Цитаты из книги «Желтая стрела»

Андрей спрыгнул на насыпь. Как только его ноги ударились о гравий, которым были присыпаны шпалы, сзади раздалось шипение сжатого воздуха, а еще через секунду лязгнули растянувшиеся сочленения между вагонами. Поезд тронулся и стал медленно набирать ход. Андрей отошел на несколько метров в сторону и посмотрел на «Желтую стрелу». Со стороны она действительно походила на сияющую электрическими огнями стрелу, пущенную неизвестно кем неизвестно куда. Андрей посмотрел в ту точку, откуда появлялись вагоны, а потом в ту, где они исчезали, – с обеих сторон не было видно ничего, кроме темной пустоты. Он повернулся и пошел прочь. Он не особо думал о том, куда идет, но вскоре под его ногами оказалась асфальтовая дорога, пересекающая широкое поле, а в небе у горизонта появилась светлая полоса. Громыхание колес за спиной постепенно стихало, и вскоре он стал ясно слышать то, чего не слышал никогда раньше: сухой стрекот в траве, шум ветра и тихий звук собственных шагов.

– Остается самое сложное в жизни. Ехать в поезде и не быть его пассажиром

– Еще бы, – сказал Андрей, – слово-то какое страшное. А что меня сделает счастливым? – К счастью путь только один, – веско сказал сосед и ковырнул вилкой в миске, – найти во всем этом смысл и красоту и подчиниться великому замыслу. Только потом по-настоящему начинается жизнь.

Ближе всего к счастью – хоть я и не берусь определить, что это такое, – я бываю тогда, когда отворачиваюсь от окна и краем сознания – потому что иначе это невозможно – замечаю, что только что меня опять не было, а был просто мир за окном и что-то прекрасное и непостижимое, да и абсолютно не нуждающееся ни в каком «постижении», несколько секунд существовало вместо обычного роя мыслей, одна из которых подобно локомотиву тянет за собой все остальные, обволакивает их и называет себя словом „я“.

А тот миг, в котором мы действительно живем, так короток, что мы даже не в состоянии успеть ухватить его и

Запомни, когда человек перестает слышать стук колес и согласен ехать дальше, он становится пассажиром. – Нас никто не спрашивает, – сказал Андрей, – согласны мы или нет. Мы даже не помним, как мы сюда попали. Мы просто едем, и все. Ничего не остается. – Остается самое сложное в жизни. Ехать в поезде и не быть его пассажиром

. И вообще, суметь обмануть то, что ты называешь «самим собой», – очень большое достижение, потому что обычно бывает наоборот – это оно нас обманывает.

У всех нас на самом деле одна и та же проблема. Признать это мешает только гордость и глупость. Человек, даже очень хороший, всегда слаб, если он один. Он нуждается в опоре, в чем-то таком, что сделает его существование осмысленным.

– К счастью путь только один, – веско сказал сосед и ковырнул вилкой в миске, – найти во всем этом смысл и красоту и подчиниться великому замыслу. Только потом по-настоящему начинается жизнь.

– К счастью путь только один, – веско сказал сосед и ковырнул вилкой в миске, – найти во всем этом смысл и красоту и подчиниться великому замыслу. Только потом по-настоящему начинается жизнь. Андрей хотел было спросить, чьему именно замыслу надо подчиниться и какому из замыслов, но подумал, что в ответ на этот вопрос собеседник обязательно всучит ему какую-нибудь брошюру, и промолчал.