– Подождите-подождите! – усиленно замахал на них руководитель фирмы. – Ах, как некстати! Что не видите, я занят? – и огорченно пояснил в мою сторону: – Верхолазы. Нанимаем на работу. Приходится расширяться. Раньше решетки ставили на окна нижних этажей, сейчас на все, даже на самые верхние! Иногда до окна трудно достать, а люди всё равно просят. На днях вот пришёл очень выгодный заказ! Одна из фракций Государственной Думы обратилась с просьбой оборудовать решетками вагоны, идущие на север. Жду железнодорожников!.. Кстати, руководитель этой фракции тоже у нас решеточки заказал. Ну, что подобрали, которая вам больше к лицу? Помочь?

Не дав опомниться, руководитель фирмы взял зеркало и развернул его в мою сторону. И я чтоб не показаться нелюбезным вынужден был брать образцы решеток и, поднимая их перед собой, рассматривал через них своё отражение в зеркале. Эмоции так и высыпали на моём лице, словно это было не лицо, а какая-нибудь грядка по выращиванию эмоций. Мои эмоции ловили люди, стоящие в очереди, по одной эмоции на каждого, и их лица тоже заиграли разнообразием эмоций. Создавалось впечатление, что люди в очереди ничего больше не умеют, кроме как наблюдать за лицами других и удерживать эмоции других на своих лицах.

– Вам надо обязательно поменять стиль одежды, – подмигнул мне руководитель фирмы, игриво выглянув из-за зеркала. – Видите, какую тень рисует на вашей одежде решетка? Сейчас так модно. И сделайте, пожалуйста, другое лицо! Нет, не это. Поищите сами, перед вами же зеркало.

– Так что же получается: раньше все жили как бы за одной решеткой, сейчас каждому человеку – отдельную решетку? – выдохнул я.

– Совершенно верно! – обрадовался руководитель. – Переход к частной собственности! А частную собственность надо уважать и – держать за решёткой, для большей надёжности. Ну-ка, посмотрите на эту решетку с уважением. Нет, не то. Поищите сами, перед вами же зеркало!.. Человек быстро привыкает ко всему, естественный процесс, и чтобы его от чего-то отучить, необходимо довести всё это до абсурда! Всё в мире достигает кульминации и обращается в свою противоположность. Кстати, вы когда-нибудь сидели в тюрьме?

– Нееет…

– Давайте попробуем! Зачем же откладывать в дальний угол? Да не волнуйтесь вы так. Мы лишь прорепетируем. Как говорится, готовь сани летом.

– Я и не волнуюсь. Просто, вы же сами сказали, что всё превращается в фарс.

– Какой непонятливый! Как же что-то может превратиться в фарс, если его еще нет, если вы ещё не сидели?

Этот совершенно убедительный аргумент сразил меня наповал. И я сел. На пол. Не в силах больше держаться на ногах. И всем своим видом показывал, что уже сижу.

В дверях появился ещё один клиент – лысый, крутолобый мужчина в эклектичной одежде, напоминающей скорее тюремную форму с элементами украшений – с золотыми цепями и прочими драгоценностями.

– Ааа!.. – обрадовался руководитель фирмы. – Самый уважаемый наш клиент! В прошлом, между прочим, вор в законе. Здравствуйте! Как ваши дела?

– Дякую. Все мерки в квартире снял. Милицейскую форму для жинки купил. Трэба ставить решетки.

– Цикаво! – расцвел руководитель фирмы и в мою сторону: – Чего сидите?! Бегите домой! Снимайте мерки. И обратно к нам! Уж больно не хочется с вами расставаться.

Когда я пошёл, люди в очереди, почему-то разделились на две группы. Одна из них осталась следить за новым клиентом, другая последовала за мной.

Я сидел в электричке и ехал на дачу, чтобы разыскать жену. Рядом лежал букет цветов, и я изредка бросал на него взгляд.

