Поняв, что меня пытаются втянуть в финансовую пирамиду, я, не смея сразу отказать начальнику, вежливо обещал подумать над предложением. Расспросив коллег я узнал, что таким образом начальник цеха промывал в своём кабинете мозги всем сотрудникам без исключения и некоторые из сотрудников не смогли ему отказать.

Кончилась вся эта история тем, что начальник забрал все свои акции, выданные ему, как и другим работникам, проработавшим на предприятии много лет, в результате приватизации, уволился с завода и вложил все вырученные деньги в эту самую фирму "Гербалайф“. Акции начальнику выдавали продукцией завода – краской и я помню, как вместе с другими работниками цеха загружал эту самую краску в грузовую машину, а потом разгружал её же в личный гараж этого самого начальника. Надо ли говорить, что всё это происходило в рабочее время.

Несколько лет спустя, уже работая на другом предприятии, я узнал, что тот самый начальник, лишившись всех денег и так и не став финансовым воротилой транснационального масштаба, устроился работать простым инженером на другой завод, расположенный неподалёку от лакокрасочного.

После ухода начальника цеха, его место занял мастер монтажного участка, на котором я работал. Особенностью новоиспечённого начальника было то, что в его крови постоянно присутствовал алкоголь в том или ином виде – был ли это разбавленный технический спирт, водка или самогон, не имело никакого значения. Алкоголь ежедневно поступал в небольших, но регулярных количествах в его организм с самого утра и до позднего вечера, но всегда ровно столько, чтобы можно было прямо и не шатаясь пройти через центральную проходную. В критической ситуации могла выручить родная тётя начальника, которая работала в заводоуправлении заместителем генерального директора, но случались и казусы – как-то раз, помню, неверно рассчитав количество выпитого, нам пришлось “выходить” с территории завода, перемахнув через забор с колючей, в общем-то, проволокой. Да, да, я застал ещё то чудесное время, когда на предприятиях ещё не были повсеместно установлены системы видеонаблюдения и напрочь отсутствовали системы учёта рабочего времени персонала при помощи электронных пропусков.

После ухода мастера нашего участка на повышение, я был назначен мастером того самого участка, видимо, как наиболее перспективный в плане умения подержать руководство при разливе спиртных напитков и имеющий относительно здоровую ещё печень, что в общем-то, позволяло руководить монтажным участком, а именно, оформлять заказ – наряды на производство монтажных работ и списывать ежемесячно энное количество технического спирта на настройку микроманометров, которых, согласно учётной документации, в нашем цехе имелось огромнейшее количество.

Хлебное место

В девяностые годы нормальной практикой работодателей было задерживать выплату заработной платы своим работникам. Чтобы не выплачивать работникам заработанные ими деньги, работодатели шли на различные ухищрения – выдавали зарплату продукцией завода, на котором работал работник, талонами на питание в заводской столовой, товарами народного потребления из заводского магазина и вообще чем угодно. Живые деньги выплачивали крайне редко и понемногу. Вот почему, когда я устраивался на лакокрасочный завод, задержка по выплате зарплаты составляла один месяц, а через год моей работы она уже составляла шесть месяцев.

Я пытался найти подработку, сделать это в то время было весьма непросто. Сейчас в это трудно поверить, но тогда не было мобильных телефонов. Вернее, они были, но стоили как вполне приличный легковой автомобиль. У многих в квартирах тогда были установлены проводные стационарные телефонные аппараты, но возможность их установить была не у всех. В моей квартире не было домашнего телефона. Я пытался его установить, но в телефонной компании тётя с внешним видом цепного пса, хамским голосом мне огласила приговор: “в вашем доме нет технической возможности увеличить количество абонентов, вы можете записаться в очередь на установку”. Поэтому я не мог дать объявление в газете, интернет тогда был тоже в диковинку, подработку приходилось искать, читая объявления в местной газете частных объявлений. Время от времени я подрабатывал то грузчиком, то клейщиком обоев, то штукатуром-маляром, но постоянных заказов не было.

