами.

– А, если заработать? Самой?

– Вы, красавчики, что? В сказку попали? Я на кассе батрачу за тридцатку, двенадцать смен в месяц, я мужика живого и голого уже полгода не видела, потому как некогда, дом, работа, сон прерывистый и маленький, и так по кругу день, за днем, месяц за месяцем. Как белка в колесе. И так, тысячи, сотни тысяч российских баб. Я на эту семерку буду сто лет зарабатывать, а два миллиона евро, лет двести. Может поможете мне их прожить? Жизнь мне продлите лет на триста, а может и пятьсот.

Афиноген обеспокоенно посмотрел на Порфирия. Тот утвердительно кивнул ему, и шагнул к экрану.

– Инга, мы вам поможем, – Порфирий постучал по экрану.

В экране появилось лицо Аглаи. Порфирий улыбнулся ей.

– Милая, Куценко Антон Львович. Посмотри пожалуйста.

– Секунду, мой родной, одну секунду. Ааа…, вот нашла Куценко Антон Львович, да есть такой, тебе весь список этого уродца, или, что-то конкретное.

Афиноген с удивлением и интересом слушал этот диалог и смотрел на ошарашенную Ингу. Порфирий взглянул на Ингу и подмигнул ей одним глазом.

– Нет, только по Инге Кочетовой, секунду, Ивановой, да она тогда Ивановой была. Инга Иванова.

– Кому ты там моргаешь, если не Афиногену, берегись! Я все вижу, – погрозила она ему пальцем в экран.

Афиноген посмотрел в экран и помахал ей рукой.

– Привет, Фина, ты там смотри за ним, ты за главного не забывай. Нашла, этот урод украл у нее три книги. Все? Я вам все отправила, развлекайтесь мальчики. Фира?

– Да, милая, – Порфирий смотрел в экран.

– После работы жду вас на Кантемировской, в ресторане.

– В нашем?

– Ну, а в каком же еще? Ты же не хочешь, Фина отравить, это единственный ресторан, где продукты настоящие. Все, в восемь жду! Целую.

Порфирий поднял голову и посмотрел на Ингу. Девушку развеселил разговор, особенно про ресторан.

– Это правда? Про ресторан? Серьезно?

– Ну…, в целом, да, – Порфирий развел руками, – в нашем районе точно правда.

– Прикольно, а, Куценко это кто? И я тут причем? Что за таинственный поворот?

– Инга, вы ведь очень талантливый писатель, да еще и со специальным образованием, на третьем курсе вашего исторического факультета вы сдали в одно из издательств вашу рукопись, историко-приключенческий роман про смутные времена, на пятом курсе вы отнесли еще две рукописи продолжение первой. Помните? Не можете не помнить, это хороший фундаментальный труд, – Порфирий спокойно смотрел на Ингу.

– Ну, вспомнили, – Инга махнула рукой, – когда это было? Да и какой там труд? В плагиате обвинили, да еще и со скандалом, еле отбилась, чуть уже в академический отпуск не ушла.

– Вас обманули, Инга, жестоко и цинично. Все ваши произведения объединены в серию и изданы большим тиражом. Более того ваша работа по экономическому противостоянию Московского государства и Великого Новгорода в шестнадцатом веке во время правления Ивана Грозного легла в основу докторской диссертации и по ней учат студентов.

Инга удивленно присела на диван. Она взволнованно открыла сумочку и достала платок. Она вытерла лицо. И попросила воды. Валерия принесла стакан с водой. Порфирий вышел в рабочую комнату и вернулся с пакетом. Он молча поставил его на журнальный столик и улыбнулся Афиногену. Тот подошел ближе.

– Разрешите ваш автограф, мэтр. Прошу, – он протянул ей «паркер» с золотым пером.

Валерия заглянула в пакет и загадочно улыбаясь достала четыре книги. Она протянула их Инге. Та осторожно взяла их дрожащими руками и взглянула на обложку. «Инга Иванова». Она открыла первую страницу и сняла колпачок ручки. Размашисто расписавшись она протянула книги Афиногену. Тот передал их Валерии.

– Тебе, солнышко, на память, если нужно Инга тебе еще подпишет, – он улыбнулся и посмотрел на Ингу, – правда ведь подпишите?

– Конечно, ведь мы теперь с Лерочкой друзья.

