Хеджанцы были редкими гостями в нашей стране. Мало кто знал, что посетившим Империю обратный путь был заказан. Хеджанец, побывавший на землях северных варварах, объявлялся изменником и его следовало казнить. Настоящих хеджанцев в наших краях было мало, а те, кто был, бежали из своей страны за какие-либо проступки. Уж лучше жить среди варваров, чем быть забитым камнями за отказ взять в жены старшую сестру своей жены, если супруга три раза подряд родила девочку.

Что мог сказать любой житель Империи про хеджанцев точно, что те заставляют прятать лицо своим женщинам, и мужчина мог позволить иметь себе столько жен, на сколько хватало денег. И если первое осуждалась, то второе наоборот привлекало. Уж мужскую часть Империи точно.

Мой план был прост – Фэллу, Велу и гнома надо было нарядить в одежды хеджанских женщин. Мы с Илларам тоже превращались в жителей южной страны. За хеджанской накидкой, скрывавшей лицо, опознать гнома было затруднительно. Его рост тоже играл в пользу – получалась не очень высокая коренастая хеджанка. С Велой и её наставницей было еще проще – старая и молодая жена, прямо как в сказках или популярных неприличных историях про хеджанцев.

Пока женщины и гном переоблачались, я быстро превратил Иллара из студента-мага в хеджанского юношу. Из цветастого платка, который я купил в деревне, за минуту я сделал тюрбан, а вместо плаща волшебника с вышитой эмблемой магического университета я заставил его надеть вязанную безрукавку. Теперь он выглядел еще более нескладно и даже несколько нелепо. Так и должен выглядеть помощник старого хеджанца, возвращающегося с осенних ярмарок вместе со своими тремя женами.

Себе тюрбан я делать не стал, ограничился потрепанной феской, которую удалось купить у вдовы в деревне. Вынул ремень и подпоясал штаны еще одним цветастым шарфом. Хеджанца я напоминал весьма отдаленно, уж скорее я стал походить на одного из южных цыган, живущих недалеко от Сартаны. Но чаще всего в уличных представлениях хеджанцев изображали именно так – тюрбан или феска и цветастый кушак.

– Чего-то не хватает, – пробормотал я.

Покопавшись, из своей походной сумки я достал старую хеджанскую трубку.

– Похож? – взяв трубку в рот, поинтересовался я у Иллара. Тот удовлетворённо кивнул.

К этому времени закончили с переодеванием и остальные участники нашего отряда. Длинные темные платья и платок на голову, закрывающий лицо, и из жительницы Империи ты превращаешься в таинственную женщину южных пустынь. Даже если ты гном.

Мы с волшебником рассматривали троицу, стоявшую перед нами. Три совершенно разных, словно сошедших со страниц какой-то книжки или подмостков, женщины. Необъятных размеров матрона, стройная и молодая гордячка и коренастая низкорослая нескладуха.

– По-моему, даже как-то чересчур, – покачал головой маг. – Они какие-то… как будто… слишком уж хеджанцы. Никто нашему маскараду не поверит.

– На себя посмотри, мальчишка, – хмыкнула Фэлла. – У тебя на голове вообще платок.

– Сойдет, – заключил я. – Они будут сидеть на телеге, много от их маскировки не требуется. Тебе, Габи, лучше не ходить – у женщин такой походки не бывает. И вырез для глаз поменьше сделай – брови торчат.

Наконец мы погрузились в раздолбанную телегу. Троица «хеджанских жен» устроилась между тюками с вещами Велы. Я сел впереди телеги, взяв вожжи, а Иллара усадил сзади, поручив смотреть на дорогу за моей спиной и сразу же сообщить, если кто-то на ней появится.

Некоторое время мы ехали молча, потом я услышал как за моей спиной тихонько посмеивается Вела.

– Все нормально? – я обернулся к девушке.

– Да, все хорошо. Просто смешно.

– Что тут смешного?

– То мы трясемся в бочке из-под нечистот, то в карете для заключенных, а сейчас вообще замотались под самые глаза и изображаем хеджанок. И это всего за пару дней. Что будет дальше?

Я тоже улыбнулся.

– В жизни многие играют роли. Порой иногда и не осознавая этого или даже не имея возможности закончить игру.

– Да ты философ, вор, – хмыкнул, слушавший наш разговор гном. – Вот только почему одеть в женское платье ты решил меня?

– Надо было как-то спрятать гнома. По-моему, неплохой вариант.

– Да ты в женской одежде – красавчик, – гоготнула из-под своего платка Фэлла.

Пока гном и толстуха обменивались колкостями, дорога перед нами уперлась в перекресток. Попрощавшись с мужичком, обещавшись нас довезти до Анжи, мы двинулись в обратном направлении на юго-восток. Теперь дорога расходилась в две стороны – по правой можно было снова свернуть к Старым заброшенным землям, левая же вела в центр земель Империи, на юг. Я повернул налево.

Не дожидаясь очевидного вопроса, я пояснил северянке:

– Хеджанцы не любят зиму, и уж если и перебрались жить в нашу страну, то выбирают места потеплее. Повозка хеджанцев, двигающаяся на север, привлекла бы внимание. Думаю, именно северное направление сейчас интересует имперский сыск. Сейчас лучше двигаться на юг, вместе с теми, кто покидает осенние ярмарки и возвращается домой. От Анжи, куда я собирался вас довести, есть прямой тракт до северных земель, но скорее всего, передвигаться по нему равносильно самоубийству. Лучше мы двинемся вниз на юг и достигнем Бранжа, оттуда можно будет повернуть на запад, и уже перейдя Ухванские горы, вернуться на север.

– Разве из Ухванских земель есть дорога на север? Мне казалось, что за Милоном начинается Озерный край, переходящий в непроходимые болота и защищающий Старые земли с востока и юга.