Однажды утром я проснулся, посчитал оставшуюся наличность и понял, что просто не доживу до следующей получки. Тогда я стал искать другую работу и к своему удивлению быстро нашёл её на городском хлебокомбинате, который прикупил себе в собственность один из местных депутатов. Зарплату обещали хорошую и я не раздумывая согласился.

Собеседование происходило в кабинете у начальника, условий труда до поступления на работу я не видел, когда же я оказался на участке по обслуживанию контрольно-измерительных приборов, где мне предстояло работать, я испытал лёгкий шок. На участке, по площади чуть большем чем моя двенадцатиметровая кухня, происходило следующее: один коллега варил в чане, в который было налито машинное масло цепь, по виду напоминающую велосипедную, но намного больше. Чан стоял на электрической плитке и от него вверх к потолку тянулся зловонный дым. Чтобы не задохнуться, дверь и форточку в помещении предусмотрительно приоткрыли. Двое других коллег разбирали невиданный мной до сего момента прибор, напоминающий большой чёрный ящик с тянувшейся от него гофрированной трубкой с неким параллелепипедом на конце. Весь прибор был в потёках чернил и руки у работавших с прибором тоже были в синих чернилах. Рядом сидел другой коллега, тыкаясь щупом в электронную схему, он вглядывался в показания стоящего рядом большого осциллографа и пытался что-то настроить в схеме. Один из коллег стоял возле форточки и курил, другой тут же, сидя на лавочке, устало созерцал происходящее вокруг.

“Вот, напарник тебе” сказал приведший меня сменный мастер сидевшему на лавочке слесарю КИП. Мы познакомились. Володя, так звали слесаря, оказался добродушным сорокалетним мужичком, понявшим жизнь, делавшим всё не спеша и повсюду носившим с собой школьный портфель, заменявший ему сумку для инструмента. “Ну что, пошил в котельную?” – спросил Володя и мы пошил в котельную.

Я думал, мы будем настраивать в котельной какие-то приборы, но придя туда, мы сели пить чай прям в помещении центральной щитовой. “Как тут вообще?” – спросил я Володю. “Сам увидишь” – ответил Володя, запивая откушенный пряник горячим чаем. “Как вы тут на смене питаетесь?” – спросил я – ”я вот обед с собой взял – колбасу и хлеб”. Грянул дружный смех всех присутствовавших в помещении, когда я сказал, что принёс на хлебокомбинат хлеб. “Да у нас тут столовая замечательная” – сказал Володя, “а ночью я вообще не ем – так, разве что пару батонов с чаем…” – пошутил он.

Тут раздался телефонный звонок. Трубку взяла пожилая женщина, оператор котельной. На, это тебя, протянула она трубку Володе. Володя взял трубку, сказал: “Слушаю”, внимательно выслушал всё, что ему сказали и ответил: “сейчас придём”. Потом он положил трубку, посмотрел на меня и сказал: “Всё, хватит чаи гонять, пошли работать. Идём в цех номер один”.

В цехе Володя показал мне, как обслуживать прибор, который печатает дату на упаковке с продукцией. Руки мои тут же стали синими от специальных чернил, которыми был заправлен прибор. Как мне объяснил Володя, обслуживать данные приборы приходится очень часто по той причине, что чернила, которые пишут дату на упаковке, под большим давлением подаются в головку прибора, имеющую отверстие диаметром всего в несколько микрон. Поскольку в воздухе цеха постоянно витает мучная пыль, отверстие, в которое подаются чернила, часто забиваются этой самой мучной пылью и их приходится промывать специальным растворителем.

Только мы закончили с наладкой прибора, прибежала мастер смены и сказала, что нам срочно нужно подойти в цех номер два.

