Цитаты из книг автора «Виктор Ремизов»

Люди ведь ради сытой и спокойной жизни всегда готовы пожертвовать «мелочами». Сначала они отдали право свободно выражать свое мнение, потом право свободно выбирать, а потом стало поздно – остался выбор между подлой жизнью и лагерем.

Сегодня в театре во время спектакля она думала про «любую другую помощь». Генерал мог иметь в виду Геру. То есть Горчакову можно было облегчить жизнь или даже вытащить из лагеря…

Разбудило это нежданное письмецо подзабытое, но живое, не вытравленное окончательно чувство. Удивительное чувство, неизвестно где и дремлющее в человеке и непонятно как являющееся вдруг между мужчиной и женщиной. Никогда Белозерцев, даже про себя не произнес бы слово «любовь», совсем не подходящее к заключенному и его жизни. Но это была любовь, Шура очень чувствовал ее в себе, трепетная, в небесные выси поднимающая задроченного зэка от его скотской жизни. Все бы отдал Шура за это теплое прикосновение воли.

В начале августа «Полярный» пришел в Дудинку, и на буксир прибыл капитан-наставник Мецайк. Начались пробы с толканием. Константин Александрович Мецайк был легендой флота.

На льду уже бросили. Деев говорит, прорубь мала была, а пешни с собой не было. Представляете, как вырастает роль пешни в мировой истории!

– Все товарищи Сталина по туруханской ссылке были расстреляны или исчезли в тюрьмах, – Полозов зло помолчал, играя желваками. – Про другие его подвиги вы и сами знаете, а у вас над головой висит портрет этого зверя! Извините, впрочем… но я знаю, что вы честный человек, и вдруг такое! Не понимаю! – Он перевел взгляд на портрет вождя и достал папиросы.

Прораб Полозов поселился с Фролычем и Егором. С собой у веселого начальника были зубная щетка, пачка чистых дорогих рубах и ящик коньяку с закуской. В первый же вечер Николай Павлович устроил застолье. После завершения Мемориала его освобождали. На год раньше за ударную работу, восемь лет Николай Павлович уже «оттянул». Сидел он за древние дворянские крови, за знание многих языков и заграничное образование, вследствие чего, впрочем, и был незаменимым, смелым и очень знающим организатором строительства. За восемь лет он успел отличиться на строительстве Московского метрополитена, Магнитки и Норильского комбината.

– Полозов Николай Павлович! Расконвоированный, статья 58!

– Тут не знаю, аборт – дело уголовное. Она может сказать, ты ее заставлял. Такие случаи были, обоих и сажали.

Горчаков улыбался, разглядывая свои поношенные казенные ботинки. Поднял голову: – Я на Колыме еще понял – никогда не буду выживать за счет другого. – Вот и я про то! Это не по-лагерному! Тут каждый живет за счет другого! А вы не так!