– Вообще-то дорожка там есть. И мы ей воспользуемся.

Некоторое время Вела молчала.

– Хорошо Мартин, я тебе доверяю. Похоже, ты знаешь, как можно попасть в Старые земли.

Я ухмыльнулся. Ну не рассказывать же Велле в самом деле про то, что так называемые сейчас Старые земли – мой родной дом. Все входы и выходы из которого я знаю как свои пять пальцев.

Между тем за нашими спинами перебранка между гномом и Фэллой обрела нешуточный характер. Две лже-жены уже всерьез толкали друг друга, еще минута и между женщиной и гномом начнется настоящая рукопашная схватка. Если быть честным, в это потасовке я бы ставил на Фэллу. Даже Иллар перестал следить за дорогой сзади и с интересом наблюдал за Габи и Фэллой.

– А ну цыц, бабы! – гаркнул я. – Что на тебя нашло, Габи? Надел женский наряд и уже ведешь себя не лучше базарной торговки. Ты – гном! Тебе не пристало так реагировать на женские подколки. А ты, Фэлла, что делаешь? Сейчас мы должны быть настороже. Не хватало только, чтобы из-за вашей глупой ссоры мы попались.

Пристыженные зачинщики беспорядков замолчали.

– Иллар, посматривай лучше на дорогу, а то не ровен час, на ней появятся стражи.

Некоторое время мы ехали молча. Потом Фэлла начала напевать какую-то тоскливую песню о тяжкой доли рыбачки, ждущей на берегу своего мужа. Спустя пару куплетов её подхватила Вела, а затем, что удивительно, к их хору присоединился и Габи. Песня была старая, родом откуда-то с Кенских островов. Когда она закончилась, в наступившей тишине, которую нарушал только скрип колес телеги да шум листьев деревьев вокруг дороги, смущенно прокашлялся студент и неуверенно предложил:

– Я тут вспомнил одну историю. Когда мы с братом учились, то один из наших преподавателей был из Хеджании. Он рассказывал нам сказку про двух братьев. Хотите расскажу?

– Рассказывай. Все равно нам ехать без остановки до самого вечера, – вздохнул гном.

– Наш учитель. Он был хеджанцем только наполовину. Учил нас математике. Что удивительно, в Хеджании эта наука хорошо развита. Знаете ли вы, например, что…

– Мальчик, ты обещал сказку, – бесцеремонно прервала мага Фэлла.

– Да, точно. Извините… – смутился волшебник. – Это сказка про двух братьев. Их звали Илхар и Пенга. Один из них был старший, другой, соответственно, младший. Старший брат оказался хорошим воином. Еще будучи подростком, он мог выйти против дюжины взрослых мужчин и победить их. Зато младший брат отличался умом и вскоре в нем открылись магические таланты. Когда старший брат, Илхар, оттачивал свои умения в боях и турнирах, младший круглыми сутками сидел над свитками и книгами, становясь все более искусным магом. Далее случилось то, что обычно происходит в таких сказках, – оба брата влюбились в прекрасную деву. Ей синие глаза напоминали озера, над которыми были прочерчены тонкие брови. Нежная бархатистая кожа была бледна. Её бедра изгибались словно барханы.

– Вот интересно, а как они определили, что она красавица? – пробурчал гном, пока Иллар самозабвенно описывал роковую красотку. – Ведь это же хеджанка, у неё даже лица не видно под этой тряпкой.

Я покачал головой. На самом деле обычаи не требуют от «людей света», чтобы лица их женщин были спрятаны, достаточно платка, покрывающего волосы. Свои лица хеджанки прятали от наших солдат во время войн, справедливо опасаясь, что те, кто красив, вполне могут оказаться в числе трофеев. И опасения не были беспочвенны – зеленые глаза Вела получила в подарок от одной из своих прабабок, рожденной на юге.

– И тогда братья решили завоевать сердце красавицы. Они поклялись, что преподнесут ей дары, равным которым нет в этом мире. Илхар отправился в далекий поход. Он прошел через множество битв, везде показав себя героем. Из простого воина он стал главой целой армии. К воинским почестям и славе прилагалось богатство. Из дальних земель он вернулся богатым настолько, что даже султан этих земель завидовал ему. Все свое богатство и известность бросил старший брат к ногам красотки. Пенга тоже к тому времени вернулся из странствий. В отличие от своего брата он не обрел богатств, зато странствия и встречи с великими волшебниками открыли перед ним другую тайну – вечную жизнь. Младший брат преподнес секрет бессмертия своей возлюбленной.

Я не расслышал, кого из двух героев выбрала красотка, которая смиренно ждала, пока герои блуждали в далеких землях. В самый интересный момент колесо телеги налетело на булыжник и мне пришлось остановить повозку. Пока я осматривал треснувший обод и решал, доедет ли повозка до места назначения, Габи с Фэллой завели очередной спор. Теперь они выясняли, что лучше – богатство или бессмертие. По версии Фэллы, красавица должна была выбрать бессмертие, а уж денег за долгую жить накопить можно.

– Все не так просто. Может быть, вечная жизнь достается только тем, кто старается жить праведно. А, как известно, честно заработать деньги нельзя. Если ты не гном, конечно.

– Что за глупости! Нельзя прожить жизнь, не согрешив, может потому мы и не бессмертны.

– А что ты скажешь, Мартин? – спросил у меня гном, когда я вновь уселся в телегу и мы тронулись.

Я бы мог многое рассказать попутчикам про вечную жизнь и почему считаю это проклятием, а совсем не даром. Но вместо этого я взял в рот трубку и приказал:

– Впереди стража. Всем помалкивать.

Навстречу нам по дороге скакало пятеро всадников. Было видно, как солнце блестело на их кирасах.