На заднике переливается огнями внушительный логотип фирмы – «ORLOV». Рядом висит большой портрет изобретателя швейной машинки Зингера. Легкая музыка. На сцене – фуршет. Тусовка – все участники спектакля. В руках гостей – бокалы с напитками, закуски. В центре событий – кутюрье Феликс Орлов, по виду – уже немолодой, но молодящийся мужчина, в безукоризненном фраке. К нему походят, поздравляют, с ним чокаются, дарят цветы, подарки. Возможно, портрет Зингера не висит, а Феликсу Орлову его дарят.
Феликс Орлов(указывая на портрет). Дорогие друзья, коллеги! Минутку внимания! Скажите, кто этот могучий старик?
Гость 1. Исаак Зингер. Изобретатель швейной машинки.
Феликс Орлов. Верно! Но Зингер не изобретал швейной машинки и не утверждал этого. В середине девятнадцатого века уже были швейные машинки. За десять дней, которые «потрясли мир» и сделали его богачом, Зингер усовершенствовал конструкцию этих моделей. Он расположил челнок горизонтально, благодаря чему нить перестала запутываться. Придумал столик-доску для ткани и ножку-держатель иглы – это позволило делать непрерывный шов. А также снабдил машину ножной педалью – освободив наши руки. Первый «Зингер» был продан за сто долларов. Это был уникальный случай, когда первый образец не только окупил все затраты на разработку, но и принес прибыль.
Гость 2(поднимает бокал). За отца всех закройщиков и портных – Исаака Зингера! И за главу дома моды «Орлов» – кутюрье Феликса Орлова!
Гости аплодируют, выпивают.
Феликс Орлов. Вот так же и дом моды «Орлов» начинался не с меня… В небольшом домике, на окраине еврейского местечка, где жила семья Орловых, в том углу, где у православных обитателей городка висели иконы, висел портрет этого человека. В нашей семье шили все. В десять лет мой отец сам сшил себе костюм. Его дед говорил ему, что он очень способный. Но потом жизнь отца сложилось так, что он никогда не брал в руки иголку. Недавно мой отец ушел… Домашние в детстве звали моего папу – Шуня, Галя-молочница – Сашко, в метрике было написано – Шимон.
Неожиданно появляется Мама— молодая женщина, обитательница местечка начала XX века. Она явно кого-то ищет.
Мама(кричит). Шуня! Шуня! Гей эсенн!
Присутствующие в недоумении пропускают ее, отходят в сторону, в темноту… Гаснет логотип. Тусовка на сцене быстро внешне преображается – это уже обитатели старого еврейского местечка.
Обитатель 1. Это был обычный городок, местечко. Кто не в курсе, гуглите Википедию и читайте сами: «Местечко – небольшое поселение полугородского типа в Восточной Европе с преобладающим еврейским населением».
Пока он говорит этот текст, звучит музыка или песенка о еврейском местечке, и сцена усилиями актеров при помощи несложных декораций быстро превращается в этакое «шагаловское» местечко.
Мама(чуть громче). Шуня! Шуня! Гей эсенн!
Обитатель 2. Местечко на идиш – штэтл. Основным языком еврейских местечек на Украине или в Украине, как вам нравится, – был идиш.
Обитатели местечка как бы оживают и начинают говорить всякую белиберду на идиш типа: «Вифль костен? А за юр оф мир! Зай гезунд! А гитэ нахт!»
Обитатель 3. Но мы не будем вас утомлять. Откуда вам знать этот язык – идиш?! Лучше учите себе английский – точно не пропадете.
Обитатели переходят на комичный английский: «Йес, сэр! Хау ду ю ду, сэр! О’кэй, мисс! Гуд найт, лэди Хая!»
Обитатель 4. А еще лучше китайский – не пожалеете!
Обитатели переходят на китайский: «Ни хао! Ванг шанг хао! Дзай дзиан! Се се!»
Мама. Шуня! Шунечка! Иди кушать!
Появляется мальчик лет пятнадцати, подбегает к маме. Мама целует его.
Орлов-мальчик. Иди, мамочка, я сейчас!
Орлов-мальчик идет дальше. Ему навстречу – Галя-молочница, молодая красивая деваха с бидоном.
Галя. Сашко! Якый же ты гарный хлопчик! Просто красунчик!
Орлов-мальчик. Ты тоже, Галя – а шейнэр мэйдэлэ! Галя. Шо?
Орлов-мальчик. Я сказал – красивая ты девушка.
Галя(смущенно). Да ладно тоби…
Орлов-мальчик. Честное слово, могу перекреститься, я умею… (Испуганно глядя на грудь девушки.) Ой, Галя, а что у тебя тут? Галя. Ой, шо?!
Галя так же испуганно начинает рассматривать себя. Пользуясь этим, мальчик нахально хватает ее и целует.
Куды?! От нахал! (Отталкивает его.)