Не буду объяснять, почему жена срочно отправилась на дачу. Факт остается фактом. А то, что я после её отъезда долго не мог ничего найти в своей квартире и чувствовал себя полным… ребенком – её заслуга! Не надо было меня оставлять одного, и в полном неведении, и без денег. Ох, уж эти женщины! Просчитают всё на десять ходов вперед. Это только мы, мужики, способны на риск и живём без подстраховки. Кажется, проваливаюсь в сон… хоть отосплюсь…

Как лампочка, выключаемая перед сном, отражается на сетчатке глаза, так образы и мысли, поразившие нас в действительности, открывают нам путь в сновидения.

Признаюсь, никак не ожидал увидеть за этой дверью, дверью, подобной тем, в которые не раз приходилось входить, обычной современной дверью, почти ничем не отличающейся от других современных дверей, тоже со своими странностями – к иным, говорят, вообще, невозможно ключи подобрать, а иные, как эта, без ключей; есть двери с такими сигнализациями, что хоть уши затыкай, а есть вообще без сигнализаций; дверь отворили, а нас не пустили, без окон, без дверей полна горница людей… – словом, никак не ожидал увидеть за дверью огромный мраморный зал, в зале – множество женщин!

Женщины со взглядами полными восхищения обступили меня плотным кольцом.

О, этот непостижимый женский взгляд! Он способен сделать из мужчины и героя, и рыцаря, и волшебника! Способен вызвать неведомые силы или, наоборот, привести в полное отчаяние. Всё, буквально всё зависит от женского взгляда, от его глубины, от того, как женщина смотрит, от размеров прищуривания, от угла зрения, от цвета роговицы, наконец. Тут я готов был вывести теорию, величественнее и значимее которой не ведала мировая история! Впрочем, эту теорию я готов был вывести только тогда, когда меня плотным кольцом окружили женщины. Только тогда она вспышкой возникла в моем возбужденном сознании со всеми ее геометрическими построениями и формулами. Но тогда мне было не до математических вычислений, поэтому с сожалением констатирую, в тот момент погибла одна из самых грандиознейших и полезнейших теорий человеческого развития, как сейчас помню.

Взгляды девушек прожекторами шарили по моему телу, отчего последнее чуть не задымилось. Я растерялся и не придумал ничего более умного, чем спросить:

– Девушки, чего вы хотите?

Пока девушки пытались разобраться во всех оттенках вопроса, ещё одна мысль, ещё одна теория вспыхнула в моем возбужденном сознании, и с радостью констатируя, что хоть одна из теорий в эту ночь увидит свет, я толкнул речь:

– Женщина – это не человек! – провозгласил я. – Возьмите хотя бы мою жену. Все мои беды изначально заключены в том, что я решил, что она человек. И все её беды заключены в том же, что она решила, что она человек. Нет, нет и ещё раз нет! Женщина – это не человек, женщина – это роскошь и одновременно произведение искусства! Только так мы должны к ней относиться!.. Именно поэтому на неё хочется смотреть, с ней хочется сопереживать, в ней можно увидеть себя, соприкоснуться с другой жизнью, почувствовать себя героем! Именно поэтому ей необходимы интриги, погони, смена мест действий, переодевания, преследования, игра и тому подобное. И когда всё это живет вокруг женщины, живет и женщина! Когда же это уходит, женщина перестает быть женщиной, становится обычным неинтересным человеком, жалким подражанием мужчины. В центре всего всегда должен быть мужчина, только мужчина! Тогда всё встанет на свои места! И только тогда мужчина поставит рядом с собой женщину! И женщина поймет, что она в центре, когда в центре будет мужчина! Ну, а теперь перейдем к практическим действиям, – заключил я. – Поведайте, для начала, о своих желаниях.

Я уже готов был праздновать победу, женщины вокруг меня стали группироваться так, что я оказывался в центре, одна из них со следами смущения даже придвинула для меня стул, но мой триумф остановил прежний голос:

– Подождите с желаниями! Сначала нужно наколоть дров. Не видите, девушки замерзли! В последнее время редко здесь можно увидеть настоящих мужчин.