В цехе номер два нам пришлось менять порвавшуюся цепь на машине, которая пакует батоны в прозрачную плёнку. На мой вопрос, почему мы должны менять цепь, ведь это работа слесарей-механиков, Володя ответил, что так как слесари-механики починяются главному механику, а участок автоматики подчиняется напрямую главному энергетику и поскольку главный энергетик хочет показать себя перед директором только с наилучшей стороны, то есть, попросту говоря, делает себе карьеру, поэтому на совещаниях он берёт на себя ответственность за всё на свете. Вот почему мы меняем оборвавшуюся цепь в то время, как слесари-механики сидят в курилке.

Только мы закончили с цепью, как были вызваны снова в цех номер один для перенастройки упаковочной машины на другой вид продукции. Мы поменяли бабину упаковочной плёнкой на машине и приступили к наладке. Мы распределили обязанности: Володя должен был собственно, производить наладку при помощи различных органов управления машиной, а я должен был ложить батоны с лотоков на подающий транспортёр машины и наблюдать за тем, как Володя настраивает машину. Я посмотрел на свои руки, они были в чернилах и машинном масле. “Володь, может мне сходить руки помыть, всё таки батоны руками брать” – спросил я напарника и показал ему свои руки. “Нет времени на такие глупости, на вытри” – сказал Володя и протянул мне какую-то грязную тряпку, лежавшую возле машины. Я вытер руки грязной тряпкой и мы приступили к наладке машины.

Через полчаса, когда машина была настроена, Володя отёр пот со лба и сказал: ”Ну всё, пошли в пряничный цех, проверим, как маркиратор работает”. В пряничном цехе мы залили в маркиратор свежую краску, промыли сопло, после чего Володя оторвал большой кусок упаковочной бумаги и свернул из него большой кулёк. Подойдя к готовой продукции – пряникам и печенью, Володя долго выбирал нужное со словами: “’это я не люблю, это тоже, а вот это в самый раз … ”. Положив кулёк с печеньем в портфель с инструментом, Володя дал команду: “идём в котельную”. Возражений с моей стороны не было.

Через полгода работы на комбинате я уже не мог без отвращения смотреть на пряники и печенье и когда кто-нибудь просил меня принести в котельную чего-нибудь к чаю, я тупо выбирал самую дорогие сорта. Я работал уже один, без напарника и поэтому бегал между тремя цехами, то настраивая упаковочные машины и меняя упаковочную плёнку в них, то заливая краску в маркираторы. В голову стали приходить мысли, что не было смысла учиться в Техническом Университете ради такой тупой механической работы.

Однажды, работая в ночную смену, я был вызван в тестомесильное отделение для того, чтобы отремонтировать неработающий дозатор соляного раствора. Дозатор должен был подавать соляной раствор в огромный чан, в котором месилось дрожжевое тесто, но почему-то не работал. Я быстро нашёл причину – не поступал сигнал с датчика, установленного в верней части чана. Я поднялся к месту, где был установлен датчик и отвёрткой открутил три винтика, с помощью которых кожух из нержавеющей стали, закрывавший датчик, крепился к чану. Когда я рукой поднял кожух, то чуть не выронил его из рук, прям в чан с тестом – из-под кожуха в разные стороны врассыпную брызнули огромные тараканы. Я еле удержался от рефлекторного желания отбросить кожух от себя подальше, к горлу подступила тошнота. Придя в себя я с трудом закончил начатую работу.

Так уж совпало, что именно в это самое время в нашем городе шла избирательная компания, вот почему по окончании ночной смены, я был вызван в кабинет начальника. Начальника в кабинете не было, но был его заместитель и женщина, совмещающая обязанности секретарши, табельщицы и любовницы начальника одновременно. «Давай мне твой паспорт» – не терпящим возражений тоном сказала женщина. “Зачем вам мой паспорт?” – спросил я. “Собираем подписи для выдвижения директора нашего хлебозавода на пост мэра города” – ответила женщина. “А если я не хочу, чтобы директор нашего завода стал мэром города?” – спросил я. “А работать здесь ты хочешь?” – недвусмысленно спросила женщина. “А пошло оно всё … ” – пронеслось у меня в голове, и гордым голосом человека, не позволяющего вытирать об себя ноги, я ответил: “нет, не хочу”, взял чистый лист бумаги и сел писать заявление на увольнение.

