Учёные наиболее патриотичны по отношению к острову знания – даже те из них, кто занимается глобальным изучением океана Тайны. Ведь островная-познавательная патриотичность обеспечена не столько предметом научных интересов (они могут быть чрезвычайно разнообразны, могут быть устремлены далеко и глубоко), сколько опорой на выстраивающее мышление. А для него «Тайна» – лишь романтическое название гигантской кладовки пока не познанного. Непознанного, но познаваемого.

Можно сказать, что островок знания – это оплот нашего выстраивающего мышления среди Тайны, из Тайны вырастающий и Тайной пропитанный. И наука – оплот этого оплота. Что ж, рационализм – один из способов всматриваться в Тайну, добывать из неё знание (правда, только рациональное). Правда, когда учёный пытается избавиться от Тайны в полученных результатах, она лишь временно ускользает из его поля зрения, но никогда не исчезает полностью.

Ориентированный на науку ум способен вынести на побережье частицы глубинных тайн океана. Однако что происходит, когда познание отвоёвывает у непознанного частицу неизвестности или неопределённости, превращая её в крупицу знания? Частица, превращённая в крупицу, обретает некие рациональные очертания, обретает словесное обозначение, качественное и количественное описание. Но она сохраняет за собой связи с непознанным, которые остаются неизвестными. Эти связи уходят и вширь, к более масштабным макромирам, и вглубь, к микромирам всё меньшего масштаба. Да и многие соотношения этой крупицы знания с другими явлениями остаются тайной… Вот почему любой акт познания сохраняет условность, а непознанное правильнее считать неисчерпаемой областью Тайны.

Впрочем, познающий рационализм боготворит науку, поскольку она представляется ему несомненным подтверждением могущества человеческого разума. Тем более что она питает научно-технический прогресс, несущий множество удобств и забав для повседневной жизни

Наиболее свободомыслящие и глубокие учёные, не ограниченные внутренними рамками познающего рационализма, склонны уважать Тайну на уровне личностных убеждений. Проявляется это иногда и на уровне методики выстраивающего мышления: например, всякая гипотеза – это капля уважения науки к Тайне. Но когда учёный поддерживает претензии науки на всеобъемлющее знание – это странно. Любой святой знает больше, чем любой учёный.

Область Тайны не нуждается, чтобы мы верили в неё или не верили, она просто есть.

Никакие завоевания познания, которыми мы гордимся, не устраняют Тайну и даже не уменьшают. Что же это такое – Тайна? Может, правильнее её называть истиной? Нам не ответить на это, ведь человеку невозможно полностью знать ни Тайну, ни истину, принадлежащую к верхним уровням смысла. Но чувствовать истину, ориентироваться на неё – возможно.

Может быть, океан Тайны – это и есть Бог? Но ведь Он ещё и Личность. И это единство Личности с океаном Тайны тоже таинственно. И остерегает от чрезмерного фатализма, порождённого представлением о необъятности Тайны. Такой фатализм может обезволить человека, если не исходить из доверия к жизни и к тому Высшему, которое стоит за ней. Океан Тайны велик и неизведан, он всегда останется таким. Но это не значит, что нужно держаться подальше от него, в уюте привычного и известного. Океан этот питает нашу жизнь, и простор его всегда открыт для путешественника.

Наши представления о мире находятся между очевидностью и Тайной. Парадокс в том, что очевидность тоже полна Тайны. Все рациональные доказательства восходят к аксиомам, вне которых простирается Тайна. Аксиома – стартовая площадка у границы с Тайной. Отсюда начинается любая цепочка выстраивающих рассуждений. И многие держатся за эту исходную позицию, за приоритет знания именно потому, что считают приоритетным выстраивающее мышление. Улавливающее мышление тревожит нерегламентированностью. Хорошо бы понимать, что знания – это лишь кончики нитей, уводящих в Тайну. Но их пёстрый узор зачастую тешит человеческое самодовольство.

Можно держаться за лозунг «Знание – сила». Но Тайна – это свобода. В частности, свобода от того принуждения, к которому склонна всякая сила, даже знание.

Знание необходимо не как уход от Тайны, а как усиление внимания к ней.

Область Тайны не только раскинута океаном, но и присутствует во всём, что находится на островке знания. Тем более когда речь идёт о жизни. Это так же парадоксально, как противопоставление воды и суши: ведь на суше вся жизнь тоже зависит от воды и пропитана ею. Образ океана Тайны – лишь предварительный взгляд на эту особую для человека область бытия. Пространство Тайны пронизывает всё существующее и говорит нам не о возможности обладать какими-то её кусочками, а о нашем собственном месте в единстве мира и о мере нашей способности принять иные явления, соседствующие с нами.

Если бы я был философствующим физиком, то постарался бы открыть наимельчайшие частицы Вселенной, их можно было бы назвать «тайнионами» – некие кванты Тайны, меньше которых нет ничего (разве что другие тайнионы, ещё мельче). Вот из этих частиц и состоит океан Тайны.

