Если цивилизация – это высокий уровень развития внешней культуры, то тем более высоким должен быть уровень внутренней культуры человека. Его показателем является свобода противостояния человека воздействию на него внешних, поверхностных, модных событий повседневной жизни. Показателем внутренней культуры не служит только обилие знаний или способностей, хотя это, конечно, важно. Действительно, культурный человек многое знает, на многое способен. Гёте как-то откровенно заявлял, что ему никогда не приходилось слышать о таком преступлении, на которое он не чувствовал бы себя способным⁹. Но высокая внутренняя культура Гёте заключалась не столько в многообразии способностей (в том числе и способностей на преступления), сколько в умении ограничить себя и развивать себя в направлении собою же поставленной цели. Способность сдерживать себя характеризует внутреннюю культуру человека гораздо больше, чем способность со-вершить какое-то действие. Умение сдержать себя – это умение держаться в собою же определённом направлении, то есть руководить собой.

Культурные ориентации

Внешняя и внутренняя культура не должны противостоять друг другу. Условием их единства является самоопределение человека. Осваивая внешнюю культуру, человек развивает собственную культуру, если при этом сохраняет то, что А.С. Пушкин называл «самостоянье человека». Но важнее не величина освоения внешней культуры, а рост и производство культуры внутренней. При этом освоение культуры становится освоением искусства быть человеком. Ведь культура, в конечном счёте, выступает и отношением человека к самому себе. Её история есть как бы панорама человеческих представлений о себе, о своём предназначении, долге и т.п.

Являясь своеобразным одеянием человека, она характеризует его так же, как и одежда, которую он носит. Французский искусствовед А. Мишо говорил: «Костюм – это концепция, которую носят на себе»,

Всё это так, но определяющее значение имеет то, каким именно видит себя человек в культуре, в качестве кого он себя рассматривает, что считает главным в человеке, а что – второстепенным. Например, в течение десятилетий в советском обществе личность рабочего считалась своеобразной мерой, которой мерялись личности крестьянина или интеллигента. Это явилось следствием идеологии «диктатуры пролетариата», а в широком смысле – идеала индустриального общества. Образ фабрично-заводского человека определил и облик советской культуры, искусства, литературы, где усиленно пропагандировалась и насаждалась так называемая производственная тематика. Этот образ во многом определял и облик городов, где жилые дома часто напоминают заводские корпуса. По мерке этого образа сформировалась и пресловутая административно-командная система, суть которой в том, что всем обществом управляют как огромным заводом или фабрикой.

Следовательно, хотя культура в целом ориентируется на человека, значение имеет то представление о нём, или её содержание, которое питает рост культуры на определённом этапе.

Природное и человеческое

На ранних стадиях, когда человек ещё не осознал себя как что-то особенное, все его представления о себе исчерпывались его природностью, его отношением к Матери-природе. Соответственно и культура была культом природы. Это выражалось в жертвенном отношении к ней, которым человек старался искупить невольно наносимый ей ущерб. Раннее мировоззрение было языческим, и человек в простом названии, или «имени», природных явлений видел их смысл и душу. На каждое из этих явлений он смотрел как на человека. «Все – люди, только рубашка другая», – говорил Дерсу Узала, герой одноименного романа В.К. Арсеньева.

По мере развития материального производства изменялось и отношение к природе. От промысла человек переходил к добыче ископаемых и самостоятельному производству. Со временем культ природы постепенно сменился культом сверхприродных начал культуры: власти Бога, господства человека и вещи над человеком. Способность очеловечивать явления природы человек перенёс на явления культуры. Но это не значит, что, перестав смотреть на природу как на человека, он научился смотреть на себя по-человечески.

Небесное и земное

Когда первобытная культура утратила синкретизм, т.е. своё нерасчленённое состояние, она стала разнообразной и приобрела различные измерения: горизонтальное (природное, или предметное, – человеческое, или личностное) и вертикальное (земное, или материальное, – небесное, или духовное). Эти измерения закреплялись в религиозных и светских представлениях о человеке, его месте в мире, о его судьбе.

Как правило, официально провозглашался приоритет небесных, духовных ценностей. Но язычество долго давало о себе знать в истории культуры. Так, феодальное общество наряду со страстным отрицанием всего земного знало и превознесение земных ценностей. Речь идёт о народной культуре средневековья, о карнавалах и мистериях, о языческих обрядах, подобных празднованию Ивана Купалы на Руси, не забытых в народном сознании и по сей день. Всё это говорит о том, что в каждой культуре постепенно формируется, по меньшей мере, два мира ценностей: признанных официально и существующих неофициально. Первый связан с необходимостью управлять производством и обществом, с практичностью и расчётливостью. Основанный на предметном, рациональном отношении к делу, он становится господствующим с наступлением Нового времени.