Так закончилась моя карьера наладчика на хлебозаводе.

Станки

Помыкавшись по центрам занятости, я устроился на должность инженера по наладке в организацию, занимавшуюся ремонтом и наладкой станков с числовым программным управлением. Это был ещё один осколок, отколовшийся от некогда могущественной во времена Советского Союза империи, и выживающий как мог.

Не вдаваясь в технические подробности того, чем мы там занимались, скажу лишь, что получилось примерно как в анекдоте: «Студент Матвеев, учась в университете, жил в относительной бедности и только став инженером и устроившись на работу, жил уже в полной нищете». Поскольку обычно денег за две недели до получки не оставалось совсем, я нашёл следующий выход из создавшегося положения: в день получки покупал несколько килограмм гороха, подсолнечное масло и большой пятикилограммовый мешок с макаронными изделиями – рожками или ракушками и складывал всё это в кухонный шкаф. Когда через две недели наступали голодные времена, я делал следующее: варил в большой кастрюле очень жидкую гороховую кашу, потом засыпал туда макароны и лил подсолнечное масло. Через десять минут готовое блюдо под названием “Еда” разливал по баночкам, ставил в холодильник и потом брал с собой на работу. Прелесть такого питания заключалась в том, что хлеба покупать было не нужно, но вместе с тем, получалось довольно сытно, а главное, дёшево. Когда такая еда надоедала, её можно было разнообразить, заменяя горох на гречку, рис или любую другую крупу.

Я думаю, Россия является мировым лидером среди всех остальных стран по числу спившихся золотых школьных медалистов и спившихся инженеров. Наевшись такой “высокоинтеллектуальной” работой досыта, через год я стал искать другую работу. Ну, а кто ищет, тот, как известно, всегда чего-нибудь, да найдёт …

Битум

На этот раз я устроился инженером по наладке контрольно измерительных приборов на завод, производящий битум для асфальтированных дорог. Поскольку завод был построен за городом, нас возили на работу на микроавтобусах, именуемых в народе за свой внешний вид “бычками” и выпускавшимися в начале нулевых годов горьковским автозаводом. Часть персонала привозили из города, часть из расположенных поблизости сёл.

Завод был новый и построен по последнему слову техники, оборудование было в большинстве своём импортное. Обучения, само собой, никакого не предполагалось и расчёт, как впрочем, и всегда в России, делался на уникальных специалистов – самоучек.

Самое ценное, чему меня научили на заводе битума специалисты – самоучки из окрестных сёл – это запивать самогонку … деревенским молоком. Да, да, именно молоком! Гадость, скажете Вы? Тогда вы ничего не понимаете в натуральных алкогольных коктейлях! Дело в том, что издавна в деревнях и сёлах самогонку очищали при помощи молока. В том числе и поэтому тоже настоящий натуральный деревенский “первач” такой мутный. Но мутный – не значит плохой! При смешивании с молоком все вредные вещества, содержащиеся в самогоне, оседают на дно в виде хлопьев и легко отделяются при помощи простого процеживания. Вот самое ценное знание, вынесенное мной из полностью автоматизированного предприятия, построенного в 21 веке!

Хотя, если честно, это, конечно, преувеличение. На самом деле, конечно, много нового узнал я за год работы на этом предприятии. Чего только стоили электронные схемы, которые мы с ребятами находили в интернете, потом разрисовывали краской куски фольгированного текстолита и травили платы в хлорированном железе, потом смывали краску, сверлили микроскопическим сверлом маленькие отверстия, вставляли в них и припаивали полупроводниковые приборы и микросхемы и всё это ради того, чтобы получить в итоге светодиодную гирлянду на новогоднюю ёлку или усилитель для изготовленного своими собственными руками сабвуфера. Мы были в том немногочисленном числе последних романтиков микроэлектроники в нашей стране, коих на сегодняшний день почти не осталось, так как нет смысла заниматься тем, что экономически невыгодно, и что, произведённое в Китае, давно уже можно просто купить за копейки на каждом углу.