Орлов-мальчик. Я не нахал, я – серьезно. Замуж за меня пойдешь?
Галя. Замиж?! Тю! Такяжнэ ваша!
Орлов-мальчик. Ну и что? У тебя какая фамилия?
Галя. Червяк.
Орлов-мальчик. Червяк?! Что это за фамилия?! Выйдешь за меня – будешь Орлова! Как я!
Галя. Орлова… Гарна хфамилия. А звидки утэбэ така хфамилия? Кругом – люды, як люды: Вайсфельды, Розенблаты, Табак-махеры. А вы еврэи – и Орловы?! Може твий дид Арон – граф? А?!
Орлов-мальчик. Считай, что граф! Арон Орлов – звучит?! Ну, так как, пойдешь за меня?
Галя. А шо, може и пиду! Зарады хфамилии. Ты тильки давай, пидростай скорише! Красунчик! (Со смехом чмокает «жениха» и уходит, с улыбкой оглядываясь на него.)
Орлов. Подрасту! Ты, главное, жди!
На сцене появляются двое мальчишек покрупнее, которые поджидают нашего героя.
1-й мальчик. Наглый субъект – этот портняжка Орлов! Граф недорезанный!
2-й мальчик. Давно пора этой птичке-невеличке по клюву съездить! А то шнобель у него чересчур ровненький!
Им навстречу идет Ш у н я. Мальчишки преграждают ему дорогу.
1-й мальчик. Ну, ты, орел! Дай пару копеек! На синематограф не хватает!
Орлов-мальчик. На синематограф?! Мой дед в таких случаях знаете, что говорит?
1-й мальчик. И что же говорит твой дед?
Орлов-мальчик. Он говорит: «Нет денег – в синематограф не ходят!»
2-й мальчик. Ты кого учишь, шлемазл! (Дает Шуне подзатыльник.)
Шуня отвечает ударом, начинается драка. Подбегает щупленький мальчишка, с палкой в одной руке и камнем – в другой! Его зовут Натан.
Натан. Назад! Вы на кого наехали, шноранты! (Угрожающе размахивает палкой.) А ну пошли вон, а то сейчас лишнюю дырку в башке сделаю! Ну!
Мальчишки с криками «Убери палку, придурок!» убегают.
Орлов-мальчик (отряхиваясь). Спасибо, Натан!
Натан(помогая ему отряхиваться). Ерунда! Сегодня я тебя выручил, завтра – ты меня. Хочешь конфетку? (Достает из кармана конфету, откусывает половину, а другую протягивает другу.)
Орлов-мальчик. Давай! (Жует.)
Натан. Люблю конфеты… А ты штаны порвал!
Орлов-мальчик. Ничего, сам – сшил, сам – порвал, сам – и починю.
Натан. Ты шить умеешь. Дед научил?
Орлов-мальчик. А кто ж еще! К нему раньше ездили одежду заказывать из самого Киева!
Натан. Ого! Значит, и ты здесь на кусок хлеба себе всегда заработаешь.
Орлов-мальчик. Э, нет! Я в большой город поеду. Харьков или Киев. А может, и в Москву! Не знаю еще, но в Сквире точно не останусь!
Натан. Ух, ты! А можно и я с тобой? Чего здесь делать? Надоело!
Орлов-мальчик. Ладно. Отпустят – поедем вместе!
Натан. А не отпустят?
Орлов-мальчик. Не отпустят – сбежим!
Мальчики уходят. Появляется пожилой человек – Арон. Садится за швейную машинку и шьет. К шьющему старику подходят два офицера-деникинца.
1-й деникинец. Здравствуйте, господин Орлов!
Арон. Добрый день, господа офицеры! Чем могу?
2-й деникинец. Нам сказали, что вы шьете?
Арон. Интересно, почему только я? У меня в доме все шьют: жена шьет, сын шьет и даже внук неплохо шьет, но я не уверен, что он пойдет по этой линии. Он мне недавно заявил: «Дед, ты ничего не понимаешь! Сейчас все только строится, и у меня есть шанс!» А, когда я смотрю вокруг – мне кажется, что все как раз наоборот – разваливается. А как вы считаете, господа?
1-й деникинец. Никак не считаем!.. Нам сказали, что вы отлично шьете мужские костюмы.
Арон. Ой, кто вам такое сказал? Депутат Государственной думы Родзянко или сахарозаводчик Терещенко?.. Я лично шил им костюмы… Но это, господа, было еще до революции.
1-й деникинец. Мы хотим заказать у вас новые мундиры.
Арон. Хотеть не вредно!.. Вы извините, но когда мой внук говорит мне: «Дед, я хочу это!», он немедленно именно это – и не получает. Потому что – не «я хочу!», а – «дед, можно»? Почувствуйте разницу.
1-й деникинец. Господин Орлов, вы отчетливо понимаете, кто перед вами?
Арон. Ой, что тут понимать, господа офицеры, я говорю и одновременно думаю головой! Как ваш начальник Деникин, он же тоже, наверное, иногда думает. А на когда вам нужны ваши мундиры?