Рациональное и эмоциональное

Мир ценностей, существующих неофициально, получает статус частного, личного существования. Культурные ценности, созданные и хранимые этим миром, могут быть долго непризнанными официально, но они определяют судьбы культуры. Например, на творчестве В. Высоцкого или В. Шукшина воспитывались многие миллионы людей; это творчество, в частности, подготавливало их к тому, что уже через несколько лет было официально провозглашено как перестройка общественного сознания. В мире неофициальных ценностей часто господствуют страсти, эмоции и люди действуют не по внешнему долгу, а по внутреннему побуждению. Конечно, это не значит, что здесь нет ничего рационального. Просто преобладают другие ценности. В культуре, как и в каждом из нас, существует асимметрия. Даже мозг человека обладает этим свойством: правое полушарие склонно к эмоциональной, левое – к рациональной стороне отношений человека с миром, правое связано преимущественно с прошлым, левое – с будущим временем. В науке, которая, казалось бы, сплошь рациональна, тоже существуют различные предпочтения в выборе методов исследования, в отношении к самим исследованиям. Крупный канадский патолог и организатор науки Г. Селье утверждал, например, что «существует два типа работников: личностно-ориентироваиные и предметно-ориентированные».¹⁰

Диалог культур

Многообразие и асимметрия явлений в культуре, различие ценностей и ориентаций выступают условием её единства, делают её живой и развивающейся. Культура – это сосуществование и диалог явлений культуры, и её развитие невозможно без диалога различных культур. Он происходит как обмен и взаимное обогащение мыслями и духовными импульсами, достижениями искусства и философии. Из этого диалога рождается единство и синтез культуры человечества. Но для будущего синтеза необходима взаимная терпимость людей и культур, уважение к иным ценностям и ориентациям.

Терпимость – главное условие единства и главная культурная ценность, потому что существенным качеством любой культуры является уважение.

Схема измерений и ориентации в культуре

Приведённая ниже схема, как и всякая другая, огрубляет взаимосвязь явлений культуры, представляет их весьма абстрактно. Безусловно присутствие в культуре измерений, ориентации, отношений, сторон, но условным может быть определение их места или значения в той или иной культуре. Схема приведена для наглядности, и каждый из слушателей или читателей может набросать собственную схему, более простую или более правильную, на его взгляд.

До сих пор речь шла о различных связях и отношениях в культуре, благодаря которым она существует как единый организм. Но есть ещё и своеобразная ткань культуры, представляющая собой бесчисленное множество поступков, действий отдельных людей, групп, общественных слоев и поколений, которые совершают их в течение всего времени существования культуры. Элементом, или «клеткой» этой ткани является норма. Она представляет собой общепризнанное правило, или образец поведения, действия, вкуса, о чём уже шла речь в конце 2-й темы. Существуют общекультурные нормы и нормы национальной культуры, есть норы универсальные, относящиеся ко всему обществу, есть профессиональные нормы. Они отражают не только положение человека в обществе, но и его отношение к культуре данного общества, к окружающим его людям. Например, если знакомый нам человек не ответил на наше приветствие, то это может встревожить нас. И даже если он просто не заметил нас, то и в этом случае мы невольно оцениваем его отношение к нам, его настроение и т.п.

Культурная норма, образец, обычай

Любая норма содержит в себе и оценку, а не выступает только как предписание, или правило. Мы говорим: «Нормально!», имея в виду, что всё идет хорошо, что всё соответствует нашим представлениям о должном, то есть о жизни, о людях, о самих себе. Из нормы, как из зародыша, неразложимого начала, вырастает культура. Поэтому культура – это организм, а не механизм, она не собрана из деталей и узлов, а представляет собой единство различных органов (производственная деятельность, быт, сфера досуга и т.д.), закодированных в нормах и вырастающих из них.

Будучи оценкой, норма в то же время является и образцом, т.е. показателем необходимого уровня поведения, мастерства, отношения к другим людям. Каждому из нас необходимо не просто знать о существовании тех или иных норм, но и видеть их в качестве образцов, примеров. Образцовое поведение – это ведь, в сущности, нормальное поведение. Но нужно хоть иногда видеть примеры такого поведения, чтобы иметь возможность следовать им, т.е. быть нормальным. Именно в роли такого образца учителя нельзя заменить никакой суммой знаний, которую ученики могут получить и без него.

Система норм поведения в той или иной сфере деятельности, которая стала привычной или обычной для людей, называется обычаем. Приведём в этой связи слова Э. Тайлора: «Когда какой-либо обычай, навык или мнение достаточно распространены, то действие на них всякого рода влияний долго может оказываться столь слабым, что они продолжают переходить от поколения к поколению… Мы имеем здесь дело с устойчивостью культуры».¹¹

Исследователь привёл пример обычая, который не предписывает, а скорее налагает запрет на действие: за 18 веков до того времени, когда жил сам Тайлор, Овидий писал о предубеждении против браков в мае. Однако поверье, что супружества, заключённые в мае, не будут счастливы, было живо в Англии (и не только там) и во времена Тайлора, живо оно и до сих пор.

Обычаи очень причудливы, и у разных народов они могут быть совершенно несовместимыми. Геродот в своей «Истории» описывает случай, происшедший в период правления Дария. Царь призвал эллинов и спросил у них, за какую цену они согласились бы съесть тела своих покойных родителей. Те ответили, что ни за что на свете не сделают этого. Тогда он призвал каллатиев, которые съедали тела умерших, и спросил, за какую цену они согласились бы сжечь на костре покойных родителей. Те громко закричали и просили царя не кощунствовать. «Таковы обычаи народов, и мне кажется, прав Пиндар, когда говорит, что обычай – царь всего», – заметил Геродот.

Предания и поверья объясняют обычаи, служат их мировоззренческой основой, а сами обычаи являются показателем нравов. В их роли могут выступать производственные навыки, религиозные обряды, праздники. С появлением государства многие обычаи закрепились в виде правовых норм. В рабовладельческом и феодальном обществах существовало понятие обычного права, т.е. сами обычаи возводились в ранг закона. Но в Новое время обычаи постепенно утратили свою власть, отошли в область бытовых отношений. В официальных сферах жизни обычаи заменяются санкциями. Это не означает, что они не пересекаются друг с другом. Право должно учитывать обычаи и соответствовать им. Многие законы в обществе не исполняются потому, что они предписывают образ действий, который не в обычае данного народа, его культуры.