Но счастье моё и в этот раз длилось недолго. Через год моей работы, на заводе битума началась оптимизация персонала и мне предложили с должности инженера перейти на должность слесаря КИП, естественно с меньшим окладом.

Оставаясь верен своим традициям, я, долго не думая, написал заявление на увольнение.

Сервис

Незадолго до своего увольнения я и коллеги, повезли датчики в поверку на одно из предприятий, имевшее лицензию на данный вид работ. Датчиков было много, мы загрузили их в “бычок”, сели сами и поехали. По приезду старший из нас позвонил с проходной по телефону, и минут через десять на проходную пришла менеджер. Менеджер разговаривала с нами начальственным тоном человека, имеющего превосходство над теми, с кем она разговаривала. Было понятно, что это её привычная манера общения. Увидев в накладной количество приборов, менеджер сказала, что нужно выписать пропуск на машину, для того чтобы мы смогли заехать на территорию предприятия. Нужны были также наши паспорта, чтобы оформить пропуска на сопровождающих груз. Из всех моих коллег, паспорт оказался только у меня одного. Видимо, это была рука судьбы.

Оказавшись на территории предприятия, я стал принимать участие в разгрузочных работах в качестве грузчика. Увидев по ходу дела, как организованы рабочие места работников – у каждого работника отдельный рабочий стол с индивидуальной лампой освещения, паяльной станцией с вытяжкой над ней, со стабилизированными блоками питания и осциллографами, я понял, что предприятие серьёзное и хорошо было бы на него устроиться работать, тем более, уже было известно про грядущую оптимизацию персонала на заводе битума.

Окончив разгрузку, я подошёл к начальнику с вопросом, не требуются ли им в Сервисный центр специалисты. Начальник скептически посмотрел на меня и попросил оставить свои координаты, что я и сделал. В ответ он дал мне номер своего рабочего телефона.

Через неделю, когда на заводе битума началась оптимизация персонала, я позвонил тому начальнику и он сказал мне, что нужно отнести документы в отдел кадров для проверки. Я отнёс документы и ждал ответного звонка. Никто не позвонил, поэтому я позвонил сам. Специалист по кадрам ответила, что мне нужно будет подойти к ним для тестирования.

Когда я пришёл на тестирование, мне сначала дали заполнить большую форму анкеты, где мне пришлось целый час заполнять графы про моё образование, сведения о моих родителях и родственниках и тому подобное. Потом мне дали бланки с вопросами, тестирующими мои интеллектуальные способности, засекли время и сказали, что не позднее чем через 30 минут я должен буду сдать результаты теста. Через полчаса я сдал результаты и, услышав привычное “мы вам позвоним”, удалился восвояси.

Как я и предполагал, никто мне не позвонил и через неделю я позвонил сам. Мне ответили, что в принципе, я мог бы работать, но нужно ещё раз уточнить этот вопрос у того самого начальника. Я позвонил начальнику и он ответил мне, что в принципе, он не против, но нужно этот вопрос согласовать с отделом кадров. Поняв, что круг замкнулся, я позвонил в отдел кадров и сказал, что начальник дал добро на моё трудоустройство. В ответ как обычно услышал, что мне перезвонят.

Я уже не надеялся, что устроюсь на новую работу, как вдруг случилось чудо – мне позвонили и сказали, что я должен принести трудовую книжку для трудоустройства инженером по наладке и испытаниям Сервисного центра АО “Мера”. Вы не можете себе представить, какое удовольствие я получил, когда придя писать заявление на увольнение, я попросил уволить меня как можно быстрее, без положенной по закону двухнедельной отработки, поскольку нашёл другую работу, с заработной платой выше, чем на данном месте работы.