Но существует и некое отрицающее отношение к Тайне, которое можно назвать обестайниванием или детайнизацией действительности. Прежде всего, это разделение жизни на знание и незнание в предположении, что всё может быть познано, дайте только время прогрессу. Отгораживаясь от океана Тайны, даже убеждая себя, что его не существует, что это просто пока неизвестное, детайнизатор видит единственную опору в знании. Однако подлинные, духовные наши опоры именно там, в океане Тайны, признаём мы его существование или не признаём. Но если не признаём, труднее овладевать умениями плавать и летать.

Знание, разумеется, необходимо человеку, а невежество заслуживает сожаления. В то же время не всякое знание можно считать разумным и не всякую критику знания следует причислять к невежеству. Разумное знание – это не уход от Тайны, не подмена уважения к ней интеллектуальной самоуверенностью, оно лишь усиливает внимание к её свойствам.

Можно сказать каждому: не гордись островком знания, но и не чуждайся его. Не бойся Тайны, не отвергай её, а уважай её размах и проникновенность.

Знание – это частичное проявление Тайны, осмысленное человеком.

Знание и Тайна – вовсе не полярные противоположности. Знание – это степень отражённости мироздания в сознании человечества. Оно не устраняет Тайну, а лишь углубляется в неё. Их незачем противопоставлять. Знание – это частица Тайны. Частица, на поверхность которой упал лучик твоего разума. Человек добывает знание из Тайны вместе с самой Тайной.

Так что признание Тайны не отменяет познания. Но меняет его стилистику и степень приоритетности. Как в любой отрезок входит бесконечное количество точек, так и в каждом известном нам свидетельстве о мире неявно присутствует бесконечное число неизвестных нам уточняющих подробностей из области Тайны.

Человеку хочется порою думать, что знание – это некая форма информационной (или даже интеллектуальной) собственности, раз он владеет этим знанием. Ничего подобного. Скорее он зацепился за что-то выдвинувшееся из Тайны и дополняет его своим воображением, мысленно хозяйничая в Тайне, как в своей вотчине. Отцепись. Дай Тайне владеть тобой – и будешь свободен. И все твои знания будут выглядеть по-другому.

Соотношение знания и Тайны – вопрос не количественный, а качественный, поскольку именно качество знания зависит от уважения к Тайне. Безотносительное к ней знание может быть утилитарным или житейским, может быть увеселяющим эрудицию, ублажающим любопытство или позволяющим делать деньги. Но чем ближе к границам познания, чем одухотворённее искатель, тем лучше он ощущает участие Тайны в своих поисках. Знание, добытое им, несёт не только информацию, но и само дыхание Тайны, на которое прагматичные познаватели не обращают особого внимания. А зря. Именно признание Тайны, уважение и чуткость к ней позволяют двигаться по её течениям к тому, что важнее любых оприходованных знаний.

Ко многому из принадлежащего океану Тайны, можно прикоснуться. Эту возможность человеку дают его главные чувства и проникновенная сила интуиции. Ведь мы повседневно встречаемся с проявлениями Тайны в нашей жизни. Важно замечать их. А что-то из океана Тайны может само прикоснуться ко мне: озарением, чудом или внутренним призывом. Главное – суметь воспринять это и, может быть, суметь отозваться.

Разгадки Тайны приблизительны, но животворны.

Образ океана вокруг островка знания может пригодиться нам во многих отношениях. На нашем островке мы можем искать пути к нахождению общностей друг с другом. Пускаясь в плавание по океану Тайны, мы можем искать пути к представлениям о прообразах тех явлений жизни, которые нам особенно важны. И независимо от того, где мы находимся, – на островке или в океане – у нас всегда есть возможность ориентироваться вверх. И это лишь некоторые из направлений наших дальнейших путешествий.

Признать, что всё, во что мы верим, – из области Тайны, непросто. Ещё сложнее признать, что всё нам известное тоже уходит корнями в Тайну. Но только преодолев эти две ошибки самомнения, можно реально относиться к реальности. Тогда станет понятно, что знания – не исчерпывающие разгадки тайн мира, а лишь приблизительные догадки, прикосновения к Тайне. Причём именно в этом залог их животворности для нас, потому что жизнь не может быть исчерпана знанием.

Тайна наполняет мир всепримиряющим смыслом, но мы не всегда замечаем это, позволяя своим знаниям, которые во многом остаются незнаниями, ополчаться друг на друга. Кому нужна эта дикарская воинственность?..

Может порою показаться, что в прежние века, когда наша планета не была ещё основательно исследована, жить было интереснее и романтичнее. Но вот что я скажу тебе, друг мой. Эпоха великих географических открытий на Земле постепенно закончилась. Эпоха великих открытий в океане Тайны не закончится никогда.