– Ну, значит так, – он протянул ей банковскую карту, – Инга, ваши деньги, простите здесь нет двух миллионов евро, но здесь все, что было выручено за ваши книги и побочные продукты, документальные и учебные фильмы, и прочее, прочее, прочее, всего шесть миллионов рублей, наших российских, тиражи продаются, и имеют стабильный доход. Итак, ваш выбор? Или все-таки ауди? Выбирайте.

– Не нужно мне ауди, отдайте мои книги.

– Это…, наши книги, – улыбнулся Порфирий, и протянул ей еще одну банковскую карту – вы их нам отписали. А вот, вы Инга, пишите, у вас отлично получается. Я читал, это бесподобно. А, это от меня лично, на студию с библиотекой, писателю без этого нельзя.

– Что ни будь еще? Чем мы вам можем помочь?

– Мне? Чем же еще? Теперь у меня есть целая жизнь. Целая жизнь!

– Вы в комнате подождете, или на улице?

– А, где можно?

– Да где хотите. Где удобно?

– Дяденька Афиноген у нее глаза горят также как у меня? – вставила вдруг Валерия.

Все засмеялись, Инга погладила ее по голове. И прошла в комнату. Из комнаты отодвинув ее вышла Людмила глаза ее были заплаканы, тушь на ресницах расплылась.

– Мне нужно ехать! Я поеду сейчас.

– Да конечно, вот ваши билеты и деньги, – Порфирий протянул ей пакет.

– Билеты? Деньги?

– Конечно, в дорогу нужны билеты, и деньги конечно, вам поднимать дочь, а для этого тоже нужны деньги. Они ваши.

– Спасибо вам, и Катюше спасибо, за то, что сюда нас привела.

– И правда, Кать, – Инга обняла девушку, – теперь твоя очередь просить. Смелей. Все будет хорошо.

Катя подошла к стойке и остановилась перед Афиногеном. Тот улыбнулся ей и развел руками.

– Итак, Катенька, я вас внимательно слушаю. С чего начнем? Как обычно с денег, или у вас сразу есть идеи? Говорите. Одну минуту. Людмила! Вот ваша подробная инструкция, по поводу личной жизни, возьмите, – он протянул Людмиле два сложенных листка, – здесь все указано и написано.

Людмила взяла листы и направилась к выходу, а Инга села на диван ожидая Катю. Она с интересом смотрела на все, что тут происходило и слушала каждое слово. Валерия наскоро попрощалась со всеми и ушла на тренировку, реабилитация ее ног шла полным ходом.

– Я не знаю, что просить. Правда, – призналась Катя.

– Какая у вас мечта? – неожиданно спросил Порфирий, – не сегодня, не завтра, а в жизни вообще, самая заветная?

– Так уж и заветная? – смутилась Катя, – какая у женщины может быть мечта?

– Да мало ли, – Афиноген засмеялся, – например прыгнуть с парашютом, чтобы наши футболисты чемпионат мира выиграли, или познакомиться с королевой Англии, вы же мечтали, о чем ни будь в жизни?

– Сегодня поспать, – усмехнулась Катя.

– Дать вам снотворное? – усмехнулся Порфирий.

– У меня есть, я…, не знаю, чего попросить. Мысли все куда-то пропали, в голову ничего не приходит. Что мир был во всем мире, что бы войн не было, – Катя смутилась и опустила взгляд.

– Катя, дорогая, а давайте мы про весь мир потом поговорим, – серьезно вставил Порфирий, – мир от нас никуда не уйдет, нам сейчас важны только вы, лично для себя вы, что хотите? Вот так, чтобы… ах! Для полного счастья.

– Квартиру хочу, трешку, чтобы всем места хватило и мне и дочери, и чтобы маму забрать к нам, чтобы у ребенка все сложилось и получилось, замуж хочу, и чтобы хороший был муж, не богатый, не бедный, а хороший. Чего может женщина хотеть? Хочу, чтобы дерьма вокруг меня было меньше.

– Вы имеете ввиду первоначальный взнос в два миллиона рублей, вложенный в долевое жилье и украденный у вас пять лет назад? Это по-вашему дерьмо? – спросил Афиноген.

– И это тоже. И еще…, ну в общем много чего. Всего не упомнишь.

Афиноген протянул несколько листков Порфирию, тот внимательно прочитал и кивнул головой.

– Все принято.

Крошкин постучал по экрану. В экране появилась Аглая. Он помахал ей рукой.

– Росляков Илья Викторович.

– Вы, что, мальчики? На полставки меня приняли?

– Нет, милая, это субботник, – усмехнулся Порфирий.

– Нашла мой клиент, какой эпизод?