2-й деникинец. Вчера! Идет война, и мы не знаем, что будет с нами завтра.
Арон. Завтра… Ну, что будет с нами завтра, знает только Господь Бог… А вот что будет послезавтра, кажется, знаю я.
1-й деникинец. Что вы имеете в виду?
Арон. Послезавтра вечером вы оба зайдете до меня и заберете свои новенькие мундиры. Прямо с моей иголочки!
Рива(зовет со двора). Арон! Выйди!
Арон встает.
2-й деникинец. В чем дело?
Арон. Одну минутку, господа офицеры. У вас Деникин – главнокомандующий, а у меня уже сорок лет – моя Рива, чтоб она жила еще сто лет и один год!.. Иду, дорогая!
1-й деникинец. А нельзя ли снять сперва мерку? Мы очень торопимся.
Арон. Эх, если бы Господь не так торопился, возможно, наш мир был бы хоть немного лучше. Через пять минут, господа, вы будете свободны и сможете отдыхать, как еврей в субботу! (Выходит к Риве.) Что, моя радость?
Рива. Арон! Возьми с них аванс!
Арон. Рива, что ты такое говоришь? Это же офицеры – благородные люди!
Рива. Тогда тем более, Арон! Возьми аванс пятьдесят процентов. Если они такие благородные, так ты уже таким благородным можешь не быть.
Арон. Хорошо, иди, мое счастье! Я все понял.
Рива. Арон, ты меня слышал?
Арон. Рива, даже когда ты молчишь, я тебя тоже прекрасно слышу! (Возвращается обратно.)
Во двор выходят одетые в новые мундиры деникинцы. За ними выбегает Арон.
Пардон, господа, а деньги?
1-й деникинец. Господин Орлов, не смешите нас! Какие деньги?!
Арон. Как это – какие? А за работу!
2-й деникинец. Послушайте, уважаемый, мы, по-моему, оставили вам расписку, что вам еще от нас надо?!
1-й деникинец. Если вы умеете читать по-русски, там все ясно написано!.. Что за народ?!
Деникинцы уходят. Арон возвращается в дом. Рива лежит в постели.
Арон ложится рядом, начинает крутиться и кряхтеть.
Арон. Рива, где эта расписка?
Рива. В столе.
Арон. Ты ее читала?
Рива. А что же!
Арон. И как?
Рива. Двадцать.
Арон. Что – «двадцать»?
Рива. А что – «и как»? Они пообещали, что полностью расплатятся, но только после окончательной победы над большевиками. Правда они забыли уточнить, когда будет эта победа: на йом кипур или на пурим?!
Арон крутится, вздыхает…
Арон, что ты крутишься уже целую неделю, будто у тебя в одном месте пропеллер?! Я же тебе говорила – возьми аванс!
Арон. Ты знаешь, Рива, для чего евреям еще в детстве делают обрезание?
Рива. Знаю.
Арон. Чтобы потом, когда у них будут постоянно что-то обрезать или отнимать, они к этому немного привыкли.
Рива. При чем здесь евреи, если так устроен мир: хорошему человеку – везде не особенно хорошо, а плохому – везде не особенно плохо. Ладно, Арон, забудь! Чтобы это был их последний мундир!
Арон. Не надо так говорить, Ривочка, не надо, это – грех! Пока у меня есть швейная машинка, чтоб этот Зингер на том свете был счастлив, мы всегда проживем! Просто обидно! Похоже, они нас за людей не сильно считают.
Рива. Что делать?! Когда у человека в кармане болтается пистолет, он начинает меньше считаться с другими… Ну, все! Спи, Арон! Уже светает.
Арон(вскакивает и начинает одеваться). Нет! Я решил! Рива, собери мне вещи. Я еду в Киев, мне срочно нужно к Деникину! (Начинает решительно одеваться.)
Рива. Скажи, Арон, что ты шутишь!
Арон. Когда я последний раз шутил, Рива?! Еще до революции!
Рива(встает и хватает его за рукав). Арон, нет! Подумай: где – ты, и где – Деникин?!
Арон. Рива, да! И ты знаешь, дорогая, если я сказал – да, то это таки – да, а не таки – нет!
Рива плачет, пытаясь его остановить.
Рива. Геволд! Мишигинэр, вус титсты! (Плачет и рвет на себе волосы.)
Арон собирается.
Арон(сквозь плач Ривы). Извините, но тут и без перевода с идиш понятно, что Рива кричит мужу.
Рива. Что ты делаешь, идиот! (Плачет.)
Арон(уходя). Я еду!
Рива (в зал). И Арон поехал! И, вы не поверите, он таки нашел ставку Деникина и добился своего. Его принял сам Деникин.
За большим столом сидит Деникин. Напротив него на стуле – Арон Орлов.
Деникин
О проекте
О подписке
Другие проекты