Цитаты из книг автора «Виктор Шендерович»

В последний раз …мы встретились с Костюковским совсем незадолго до его смерти. Девяностолетний Яков Аронович предупредил: – Виктор, я вам сейчас скажу слова, которые мне почти некому сказать. И после паузы произнес: – Я рад вас видеть.

Диагноз Главный редактор милостью божией, Егор Яковлев сообщил как-то одному журналисту: «Ты пишешь, как корова ссыт: много, муторно и в разные стороны». Егор Владимирович вообще умел ободрять пишущих. Классический образец яковлевской рецензии на летучке: «Материал – говно, но лучший в номере»…

Еще один неубиенный довод …в защиту Андрея Дмитриевича прозвучал в те дни из уст «атомного» академика Александрова. Какой-то партийный начальник в академических кулуарах заметил про Сахарова: – Как он может быть членом Академии? Он же давно не работает! Александров ответил: – Знаете, у меня есть член, он тоже давно не работает. Но я держу его при себе за былые заслуги!

Половина перрона была отгорожена под съемки, но какая-то бабка с разгону прочесала его насквозь и вышла прямо под камеры. И уткнулась в Михаила Ефремова, уже в костюме и гриме ожидавшего команды «мотор». – Ой! – сказала просветленная бабка. – Я тебя знаю! Ты артист! – И я тебя знаю, – ответил ей Ефремов. – Ты бабка!

Впрочем, музыке водка мешает не всегда, что подтверждал пример самого Шостаковича. Рассказывают, что как-то раз, живя в Доме творчества композиторов в Рузе, он пошел вечером в пристанционный буфет. Взял бутылку, но не пить же одному… Правильно оценив нерешительность в одинокой фигуре интеллигента, рядом с Шостаковичем быстро возник человек. Человек тут же позвал третьего – и долгожданный кворум состоялся. Они встали к буфетной стойке, нарезали, разложили, налили… – Ну, – сказал первый собутыльник Шостаковича и протянул руку. – Федор! Они познакомились. Истинные имена и профессии двоих участников процесса история, к сожалению, не сохранила; оба были местные работяги. – А ты кто? – спросили Шостаковича. Шостакович замялся. – Я композитор, – признался он наконец. Случилась пауза. – Ну ладно, – подытожил диалог тактичный собутыльник Шостаковича, – не хочешь – не говори! * * * На предложение быть третьим Дмитрий Дмитриевич мягко, но неизменно отвечал: – Знаете, хотелось бы – первым… * * * Композитора Вениамина Баснера остановили на улице трое сограждан с насущной просьбой дать им рубль. Принципиальный Баснер рубль давать отказался. Сограждане были настроены миролюбиво и не стали его бить, но по еврейскому вопросу высказались. После чего обнялись и пошли прочь,

Почувствуйте разницу Великий афорист Виктор Черномырдин гениально сформулировал разницу между эпохами Ельцина и Путина. – В наше время тоже было много разной хуйни, но ведь была и надежда. А сейчас – какая-то безнадежная хуйня!

Не сейчас На напоминание о долгах по зарплате владелец ТВ-6 Борис Абрамович Березовский отвечал гениальной формулировкой, пригодной во всяком разговоре с кредитором: – Деньги были, деньги будут – сейчас денег нет!

Разумное сущее N. гулял с собачкой, когда на пути его возник архетипический алкаш: клетчатая рубашка, заправленная в треники с пузырями, заправленными, в свою очередь, в черные носки… На ногах резиновые шлепанцы, в руке бутылка… А в глазах стоял какой-то тревожный вопрос. – Как тебя зовут? – спросил алкаш. – Дима. – Вот скажи мне, Дима, отрицание отрицания – это Гегель или Фейербах? – Гегель. – Вот спасибо, Дима, а то с утра мучаюсь!

За полгода до допроса я сидел в Ленинской комнате и читал свежую «Литературку», в которой некто, как сейчас помню, Н. Машовец топтал ногами автора Чебурашки. Я читал, ужасаясь. Мирное ушастое существо при ближайшем рассмотрении оказалось безродным космополитом, дезориентирующим советских детей. Бдительный Машовец сообщал всем заинтересованным органам, что прочел детскую книгу Эдуарда Успенского от корки до корки и не нашел в ней ни одного стихотворения о Родине, о хлебе, о гербе. Это был перебор даже по тем пещерным временам.

Гений Сам Черномырдин в те годы, конечно, не мог себе представить, что закончит карьеру в обидной ссылке, послом на Украине… Но случилось именно так, и на голову всесильного некогда Черномора в середине нулевых упал «газовый кризис». Проворовавшееся украинское начальство в полном составе ушло в несознанку, трубку никто не снимал, из Москвы орали дурными голосами и мылили Черномору шею. А Черномор сам много лет мылил шеи и крайним быть не привык! И когда дозвонился наконец в украинский Совет безопасности, то по старой начальственной привычке крепко отмутузил снявшего трубку чиновника: что за мать-перемать, что это у вас на Украине за бардак! – Виктор Степанович, – мягко отозвался собеседник. – Вот вы у нас послом уже много лет, а так и не знаете, что надо говорить не «на Украине», а «в Украине»… Тут Черномора взорвало по-настоящему. Но как! – Знаете что! – сказал он. – Идите в хуй.