– Да?.. Ну, тогда я… Но я не уверен, сумею ли наколоть дров. Может лучше ещё что-нибудь скажу?

– Нет-нет, пойдемте. Без этого никак!

Уходя, я обнаружил, что из-под полы халатика одной из девушек очень заинтересованно выглядывает кусочек моего маленького "я", материализованное мое маленькое подобие, скрывшееся от меня в тот момент, когда я на некоторое время растерялся.

– А ну, живо иди ко мне, штрейкбрехер! – в негодовании прошептал я.

– Не-а, – мотнуло головой моё маленькое подобие.

– Я тебе что сказал?

– Я тебе что сказал? – передразнило маленькое подобие.

Моему возмущению не было предела! А поскольку я находился в окружении женщин, решил перевести язык слов на язык жестов, справедливо полагая, что жесты, в отличие от слов, невозможно услышать, забыв, что их можно увидеть. Очевидно, устыдившись моего поведения, мое маленькое подобие скрылось. Пришлось наблюдать небольшой бугорок, передвигающийся снизу вверх под халатиком девушки. Когда мое маленькое подобие выглянуло в верхней части халатика, я решил сменить тактику и заговорил с ним по-дружески, как равный с равным:

– Дай мне сначала разобраться в ситуации, – прошептал я. – Где ж твоя мужская солидарность? Понимаешь, я, как настоящий мужчина, не могу отсюда уйти, не забрав всего себя полностью, без остатка! Иначе меня будет тянуть сюда, и я ничего не смогу сделать. Обещаю, мы обязательно вернемся и обязательно потом найдем эту девушку.

И лишь после этих слов мое какое-то там двадцать пятое "я" соизволило-таки нехотя перебраться ко мне, и я почувствовал себя в себе.

При виде дров у меня сразу зачесались руки. Вскоре чесотка перекинулась на всё тело. За этим совершенно интригующим занятием обнаружил, что кожа у меня красного цвета.

– Надо же. под взглядами девушек загорел словно под солнцем! Вот это открытие! Ночь полная теорий и открытий! Ну-ка, интересно, а под одеждой есть загар?.. – (под одеждой тоже оказался загар). – Ни одного живого места не оставили! Так, быстренько наколю дров и обратно к ним!

Первое полено далось не сразу. Но когда стало получаться, не заметил, как втянулся в этот процесс, и, можно сказать, даже полюбил его, стал переносить на него все свои мысли и чувства, весь свой жизненный опыт. И чем больше совершенствовалось моё мастерство в рубке дров, тем больше совершенствовался я сам. Все мои взгляды и воззрения находили отклик в этой работе и менялись только тогда, когда происходили какие-либо изменения в ней самой. А дрова прибывали и прибывали. А я рубил и рубил. Лишь иногда, почувствовав усталость, останавливался, чтобы передохнуть, а потом с новой силой брался за топор.

В один из таких перерывов до моего сознания вдруг дошло, что прошло уже немало времени с того момента, когда я покинул девушек, что за рубкой дров, которую я хотел быстренько закончить, я провел большую часть своей жизни. Как такое могло случиться?! У меня перехватило дыхание. Никак не хотелось верить такому чудовищному предположению, и не было оснований этому не верить. Мое сознание устремилось к моменту, когда я приступил к работе, пытаясь постичь загадку случившегося, и никак не смогло этого сделать. Будто бы распахнулась бездна! Но ни одна мысль не могла объяснить того, что теперь казалось уже само собой разумеющимся.

– А ты говорил, что мы скоро опять вернёмся к той девушке, – жалобно пропищало моё маленькое подобие, то самое, что с трудом когда-то удалось уговорить вернуться ко мне. Я обратил свой взгляд к нему, увидев его, ещё больше расстроился.