– Екатерина Кравченко, – нагнулся к экрану Афиноген.

Катя встрепенулась, услышав фамилию мужчины, Инга удивленно вскинула взгляд и закрыла рот рукой. Ей этот момент с появлением девушки нравился больше всего. Она не могла объяснить почему, наверное, от этого голоса веяло какой-то безумной надеждой, даже не ради чего-то, а скорее вопреки всему.

– Нашла, Росляков ее трах…, Лерка, там? – Аглая осеклась.

– Ушла, не переживай, говори.

– Трижды принудил ее к сожительству, первый раз насильно, обещая поблажки на работе. Наврал конечно. Поэтому ее аборт я ей так и быть прощаю. И…, в общем нагрел ее на три сотни «косарей», деньги она отдала на фиктивную взятку по жилищному вкладу, он их присвоил себе. По ней все. Фира, вы мне тоже у Инги автограф возьмите, я тоже хочу, личную подпись автора. Все у вас?

– Да спасибо, родная! – Порфирий повернулся к Кате, – все будет хорошо, не переживайте.

– Вы в полицию будете писать? – неожиданно для себя спросил Афиноген, – ну, это ваше право в данном случае.

– Нет не буду.

– Тогда берите, это вам, – Порфирий протянул ей пакет с документами, – документы в личную собственность на трехкомнатную квартиру, вызов из спецшколы для дочери, билеты для мамы, ну и деньги конечно, куда же без них.

– Да, и не забудьте, что через три дня вас ждут на новой работе, по вашей специальности.

– Где? На какой работе?

– Вы же отличный пищевой технолог, если я ничего не путаю, красный диплом, пять рацпредложений, опыт 8 лет. Вот и будете главным технологом на одном очень приличном предприятии. Смотрите, смотрите, вам понравиться.

Катя заглянула в документы и вскрикнула.

– Это же…, – она вскрикнула и закрыла рот руками, из глаз потекли слезы.

Она бросилась на плечи вставшей на встречу Инге. Они обнялись.

– У тебя, все хорошо? – спросила она у Инги сквозь слезы.

– Ты даже не представляешь на сколько, парни мне вместо счастья жизнь вернули, всю без остатка, я просто не понимаю сейчас свои ощущения, как будто родилась заново.

– Ой, какой день сегодня! Как я вообще решилась зайти под эту дурацкую вывеску.

– Спасибо, за достойную оценку нашей скромной деятельности, – усмехнулся Афиноген, – очень приятно.

– Я не в том смысле, простите…, я не то хотела сказать.

– Да бросьте, это он шутит так, просто шутит. Идите спокойно, все хорошо. Подруге по возвращению большой привет.

– Хорошо, а можно еще прийти к вам.

– К сожалению, только поговорить, вторых заходов и переигровок с перезагрузками мы не делаем.

– Нет, нет, какие заходы, просто поблагодарить, пообщаться, радостью поделиться.

– Это сколько угодно.

Девушки тепло попрощались и вышли на улицу. Афиноген с Порфирием решили, что сегодня эмоций с них достаточно и отправились в ресторан, в который они уже опаздывали. Аглая встретила их уже за столом. Они провели прекрасный вечер, за приятными шутливыми разговорами. Афиноген был не мало удивлен, этой необычной парой и их отношениями, но и сама Аглая его сильно поразила, полностью изменив его мнение о себе после ее первого посещения. После ужина Афиноген простился с ними и отправился домой. Он шел по ночному городу, и дышалось ему как-то легко и спокойно, чувствовался прилив сил словно все эти люди, которым он помог поделились с ним своей радостью и счастьем. Зазвонил его телефон. Он торопливо вытащил его из кармана. Табло высветило одно слово «Мамочка». Он улыбнулся и с легким волнением ответил. Он и не понимал, о чем она говорила, о жизни, о здоровье, о погоде, ему было все равно, лишь бы только говорила. И он что-то отвечал, и они вместе смеялись над чем-то. Какая-то неведомая радостная энергия вливалась в него вместе со словами матери. Он вдруг подумал о Валерии. Но думая о Валерии он вспоминал другую девочку, его собственную дочь, которая была всего на год младше. Он не видел ее уже шесть лет. Как такое могло случиться? Кто это допустил? Он? Они вместе с женой? Почему находясь здесь, в одном городе он предпочитал беспробудно заливать свои проблемы, о которых теперь и не помнил, а не искал свою Машеньку. Как может он дарить людям счастье, если сам такой урод?